Председатель горкома

Председатель горкома — глава из книги Рожденный временем. Биография Павла Андреевича Бляхина, автора легендарных Красных дьяволят.

***

Активная деятельность Павла Андреевича Бляхина в городской партийной организации предопределила его избрание на пост председателя общегородского комитета РКП(б). На состоявшемся 29 декабря 1919 года партийном собрании был избран новый состав комитета, а для текущей работы — президиум в количестве пяти человек: П.А. Бляхин, Е.А. Виноградова, Б.М. Волин, Н.К. Козлов и Я.К. Кульпе. Для постоянной работы члены комитета были распределены по отделам и секциям. Кроме общего руководства комитетом Павел Андреевич принимал участие в работе инструкторского отдела и клубной секции. В связи с переходом на партийную работу он был освобожден от обязанностей председателя горисполкома.

В трудных условиях пришел к руководству городской партийной организацией Бляхин. Затянувшаяся гражданская война ухудшила продовольственное положение и в Костроме. Росла спекуляция. Буржуазия и интеллигенция богатую городскую мебель, одежду и даже рабочие, более чем скромные свои пальто, кофты, платки, шали вынуждены были обменивать, часто крадучись, у зажиточных крестьян пригородных сел и деревень на хлеб и картофель. На почве голода забастовали зимой рабочие текстильных фабрик. Нарастала эпидемия сыпного тифа. Для борьбы с ней были созданы губернская и уездные чрезвычайные комиссии. Газета публиковала как с фронта еженедельные сводки о заболеваемости тифом в Костроме. С ее страниц кричали призывы: «Все на борьбу с тифом! Победим сыпняк!» Вопросы борьбы с эпидемией обсуждались в городском комитете и на партийных собраниях.

Недоедание, чрезмерное напряжение физических и духовных сил, болезни подрывали здоровье людей. 3 января 1920 года Кострома хоронила профессионального революционера, рабочего, партийного и советского работника, комиссара продовольствия Алексея Никитича Подлипаева, умершего от тифа. 29 февраля тысячи костромичей проводили в последний путь умершего от сыпного тифа Дмитрия Ивановича Долматова, одного из видных костромских руководителей. Он был председателем губисполкома, комиссаром пехотных курсов, членом горкома партии. С глубокой скорбью прощался с ушедшим из жизни товарищем Павел Андреевич. Они часто выступали вместе на многолюдных митингах и собраниях, организовывали различные политические кампании. Бляхин говорил о Дмитрии Ивановиче как прекрасном ораторе, коммунисте, человеке высокого партийного долга и чести.

— За что же взяться в работе? — не раз думал Павел Андреевич. — Без партийного аппарата, без кадров немыслимо решать все усложнявшиеся задачи.

По инициативе Бляхина создаются новые и укрепляются старые отделы городского комитета. Особое внимание он уделял работе агитационного и инструкторского отделов. Были введены должности штатных инструкторов, которых стало насчитываться семь человек.

Важным резервом для выдвижения кадров стали молодые коммунисты. На это нацеливали местные комитеты «Тезисы об использовании новых членов партии», принятые VIII Всероссийской партийной конференцией. По предложению Бляхина горком ввел институт партийных практикантов. По рекомендации отделов, секций, ячеек отобрали 20 молодых коммунистов и обязали их в течение трех месяцев присутствовать на заседаниях комитета. Они знакомились с деятельностью горкома, выполняли его поручения, вовлекались в практическую работу. Для партийных практикантов горком организовал курсы. Об этом опыте Костромского комитета, представлявшем интерес и для других организаций, рассказал в «Правде» 4 февраля 1920 года председатель губисполкома, член президиума горкома партии Б.М.Волин. Этот опыт был одобрен III губернской партийной конференцией, рекомендовавшей его использовать другим организациям.

