Подборка статей о главном герое детективных романов Реймонда Чандлера — Филипе Марлоу.
Марлоу
Американский писатель Реймонд Чандлер с 1939 по 1958 год написал всего семь романов, не изменяя раз и навсегда выбранному главному герою — частному сыщику Филипу Марлоу; он же является центральным персонажем ряда небольших повестей, созданных во второй половине 40-х годов. Постоянен писатель и в территориальной привязанности: Чандлертауном и, одновременно, Лос-Анджелесом Филипа Марлоу, как его называет американский критик Э. Торп город Сан-Анджело, где обычно разворачиваются события этих произведений.
Впервые Филип Марлоу появляется в новелле, опубликованной в 1934 году. Как рассказывал позднее сам автор, Марлоу – это не один человек, а группа персонажей из целого ряда рассказов, которые Чандлер публиковал в журналах. Появление Марлоу связано с переходом писателя к крупной форме.
Чандлер развил линию крутого детектива, доведя концентрацию трупов, драк и перестрелок почти до предела. Но не в этом его сила; в известной степени кровавые жестокости — в количестве, сравнимом только с количеством бурбона, поглощаемого Марлоу в любое время суток и в любой обстановке, — условность, и имеет смысл учесть слова сыщика: К работе я отношусь совершенно серьезно. Но если ее детали воспринимать без доли юмора, то можно подохнуть от тоски. Черный юмор Марлоу направлен, прежде всего, на себя, на оценку своих поступков, причем, чем драматичнее выглядит сцена, тем смешнее пытается представить ее герой.
… Я ощущал затылок. Шляпа была на месте. Не без труда я снял ее и ощупал голову. Добрая старая голова, она у меня уже давно. Теперь он стала немного побольше, немного помягче и более чем немного чувствительнее. Но удар оказался не столь уж чувствительным. Пользоваться головой я еще мог. По крайней мере целый год. В ерническом тоне он предпочитает описывать и свои атакующие действия: Я наступил коленом ему на лицо. Колену стало больно. Больно ли было его лицу, он не сказал. Так как стоны не прекращались, я стукнул его дубинкой, и он замолк.
Однако эти, весьма характерные, примеры не должны вводить в заблуждение относительно истинного лица Филипа Марлоу. При всех его шести футах роста и ста девяноста фунтах веса, твердых мускулах и крепкой челюсти он отнюдь не супермен; просто с волками жить…
Мир, в котором он живет, — мир широко разветвленной организованной преступности; весь — довольно значительный — круг лиц, принимающих участие в том или ином произведении, так или иначе связан между собой, информирован о реальной (а не об официальной) власти, которой наделен каждый из них. Именно в такую среду раз за разом попадает Марлоу, берущийся ради заработка расследовать дела, которые ему предлагают отнюдь не невинные жертвы. Опасность — моя профессия, — несколько туманно из-за качества русского перевода объясняется Марлоу, — 25 в день и 250, если улажу это дело, — и это означает, что он опять с фатальной неизбежностью окунается в мир, где враги окружают его со всех сторон. Риск расстаться с жизнью реален для него несколько раз на дню. Если учесть, что как сыщик Марлоу далеко не идеален — он плохо разбирается в людях, часто ошибается в действиях, не обладает особой интуицией, — то резонно возникает вопрос: неужели только деньги заставляют его, бывшего работника прокуратуры, уволенного за дерзости, заниматься этим опасным делом?
Разумеется, нет. И в авторской трактовке этого образа содержится квинтэссенция детектива по Чандлеру. Филип Марлоу — романтический герой-фаталист, ревностно относящийся к системе нравственных ценностей с позиций гуманизма и даже рыцарства (Рыжий ветер). Это человек чести, что ярко продемонстрировано в романе Прощай, моя красавица и подтверждено в других.
Марлоу побеждает не только в силу своих интеллектуальных или физических качеств, сколько в силу того, что ценности, которые он исповедует, — выше тех, которым служат его противники. Поэтому автору не обязательно организовывать хитроумные и загадочные происшествия. В …Красавице основное убийство происходит на глазах и сыщика, и читателей, но погоня за гигантом-уголовником Мэллоем по кличке Лось оказывается той сюжетной пружиной, которая, раскручиваясь, сводит героя с целой серией преступных элементов и криминальных событий, расследование каждого из которых жизненно важно для сыщика. Он идет не сколько за одной-единственной тайной, сколько от одного непонятного преступления к другому и своим присутствием либо активным вмешательством готовит почву для официальных блюстителей закона — уголовной полиции.
