Секретарь Губкома

Секретарь Губкома — глава из книги Рожденный временем. Биография Павла Андреевича Бляхина, автора легендарных Красных дьяволят.

***

В мае 1920 года Павел Андреевич Бляхин выехал в ЦК РКП(б) для отправки на фронт. Но Центральный Комитет направил его в распоряжение ЦК КП(б)У. Необходимость посылки на Украину опытных работников вызывалась не только нехваткой кадров в освобожденных районах, но и тем трудным положением, которое сложилось в Компартии Украины в связи с фракционной деятельностью группы «демократического централизма».

На IV Всеукраинской конференции КП(б)У, проходившей в марте 1920 года в Харькове, «децистам» удалось даже незаконно сформировать Центральный Комитет из числа своих сторонников. Все это вынудило ЦК РКП(б) пойти на его роспуск и создание временного ЦК КП(б)У. В его распоряжение была направлена значительная группа известных партийных работников, в их числе был и Бляхин, которого рекомендовали на работу в Одессу.

Город переживал трудное время. Сказывались последствия австро-германской и англо-французской оккупации, хозяйничанья деникинских войск. Одесса, освобожденная в феврале 1920 года частями Красной Армии, особенно нуждалась в партийных и советских работниках.

Бляхин получил назначение на должность заместителя председателя губревкома, был избран в состав президиума губкома партии. Он стал заметной фигурой в Одессе. Служебные обязанности Павла Андреевича были самые разнообразные. Он непременный оратор на одесских митингах, публика на которых существенно отличалась от костромской. Руководил Бляхин и заготовкой хлеба в уездах губернии. И возвратившись поздним вечером усталый в номер Лондонской гостиницы на Приморском бульваре, Павел Андреевич иногда не мог отогнать от себя нахлынувших воспоминаний. Стоя у раскрытого окна, вдыхая запахи моря и весеннего южного города, отходившего ко сну, он мысленно переносился в далекую Кострому, к семье, к маленькому сыну.

Одесский губком возглавлял тогда С.И.Сырцов. Через несколько лет с «им снова встретится Бляхин, но уже в Москве, в Центральном Комитете, когда Сергей Иванович станет работать заведующим агитационно-пропагандистским отделом, а Павел Андреевич заместителем заведующего отделом печати Членом президиума Одесского губкома была и Анна Михайловна Панкратова, с которой у Павла Андреевича установились добрые товарищеские отношения, сохранившиеся на всю жизнь. И даже когда она станет известным деятелем, Павел Андреевич по старой памяти будет продолжать называть ее Нюрой, тем более, что она была на 11 лет его моложе.

Бляхин, сам прошедший при царизме аресты, тюрьмы, ссылки, с искренним уважением относился к Анне Михайловне, не сломленной тяжелыми испытаниями. Ей, дочери рабочего, удалось окончить гимназию, Одесские высшие женские курсы и исторический факультет Одесского (Новороссийского) университета. В феврале 1919 года Панкратова вступила в коммунистическую партию. Во время германской оккупации Одессы, она работала в подпольном ревкоме, организуя повстанческое движение. С установлением советской власти стала секретарем райкома партии, а когда Одессу захватили деникинцы — секретарем подпольного губкома партии. Подвергалась арестам, бежала из тюрьмы и снова боролась в подполье. После освобождения Одессы Красной Армией Панкратова — на руководящей партийной работе, член губкома и его секретарь, заведующая отделами губернского комитета.

Анна Михайловна окончит Институт красной профессуры. Со временем она станет крупным советским историком, автором многих научных трудов, академиком, членом ЦК КПСС, депутатом Верхового Совета СССР и членом его Президиума.

Но пребывание Бляхина в Одессе было недолгим. ЦК КП(б)У направил его в Екатеринослав (Днепропетровск) на место Э.И.Квиринга председателем губревкома, а губернская конференция избрала Павла Андреевича секретарем губкома и делегатом на Всеукраинскую конференцию.

Осень 1920 года на Екатеринославщине была крайне тревожной — наседала армия Врангеля. ЦК КП(б)У уполномочил Бляхина организовать оборону и провести мобилизацию. Он часто выезжал на фронт, но сил не хватало. Ведь Екатеринослав с момента революции более двадцати раз переходил из рук в руки: там были австро-германские войска, петлюровцы, деникинцы, части Красной Армии. Бляхин был вынужден даже обратиться за помощью к костромским руководителям.

Положение осложнялось и тем, что эти места были базой махновщины — анархо-крестьянского движения, возглавляемого Н.И.Махно. Он воевал и против австро-германцев, и против белогвардейцев, и против петлюровцев, а также против Красной Армии. Махновцы трижды заключали соглашения с советской властью, но при первой же возможности их нарушали и вступали в борьбу. Махно поддерживало зажиточное крестьянство, помогавшее его армии людьми, лошадьми, продуктами, а при необходимости скрывавшее махновцев и снабжавшее их различными разведочными сведениями. Они часто были неуловимыми. Хорошо откормленные лошади мчали их тачанки, вооруженные пулеметами, с огромной быстротой. Это позволяло махновцам уходить от погони, делать многокилометровые переходы или совершать внезапные налеты. Сам Махно отличался хитростью, жестокостью, дерзостью. Нельзя было отказать ему и в смелости.

Однажды ночью в бывшем особняке местного богача, в одной из комнат которого проживал Бляхин, раздался телефонный звонок. С волнением сняв трубку, Павел Андреевич услышал:

— Бляхин, это вы? Говорит Махно. Под утро буду у вас. Ждите.

Такими звонками Махно стремился, конечно, посеять панику в городе. Нельзя было терять бдительности. Бляхин много сделал по организации защиты Екатеринослава от махновцев. Он восхищался смелостью красноармейцев и рабочих, но особенно поражала его в этой борьбе какая-то беззаветная удаль молодежи, присущий ей дух романтизма.

В декабре Бляхин выехал в Москву на съезд Советов. Воспользовавшись этим, он решил заехать в Кострому, хотелось навестить семью и получить подкрепление для работы на Екатеринославщине.