Большое внимание уделял Бляхин партийно-организационной работе, повышению роли партийных собраний, укреплению связей с коммунистами. Он разработал памятку членам партии и инструкцию комячейкам, которые утвердил горпартком. Ячейки, превышавшие 50 человек, стали называться коллективом. Прием членских взносов и взносов в партийный фонд начал проводиться по ячейкам. Для усиления партийно-организационной работы в коллективах стали избирать руководителей групп, насчитывавших до 25 коммунистов. Ячейкам и коллективам рекомендовалось за 2-3 дня извещать горком о партийных собраниях, чтобы у его работников была возможность побывать на них. Для обсуждения принципиальных вопросов горком стал созывать собрания актива партийных работников, кандидатуры которых рекомендовались как комитетами, так и ячейками.

Бляхин стремился, чтобы городские партийные собрания стали школой политического просвещения и воспитания. На них кроме вопросов текущей жизни, партийного и советского строительства, отчетного характера обсуждались теоретические и политические проблемы. Как свидетельствуют протоколы собраний, у коммунистов значительный интерес вызывали острые доклады Бляхина: «О происхождении религии», «Церковь и государство», «Коммунизм и религия». Развертывались горячие прения и споры. В повестке собрания были доклады о международном положении, о земельной политике советской власти, о характеристике политических партий и другое. Став председателем городского комитета партии, Бляхин особенно много уделял внимания идеологической работе. Горком обсудил вопросы о преподавании политграмоты на пехотных курсах и школах 2-й ступени. Была одобрена программа политграмоты, разработанная Бляхиным. Сам Павел Андреевич преподавал политграмоту в школе-коммуне, которую в свое время посетил Луначарский и дал ей высокую оценку. В Доме коммунистов горкомом была открыта партийная библиотека и читальный зал. Горком возбудил ходатайство и вместе с губкомом организовал партийную школу, первый опыт создания которой еще имелся осенью 1918 года.

Широкий размах политико-массовая работа приобрела в Костроме во время недели фронта и транспорта в феврале 1920 года. Для ее проведения горком создал специальную комиссию и разработал подробный план. Каждый день недели имел целевое назначение. За это время в Костроме состоялось более 160 митингов. На многих из них выступал Бляхин. В городе прошли коммунистические субботники. Костромичи собрали для фронта, больных и раненых красноармейцев продукты питания, подарки, деньги.

Особенно привлек внимание горожан последний день недели — воскресенье 15 февраля, названный «День победы». В разных местах прошли массовые митинги. А вечером в городском театре состоялись заключительный митинг, спектакль, концерт, имевшие огромный успех у публики.

С докладом «Через победу — к миру» выступил Бляхин. Он убедительно показал миролюбивый характер советского государства, рожденного Октябрьской революцией, предложившего всем народам и их правительствам заключить справедливый мир, без аннексий и контрибуций. «Вместо того, чтобы заключить с нами такой мир, — говорил Бляхин, — международная буржуазия повела с русскими рабочими и крестьянами войну, стремясь отнять у них завоеванное, чтобы пример русских рабочих и крестьян не привлек к революции на Западе. С тех пор мы неоднократно предлагали всем воюющим с нами государствам мир, но без всякого успеха. Единственный способ добиться мира — это победить всех наших врагов».

Усиление политико-массовой работы на костромских предприятиях вызывалось и прошедшими забастовками текстильщиков. Эти события очень обеспокоили Павла Андреевича. По инициативе горкома 3 февраля 1920 года была созвана конференция представителей партийных и профсоюзных организаций, обсудившая вопросы об улучшении положения рабочих текстильного производства и об отношении к стачкам. Председательствовал на конференции Бляхин. Его страстная речь взволновала многих. «В тот момент, когда мы страшно нуждаемся в материальных ценностях, — говорил Павел Андреевич, — остановка фабрики (1-й республиканской льняной мануфактуры — В.М.) есть преступление перед всей республикой».

Признав трудным положение текстильщиков, высказавшись за удовлетворение некоторых требований, конференция тем не менее решительно осудила стачки, поскольку они разрушают промышленность, тыл Красной Армии, подрывают ее боеспособность, губят самих бастующих и тем содействуют всем врагам советского государства. А 4 февраля президиум горпарткома под председательством Бляхина обсудил уже вопрос о направлении на предприятия руководящих работников для ведения там партийно-политической работы. К ячейкам фабрик и заводов было прикомандировано более 30 человек. Горком провел с ними инструктивное совещание.