Кстати сказать, его взаимоотношения с полицией отличаются от общепринятых для героя — частного сыщика: обычное состояние на грани конфликта иногда переходит во вполне дружеское, а в исключительных случаях Марлоу, выведенный из равновесия, позволяет себе даже заняться перевоспитанием блюстителей порядка: Пока вы не будете говорить правду самим себе, вы не услышите ее и от меня. Пока вы не научитесь всегда, в любое время, при любых условиях и обстоятельствах, не считаясь с последствиями, докапываться до истины, до тех пор я вправе прислушиваться к голосу совести и защищать своего клиента так, как сочту нужным. И так будет продолжаться до тех пор, пока я не буду уверен, что вы причините ему не больше вреда, чем того требуют интересы справедливости. Либо пока меня не заставят говорить силой.
Упреки Марлоу полиции в основном справедливы. Писатель задался целью показать, что коррупция охватила все государственные структуры, мафиозные группировки диктуют правила поведения и на борьбу с этим многоголовым чудищем отваживаются лишь одиночки. Думаешь, полицейские становятся нечестными только ради денег? — откровенничает с Марлоу один из рядовых полисменов. — Не всегда и даже не часто. Они попадают в систему. Им приходится делать то, что велят… Знаешь, что паршиво в этой стране?.. Человек не может быть честным, даже если захочет… Будешь честным — так лишишься последних штанов. Играй в грязную игру, иначе тебе нечего будет жрать… Знаешь, что я думаю? Этот мир надо переделать. Устроить моральное перевооружение.
Поэтому Марлоу имеет все основания исповедовать горькую истину: правосудие может победить, если ему поможет человек, готовый получить по морде рукоятью нагана. Один из них — сам Марлоу; но в каждом романе, на его счастье, находится один-два человека такого же образа мышления, и если они не всегда встают плечом к плечу с сыщиком, то существенно помогают ему — иногда просто в моральном плане.
Криминальные сюжеты, которые выбирает Чандлер, не отличаются особой изысканностью; напротив, все они лежат в области обыденной жизни. В Высоком окне, например, это семейный конфликт, растрата на любовной почве и попытка жульничества с коллекционными монетами; в Прощай, моя красавица — снова любовь, вымогательство, игорный и наркобизнес; в Свидетеле — шулерство и борьба между двумя мафиозными кланами, в которой Марлоу случайно оказался меж двух огней; в Рыжем ветре — преступление, связанное с адюльтером. Каждый из этих сюжетов, более того — едва ли не каждая сцена завершается либо выстрелом, либо избиением до потери сознания, либо, в лучшем случае, просто пистолетом, направленным в живот собеседнику…
Создается впечатление, что нормальное жизни просто не существует. Криминал растворен в воздухе. и сама атмосфера провоцирует на экстраординарные поступки. В такие вечера каждая попойка кончается дракой, — философствует Марлоу в экспозиции повести Рыжий ветер. — Смирные домохозяйки пробуют лезвия кухонных ножей и изучают шеи своих супругов. Случиться может что угодно. В баре вам даже могут налить полный стакан пива…
Романы Чандлера довольно многолюдны. Писатель хорошо владеет искусством портретирования — как внешнего, так и внутреннего, психологического. По крайней мере, его герои не только не похожи один на другого, но многие из них обладают достаточно выразительными и запоминающимися чертами. Эта сторона творчества Чандлера, а также его пристрастие к эмоциональному пейзажу-настроению во многих произведениях в сочетании с глубоко индивидуализированным образом главного героя, скрывающегося под маской черного юмора и самоиронии романтическую душу, дали основание не одному критику высказывать полушутливое сожаление о том, что такой талант расходует силы на несерьезную, то есть детективную литературу.
Расследование Марлоу не предполагает особого интеллектуального напряжения или внутренней сосредоточенности для интуитивного озарения ввязаться и во все эти неприятности — единственный для сыщика способ движения к истине. Марлоу обладает, конечно, некоторыми особыми качествами — и в первую очередь умением расположить к себе людей, разговорить их, дабы выудить необходимую информацию. С пожилой алкоголичкой и старой девой, водителем такси и главарем игорного бизнеса, ревнивым мужем и девицей из бара, ставшей женой миллионера, Марлоу умеет найти общий язык. Он в меру дерзок, в меру обаятелен, когда надо — хамоват, когда надо — учтив. Его можно сбить с ног неожиданным ударом, но нельзя сбить с толку. Он влезает в чужие жизни, как в свой холодильник.