13 декабря коммунисты Костромы на общем собрании тепло приветствовали своего бывшего председателя, выступившего с большим докладом об Украине. Бляхин показал ее значение в революционной борьбе, гражданской войне и мирном хозяйственном развитии страны. Подробно остановился на трудном экономическом и политическом положении Украины, различных течениях, борьбе с махновщиной, проанализировал сложное внутрипартийное состояние компартии Украины. Доклад Павла Андреевича вызвал у коммунистов значительный интерес, и ему пришлось отвечать на их многочисленные вопросы.

Свирепствовавшая тогда эпидемия сыпного тифа не обошла стороной и Бляхина. Он заболел. По состоянию здоровья ЦК РКП(б) разрешил ему остаться в Костроме. Как писал тогда в одной анкете Павел Андреевич, партийную работу после болезни временно не вел. Получился своеобразный отпуск.

Он побывал в театре. За время его отсутствия в театральной жизни Костромы произошли многие изменения. В поисках большей зрительской аудитории уехал из Костромы в Томск в ноябре 1920 года театр студийных постановок во главе с Поповым.

Осенью того же года вернулась в Петроград и часть труппы Малого драматического театра во главе с Петровым. В Костроме еще на сезон осталась другая часть труппы, руководимая режиссером и художником Ю.М. Бонди. На состоявшейся городской театральной конференции Юрий Михайлович выступил с основным докладом об идеологии и методике нового театра. Но особенно много заставил он говорить о себе костромичей в связи с постановкой драмы А.Блока «Роза и Крест».

Над этим произведением Блок работал вдохновенно и в то же время напряженно, терзаемый многими творческими сомнениями и муками. Закончил его Александр Александрович 19 января 1913 года. Эту пьесу Блок высоко ценил, заявив, что «я написал, наконец, настоящее». Среди первых слушателей пьесы, собравшихся в доме Блока, был и Юрий Михайлович Бонди. Об этом вечере, 3 февраля 1913 года Александр Александрович сделал следующую запись в своем дневнике: «Я прочел «Розу и Крест».

Опять сильное впечатление, хороший вечер». Вместе с другими Бонди высказал некоторые советы и рекомендации автору.

Блок неоднократно вел переговоры с режиссерами, в том числе и со Станиславским, о постановке своей пьесы. Но впервые эту драму поставил в Костроме Бонди, незадолго до смерти Блока. На сцене ожила рыцарская эпоха XIII столетия: яркая, романтическая, с чувством долга, благородства, любви и смерти у одних; коварством, жестокостью, трусостью и обманом — у других. Оригинальным было и оформление спектакля, и непрерывность сценического действия, и появление в ходе его «театральных слуг» и многое другое. Все это и вызвало огромный интерес у костромского зрителя и породило массу откликов. Об успехе спектакля сообщал 11 января 1921 года в газете «Красный мир» рецензент А.Янтарев, писавший о неубывающих уже в течение двух недель, что шел спектакль, очередях у кассы, об отсутствии в театре свободных мест и о том, что одни и те же лица встречались в зале по два раза. Рецензент считал постановку драмы А.Блока «Роза и Крест» блестящей победой режиссера и художника Ю.М.Бонди, проявившего крупную и смелую артистическую индивидуальность. Он видел в спектакле явление в театральном отношении необычайное, отмеченное исканием новых путей. Почти двадцать раз шел на костромской сцене спектакль «Роза и Крест». Среди тысяч костромичей, аплодировавших участникам блоковского спектакля, думается, был и Павел Андреевич, всегда глубоко интересовавшийся жизнью театра и писавший для него.

Для решения своих дел Бляхин побывал в Москве. ЦК РКП(б) командировал его на V губернскую партийную конференцию, выдав 22 февраля 1921 года специальное удостоверение. А костромское общегородское партийное собрание избрало Бляхина ее делегатом с решающим голосом. Перед конференцией в январе-феврале в Костроме, как и других местах, прошли жаркие дискуссионные собрания о профсоюзах и по вопросам партийного строительства. В них принял участие А.В.Луначарский.

V губернская партийная конференция открылась 1 марта вечером в Доме коммунистов на улице Свердлова. Ее делегаты обсуждали вопросы, включенные в повестку предстоявшего X съезда РКП(б). Обсуждение вопросов, особенно о роли профсоюзов, приняло острый характер, поскольку часть делегатов придерживалась взглядов Троцкого, рабочей оппозиции и «децистов». В защиту ленинской платформы о профсоюзах как организации воспитательной, организации вовлечения, обучения, как школы управления, школы хозяйничания, школы коммунизма на конференции выступили П.А.Бляхин, Н.К.Козлов, А.И.Муравьев и др. «Мне очень жаль, — говорил Павел Андреевич, — что тов. содокладчик (им был Хронин, выражавший взгляды Троцкого — В.М.) вместо того, чтобы высказывать точку зрения В.И.Ленина, пустился в дискуссию». Бляхин критиковал лозунг троцкистов немедленного огосударствления профсоюзов и введения в них вместо убеждения палочного метода, голого принуждения. Конференция избрала Бляхина в состав комиссии по подготовке тезисов «Вопросы партийного строительства и партийная работа в губернии».

За ленинскую платформу о роли профсоюзов проголосовало 77 делегатов, за платформу Троцкого — 29, 3 — воздержались. Конференция определила меры по оздоровлению губернской организации, по развитию внутрипартийной демократии, повышению активности, усилению идейно-политического и нравственного воспитания коммунистов. Одной из главных задач объявлялось глубокое изучение коммунистами и активом истории РКП(б), ее опыта. Конференция избрала губком партии и его бюро из 9 членов. Бляхин был избран в их состав наибольшим числом голосов: из 109 делегатов за него проголосовали 106 человек. Вместе с Козловым и еще тремя партийцами он был избран делегатом с решающим голосом на X съезд партии.

Съезд состоялся в Москве 8-16 марта 1921 года. И хотя Бляхин уже второй раз участвовал в работе партийного съезда, он не мог остаться равнодушным ко всему происходившему. Его поразили своей смелостью, новизной научного подхода доклады и речи Ленина, проанализировавшего положение в стране и партии и определившего коренные вопросы мирного социалистического строительства. Съезд провозгласил переход к новой экономической политике, выдвинул насущные задачи в развитии и деятельности партии.

