Семиотика у Честертона

1. Произведения Гилберта Кита Честертона насыщены проблемами семиотики и дают богатый материал для семиотических исследований; по существу, они могут рассматриваться как своего рода практическое пособие по курсу Общая семиотика. Чуть ли не все ситуации, описываемые Честертоном, относятся к области семиотики и могут быть рассмотрены в ее терминах. В этом в общем и заключается их своеобразие и актуальность. Парадоксы Честертона очень часто сводятся к противоречию знака и значения, а его конфликты — к различной интерпретации одного сигнала.

В своих книгах писатель во многом предвосхищает те проблемы, которые лишь за последнее время получили научное освещение. Поведение патера Брауна, например, являет образец практического знания теории информации и семиотики (сравните, глубокое понимание роли сигнала в рассказе Голубой крест). Характерно, что ситуации Честертона часто можно сопоставить с тем или иным феноменом из области лингвистики или другой семиотической дисциплины. Так, конспирация анархистов в Человеке, который был Четвергом типологически сопоставима с тайным языком некоторых обществ. Анархисты у Честертона скрываются не скрываясь — прикидываясь людьми, играющими в анархию. Конспирация, таким образом, строится путем минимального сдвига в содержании (сдвига от знака к знаку знака). Сравни с этим тайный язык туземцев аранта, которые засекречивают свой язык путем неточной передачи значений (значения меняются не на противоположные или далекие, но на предельно близкие 1). Заслуга Честертона в том, что он, едва ли не впервые, ставит вопрос о системе восприятия информации. Воспринимаемая информация может отличаться от передаваемой (в связи с разницей идиолектов и различной заинтересованностью говорящих).

Если знать тип ситуации и некоторые исходные положения, можно в значительной степени предсказать ход развития действия, в частности развития диалога. Мысль об автоматизации диалога, иллюстрируемая Честертоном в рассказе Печальная гибель блестящей репутации, предвосхищает современные лингвистические работы в этом направлении.

4. Много внимания уделяет Честертон проблеме отмеченности (грамматической, смысловой и др. допустимости), являющейся, как известно, основной проблемой при построении современных аксиоматических теорий языка. С одной стороны, как отмечает Р. Л. Добрушин, в Охотничьих рассказах писатель моделирует ситуации, наполняющие смыслом предложения, которые считаются лишь грамматически (но не семантически) допустимыми (такие, как зажечь Темзу). Это можно рассматривать как важный эксперимент, показывающий неопределенность понятия семантическая допустимость (зыбкость критерия осмысленности).

С другой стороны, иногда Честертон моделирует структурные особенности большого отрезка текста, отражающего определенную ситуацию, причем смысловая связь отсутствует (например, разговор двух профессоров де Вормсов из Человека, который был Четвергом как модель научного диспута). То есть строится отмеченный отрезок текста, где отражаются структурные особенности единицы большей, чем предложение (это также соответствует работам английских структуралистов).

Этот прием разрабатывается теперь в пьесах Ионеско.

5. Выше были затронуты лишь основные проблемы Честертона – семиотика. Можно сказать еще о семиотике ценности у Честертона, — ценность определяется не абсолютно, но относительно (частотой встречаемости). Так, аристократ ценит неудобство и плохую пищу как экзотику. В ряде своих произведений Честертон раскрывает реальность знака, потерявшего значение, оправдывающее его существование – то есть реальность мифа (сравните, профессор де Вормс). Наконец, необходимо сказать и о языке Честертона, о столкновениях аллитераций и омонимов в его предложениях, соответствующих парадоксальности содержания этих предложений. Честертон многообразен, и весьма трудно исчерпать семиотическую проблематику его произведений. Показательно многообразие одной лишь субстанции плана выражения у Честертона — язык танца профессора Чэдда, разговор перестуком пальцев, символика походок и так далее. Ясно, однако, что изучение творчества Честертона с точки зрения семиотики может способствовать как более глубокому пониманию произведений писателя, так и развитию самой науки.

  1. С.Д.Кацнельсон. Язык поэзии и первобытная образная речь) — то есть также минимального сдвига в содержании.

    Подобно тому, как Приключения Алисы Льюиса Кэрролла могли служить Норберту Винеру для иллюстрации кибернетических ситуаций, а Преступление и наказание Федора Михайловича Достоевского — применяться для изучения психологии преступника, книги Гилберта Честертона могут быть использованы как материал к положениям общей семиотики. Это собственно и делается уже представителями этой науки (Ульдалль, Добрушин).

    2. Очень часто вся новелла у Честертона строится на расшифровке одной какой-нибудь фразы или вообще какой-то последовательности символов (знакового выражения), причем автором исследуются различные интерпретации этого выражения. Задача героя — найти реальную интерпретацию, которая обычно противоречит интерпретации, социально или психологически обусловленной. Иногда задача героя состоит именно в том, чтобы рассмотреть данное выражение как знаковое (откуда возникает задание на содержательную интерпретацию).

    Этим определяется постоянство формы, часто характерное для Честертона. В рассказах о патере Брауне (и некоторых других) Честертон выбирает нормированную форму детективной новеллы; писатель придерживается традиционных формальных правил жанра может быть даже больше, чем это делают классики детектива (сравните, постоянство характеров героев, композиции в рассказах о патере Брауне). Можно предположить, что Честертон поступает так сознательно — чтобы оттенить основную идею каждой новеллы: семиотическую ситуацию. Если в обычных детективах сперва сообщается о преступлении, а затем указывается, кто преступник (им оказывается тот герой, на кого менее всего могло пасть подозрение читателя) и по каким признакам сыщик его обнаружил (то есть ход от информации к выражению этой информации, от содержания к знаку), то Честертон обычно сначала дает некий знак, по которому опознается преступление (например, шаги в рассказе Странные шаги) (то есть обратный ход — от знака к содержанию).

    3. Таким образом, проблема знака и значения весьма много занимает Честертона. Особенно же его занимает семиотика восприятия знака. Воспринимаемая информация обусловливается контекстом ситуации (сравните, Малиновский, Ферф). Все, что выходит за рамки этого контекста, не воспринимается (как не воспринимается лакей в обществе джентльменов в рассказе Странные шаги). Если говорящий, передавая информацию, не ориентируется на контекст ситуации, происходит недоразумение (так, буквально точная речь героя в рассказе Преступление капитана Гэхегена воспринимается по-разному тремя разными людьми — именно в силу своей точности [2. Точная речь не ориентируется на контекст и неизбыточна — и потому она некоммуникативна (сравните, математику)

Оцените статью
Добавить комментарий