Частный расследователь Реймонда Чандлера
В атмосфере Америки 60—70-х годов, знавшей махинации пентагоновских генералов во Вьетнаме, закулисные интриги политических лидеров, закончившиеся позором Уотергейта, господствующая массовая культура спешит приглушить разоблачительный пафос. Популярному роману наших дней по чину положено бичевать, срывать маски, разрушать мифы. Прямой апологетикой да бесстыдной лакировкой теперь массового читателя не завлечешь. Ему подавай негодяев-полицейских и жуликов-политиканов. Неудивительно, кстати, что иные герои Уотергейта, уже находясь под следствием, оперативно взялись за писание мемуаров, имевших, разумеется, громкий успех. Истэблишменту же разоблачительство, низведенное до уровня стилистического приема, не только не опасно, но в каком-то смысле даже выгодно: псевдокритическая литература создает скандально-фарсовую шумовую завесу, в которой глохнет всякая искренняя попытка разобраться в неблагополучии той или иной стороны общественной жизни. Кроме того, переизбыток сенсационно-обличительной продукции на литературном рынке пресыщает потребителя, глядишь, и захочется ему ради разнообразия чего-нибудь положительного и утверждающего, вроде безотлядно-апологетических по отношению к нынешним силам закона и порядка Новых центурионов Джозефа Уэмбо.
Чандлер же был склонен разоблачать всерьез. Изолгавшемуся, продажному, но прикидывающемуся довольным и морально здоровым обществ он противопоставляет Филипа Марло, в одиночку пробивающегося к тайной и печальной правде об обществе. Если раньше в старом англосаксонском детективе преступник был отщепенцем благопристойного мира, то у Чандлера отщепенцем становится частный сыщик. Он защищает не общество от отдельных нарушителей, а личность от общества.
Вручая своему герою лицензию частного расследователя и револьвер, Чандлер отправляет его воевать со злом в ситуациях, в которых надеяться на победу почти невозможно, но и сидеть сложа руки совесть не позволяет. Как выразился один из исследователей творчества писателя, Марло можно нанять, но нельзя купить. Он не ведет бракоразводных дел, его с души воротит при мысли о необходимости застукивать клиентов в постели с чужими мужьями и женами, он то и дело отказывается от крупных сумм, предлагаемых ему клиентами (большей частью — в награду за молчание). Все романы Чандлера построены так, что, работая по найму Марло открывает истины неудобные и опасные для тех, кто его нанимал.
Так, в Высоком окне (1942) некая миссис Мердок приглашает его отыскать пропавшую редкую монету, а он докапывается до причин гибели ее мужа, к которой та приложила руку. Призванный в Глубоком сне миллионером полковником Стернвудом установить, кто и почему шантажирует его дочь Кармен, Марло приходит к выводу, что Кармен, умственно неполноценная и помешанная на сексе, да к тому же и наркоманка, убила мужа своей старшей сестры Расти Ригана, который числится в бегах с любовницей. В Затянувшемся прощании жена популярного беллетриста Роджера Уэйда просит Марло разыскать пропавшего супруга. Он страдает запоями, его мучают галлюцинации, и, вместо того чтобы кончать очередной бестселлер, которого ждут не дождутся издатели, он скрывается у какого-то врача, владельца полулегального санатория для алкоголиков, наркоманов и лиц с неустойчивой психикой. Марло исполняет порученное, но заодно и выясняет причину столь плачевного состояния беллетриста. Оказывается, что его жена убила любовницу Роджера Сильвию, дочь уже упоминавшегося Харлана Поттера, причем так ловко, что ей удалось внушить мужу, что сделал это он сам во время пьяного скандала.
Тем, у кого нечиста совесть, Марло нанимать не рекомендуется. Рано ли поздно он выведет злоумышленников на чистую воду (в случае с Уэидом он, правда, чуть запоздал: коварная преступница успевает отправить на тот свет и супруга, начавшего подозревать, что к чему), и никакие связи могущественных клиентов, никакие угрозы одним росчерком пера или телефонным звонком лишить его лицензии не в силах помешать Марло узнать истину.