Необходимость воспитания молодых коммунистов, принятых в РКП(б) в партийную неделю и последующее время, обострение обстановки на текстильных фабриках толкали Бляхина к поискам новых форм массовой пропаганды. 30 января на расширенном заседании президиума горпарткома Павел Андреевич предложил организовать массовую политическую школу для коммунистов и беспартийных рабочих, работниц и красноармейцев и представил ее программу. Она состояла из десяти популярных лекций: общий обзор программы РКП(б), сравнительная характеристика партий, история партии коммунистов, история профессионального движения, основы советской Конституции, происхождение религии, церковь и государство, история и задачи III Интернационала и другое.

В статье, опубликованной 1 февраля в «Красном мире», Бляхин сообщал, что горком принял чрезвычайно важное решение об открытии в Костроме массовой политической школы. Отметив значение этой школы и необходимость ее посещения, Павел Андреевич пояснил, когда, где и кем будут проводиться эти лекции.

Лекции читались в установленный день и час по клубам, в Народном доме, государственном университете. К чтению лекций были привлечены наиболее подготовленные партийные работники. Живое участие в организации и чтении этих лекции принял Павел Андреевич.

К середине апреля 1920 года состоялось шесть лекций, которые посетило почти 7 тысяч человек. Выступая с отчетным докладом на партийном собрании, Бляхин заявил: «Этот опыт надо признать более или менее удачным».

Разносторонняя деятельность Бляхина снискала ему большой авторитет в городе и губернии. Это особенно показала работа III губернской партийной конференции. Она открылась 13 марта 1920 года в зале заседаний Революционного трибунала, занимавшего на улице Чрезвычайки богатый дом Вахрамеева. Если бы человеку дано было предугадывать свое будущее, то Павел Андреевич узнал бы, что пройдет всего год, но год наполненный исключительно важными для него событиями, как он войдет в этот дом, названный к тому времени Домом коммунистов, уже ответственным секретарем губкома партии.

А пока председатель горкома Бляхин на вечернем заседании 13 марта выступал с докладом «Партия и профессиональные союзы». Поручая ему этот доклад, губком, конечно, учитывал, его опыт работы в профсоюзах. Доклад Бляхина по существу объединил два вопроса: о взаимоотношении партии и профсоюзов и задачи хозяйственного строительства. Эти вопросы были тогда особенно актуальны и вызывали немало споров. Идя навстречу IX съезду РКП(б), Центральный Комитет подготовил проекты тезисов. Но со своими тезисами выступили и отдельные партийные комитеты и даже некоторые руководящие работники.

Определиться в этом многообразии взглядов было непросто. Но не в характере Бляхина было сразу повторять чье-либо мнение, не осознав, не сделав его своим. На веру он ничего не принимал и умел отстаивать свои суждения. Так было и с этим докладом. Бляхин решительно осудил идеи синдикализма, так называемой беспартийности и нейтральности профсоюзов. «Так как профсоюзы, — говорил Бляхин, — ни в коем случае не могут претендовать на равноценность с партией, являющейся объединенным авангардом всего рабочего класса… общим руководителем и вождем, поэтому конечная и настоящая при данных условиях наша задача в профсоюзах — полное руководство союзами в духе нашей программы». Докладчик определил основные задачи профсоюзов в восстановлении народного хозяйства.