В годы гражданской войны основной ударной задачей партии была задача военно-боевого действия. Это предопределило крайний организационный централизм и свертывание коллективных органов. Методы партийной работы все больше тяготели к системе боевых приказов, беспрекословно выполнявшихся без обсуждения рядовыми коммунистами и партийными кадрами. Типичной работой стали беспрерывные мобилизации и перераспределение партийных сил, главным образом, на фронт. Теперь же, с окончанием гражданской войны, с отказом от политики «военного коммунизма» и переходом к новой экономической политике, представлявшей путь к социализму и ею новое видение, потребовалось перестроить и всю жизнь партии как политического авангарда, формы и методы руководства. Такой новой моделью партии при сохранении ее типа и стала форма рабочей демократии, основные положения которой и были сформулированы X съездом в резолюции о партийном строительстве. Насущными задачами становились воспитание коммунистов, вовлечение их в активную общепартийную жизнь, развитие внутрипартийной демократии, проведение дискуссий, широкое обсуждение всех важнейших вопросов с полной свободой внутрипартийной критики, коллективная выработка общепартийных решений.

Это был отказ от командно-приказного стили работы в партии и переход к методам убеждения и воспитания. Это отвечало и взглядам Бляхина и его характеру. Склонность Павла Андреевича к литературному труду предопределила его обращение непосредственно к человеку, учету его психологии в партийной и советской работе. На всех постах Бляхин призывал трудящихся, особенно рабочих, к раскрытию своих организаторских талантов, стремился широко использовать в своей деятельности их опыт. Без живого общения с людьми он не мыслил своей работы. Во время его деятельности в горисполкоме и горкоме партии он регулярно вел приемы граждан, призывал их обращаться непосредственно к нему, сообщал при этом и часы приема, и номера телефонов. Но наибольшее удовлетворение Бляхин находил в общении с людьми на предприятиях, на митингах, собраниях, когда без всякого стеснения рабочие ставили перед ним волновавшие их вопросы. Поэтому Павел Андреевич меньше всего напоминал кабинетного работника, распоряжавшегося людьми. Как мы помним, и на Луначарского, может быть, этим, он и не произвел впечатление хорошего администратора. Будучи по характеру живым, общительным человеком, Бляхин не терпел чванства, бюрократизма, бумажной волокиты. Как саркастически, едко высмеял он эти пороки буквально на второй день своего прихода в горисполком. Еще 4 января 1919 года «Северный рабочий» и «Советская газета» одновременно опубликовали его статью под характерным названием «Кругосветное путешествие одной бумажки». «Дух прошлого, — писал тогда Бляхин, — все еще веет над нами, мертвецы старого режима все еще висят на шее революции, все еще душат советскую власть. Не пора ли стряхнуть их».

Вдохновленный решениями X съезда партии, с новым приливом сил вернулся в Кострому Бляхин. Вскоре после приезда со съезда, а именно 21 марта 1921 года губком партии избрал Бляхина своим ответственным секретарем. Заметим, что такая должность была введена еще в конце 1920 года вместо председателя губкома.

Павел Андреевич хорошо понимал, какое огромное доверие ему оказали. Но еще большей была ответственность перед партией, перед трудящимися губернии. Хватит ли сил, знаний, опыта для решения небывалых по масштабности и новизне задач. Ведь до этого он работал только в городе Костроме, а о жизни уездов знал больше из печати, из обсуждения вопросов на партийных конференциях, пленумах и бюро губкома.

К тому же в губернии к весне 1921 года сложилась крайне трудная обстановка, отражавшая политический кризис в стране и партии. События в Кронштадте, Сибири, Тамбовской губернии находили самые противоречивые отклики и на костромской земле. Среди крестьян губернии распространялись всевозможные слухи и домыслы, особенно в связи с предстоявшей посевной кампанией. В Костромском, Буйском, Макарьевском, Солигаличском и Чухломском уездах оживили свою деятельность эсеры. Крайне неспокойно было в Варнавинском и Ветлужском уездах, где назревало антисоветское выступление. Скрывавшиеся в глухих лесах, в сохранившихся еще от прошлых лет землянках, а то находившие приют в отдаленных деревнях, бандиты совершали грабежи и убийства на дорогах, налеты на местные органы власти, ее руководителей и активистов. Нельзя было допустить повторения событий, имевших здесь место в августе-сентябре 1918 года, когда вспыхнувшее крестьянское восстание вылилось в большую опасность. Эти уезды, особенно так называемый Уренский край, объединявший шесть волостей, с сильным кулачеством, в основном старообрядческим населением, богатый хлебом и лесом, требовали повышенного внимания партийных и советских органов, строгого соблюдения законов.

Немало всяких слухов распространялось и среди красноармейцев Костромского гарнизона, состоявших в основном из крестьян. Губком направил туда для ведения разъяснительной работы большую группу подготовленных коммунистов.

Крайне осложняла всю работу нараставшая эпидемия сыпного тифа. Она приняла такие угрожающие масштабы, что Президиумы ВЦИК и ЦК РКП(б) обратились даже ко всем губисполкомам и уисполкомам, губкомам и укомам партии с письмом «На борьбу с тифозной эпидемией». «Красный мир», опубликовав этот документ, регулярно сообщал о числе заболевших сыпняком в Костроме и губернии, о принимавшихся мерах.

Люди страдали не только от болезней, голода, но и холода. Губернский топливный комитет в целях экономии топлива предложил учреждениям прекратить с 1 апреля отопление зданий, за исключением больниц и детских учреждений.

В первые же дни своей работы Бляхин счел необходимым глубоко разобраться в сложившейся политической и экономической обстановке и принять необходимые меры для ее улучшения. Нужно было как можно быстрее организовать широкое разъяснение решений X съезда партии среди коммунистов, рабочих и, особенно, крестьян. Пример в этом показывал сам ответственный секретарь губкома. На многочисленных митингах, различных собраниях и заседаниях, проходивших в Народном доме, Доме коммунистов и других местах, на страницах местной печати Бляхин буквально ежедневно выступал с докладами, речами и статьями об итогах работы X съезда РКП(б), по вопросам партийного строительства, воспитания коммунистов, о необходимости замены продразверстки продналогом, о сущности новой экономической политики.

