Постоянный читатель ежегодных сборников Зарубежный детектив, выпускаемых издательством Молодая гвардия, не мог, думаю, не обратить внимание на широту и разнообразие того явления литературного процесса, которое ли по привычке именуем одним словом детектив. А ряд произведений писателей разных стран стали весомым аргументом в полемике с довольно многочисленными приверженцами концепций детектив — игра или детектив — всего лишь развлекающая загадка.
Любопытно, что обе концепции выдвинуты и пропагандируются противниками детективного жанра, а, напротив, самыми горячими его сторонниками. Не говоря уже о том, что эти точки зрения не только резко сужают поистине богатые возможности данной литературной формы, но и снабжают весомыми доводами тех, кто относится к детективу с предубеждением: Ведь если детектив — игра или развлекательная загадка, то он, по определению, как бы второсортен, перифериен в сравнении с большой, серьезной литературой.
Однако романы, составившие лежащий перед вами сборник, еще раз подтверждают мысли автора этих строк о том, что в последние годы детектив, в том числе и в странах капиталистического Запада, буквально на глазах социологизируется и социализируется, насыщается острыми злободневными проблемами, оставаясь при этом занимательным и развлекательным чтением.
Конечно, в основе любого детектива лежит привычная схема: преступление — расследование — разгадка. Но сегодня главным вопрос в том, каким содержанием наполняет ее тот или иной автор, какие идеи он провозглашает и защищает.
В нашем сборнике более всего соответствует традиционной схеме роман венгерского прозаика Лайоша Грандпьера Ядовитые плоды. Совершено загадочное убийство, и сотрудники полиции настойчиво ищут преступника. Автор, судя по всему, сознательно избирает сверхтрадиционный подвид канонического детектива убийство в запертой комнате, известный еще со времен Убийства на улице Морг Эдгара По, о чем вспоминает одна из героинь романа. Так происходит ироническое самосознание жанра — дескать, в жизни иногда случается то, о чем пишут в детективах.
Что же нового вносит венгерский прозаик в классическую схему? Технологией построения детективного сюжета он овладел в совершенстве. Великое множество ложных намеков и подозрений, так называемых ложных ключей, разбросано по всей книге. Найденные недалеко от места преступления материальные предметы предназначены стать уликами против тех, кто в принципе мог быть преступником. Есть в романе и, так сказать, техническая новинка. Думаю, мало кому известен тот хитроумный секрет, которым воспользовался преступник, совершая убийство.
Ценность романа заключается не только в его технических находках. Сам процесс расследования — поэтапная отработка вариантов и версий, кропотливая, буднично-утомительная, состоящая совсем не из неожиданных озарений, а питающаяся строгим и беспристрастным анализом фактов, — показан полно и убедительно. Традиционную функцию сыщика несет коллективный герой, группа сотрудников милиции. Может быть, их образы не достаточно индивидуализированы. Но, избирая такой, можно сказать, полемический нетрадиционный ход, автор, думается, во многом прав. Прежде всего в том, что преступнику противостоит сыщик-одиночка (какими бы достоинствами он ни обладал), а коллектив честных, умных, преданных своему делу и убежденных в его правоте людей.
Этим людям знакомы усталость и разочарование, порой и они, оказавшись в тупике, опускают руки. Но превыше всего для них понятие долга и не поверхностное, декларируемое, а глубоко и органично воспринятое ими чувство социальной справедливости.
Не будет преувеличением сказать, что Л. Грандпьер внес немалую лепту в развенчание популярной в каноническом детективе легенды о великом сыщике, который быстро, в одиночку осмотрев место происшествия и бегло познакомившись с подозреваемым, способен с помощью логических выкладок, безошибочно распознать злодея.