В области управления промышленностью в тех конкретных условиях Бляхин выступал за коллегиальность, против принципа единоначалия. Но от единоначалия в будущем он не зарекался. Тогда же Бляхин считал, что единоначалие отдаст управление в руки специалистов, в большинстве своем чуждых советской власти. Бляхин высказывал опасения, что единоначалие отстранит рабочих от управления, не позволит им учиться этому сложному процессу, тогда как специалистам предоставит возможность саботировать и бюрократизировать управление промышленностью. С критикой этих взглядов Бляхина на конференции выступили Волин и Козлов. Но Бляхину удалось убедить большинство делегатов конференции, которые проголосовали за его поправки к проекту тезисов ЦК РКП(б). Имея в виду данный момент, конференция высказалась за сохранение коллегиальности в управлении на всех уровнях в центре и на местах, но по возможности с минимальным составом коллегий. Это был известный шаг к единоначалию, который делал в своих выступлениях и Бляхин. Для усиления личной ответственности члены коллегий должны были точно распределять между собой все функции и персонально отвечать за успешное выполнение порученной работы. В целях скорейшего привлечения к управлению промышленностью широких слоев рабочих конференция рекомендовала «орабочить» все коллегии сверху донизу, введя в их состав наиболее опытных, способных к организаторской деятельности рабочих. Не умоляя значения и заслуг некоторой части специалистов, в целом конференция сочла не целесообразным их широкое использование. Она высказалась и против единоначалия в управлении народным хозяйством.

Выступая на конференции в прениях, Бляхин рассказал об опыте работы горкома, высказал ряд конкретных замечаний в адрес губкома партии. Его беспокоила растущая оторванность части руководящих советских работников и коммунистов от партийной жизни. Павел Андреевич поделился своими соображениями об укреплении партийного аппарата, о введении в его штат инструкторов, о выдвижении новых партийных кадров.

Бляхин предложил губкому по опыту горкома расширить подготовку и воспитание кадров за счет практикантов, отбираемых из числа наиболее сознательных и способных к партийной работе рядовых коммунистов. Особое внимание Бляхин уделил задачам коммунистического воспитания членов партии, развертыванию планомерной и систематической политико-массовой работы среди беспартийных, женщин, молодежи. Опыт городской партийной организации и предложения Бляхина нашли отражение в резолюциях конференции.

И вот учитывая личные качества Бляхина, его авторитет среди коммунистов, Волин, Козлов и другие предложили избрать Павла Андреевича в состав губкома и его бюро с освобождением с поста председателя горкома партии. Козлов считал, что это необходимо сделать в интересах всей губернской организации, поскольку Бляхин являлся наиболее работоспособным товарищем. Но делегаты от Костромской городской партийной организации выступили против, уход Бляхина, по их мнению, ослабил бы работу городской организации, которая при нем только стала налаживаться. Ведь основная часть коммунистов была сосредоточена в Костроме, а именно 2 830 человек из 5 158 членов партии, насчитывавшихся в губернской организации. Разгорелись споры о кандидатуре Бляхина. Сам Павел Андреевич соглашался на совместительство в губкоме, но протестовал против отзыва его сейчас с поста председателя горкома. Он считал, что работа в горкоме только развернулась и потребуется еще по крайней мере два месяца, чтобы ее закончить, а после этого срока он не возражал на переход в губком партии. Делегаты конференции проголосовали за оставление Бляхина председателем городского комитета и избрание его в состав губкома и его бюро. В губкоме он вместе с А.И.Муравьевым возглавил организационно-инструкторский отдел. Крупным событием в жизни Павла Андреевича стало и его единодушное избрание делегатом на IX съезд РКП(б).

Вся работа губернской партийной конференции прошла под знаком подготовки к IX съезду РКП(б), на который Центральный Комитет призывал принести обобщенный опыт местных организаций.

Последние дни перед отъездом в Москву были наполнены у Бляхина особенно напряженной работой. 23 марта он председательствовал на заседании президиума горкома, а 25 марта участвовал в работе бюро губкома.

От Костромской губернской партийной организации на IX съезд РКП(б) были избраны пять делегатов: П.А. Бляхин, Б.М. Волин, Н.К. Козлов, А.И. Муравьев, В.Н. Хронин. «Путь из Костромы до Москвы, — вспоминал Волин, — был тогда нелегкий. Помню, что на съезд мы добирались медленно двигавшимся товарным поездом».