Широкий отклик вызвал доклад Бляхина о международном и внутреннем положении Советской республики и о решениях X съезда РКП(б), с которым он выступил 24 марта на XI Костромском уездном съезде Советов. Как сообщалось в газете, доклад был выслушан с большим интересом и вниманием. Прежде подобные доклады на крестьянских съездах воспринимались с безразличным спокойствием и равнодушием. Доклад же Бляхина закончился под дружные аплодисменты и единогласно принятой резолюцией. В ней делегаты уездного съезда приветствовали постановление X съезда партии о замене разверстки натуральным налогом и обещали упорной работой на местах помочь восстановлению разрушенного хозяйства и процветанию Республики. Привлекала внимание партийных, советских, идеологических работников, всех читателей большая статья Бляхина «Натуральный налог и крестьянство», опубликованная 7 апреля в «Красном мире» на первой полосе. В ней Бляхин подробно анализировал внутреннее положение страны, объяснял причины и преимущества введения натурального налога по сравнению с продразверсткой, раскрывал сущность новой экономической политики. Секретарь губкома рекомендовал укомам и уисполкомам без всякого промедления развернуть широкую кампанию среди крестьян по разъяснению значения натурального налога. Он призывал их дать отпор антисоветским элементам, которые постараются посеять в деревне провокационные слухи, извратить смысл нового декрета и тем самым возбудить недовольство крестьян советской властью.

Четкие указания местным работникам были даны и в циркулярном письме губкома, подписанном Бляхиным. В центре агитационно-пропагандистской работы предлагалось поставить вопросы посевной кампании и натурального налога, обсуждение их на страницах печати, на митингах и собраниях рабочих, крестьян и красноармейцев. Чтобы вооружить знанием этих вопросов самих местных работников, губком предлагал чаще устраивать для них лекции, различные совещания инструктивного характера. Всем ответственным товарищам Бляхин рекомендовал хорошо ознакомиться с решениями партийного съезда, с постановлением ВЦИК о замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом и другими материалами по этим вопросам.

И тем не менее далеко не все коммунисты, партийные, советские и другие работники губернии сразу поняли всю глубину и значение решений X съезда. Его курс означал крутой поворот от «военного коммунизма» к новой экономической политике, сопровождавшейся существенными изменениями во всех областях жизни общества и партии. На почве непонимания нэпа в Костроме и уездах, да и в других местах, наметились идейные уклоны, расхождения с новым курсом, и в знак протеста часть коммунистов заявила даже о своем выходе из партии.

В связи с этим бюро губкома по предложению Бляхина приняло решение о созыве майского пленума и развернуло к нему серьезную подготовку.

Газета «Красный мир» поместила 9 апреля на первой полосе большую статью Бляхина «Готовьтесь к пленуму губкома». Он призывал горкомы и укомы, партячейки, всех коммунистов к творческой, инициативной работе, к заинтересованному обсуждению решений съезда с тем, чтобы коллективный опыт и разум помогли по-новому, в духе съезда, провести пленум губкома. Ответственный секретарь губернского комитета обращал особое внимание на то, чтобы при обсуждении вопроса о натуральном налоге принимались не только общие резолюции, но и практические предложения, записывались бы все наиболее интересные вопросы. «Эта работа, — подчеркивал Бляхин, — имеет колоссальное значение не только для губкома, но и для Центра, ибо вопрос о замене разверстки налогом проводится в жизнь впервые и встретит на своем пути тысячи практических затруднений и притом совершенно незаметных Центру и, следовательно, всякое деловое указание со стороны мест принесет неизмеримую пользу».

После значительной подготовительной работы 10 мая вечером под председательством Бляхина начал свою работу пленум губкома партии. Его открыл вступительной речью Павел Андреевич, поставивший перед пленумом ряд задач. Он призвал выработать единую точку зрения губернской организации на новый курс, взятый X съездом РКП(б), на основные вопросы партийного строительства с учетом местных условий. По предложению ответственного секретаря первыми были заслушаны и обсуждены доклады с мест.

Центральным в работе пленума стал доклад Бляхина «Об общем курсе в области партийного строительства». Дав глубокий анализ внутреннего положения страны, докладчик показал, что переход от войны к миру потребовал существенно изменить всю нашу экономическую политику и расстановку классовых сил. В годы гражданской войны крестьянин-красноармеец видел за спиной белой гвардии своего заклятого врага — помещика, стремившегося отобрать у крестьянина землю, данную ему революцией.

— И крестьянин, — продолжал Бляхин, — хорошо понимал, что надо защищать советскую власть, рабочий класс и партию коммунистов, так как это неразрывное целое. Но вот война кончилась и крестьяне, особенно середняки, хотели в полной мере воспользоваться плодами революции, землей, продукцией сельского хозяйства. Но наткнулись на продразверстку, а отсюда волна недовольства.

И обращаясь к участникам пленума, внимательно слушавшим доклад секретаря губкома, Бляхин ставил перед ними вопрос;

— Почему же раскаты грома прокатились стороной и атмосфера заметно прояснилась? А дело в том, товарищи, — говорил Павел Андреевич, отвечая на поставленный вопрос, — что X съезд РКП сумел нащупать почву для соглашения с крестьянством, сумел удовлетворить его насущные нужды и вовремя дать необходимую уступку. Эта уступка — натуральный налог, свобода местного товарообмена, известная самостоятельность кооперации и все то, что связано с такого рода изменением экономической политики. Партия вновь повернула и причем решительно и резко руль советского корабля и наметила новую тактическую линию.

Осветив положение в стране и партии, Бляхин показал, что эти же трудности и болезни переживала и губернская организация. Выход из них секретарь губкома видел на путях осуществления решений X съезда с учетом местных условий. Основные задачи в области партийного строительства, по его мнению, сводились к следующему: «Постепенная отмена военных методов работы, решительный переход к методам так называемой рабочей демократии на основе самостоятельности широких партийных масс, установление теснейшей связи партии с пролетариатом и крестьянством, особенно через профсоюз и углубление внутрипартийной воспитательной работы».

Большой озабоченностью за положение в губернской организации прозвучал на пленуме глубоко аналитический и очень критический доклад Бляхина о деятельности губкома.

— Само собой разумеется, — сразу же оговорился Павел Андреевич, — что мы не собираемся обвинять губком старого состава в бездеятельности и тому подобных грехах. Наоборот, я полагаю, что им было сделано все возможное при тех объективных условиях.