Чандлером двигало почти фицджеральдовское любопытство к миру самых богатых. И он и его герой пытаются понять, почему эти люди не похожи на нас с вами. Им все позволено, все сходит с рук. Они могут купить что угодно и кого угодно: телохранителя, мужа, друзей, любовницу, — а когда наскучит, отправить покупку в утиль. Они растлевают и губят все к чему они прикоснутся. Так в полное ничтожество превращается герой войны Терри Леннокс (Затянувшееся прощание), ставший мужем богатой шлюхи Сильвии Поттер.
У закона против них руки коротки. Если у Агаты Кристи, например, злодея надо было выявить, а уж что касалось возмездия, оно следовало автоматически вслед за передачей в руки правосудия, то Чандлеру, дабы удовлетворить читательское чувство справедливости, приходится уничтожать преступников в перестрелке друг с другом и с полицией (Дама в озере (1943), Прощай, любимая) либо ставить их перед жесткой альтернативой разоблачение — самоубийство (Затянувшееся прощание). Так надежнее, на закон теперь надежда слабая. Когда в романе Прощай, любимая преступница, страшась расплаты, убивает задержавшего ее сыщика, а затем и себя, то полицейский, рассказывая об этом Марло, квалифицирует ее выстрел как опрометчивый: с ее-то внешностью и деньгами, рассуждает он, никакой суд ее бы не осудил. На свободе миссис Мердок, а что до Кармен Стернвуд, то Марло остается лишь посоветовать ее психически нормальной, но ущербной нравственно сестрице Вивиан (та знала, что случилось с мужем, но горевала недолго) отправить Кармен в лечебницу, угрожая в противном случае все рассказать полковнику.
Одинокий стрелок Чандлера
Шерлок Холмс, лорд Питер Уимзи и Эркюль Пуаро шли к истине, уверенные в том, что сильные мира сего на их стороне и в случае необходимости помогут. У Раймонда Чандлера иначе. Лорд Брюнет из романа Прощай, красотка купил на корню полицию и мэра Бей-Сити (за которым, по утверждению знатоков, угадывается Санта-Моника), чтобы обеспечить процветание своему игорному бизнесу. Это, что и говорить, серьезный оппонент, но Марло и тут в грязь лицом не ударит.
Чандлер был убежден, что детективный роман, помимо криминальной загадки, должен иметь качественный сюжет. Иначе говоря, не тайной одной жив, по его мнению, хороший детектив, В нем непременно должны присутствовать те компоненты, которые исключали бы отношение к детективу как к тексту одноразового потребления. Признак настоящей прозы — ее перечитываемость, и он вносил в свои сюжеты то, что рождало в читателях потребность снова и снова обращаться к ним, хотя развязка (ответ на сакраментальное кто убил?) была им уже известна. То, что в классическом детективе было фоном, задником декорации, у Чандлера выходит на первый план, обретает объемность. Герой-рассказчик словно утверждает себя как личность через умение не лезть за словом в карман в словесной перепалке, через способность взглянуть на мир по-новому, по-своему и поделиться с читателем увиденной картиной. На смену безликой всеобщности, непререкаемой объективности классического детектива приходит спорная субъективность взгляда человека, давно понявшего, что истина не только конкретна, но к тому же постоянно прячется за нагромождение видимостей. Формула стиль — это личность обычно применима к романам Чандлера. У его героя есть свой стиль в поведении, мышлении, восприятии мира, и этим он особенно интересен.
В классическом детективе герой-сыщик был арбитром, стоявшим выше страстей, свидетелем которых оказывался. Для Холмса, Вулфа, Пуаро человеческие драмы оставались лишь материалом для упражнения своих могучих интеллектов. Они смотрели на мир как эксперты, не давая воли эмоциям (тем более что в большинстве своем они просто не были способны на чувства).
Крутой детектив, в основе которого, напротив, лежит пафос чувства, скептического отношения к объективным истинам, требует от героя-расследователя полной или частичной вовлеченности и расследуемое дело.