Открылся съезд вечерним заседанием 29 марта в Большом театре. Последующие заседания проходили в Кремле. Обсуждались задачи восстановления экономики, говорилось о необходимости введения единоначалия в управлении, широком использовании старых специалистов. Слушая эти речи, Бляхин убедился в ошибочности своих взглядов по этим вопросам.

Событием для костромской делегации стало и избрание в секретариат съезда Волина, выступившего с речью. Он подверг резкой критике взгляды группы «демократического централизма» и горячо защищал Центральный Комитет от ее нападок. Борис Михайлович убедительно показал возросшую роль ЦК в руководстве местными организациями. В этом его убеждал и опыт работы в Костроме. Во время перерыва Владимир Ильич подошел к Волину и одобрительно отозвался о его выступлении. Это было во второй день работы съезда на утреннем заседании 30 марта. Возможно, в этот момент Борис Михайлович и вручил Ленину книгу «Доклады отделов губисполкома / IX-й Костромской губернский съезд Советов. Март 1920 г.» (Кострома, издание губисполкома, 1920), с дарственной надписью: «Товарищу В.И. Ленину от IX-го Костромского губернского съезда Советов. Председатель съезда Бор. Волин, март 1920 г.».

Съезд закончил свою работу 5 апреля. Он определил коренные задачи хозяйственного строительства в условиях мирной передышки, место и роль партии и профсоюзов в возрождении страны. Большое внимание было уделено вопросам партийного строительства, подготовки и воспитания кадров, всех коммунистов. Сразу же после закрытия съезда его делегаты устроили чествование Владимира Ильича в связи с приближавшимся 50-летием со дня рождения. IX съезд РКП(б) вынес постановление, не записанное тогда ни стенографистками, ни секретарями об издании Полного собрания сочинений В.И.Ленина.

Сохранилась фотография делегатов съезда. Фотограф В.Булла и собравшиеся, пригласили Ленина сесть в центре группы делегатов в среднем ряду вместе с такими известными деятелями как Ф.Я. Коном, Е.Д. Стасовой, С.И. Мицкевичем, Г.И. Петровским с одной стороны и с другой — с Л.Б. Каменевым, А.А. Иоффе, Н.Н. Крестинским. А в первом ряду, пятым слева, близко от Ленина в зимнем пальто с воротником без головного убора сидел Бляхин. Вместе с Павлом Андреевичем в этом ряду были видные партийные и советские работники: М.К. Ветошкин, Л.П. Серебряков, работавший тогда секретарем ЦК РКП(б), которого Бляхин хорошо знал по Костроме 1917 года, М.М. Лашевич, Б.М. Волин, Г.Н. Каминский. Первые публикации фотографии были сделаны после смерти В.И.Ленина в 1924 и 1925 годы. Позднее публиковался только фрагмент снимка. Другая же часть фотографии была просто обрезана, причем рассекала людей буквально пополам. Отрезали потому, что там рядом с вождем были Каменев и Крестинский, ложно объявленные в условиях культа Сталина «врагами народа». А вместе с ними с фотографии исчезали и оставшиеся в живых, но рангом поменьше такие деятели как Бляхин, как будто их просто не существовало.

Вернувшись в Кострому, делегаты съезда много сделали по пропаганде и претворению в жизнь его решений.

Немало сил и энергии отдал тогда Бляхин подготовке к 1 Мая. Дело в том, что IX съезд партии постановил: превратить международный пролетарский праздник 1 Мая, выпадавший в том году на субботу, в грандиозный Всероссийский праздник труда. Вот почему губком и горком не раз обсуждали этот вопрос на своих заседаниях. С такой повесткой прошли и партийные собрания. Ответственным организатором первомайских торжеств был утвержден Бляхин, разработавший целую программу их проведения.