Будучи короткое время, до отъезда на Украину, в составе губкома и его бюро Бляхин принимал активное участие в их работе и сам видел с какими трудностями они сталкивались. Конечно, их отъезд с Волиным, как потом не раз признавалось, ослабил работу губкома. Правда была и в том, что гражданская война с ее непрерывными мобилизациями коммунистов, различными ударными кампаниями, военными методами работы, безусловно, затрудняли нормальную жизнь и деятельность партийных организаций. Но правда, наверное, была и в том, что прежнее партийное руководство все-таки недооценило значение партийно-организационной работы или у него просто не хватило сил для ее должной постановки.

— Тем не менее, — продолжал Бляхин, — от этого нам было не легче. И Павел Андреевич вынужден был сообщить участникам пленума в каком состоянии приняло организацию ее новое руководство. Не было развернутого плана работы, не считая нескольких резолюций общего характера. Крайне слаб был аппарат губкома. Он не в состоянии был решать новые, очень сложные задачи. Вся работа сосредотачивалась в универсальном общем отделе с техническим секретарем, полуграмотными машинистками и делопроизводителями. Чрезвычайно слаба была связь губкома с уездами.

— И теперь, по истечении марта-апреля, — с некоторым удовлетворением сообщал Бляхин, — уже вполне встал на ноги орготдел, начавший работу в губернском масштабе и оказавший свое влияние на другие отделы губкома. Реорганизован общий отдел. Укреплены женотдел и агитпроп.

Были подобраны инструкторы, которых стали приглашать на заседания бюро губкома. Они вместе с ответственными работниками побывали во всех уездах, разъясняя там решения X съезда РКП(б). В уезды стали направляться различные инструктивные материалы.

Но в уездах заметных изменений за это время не произошло. И секретарь губкома подверг серьезной критике укомы и их ответственных секретарей за недостаточное знание обстановки и особенностей уездов, за их слабую связь с ячейками и беспартийными массами. Этим во многом Бляхин и объяснял, что «далеко не все товарищи сумели подготовиться к пленуму и вместо деловых концентрированных докладов произносили длинные речи, разбавленные водичкой».

Особое внимание Бляхин уделил работе с кадрами, от которых во многом зависело осуществление политики партии.

— Слой квалифицированных ответственных работников, — с беспокойством говорил секретарь губкома, — так тонок и так безмерно истощен, что без немедленного подхода им на смену новых сотен свежих товарищей, партийная и всякая другая работа будет хиреть и падать со стремительной быстротой.

Действительно, в губернии насчитывалось 365 ответственных партийных, советских и профсоюзных работников губернского и уездного масштаба. Все они являлись коммунистами, в подавляющем большинстве из рабочих и крестьян. Неудивительно, что более 64% имели только низшее образование. Состав губернских и уездных руководителей был в основном молодым. Из-за острой нехватки кадров многие из них совмещали по пять-шесть должностей. По приблизительным подсчетам, для ведения в губернии партийной, советской, профсоюзной и кооперативной работы требовалось 1308 человек, а было только 365, т.е. примерно в четыре раза меньше. Неимоверную тяжесть несли на себе эти люди, представлявшие небольшую группу (11,7%) на 3104 коммуниста и (0,027%) на 1340 тыс. населения Костромской губернии.

Где же был выход из такого положения? Конечно, в выдвижении на партийно-советскую работу наиболее политически зрелых и способных рабочих от станка и крестьян от сохи. Но и их надо было учить.

Важную роль в подготовке кадров, по мнению Бляхина, должны были сыграть партийные школы и курсы. И он призвал местных работников к их организации. Но особое значение Павел Андреевич придавал губернской школе, проявляя о ней большую заботу. Он потребовал от укомов обратить самое серьезное внимание на подбор в школу слушателей и решительно отказаться от посылки туда случайных, неподходящих людей.

Были высказаны в докладе и меры по коренному улучшению идейно-воспитательной работы среди коммунистов и беспартийных. Волновало Павла Андреевича появление у отдельных работников нездоровых настроений, рожденных трудностями гражданской войны и оживлением буржуазной идеологии. Еще 1 Мая 1921 г. он опубликовал в газете «Красный мир» статью об этике коммунистов. С большой теплотой и гордостью писал Бляхин о нравственной чистоте, скромности и долге большевиков, беззаветно боровшихся за интересы партии, рабочего класса, трудящихся в условиях глубокого подполья. «Надо помнить героическое прошлое, — призывал он, — чтобы со всей энергией бороться против комчванства, против чинуш, за очищение и укрепление партии». Бляхин придавал большое значение изучению в сети партийного просвещения истории партии, ее исторического опыта и революционных традиций.

Только на основе осуществления решения X съезда можно было поднять всю партийно-организационную и агитационно-пропагандистскую работу на новый уровень.

— Мы настойчиво рекомендуем всем местным партийным организациям, — говорил на пленуме Бляхин, — тщательно изучить резолюцию X съезда о партийном строительстве и, сообразуясь с общими указаниями губкома, с учетом местных условий, решительно и последовательно начать на деле проводить в жизнь принципы рабочей демократии. Лозунг дня — курс на демократию. Все в комячейки!

Был заслушан доклад Бляхина об отношении к религиозным предрассудкам коммунистов и беспартийных. Он показал необходимость проведения антирелигиозной пропаганды, различных ее форм и методов. Пленум обсудил также доклады о натуральном налоге и кооперации.

Несколько дней работал майский пленум губкома партии. И что-то ничего подобного в прошлом не могли припомнить его участники. Действительно, такого пленума еще не было. Конечно, такой характер ему придали яркие, лично выношенные и даже выстраданные доклады Бляхина, близко к сердцу принимавшего положение в организации. Они вызвали на пленуме оживленные прения и горячие дискуссии. Все сходились на том, что доклады Бляхина дали очень много участникам Пленума, что губком сделал за последнее время громадный сдвиг в работе, что этот пленум отличается от прошлых своим деловым подходом. И основной вывод пленума состоял в том, что общий курс в работе бюро губкома правильный, и он вполне отвечает постановлениям X съезда РКП(б).

Важность и новизна обсуждавшихся на пленуме вопросов, живой обмен мнениями, вызванный глубокими докладами секретаря губкома, принятые в духе съезда решения — все это сделало майский пленум крупным событием в жизни губернской организации.