Холмс, лорд Питер Уимзи и Эркюль Пуаро с мисс Марпл как сыр в масле катались в криминальном пространстве сюжетов мэтров интеллектуального детектива. Никто не смел мешать им (по крайней мере открыто) в святом деле борьбы со злом, а сопротивление видимостей и псевдофактов они отлично умели преодолевать. Филип Марло, напротив, действует в непрерывной борьбе с помехами и искусами. Его постоянно хотят лишить жизни (и частенько лишают сознания) преступнику, на него косо смотрит полиция, им порой недовольны клиенты. Плетут свои сети и коварные соблазнительницы. Интеллектуальный детектив был сексуально стерилен, и Великие Сыщики либо были женоненавистниками, либо сочетались законным браком, и на этом тема закрывалась. В крутом детективе эротический фактор — начиная с Мальтийского сокола Хеммета — играет весьма важную роль. Филип Марло снова и снова выступает объектом женского внимания — доказательство того, что он — настоящий мужчина, и в то же время — напоминание о том, что женщина порой несет погибель тому, кто хоть краем оказался задет бурей страстей. Последнее — старый штамп американского массового сознания, окрашенного антифеминизмом. Для ковбоя, следопыта, покорителя Запада, строителя империи женщина очень часто становилась отвлекающим, разрушающим фактором и только мешала им дело делать. Крутой детектив, перенявший систему кодекса американского индивидуализма, оставили женщину в вечном подозрении как потенциальный источник зла, и не случайно во многих крутых детективах ей суждено нести основную ответственность за причиненный ущерб.
Марло чаще всего удается сохранить безопасную дистанцию в отношениях с лихими представительницами слабого пола, но и он не каменный. Если в Долгом прощании ему кое-как удается отстоять свою независимость и отразить атаки эмансипированной дочки миллионера Линды, то в последнем романе, Плейбек, он, кажется, готов капитулировать и связать себя узами брака. Кстати, важная деталь: он лишен иммунитета против воздействия времени, которое старит. Если комиссару Мегре или тем же Пуаро с Ниро Вульфом удается по полвека отлично функционировать в одном и том же возрасте, то Марло в первых романах 33 года, Долгом прощании уже 42, и чувство одиночества нарастает, создавая щемящий, мелодраматический колорит.
Модель, предложенная Чандлером, оказалась на удивление созвучной тому, о чем думали и мечтали, порой не умея внятно сформулировать это для себя, американцы второй половины XX века. Образ Марло, одинокого стрелка, готового сражаться со злом и неправдой в обществе, где слишком многое деформировано и скомпрометировано, способного противопоставить неблагоприятным обстоятельствам лишь чувство долга, совесть и профессионализм, затрагивал сокровенные струны в сердцах читателей, как в США, так и за рубежом. Чандлер показал новые перспективы криминального жанра, заметно раздвинул его границы и доказал, что хороший детектив и хорошая проза отнюдь не антонимы. Его школа оказалась богата способными учениками. Так, Росс Макдональд, начинавший как старательный подражатель мэтра, обрел затем свой самостоятельный голос, и земляк Марло лосанджелец Лу Арчер полюбился миллионам читателей. Немало уроков письма взял у Чандлера и Джон Макдональд, создавший колоритный образ Тревиса Макги, воюющего и с преступниками, и с продажными блюстителями порядка. Чандлером сегодня назвали критики 60-х Честера Хаймза, воспевшего Гарлем как царство порока, насилия и неистребимого жизнелюбия и создавшего дуэт полицейских детективов, которых местные бандиты окрестили Гробовщиком и Могильщиком. Чандлеровские интонации весьма отчетливо звучат и у Роберта Б. Паркера, придумавшего детектива по фамилии Спенсер, который успешно борется с преступностью в Бостоне. Возможно, ближе всех в стилевом отношении к Чандлеру оказалась успешно работающая ныне Сара Парецки, чья героиня В. И. Варшавски, наводящая порядок в Чикаго, — женский вариант. Впрочем, список этот можно продолжать долго.
С. Белов
Образец крутого детектива
Если Дэшил Хеммет заложил основы крутого детектива, Реймонд Чандлер довел до блеска начинания своего коллеги. О различиях между крутым и интеллектуальным детективами написано немало, остается лишь подчеркнуть основное. Если конан-дойловская модель была детищем рационального XIX века, с его безудержной верой в прогресс и в то, что все самые сложные проблемы разрешимы, если полагаться на разум и здравый смысл, то пафос крутого детектива, напротив, состоит в том, что окружающий мир никак не укладывается в национальную схему, а та система ценностей, под знаком которой развивалось общество свободного предпринимательства, нынче хоть и приветствуется, но в реальности стала набором пустых фраз, благородным фасадом, прикрывающим малоприятные факты. Если у Конан Дойла и Агаты Кристи социальная система в принципе доброкачественна, а преступники — лишь паршивые овцы, то у Хеммета и Чандлера родная Америка никак не выглядит той страной равных и открытых возможностей, какой она замышлялась покорителями Нового Света в предыдущих столетиях. Она больна, больна тяжело, и порой просто опасна для нормального человека.