Субботники в Костроме стали устраиваться с сентября 1919 года. При горкоме даже действовала специальная комиссия. Активно участвовал в субботниках и Павел Андреевич. Без уважительных причин пропустить их было невозможно. Не только потому, что участие коммунистов, особенно руководящих работников, строго учитывалось, а просто этого не позволяла сделать партийная совесть. А тут речь шла о Всероссийском первомайском субботнике. Что предложить костромичам? Как сделать их участниками праздника труда? Потребовались и знания, и опыт, и свойственные Павлу Андреевичу инициатива и выдумка, его способность к разработке сценариев массовых, многотысячных мероприятий, вызывавших огромный интерес у людей. В такие дела Бляхин вкладывал всю душу, стремясь не допустить их оказенивания. Своей неугомонностью, неиссякаемой энергией Павел Андреевич заражал и других работников. Предложенная им программа предусматривала и трудовое участие костромичей и целую серию интересных агитационно-массовых и культурных мероприятий. В установленный час с пением революционных песен под звуки оркестров костромичи собрались на митинг на площади Революции, а затем направлялись к местам работы. Субботник начинался и кончался по сигналу — пушечному выстрелу. Во время перерыва перед участниками субботника выступали профессиональные и самодеятельные артисты. Город был украшен флагами, плакатами, гирляндами из живой зелени. По улицам разъезжали агитационные автомобили и всадники, показывались живые картины, выступали передвижные оркестры, разбрасывались листовки с призывом к ударному труду. А вечером в театре, клубах, кинотеатрах — бесплатные спектакли, концерты, фильмы.

Чтобы никого не оставить равнодушными, Бляхин несколько раз через губернскую газету обращался к костромичам с пламенными воззваниями. Он призывал комячейки, профсоюзы, клубы, коммунистов и беспартийных, рабочих и красноармейцев, деятелей искусств принять самое активное участие в празднике труда. «День 1 Мая в Советской республике, — писал Бляхин, — приобретает великое историческое значение, ибо с того дня вся страна с энтузиазмом и энергией примется за работу, с этого дня и старый и малый выйдут на борьбу с разрухой, на борьбу за счастье всего народа, за свое собственное счастье». Всех сознательно не вышедших на работу предлагал окружить презрением и не подавать руки. Просил костромичей со всеми предложениями об организации и проведении субботника обращаться непосредственно к нему в Дом коммунистов, в горком партии и сообщал при этом свои номера телефонов: 6-12 и 2-31. Немало волновался в те дни Павел Андреевич.

— Все ли сделано для того, чтобы субботник стал праздником труда, незабываемым событием в жизни народа? — не раз спрашивал себя и своих помощников Бляхин. Ведь были и недруги советской власти, обыватели и скептики, которые предрекали провал этой большевистской затеи. А не помешает ли погода, которая так изменчива в весенние дни?

И вот наступило 1 Мая 1920 года. Утро выдалось хмурое, мрачное, холодное и к тому же дождливое. Начали работать под дождем. А потом погода словно одумалась. Небо очистилось от нависших свинцовых туч. По-весеннему ярко засветило солнце. И настроение людей стало радостным. Прибавилось энтузиазма в работе. В Костроме участие в субботнике приняло более 26 тысяч человек. Был выполнен большой объем различных работ. Но, пожалуй, самым примечательным событием дня стала постройка за 12 часов одноэтажного деревянного дома. «С какой радостью и охотой, — вспоминал Бляхин, — строили этот дом… Но самое трогательное и торжественное — это было вселение в новую квартиру рабочей семьи, жившей до сих пор в самых тяжелых условиях. Массовый субботник, закончившийся такой выразительной концовкой, еще больше поднял авторитет советской власти».

А на второй день на площади Революции состоялось чествование особо отличившихся на субботнике рабочих групп. К ним со словами благодарности обратились руководители города. В их честь состоялся и военный парад. Искреннюю благодарность всем участникам субботника выразил через губернскую газету и горком партии. Им были розданы талоны на получение каждому по полфунта хлеба (200 г.) и четверки фунта (100 г.) колбасы. Да, время было суровое. А спустя несколько дней, когда удалось подсчитать число всех участвовавших в субботнике и результаты их работы, губернская комиссия сообщила: «Первомайский субботник в Костроме, которому хотя с раннего утра не благоприятствовала погода (был до полудня дождь), прошел весьма успешно».