Огромную роль в дальнейшем разъяснении сущности и задач новой экономической политики сыграла экстренно созванная X внеочередная Всероссийская конференция РКП(б), состоявшаяся 26-28 мая 1921 года. В ее работе принял участие ответственный секретарь Костромского губкома П.А.Бляхин. Об итогах конференции он рассказал 2 июня в докладе на общем собрании Костромской городской организации. Бляхин сообщил, что конференция решительно осудила различные кривотолки и искажения в понимании сущности новой экономической политики. «По всем этим вопросам, — заявил секретарь губкома, — конференция пришла к тем заключениям, какие имеются в брошюре Ленина «О продналоге». Работа В.И. Ленина «О продовольственном налоге (значение новой политики и ее условия)» была опубликована еще в начале мая отдельной брошюрой. ЦК РКП(б) предложил всем партийным комитетам использовать ее для разъяснения необходимости, сущности и значения новой экономической политики. Костромской губком партии направил в укомы инструктивное письмо о проведении открытых партийных собраний для обсуждения вопроса о замене разверстки продналогом.

С разъяснением решений съезда и конференции, майского пленума губкома Бляхин побывал весной и летом в Нерехтском, Ветлужском, Макарьевском, Галичском, Чухломском, Буйском и некоторых других уездах. «Предлагается всем местным советским и партийным организациям оказывать тов. Бляхину, — читаем в мандате, выданном ему губкомом, — полное содействие в том его передвижении, отводить квартиру, снабжать продовольствием. Железнодорожная администрация обязана в первую очередь предоставлять билеты и места в вагонах. Все уездные, волостные и сельские Советы и разгонные станции обязаны незамедлительно подавать лошадей за установленные прогоны». Мандат определял цели и сроки командировки.

Конечно, Бляхин не только разъяснял в уездах принятые решения, выступая с докладами и лекциями. Его прежде всего интересовало как крестьянство восприняло введение новой экономической политики, как ее понимают местные работники и что они делают для ее осуществления. Секретарь губкома познакомился с состоянием партийной работы, присутствовал на митингах, партийных собраниях и конференциях, инструктировал работников. Когда не удавалось на местах решать возникавшие вопросы, Бляхин обращался с телеграммами в секретариат губкома с просьбой о помощи.

Много дала Павлу Андреевичу эта длительная и нелегкая командировка в летнюю жару. Не из сводок, докладных записок и книг, а непосредственно на местах узнал он об интересных особенностях этих столь разных уездов. Он был полон впечатлениями от встреч с простыми людьми, рядовыми работниками, и это помогло ему в работе. Немало людей, особенно в таких отдаленных и неспокойных уездах как Ветлужский и Макарьевский, впервые увидели и услышали губернского партийного руководителя, что положительно повлияло на их настроения. Неслучайно губком высоко оценил результаты командировки своего секретаря. В одном из документов читаем: «Особенно выдающимся по своим последствиям выезд в этом году был сделан ответственным секретарем т. Бляхиным, причем после объезда губернии последовала значительная перегруппировка партийных сил в губернии».

Губком оказал местам значительную помощь, разработав для уездных комитетов инструкцию, тезисы по перераспределению партсил, направив туда группу работников. В составе орготдела стал действовать подотдел учета и распределения партийных кадров. Для подготовки квалифицированных работников из числа курсантов губпартшколы при губкоме была создана группа практикантов.

При Бляхине установился порядок, когда все выезжавшие в уезды командированные коммунисты обязаны были заходить в орготдел губкома для получения специальных заданий, информации, литературы. Они должны были на местах выступать с лекциями И докладами на различных собраниях и митингах по вопросам новой экономической политики, о решениях X съезда РКП(б), знакомиться с опытом партийной и советской работы, а затем о результатах поездки докладывать в губком.

Много сделал Бляхин для перестройки партийной работы в духе решений X съезда РКП(б), для развития внутрипартийной демократии, укрепления единства партийных рядов, воспитания кадров, коммунистов, беспартийных.

Знакомясь с лекторской анкетой Бляхина, заполненной им в апреле 1921 года, поражаешься, при всей его занятости, пропагандистской активности, широте интересов, проблематике лекций и докладов. Здесь и вопросы истории и теории марксизма, программы РКП(б), партийного и советского строительства, материалистического понимания истории и, конечно, текущего момента. Выступал Бляхин и в губернской партийной школе, на различных курсах, перед активом, на собраниях коммунистов и беспартийных, на митингах. Он писал в анкете о своей готовности выступать в любой аудитории. В неделю на лекционную пропаганду у него уходило до 8 часов.

По-прежнему активно вел Павел Андреевич атеистическую работу, особенно широко используя для этой цели местную газету. Не зря говорится, что нет худа без добра. Ведь в школьные годы Паша верил в бога. Таким его воспитал дядя, Александр Васильевич Синицкий, человек очень религиозный. Он заставлял мальчика посещать церковь, соблюдать посты и молитвы, читать религиозные книги. А поскольку Павел имел хороший слух и звонкий голос, то его вместе с другими школьниками отобрали в церковный хор. Он изучил нотную грамоту и стал там солистом первого голоса. Как вспоминал потом Павел Андреевич, пел он с большим чувством, со слезой в голосе. Одно время был даже регентом церковного хора.

Первые сомнения в истинности церковного верования заронил в молодую душу приехавший как-то в Селитренное на летние каникулы из города гимназист Семка, которого быстро ребята прозвали безбожником. Еще больше поколебали у юноши веру в бога встречи с учительницей-революционеркой Верой Сергеевной Раневской, чтение порекомендованного ею романа Войнич «Овод». И на жизнь Павел стал смотреть по-другому, замечая странный разлад между словами и делами служителей церкви. Все это и помогло ему постепенно избавиться от мучивших его тяжелых сомнений и стать атеистом.

Участвуя в диспутах, выступая с лекциями, докладами, статьями на атеистические темы, Бляхин умело использовал свои прежние религиозные знания. Он стал автором ряда книг, получивших широкое признание и распространение. Еще в дни работы IX съезда РКП(б) Павел Андреевич преподнес Ленину одну из своих работ «Долой чертей, долой богов! Долой монахов и попов!» В библиотеке В.И.Ленина в Кремле хранилась и другая книга Бляхина «Как попы дурманят народ!», выпущенная в 1920 г. государственным издательством в Петрограде.

