В послевоенный период пристальное внимание Грэма Грина обращено к многочисленным социально-политическим процессам современного мира. Этот интерес находит отражение в творчестве писателя. Меня всегда тянуло в те страны, где сама политическая ситуация как бы разыгрывала карту между жизнью и смертью человека, — признается писатель. — Привлекали переломы, я находил их в Азии и в Африке, в Южной и Центральной Америке, Литература ведь помогает бороться с диктаторскими режимами. И я вносил посильный вклад в эту борьбу.
Грин действительно внес ощутимый вклад в борьбу с колониальными и диктаторскими режимами, последовательно выступая против милитаризма, насилия и угнетения, — достаточно назвать такие его исполненные боли и сострадания романы, как Наш человек в Гаване, Комедианты и Почетный консул, воссоздающие зарождение в народных глубинах тех очистительных цунами, что смывают прогнившие режимы. Лейтмотивом этих и целого ряда других произведений Грина стало: J’accuse — Я обвиняю.
Недаром так обиделся на него после выхода Комедиантов и поставленного по книге фильма гаитянский диктатор Папа Док, чинивший изуверские расправы в Порт-о-Пренсе при помощи своры тонтон-макутов. Придя в ярость от сделанных писателем разоблачений, он распорядился подготовить и распространить по дипломатическим каналам антигриновское досье объемом почти в сто страниц.
Столь же мало приятных минут, как Папе Доку чтение (Комедиантов, доставило знакомство с Почетным консулом его парагвайскому собрату — генералу Стресснеру, мрачная тень которого витает над страницами этого романа. Позже, когда судьба свела Грина в Вашингтоне со Стресснером и его приспешниками, писатель смог по их реакции убедиться в том, что Почетный консул был им прекрасно известен, я не мог не испытать некоторую гордость оттого, что возбудил ненависть еще одного диктатора, — признался по этому поводу Грин в книге Знакомство с генералом, посвященной бывшему президенту Панамы Омару Торрихосу, с которым автора Почетного консула и Комедиантов связывали дружеские узы и о котором он пишет с большой симпатией. Генерал Торрихос, в течение многих лет возглавлявший в Панаме борьбу народа за свои права и выступавший за предоставление его родине законного суверенитета над Панамским каналом, погиб в 1981 году в авиакатастрофе при загадочных обстоятельствах, которые дали основание полагать, что тут не обошлось без вмешательства ЦРУ. По жанру Знакомство с генералом представляет собой органичный сплав мемуаров и политической публицистики. Отточенное перо мастера набросало выразительными штрихами портрет прогрессивного Панамского политика и патриота на фоне того мощного национально-освободительного движения, которое все шире разворачивается в Латинской Америке.
О человеке следует судить по его врагам не меньше, чем по его друзьям, — напомнил писатель в предисловии к тому своих эссе. Враги Грина — Папа Док, Стресснер, Пиночет… А книга-реквием Знакомство с генералом имеет знаменательный подзаголовок: Как я оказался ко всему этому причастным.
На протяжении своей долгой жизни Грэм Грин оказался причастен ко многим важнейшим событиям, происходившим в разных частях света. Я полагаю, что пессимизм — сомнительная привилегия постороннего, в кармане которого оплаченный обратный билет, — заметил Грин в очерке о Чили, побывав там в период, когда у власти находилось народное правительство Альенде. И хотя его произведения приобретают иногда пессимистический оттенок, надо признать, что Грин нигде не ощущал себя чужим, посторонним.
Порой можно подумать, что, содрогнувшись от увиденного и понятого им, Грин как бы вступает в полемику с вольтеровским Кандидом и говорит нам: Все к худшему в этом худшем из миров. Он отчетливо видит пороки, недуги современного общества, и потому в его книгах непременно содержатся инъекции острой социальной критики. Внушительная доза такой критики заложена, к примеру, в книге Доктор Фишер из Женевы, или Ужин с бомбой (1980), где писатель вводит нас в паноптикум богатых, но патологически жадных персонажей, для которых придумано уничтожающе-точное прозвище — жабы. У жаб, как водится, есть свой жабий король — доктор Фишер. Этот внутренне опустошенный магнат, разбогатевший на производстве зубной пасты, развлекается тем, что проводит, как он сам выражается, исследование, есть ли предел жадности у его весьма состоятельных знакомцев. Сей длительный и, прямо сказать, дорогостоящий эксперимент показал, что их жадность сильнее любого унижения, какое только можно придумать.
За столом у доктора Фишера собираются те, у кого богатство умертвило души, и сам хозяин не составляет в этом смысле исключения, хотя и мнит себя намного выше своих гостей. В собственном представлении он хотел бы, вероятно, выглядеть этаким Сатаной, правящим бал, где люди гибнут за металл. Но сатанизм доктора Фишера — скорее не оперный, а опереточный. И сам он ущербен, обречен, как и породившая его социальная среда: жабий король и его королевство появилось на карте Гринландии не просто в порыве авторской фантазии, а на твердой почве наблюдений над действительностью. Только действительность эта, как и в Нашем человеке в Гаване, рассматривается сквозь увеличительное стекло сатирической гиперболизации, что позволяет лучше разглядеть абсурдность воссоздаваемых явлений, в своем безграничном презрении к окружающим доктор Фишер утратил все человеческие черты, став, по сути, такой же жабой, как и остальные, только раздувшейся побольше. Поэтому он теряет столь важное для Грина право на сострадание. Поэтому отнюдь не случаен его бесславный конец — самоубийство в минуты, казалось бы, наивысшего торжества.
Миру жаб противостоят в книге Альфред Джонс и его жена Анна-Луиза, дочь доктора Фишера, столь не похожая на своего отца. Они не поддались разрушительной власти бешеных денег и твердо убеждены в том, что в жизни есть ценности поважнее — такие, как любовь и честь.