В этой обстановке герой-расследователь выступает уже не столько как агент общества, охраняющий его устои, сколько как самостоятельная личность, действующая сама по себе, защищая то, что дорого его сердцу, без чего он не может уважать себя как личность.
Как известно, успех детективного романа не в последнюю очередь определяется притягательностью главного героя-сыщика, и в этом смысле Чандлеру удалось создать образ-миф, ставший для крутого детектива, пожалуй, тем, чем был Шерлок Холмс для детектива классического — образцом для подражания последователей и объектом читательского самоотождествления.
Филип Марло — частный детектив, ранее работавший в окружной прокуратуре, но затем уволенный за непослушание. В свои тридцать с небольшим холост, одинок и часы досуга скрашивает за разбором шахматных этюдов, попивая виски. Все романы Чандлера написаны от первого лица, и кажется, что нельзя было поступить иначе: Марло настолько самостоятелен, неповторим, не похож на своих собратьев по ремеслу, что писать о нем в третьем лице значило бы просто портить историю. Если Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро упражняются в дедукции в некотором социальном вакууме, в мире, который не оставляет шрамов, то Марло приходится зарабатывать себе на жизнь, постоянно получая синяки и шишки.
Надо сказать, что в реальной жизни Америки фигура частного сыщика (private eye) никогда не пользовалась почетом. По необходимости этот самый частный соглядатай выполнял такие поручения клиентов, которые те старались получше спрятать от огласки. Большей частью работа частных сыщиков была связана с супружескими изменами и прочими скандалами в благородных семействах, которые традиционно держатся в тайне. Отсюда постоянное подглядывание в замочную скважину и копание в грязном белье. Однако, как это часто происходит в искусстве, образ маргинала при помещении в литературный контекст подвергается радикальным изменениям, обретает новую символику, становится орудием полемики с устоявшимися представлениями. В обществе с привычной системой ценностей антигерой удачно исполняет обязанности героя, третируемый свысока сыщик становится фигурой, наделенной особой значимостью. Если полиция то и дело демонстрирует свою несостоятельность, порожденную загруженностью, некомпетентностью, а то и просто коррумпированностью ее сотрудников, то частный соглядатай волей обстоятельств вынужден брать инициативу в свои руки, отстаивая некие очень важные понятия.
С полицией у Марло отношения весьма натянутые. И не потому лишь, что он, как всякий частный сыщик, сует свой нос, куда не положено и путается под ногами, но и потому, что полиция не печется об интересах людей (если последние, конечно, не держат представителей закона на зарплате).
Пока вы не научитесь говорить правду самим себе, — говорит Марло лейтенанту Бризу из Высокого окна, — вам не услышать ее от меня. Пока вы не научитесь всегда, в любое время, при любых условиях и обстоятельствах. Не считаясь с последствиями, докапываться до истины, — до тех пор я вправе прислушиваться к голосу совести и защищать своего клиента так, как сочту нужным. И это будет продолжаться до тех пор, пока я не буду уверен, что вы не причините ему вреда больше, чем того требует истина, либо пока вы не заставите меня говорить силой.
Это самый настоящий манифест. Тут важно слово совесть, которое не возникало в рассуждениях сыщиков-интеллектуалов. В ситуациях, где истину старательно прячут как частные лица, так и официальные представители общества, антигерою приходится становиться агентом совести. Именно это обстоятельство и определяет сложный характер взаимоотношений Марло не только с полицией, но и с клиентами. Как выразился один из исследователей творчества Чандлера, Марло можно нанять, но нельзя купить. Конфликт сыщика с клиентом у Чандлера — явление типичное. Едва ли не все романы построены так, что, работая по найму, Марло открывает истины неудобные, а то и небезопасные для его работодателей, и никакие посулы или угрозы не в состоянии ему помешать.