Эту книгу Бляхина в числе других антирелигиозных изданий Н.К.Крупская в марте 1922 года привезла В.И.Ленину, находившемуся на отдыхе в Подмосковном местечке Корзинкино. Владимир Ильич работал тогда над статьей «О значении воинствующего материализма», которая в условиях новой экономической политики имела важное значение для воспитания руководящих кадров, всех коммунистов и беспартийных активистов в духе борьбы с буржуазной идеологией, в духе атеизма. «Ильич, — вспоминала Крупская, — просматривал все эти брошюры… На прогулках мы много разговаривали с Ильичем на антирелигиозные темы».

Бляхин был и страстным пропагандистом историко-партийных знаний, опыта и традиций. Ему, живому свидетелю и активному участнику многих важных событий в истории революционного движения и коммунистической партии, было что рассказать в своих лекциях и беседах, особенно молодежи. Он заинтересованно отнесся к созданию при губкоме бюро Истпарта1. Вернувшись из Москвы, со съезда работников Истпарта, Павел Андреевич поставил этот вопрос на обсуждение секретариата, который 17 сентября 1921 г. и принял постановление об организации при губкоме бюро Истпарта. Извещая об этом укомы, губком призывал их оказывать бюро разностороннюю помощь. В специальном обращении ко всем членам партии, участникам революционного движения бюро Истпарта просило присылать документы, фотографии, воспоминания, листовки, газеты и другие материалы. С 1922 года его возглавила член партии с 1904 года М.А.Растопчина, работавшая при Бляхине ответственным секретарем горкома, членом секретариата губкома партии. Как способный пропагандист и публицист, она много сделала по изучению и изданию материалов по истории революционного движения и партийных организаций в Костромской губернии.

Высоко ценил Павел Андреевич в воспитании людей печатное слово. Он систематически выступал по самым разнообразным вопросам, которые ставила жизнь, на страницах губернской газеты «Красный мир». Бляхин стал членом редколлегии и постоянным автором ежемесячного журнала «Известия Костромского губкома РКП(б)», который стал издаваться с 1921 года.

По-прежнему, важное место в идеологическом воздействии на людей отводил Бляхин театру, роль которого, по его мнению, в новых условиях должна была возрастать. Павел Андреевич находил время не только бывать в театре, но и откликаться на его постановки.

Интересны в этом отношении, хотя может быть и не бесспорны, его размышления, высказанные на страницах «Красного мира» 19 июня 1921 года в связи с оперой П.И.Чайковского «Черевички». Отметив чрезмерную смелость костромичей, поставивших оперу исключительно своими силами, высказав немало различных замечаний, Бляхин тем не менее признавал, что спектакль произвел на слушателей хорошее впечатление. Все это говорило о том, что Павел Андреевич разбирался и в оперном искусстве и имел высокий художественный вкус. И в то же время он считал, что «центр тяжести и общее направление театральней работы в Костроме должен клониться не в сторону оперы — это слишком громоздко, тяжело и несовременно, а в сторону теревсата (театра революционной сатиры — В.М.). в сторону массовых инсценировок, хоровой декламации, нового революционного балета, хоров, оркестров и т.п.»

Занимая столь высокий партийный пост, Бляхин не отказался от организации массовых уличных театрализованных представлений И шествий, так полюбившихся костромичам. Он часто выступал их инициатором и сценаристом. Вот и в день 1 мая 1921 г. тысячи костромичей приняли участие в праздничном шествии через площадь Революции. Здесь были и верховой герольд со стягом, распоряжавшийся торжествами, и оркестры духовой музыки, и символическое изображение «капитала» в виде паука-крестовика, посаженного в большую клетку и свершение над ним приговора представителями рабочих, крестьян и красноармейцев, и пушечный выстрел, и фейерверк, и парад. Речь на первомайских торжествах произнес Бляхин. В этот же день по его инициативе организовали чествование героев революции, труда и фронта.

Еще более грандиозным стало театрализованное представление по сценарию Бляхина «Взятие Перекопа», прошедшее с огромным успехом на лагерном поле за городом в воскресенье 18 сентября 1921 г. Победа над Врангелем была одной из самых блестящих страниц в истории Красной Армии. Это событие и вдохновило Бляхина на такую постановку, осуществленную возвратившимся летом в Кострому А.Д.Поповым2.

Несколько дней «Красный мир» под броскими заголовками извещал костромичей о готовившейся небывалой в республике инсценировке, которая должна была состояться в любую погоду и призывал посетить ее. Участниками и зрителями этого действительно захватывающего театрализованного представления стали тысячи костромичей. Весь сбор пошел в фонд голодающих.

Трудным был 1921 год. В стране вспыхнул страшный голод. Летом в Кострому поступило несколько телеграмм, которые требовали поставить на боевую ногу всю парторганизацию и весь советский аппарат, укрепить кадрами продовольственные органы, принять меры по выполнению натурального налога, по оказанию продовольственной помощи голодающему Поволжью. Эти телеграммы, обсуждавшиеся на заседаниях губкома и губисполкома, помогли руководителям губернии сосредоточиться на решении важнейших задач.

Особенно энергично действовал в те месяцы Бляхин, ставший председателем губернской комиссии помощи голодающим. 10 августа «Красный мир» опубликовал его обращение «Ко всем трудящимся Костромской губернии». До глубины души волновали костромичей страстные выступления Бляхина, призывавшие к оказанию всемерной помощи голодающим. К этому взывали и газеты, многочисленные листовки и плакаты. Трудящиеся губернии развернули сбор продуктов и вещей, добровольно вносили деньги и различные ценности, устраивали субботники. Особенно с большим энтузиазмом прошел всегубернский воскресник 11 сентября. Все средства от него перечислили в фонд помощи голодающим.

В связи с нависшей опасностью губком партии обратился ко всем укомам с письмом, призвав направить на продовольственную работу наиболее ответственных людей, как из числа коммунистов, так и беспартийных. За короткий срок в продорганы было мобилизовано более 300 человек.