Но мирная работа была нарушена начавшимся наступлением белополяков, а позже и Врангеля. Центральный Комитет объявил мобилизацию коммунистов на Западный фронт и для работы на Украине. В связи с отъездом на Украину по решению ЦК Волина встал вопрос о председателе губисполкома. Борис Михайлович предложил избрать вместо себя на этот пост Козлова, а председателем губкома — Бляхина. Николай Кузьмич, в свою очередь, высказался за избрание Бляхина, как имевшего опыт советской работы, председателем губисполкома. И хотя Павлу Андреевичу не суждено было тогда стать ни тем, ни другим, сам факт обсуждения этих предложений зримо показал, какой крупной фигурой губернского масштаба он стал. Обстоятельства сложились так, что Козлову пришлось совмещать оба эти поста. Дело в том, что через несколько дней сам Бляхин был мобилизован на Западный фронт. За годы гражданской войны он не раз обращался с такими просьбами.

На заседании горкома 4 мая, прошедшем под руководством Бляхина, состоялись выборы нового председателя. Из трех предложенных кандидатур: Е.А. Виноградовой, Я.К. Кульпе и А.И. Муравьева большинством голосов была избрана председателем городского комитета партии Виноградова. А 6 мая «Красный мир», информируя костромичей о результатах мобилизации коммунистов на Западный фронт, на работу в прифронтовой полосе и на транспорт, сообщал: «В общей сложности мобилизовано свыше 150 человек. Большая часть из них уже отправилась по месту назначения, часть уезжает в ближайшие дни. В числе прочих уезжает из Костромы председатель горкома Бляхин… Председателем Костромского горкома ввиду предстоящего отъезда тов. Бляхина на последнем заседании его избрана тов. Виноградова».

В этот же день состоялось последнее заседание президиума горпарткома под председательством Бляхина. Ему хотелось до конца решить вопрос о награждении особо отличившихся на субботнике. Он внес предложение об учреждении знаков трудового отличия трех степеней. Они представляли красные бархатные знамена, обшитые по краям золотым шнуром и золотыми кистями. Проект Бляхина был принят. Беспокоил Павла Андреевича и вопрос об открытии партийной школы, деятельности которой он придавал большое значение. Поэтому горпартком направил в школу большую группу курсантов, рекомендованных различными организациями и красноармейскими частями.

9 мая на площади Революции состоялся грандиозный митинг костромичей. Сюда к двум часам дня пришли с красными знаменами и лозунгами, призывавшими к скорейшему разгрому белополяков, коммунисты и комсомольцы, рабочие, красноармейцы, курсанты, отряд частей особого назначения — все, кому дорога была советская власть.

На трибуне — руководители губкома и горкома партии Н.К. Козлов и Е.А. Виноградова, вожак костромской комсомолии Павел Невский, Бляхин и другие.

Бляхин пристально всматривался в лица стоявших на площади людей. Волновался: ведь собралось 20 тысяч костромичей. Что им сказать? Вспомнились ободряющие слова Джапаридзе после первого выступления в декабре 1904 года на митинге забастовавших рабочих самого крупного нефтепромышленного района Баку — в Балаханах.

— На первый случай неплохо, — тепло сказал он тогда, — но в следующий раз не робей так, не торопись, не глотай слова.

Но нет уже в живых Алеши и Сурена, как они звали Джапаридзе и Шаумяна, нет и Ванечки Фиолетова. Их расстреляли в числе 26 бакинских комиссаров в Закаспийских степях английские интервенты и эсеры.

— И сейчас Антанта стоит за спиной Польши, — думал Бляхин. — Именно она организовала новый поход против Советской республики.

Поборов волнение, Бляхин обратился к собравшимся:

— Товарищи! Мы вновь переживаем момент, когда Советская республика призывает к борьбе, к новому напряжению сил. Польше помогают все государства Антанты.

Павел Андреевич говорил громко, чтобы услышали в самых дальних рядах. Его речь звучала гневно, обличительно и в то же время рождала уверенность в победе.