Ясно, что для выявления социальной позиции автора принципиальное значение имеет выбор действующих лиц, их общественная принадлежность. К примеру. Агата Кристи стала признанным летописцем пороков английского среднего класса. Набор персонажей подавляющего большинства ее романов примерно одинаков — мелкие землевладельцы, врачи, адвокаты, банковские служащие, отставные военные с колониальным прошлым, старые девы с небольшим состоянием, позволяющим скромно жить на проценты, активные молодые особы, стремящиеся выгодно выйти замуж, юноши, мечтающие разбогатеть любыми способами, и так далее. Именно из этой среды черпала Кристи образы своих подозреваемых.
Детективный сюжет позволяет Л. Грандпьеру органично раскрыть достаточно широкую я объективную картину венгерского общества конца 60-х годов, показать различные его социальные прослойки, расслоение и противостояние в границах одной семьи. В литературах всех без исключения социалистических стран периода их становления одной из главных задач было изображение конфликта между старым и новым не только в глобальном масштабе, но и замкнутого стенами одного дома, отчего конфликт этот, как известно не становился ни менее острым, ни менее трагичным. Драматичен он и в романе Грандпьера, ибо нельзя отказать детективному жанру в объективном отражении реальности жизни, хотя и в особой, довольно жестко детерминированной форме.
Мы нередко говорим: Революция не окончена — революция продолжается! И в том, что это не просто лозунг, убеждаешься, прочитав Ядовитые плоды.
Свято следовать идеалам революции, бороться за достижение намеченных ею целей не так легко, поскольку фронт этой борьбы — в умах и сердцах людей. Как мы знаем и на собственном опыте, победа социалистического строя вовсе не гарантирует механического исчезновения синдрома потребительства и накопительства… Тем более в многоукладной венгерской экономике на законном основании имеется миллионер, который может себе позволить существовать праздно и безбедно, как и положено прожигателю жизни, не только существовать паразитически, но даже безнаказанно эксплуатировать пожилых малообразованных и в общем-то преданных ему людей. Да что говорить о прислуге, когда Леринц Колечанский, как только представлялась малейшая возможность, хладнокровно обирал всех своих ближайших родственников…
Конфликт, разгорающийся в семье Колечанских, много глубже, нежели обычная тяжба поводу наследства. Он — зеркальное отражение важных сдвигов, происшедших в обществе.
Социальные катаклизмы неминуемо обнажают сокровенную суть человеческого характера, и тогда пропасть между близкими родственниками оказывается глубокой я непреодолимой. Один брат, не выступая против народной власти, сумел сохранить и приумножить капитал и жить так, как будто в Венгрии ничего не изменилось; другой смотрит на свою страну совершенно иначе, не потребительски, а с чувством труженика и одновременно хозяина. Именно так он и воспитал своего сына, отвечающего на вопросы сотрудника милиции не без юмора, но и с большим чувством собственного достоинства: Конечно, для меня как для инженера это было бы престижно. Но разве я, не имея автомобиля, совсем пропащий человек? Наоборот, пожалуй! Вместо того, чтобы быть слугой людей, я стал бы слугой вещей… Круг наших интересов выходит за рамки обычных семейных дел. И может быть, за рамки сегодняшнего дня и страны в целом.
Было бы непростительным упущением не обратить внимание на один эпизодический персонаж, рассматриваемый милицией в качестве возможного преступника. Пожилой рабочий Галамбош, у которого есть веские основания ненавидеть Колечанского и желать ему смерти, говорит горькие и справедливые слова: У богатых людей всегда есть враги. Обычно в их собственном кругу… Если действительно хотите найти убийцу, ищите среди богаты Среди их сынков ищите. Потому что богатство — оно такое дерево, на котором только ядовитые плоды растут.
Скрупулезно воссоздавая образ Колечанского по рассказам знавших его людей, работники милиции вряд ли могут проникнуться симпатией и сочувствием к этому отпетому негодяю. Но тем не менее они настойчиво ищут и находят преступника, ибо строго стоят на страже закона социалистической родины, и никакие другие соображения ими в расчет не принимаются.