Вместе с Бляхиным, не жалея своих сил, работали тогда председатель губисполкома Н.А.Леднев, губпродкомиссар И.И.Усачев и многие другие. Большую помощь они получали от приехавшего в Кострому Ф.И.Голощекина. Он прибыл в качестве чрезвычайного уполномоченного ВЦИК и Наркомпрода. С декабря Голощекин стал работать председателем губисполкома.

Сбор продналога и семссуды завершили к концу 1921 года. Была оказана значительная помощь трудящимся Марийской автономной области и Татарской АССР. В Кострому привезли более 1200 голодающих детей, для которых открыли десять детских домов.

Губернская партийная организация (летом она объединяла 11 укомов, горком, 208 ячеек и насчитывала 3104 коммуниста) смогла возглавить борьбу с голодом, потому что в ее жизни происходили крупные перемены, вызванные осуществлением решений X съезда. Возросли активность, ответственность и авторитет коммунистов. Стали приниматься меры по борьбе с пьянством. Оздоровила и укрепила организацию чистка, в ходе которой ее численность сократилась почти на 17% (432 чел). Результаты чистки были проанализированы на заседании бюро губкома. О них говорил Бляхин 9 октября и на Пленуме губкома.

Разнообразнее стали методы партийного влияния на общественные организации и беспартийных. Как секретарь губкома, Бляхин не упускал возможности поприветствовать, поприсутствовать и выступить с речью или докладом на их съездах и конференциях. Так было на XI губернском съезде Советов, на VI губернском съезде РКСМ, IV губернском съезде работников просвещения. Считал обязательным Бляхин побывать 10 октября на открытом собрании комячейки текстилей в сборной, на котором кроме коммунистов присутствовали почти 200 беспартийных. Бляхин выступил с докладом «Религия и коммунизм», вызвавшим много вопросов, особенно у женщин. А ведь эта встреча была буквально накануне отъезда Павла Андреевича из Костромы, когда уже шли сборы и, казалось бы, было не до собраний. Выступление на нем оказалось для Бляхина последним в Костроме.

Ничего не предвещало перемен в семье Бляхиных. Фаина Григорьевна работала в это время в губпрофсовете. Люба была секретарем горкома комсомола. Элеонора Григорьевна вышла замуж и жила отдельно. С марта по ее просьбе освободили от заведования общим отделом губкома (так было лучше и для Павла Андреевича, находившегося с ней в родственных отношениях). Элеоноре Григорьевне поручили руководство литературной группой горкома и работу по изданию «Известий Костромского губкома РКП(б)». Она стала членом редколлегии и секретарем газеты «Красный мир».

Вспоминали, конечно, о Баку, где жили родители и часть большой семьи Беккер. Но Фаина Григорьевна не ставила перед мужем вопросов о переезде туда, поскольку хорошо понимала, какую огромную и ответственную работу он выполняет в Костроме.

И вдруг неожиданная не только для губкома, но и самого Павла Андреевича телеграмма из Центрального Комитета партии, сообщавшая о решении Оргбюро ЦК. 26 сентября оно рассмотрело просьбу председателя Кавказского бюро ЦК РКП(б) Г.К.Орджоникидзе командировать в его распоряжение для работы в Баку Павла Андреевича Бляхина. Ходатайство удовлетворили и выписку из протокола заседания Оргбюро направили 27 сентября Костромскому губкому партии. Срочно собравшееся 29 сентября бюро губкома обсудило это решение. Оно предложило Бляхину выехать в Москву и выяснить этот вопрос в Центральном Комитете. На состоявшемся 8 октября бюро губкома Павел Андреевич доложил о результатах поездки в ЦК РКП(б). Губком вынужден был согласиться с уходом Бляхина, но возбудил перед ЦК ходатайство об откомандировании в Кострому ранее здесь работавших Н.К.Козлова и Н.П.Растопчина, чтобы восполнить потери в связи с отъездом Павла Андреевича. Ответственным секретарем губкома бюро утвердило А.И.Муравьева, сохранив за ним пост председателя губисполкома.

В условиях начавшегося экономического возрождения страны на путях нэпа роль Баку как центра нефтяной промышленности была особенно велика. Пролетарский многонациональный город нуждался в опытных партийных работниках, хорошо знавших его специфику. В Баку многие помнили Бляхина. Там началась его революционная молодость. Не раз приезжал он туда и потом. В Баку встретил Бляхин и Февральскую революцию. Вот почему посчитали, что он будет нужнее именно там.

С сожалением прощался Павел Андреевич с Костромой, где, по его словам, прошли самые боевые дни жизни, дни Октября и первых шагов становления советской власти. Именно в Костроме он сформировался как деятель партии и государства, как публицист и литератор. Неслучайно в характеристике губкома содержалась столь высокая оценка его деятельности и личных качеств. Вот что в ней в частности было записано: «Крупный партийный и советский работник губернского масштаба. Многоинициативный, очень популярный работник в рабочих массах. Может работать в общегосударственном масштабе».

  1. Декретом Совнаркома 21 сентября 1920 года при Наркомпросе была учреждена Комиссия для собирания и изучения материалов по истории Октябрьской революции и коммунистической партии (Истпарт). С декабря 1921 г. Истпарт стал работать на правах отдела ЦК РКП(б). Отделы Истпарта создавались также при губкомах партии. Истпарт издавал журнал «Пролетарская революция».
  2. Из Томска в Кострому приехала объединенная труппа во главе с А.Д.Поповым и И.Г.Калабуховым. Но расхождение в методах работы Костромской и Томской трупп привело к их расставанию. Театр студийных постановок в конце 1922 года переехал в Ярославль, где позже разделился на две самостоятельные труппы, из которых одна уехала на Дальний Восток, а другая вернулась в Кострому и создала губернский показательный театр. Он разместился в том же помещении — бывшей читальне имени А.Н.Островского. Попов осенью 1923 года вернулся в Москву. Он считал, что эти годы он «провел в самой гуще народной жизни», «вырвался из узкого круга театральных интересов на широкий простор, увидел много новых, интересных людей». Бесспорно, одним из них был и Бляхин, сохранивший с Поповым дружеские отношения на всю жизнь (оба они умерли в один год — 1961) Алексей Дмитриевич стал крупнейшим деятелем советского театра, режиссером, народным артистом СССР, теоретиком, педагогом, доктором искусствоведения, профессором. Многие годы он работал в Центральном театре Советской Армии.
Оцените статью
Добавить комментарий