— Были моменты, — продолжал Бляхин, — когда враг приближался к Москве, находился у подступов к Петрограду. Мы отразили эти удары, разгромили армии Колчака, Деникина, Юденича.

И как не сдерживал себя Бляхин, голос его становился все взволнованнее, и это волнение передавалось многотысячной массе людей.

— Мы должны напрячь все свои силы, — страстно звучал голос оратора, — и тогда отразим и этот удар. Вперед на фронт, для победы над новым врагом! Да здравствует Красная Армия, партия коммунистов и советская власть! — закончил свою речь Бляхин.

Костромичи любили Бляхина, верили тому, что он говорил. И сейчас уже многие знали, что он уезжает, оставляя в Костроме семью, совсем недавно родившегося сына.

Жена Павла Андреевича — Фаина Григорьевна — была членом коллегии и заместителем заведующего губздравотделом, председателем комиссии по оказанию помощи больным и раненым красноармейцам. Как член партии, она активно участвовала в политико-массовой работе, выступала на митингах и различных собраниях. На ее долю выпала нелегкая борьба с эпидемиями.

Родилась Фаина в Одессе, в многодетной семье рабочего-столяра Беккера. Училась в Народной школе, а позже — на образовательных курсах. Работала на чайной фабрике. Принимала участие в революционном движении. В 1905 году была избрана депутатом Одесского Совета. Дважды в 1905-1906 годах подвергалась арестам и даже сидела в тюрьме. Позже с родителями переехала в Баку. Фаина Григорьевна была для Бляхина не только женой, но и верным соратником по борьбе за дело революции. Они вместе стойко переносили все невзгоды, трудности и лишения, не теряли надежды на светлое будущее. Их чувства еще более окрепли, когда в семье, кроме Валентина, приемного сына, которому шел девятый год, появился родной сын Павла Андреевича, названный Женей. Перед отъездом, как было принято, сделали семейную фотографию. На коленях Павла Андреевича сидит симпатичный, милый крепыш, которого нежно придерживает руками счастливый отец. Даже перед расставанием он не в состоянии был погасить улыбку, живость своих глаз.

К этому времени Бляхины переехали из шестого номера в седьмой, заняв там первую квартиру — в дом напротив на той же улице Шагова, которую часть костромичей, да и сама Фаина Григорьевна продолжали иногда называть Марьинской. Их домашний телефон был 2-31.

В семье жила 16-летняя сестра жены — Люба. Она училась в школе-коммуне, была комсомолкой, а в 1919 году вступила в партию. Работала секретарем одного из первых составов горкома комсомола. Заботой и вниманием в семье Бляхиных была окружена и младшая сестренка Фаины Григорьевны.

В сентябре 1919 года в семью Бляхиных влилась приехавшая с маленьким больным сыном Элеонора Григорьевна (позже она стала жить отдельно на Сенной площади, дом 30, кв. 1). В свои 26 лет она уже многое испытала. С 1915 была в рядах партии и участвовала в революционном движении. В связи с занятием Баку интервентами, она уехала к сестрам в Николаевскую слободу на Волге, расположенную напротив Камышина. Там работала в укоме, военкомате, Совете. Когда нависла угроза захвата этих мест белыми, Элеонора Григорьевна эвакуировалась в Кострому. Окончив в свое время гимназию и получив среднее образование, она смогла включиться в общественно-политическую жизнь губернского города. В это время и позже Элеонора Григорьевна работала секретарем горисполкома, горкома партии, была членом редколлегии и секретарем губернской газеты «Красный мир», секретарем и заведующей общим отделом губкома партии, избиралась депутатом городского Совета¹. Недаром на семейной фотографии, подаренной ей в 1930 году Бляхиными, рукой Павла Андреевича на обороте в шутливой манере была сделана надпись: «Командарму костромских газет эпохи гражданской войны на память от партийного и советского начальства о великолепных боевых и голодных днях».

Большая семья стала у Бляхиных. Но все жили дружно, заботились друг о друге. И все это, конечно, во многом благодаря характеру Павла Андреевича.