Герои крутого детектива
Герой Реймонда Чандлера — Филипп Марлоу — ясно осознает, что в мире, где царит беззаконие и коррупция, без риска на жизнь не заработаешь, но в отличие от Сэма Спейда он не лишен совести и чести и его моральные принципы не ограничиваются преданностью работе и сослуживцам. Он разборчив в выборе поручений, не берет грязных денег, не предает друзей и клиентов, даже если те ведут себя не самым достойным образом. В отличие от Спейда Марлоу человек чуткий и ранимый, ему труднее справляться с работой частного детектива, поскольку он не может оставаться равнодушным к жестокости и бессердечию и не сочувствовать страданиям их жертв. Говоря словами персонажа Долгого прощания:
Невозможно заработать сто миллионов баксов и остаться при этом чистеньким… на каком-то этапе несговорчивых прижмут к стенке, разорят пару-тройку маленьких фирм, честных людей уволят с работы… Большие деньги — это большая власть, а большой власти закон не писан. Так устроен мир.
Марлоу ведет рассказ от первого лица, его речь лаконична, но очень образна и пересыпана остроумными замечаниями.
Я был без оружия. Все равно мне от него никакой пользы. Здоровенный амбал в два счета отнял бы его у меня и съел, не поперхнувшись.
История временами путается, но Чандлер никогда не разочаровывает читателя в том, что он считал самым главным, — в создании эмоционального настроя с помощью диалогов и описании.
Как и Сэм Спейд, Филипп Марлоу — профессиональный детектив и в отличие от своих британских коллег-любителей обладает определенными полномочиями и властью. Но, как и у британцев, отношения частных сыщиков с полицией варьируют в диапазоне от неохотного сотрудничества до открытой враждебности. И Спейд, и Марлоу считают полицейских жестокими и продажными. Капитан Грегориус из Долгого прощания расследует преступления при помощи яркого света, обшитой кожей дубинки, ударов ногами по почкам, кулаком под дых, коленом в промежность и битой по копчику. Но даже после расправы, учиненной ему Грегориусом, Марлоу не сломлен. У него хватает духа презрительно бросить в лицо противнику: я не выдал бы тебе даже своего злейшего врага. Ты не только громила, ты еще и полный идиот в придачу. Как же не похож американский полицейский на честного и по-отечески заботливого суперинтенданта Кирка из Неудавшегося медового месяца Дороти Сэйерс. Пусть Кирк не слишком грамотно строит фразы, когда обсуждает с Питером Уимзи найденный на полу в гостиной труп, но он всегда готов соревноваться с лордом Питером в выборе наиболее подходящей цитаты, демонстрируя свои познания в литературе.
В своем знаменитом эссе Простое искусство убивать Чандлер пишет о детективе в выражениях, которые больше подошли бы жанру рыцарского романа:
В том, что имеет право именоваться искусством, всегда присутствует искупительное начало… По нашим мерзким улицам должен пройти человек, который выше этой мерзости, который не запятнан и не запуган. Таким человеком является детектив-расследователь. Он герой, он — все. Он простой смертный, и в то же время он не такой, как все, это настоящий человек. Это должен быть, если вспомнить избитую формулу, человек чести, по своей природе, по неизбежности, и, уж конечно, не размышляющий об этом вслух, в своем мире он лучший из лучших, да и в любом другом он будет не из последних.
Разумеется, это слишком идеализированный и романтический взгляд. Представлять Оперативника, Сэма Спейда или даже великодушного Марлоу рыцарями в сверкающих доспехах, сражающимися со злом того мира, частью которого они являются, — значит разрушать дух крутого детектива и делать Филиппа Марлоу фигурой столь же нереалистичной, как лорд Питер Уимзи.
Крутым детективам свойственно особое отношение к женщинам. Оперативник и Сэм Спейд не выдают ни своих эмоций, ни тайн, которые им удалось раскрыть, и только Марлоу поддается женским чарам. Здесь не бывает ни смелых и жизнерадостных помощниц, ни преданных жен, коротающих время за вязанием в ожидании мужей, ни женщин с успешной профессиональной карьерой, ни мастерски прописанных персонажей, воплощающих тайные желания. Женщины в крутых детективах — коварные искусительницы, в которых герои видит скрытую угрозу как для успешного выполнения задания, так и для своего неписаного кодекса чести. В случае чего можно смело стрелять им в ноги, а если выяснится, что они виновны, то их следует без тени сожаления передавать в руки полиции.
