Одна из главных сюжетных линий романа Нормана Мейлера Нагие и мертвые — неравная борьба между командиром дивизии генералом Каммингсом и его адъютантом лейтенантом Хирном.
Генерал Каммингс — типичный представитель военной элиты, выпускник Вест-Пойнта, прошедший все ступени военной иерархии. Жестокий и циничный карьерист, расист и антисемит, открыто проповедующий свои фашистские взгляды, он считает, что победа США во второй мировой войне выведет Америку на новую политическую орбиту, где американским политическим деятелям уже не надо будет скрывать своих истинных агрессивных планов и намерений. То, чего не удалось добиться Германии — завоевать мировую гегемонию, — удастся Штатам — так рассуждает генерал Каммингс.
Иное дело — Хирн. Это интеллигентный человек, ненавидящий расизм и фашизм. До службы в армии, студентом, он встречался с людьми прогрессивных взглядов, в том числе и коммунистами, читал прогрессивную литературу. У него хватает мужества восстать против интриг и жестокостей Каммингса, порвать с постылой ему офицерской средой. Он не находит своего места в армии, ему претит офицерская среда, но в то же время он не находит и общего языка с солдатами, они его не принимают. Хирн так и не смог стать подлинным командиром взвода, в который его назначает Каммингс; фактически взводом командует сержант Крофт, тщеславный, жестокий. Это он доводит Хирна до гибели. Крофт — это типичный представитель тех, кого вербуют в армию США. Он спокойно, даже с улыбкой расстреливает пленного японца, тщательно и расчетливо готовит гибель Хирна, способен застрелить рядового Реда только за то, что тот осмеливается спорить с ним. Крофту все сходит с рук. Такие сержанты-сатрапы высоко котируются в армии, да их там и немало.
Мейлер мастерски показывает типичные для капиталистической Америки социально-классовые контрасты. Особенно рельефно они проступают на тех страницах книги, где рассказывается предыстория героев, их жизнь до службы в армии. Из отступлений от основного повествования, названных автором Машина времени, читатель узнает, как формировались характер и взгляды основных героев романа.
Казимир Женвич (Полак) пришел в армию с самого дна американского общества — он вырос в рабочей семье в нью-йоркском гетто, несколько лет жил в приюте для нищих, воровал, познал на себе все прелести, которые его родина щедро раздаривает своим пасынкам.
Весь ужас жизни национальных меньшинств в США испытал на себе и солдат-итальянец Минетта. В армии он, как и Женвич, как и многие, подобные им, — человек второго сорта. Для них предел мечтаний — получить пулю в миллион долларов, то есть не очень опасное ранение, позволяющее эвакуироваться в тыл и хоть немного полежать в госпитале. Лелеет мечту о работе по окончании службы и солдат Мартинес, хотя знает, что приличной работы ему не найти — ведь он мексиканец. Его место — казарма. Хорошего в армии мало, но зато большое жалованье, — заявляет Мартинес, хорошо зная о том, что кроме службы в армии ему ничего не предложат.
В бедной шахтерской семье вырос и Ред. С детства он познал голод, нищету и болезни. Жизнь эксплуатируемого капиталом юноши ожесточила его, морально и духовно искалечила; он не верит ни в бога, ни в черта, готов вцепиться в горло кому угодно. Озлобленный, полный горечи и ненависти ко всем и ко всему, таков этот парень, одетый в солдатскую форму.
В романе убедительно показано, сколь далеки от истины утверждения американской пропаганды о том, что антисемитизма в США нет. Горько приходится в американской армии евреям Гольдстейну и Роту. Еще в детские годы Гольдстейн познал ругань, обиды, издевательства; антисемиты избивали его только за то, что он еврей, да еще из бедных. На каждом шагу он сталкивается с антисемитскими настроениями. Не случайно Гольдстейн чувствует глубокую неприязнь к своим однополчанам-антисемитам и в отчаянии восклицает: Господи, почему на свете есть антисемиты? Почему ты не прекратишь такие вещи?
Типичными продуктами воспитавшей их общественной среды предстают в романе рядовой Уилсон и сержант Мартинес. Для Уилсона все в жизни сводится к выпивке и женщинам. Мартинесу же все заслоняет жажда наживы. Пределом цинизма является сцена мародерства на поле боя. Пренебрегая опасностью быть убитыми, они вырывают зубные коронки у мертвых японских солдат, мародерствуют.
Лишенными элементарной честности и порядочности, пренебрегающими солдатским долгом перед товарищами и родиной, трусами и нытиками, пасующими перед неизбежными трудностями армейской боевой жизни, — такими предстают в романе многие его персонажи. Бездушный себялюбивый генерал Каммингс бросает людей в авантюру, на заведомую гибель во имя удовлетворения своего тщеславия. Крофт во имя того же тщеславия подстраивает гибель Хирна.
Правдивость изображения, типичность образов, глубокое проникновение в ту область жизни армии, которая тщательно скрывается Пентагоном, представляют собой главные достоинства романа, которые выделяют его из большого количества военных боевиков в американской литературе.
Конечно, этот роман далеко не всем в Америке пришелся по вкусу. Военное руководство, офицеры, официальная критика пытались обвинить автора в тенденциозности и одностороннем освещении событий. Однако действительность опровергает доводы критиков, ибо она с лихвой перекрывает все то, о чем написано в романе Нагие и мертвые. Мейлер один из немногих американских писателей, который отважился сказать правду и открыть широким читательским кругам глаза на то, что скрывается за утверждениями официальной буржуазной пропаганды о демократичности, расовой терпимости, социальной гармонии, якобы существующих в американской армии, которую официальные круги именуют орудием освобождения и инструментом демократии.
В американской армии и сейчас служат и процветают тесно связанные с монополиями фашиствующие генералы типа Каммингса из романа Нагие и мертвые Нормана Мейлера. Их стало больше, чем было, они не только в штабах дивизий, но и выше — в штабах объединений, в комитете начальников штабов, во всех органах военного ведомства США. Об этом часто говорят конгрессмены и с тревогой пишет американская пресса. Немало сегодня можно найти в Вашингтоне и лоббистов, грязных политиканов Роде родственника жены Каммингса, приложившего в 1937 году немало усилий к тому, чтобы задушить борьбу свободолюбивого народа Испании против фашизма. Эти деятели и их эмиссары в военных мундирах и в штатском продолжают сегодня плести сети антинародных интриг и заговоров, устраивают путчи и мятежи, пугая людей рукой Москвы, раздувают антикоммунистическую истерию.
Такие типы, как сержант Крофт, стали нарицательными персонажами, неким эталоном, характеризующим солдатско-сержантский состав кадровой службы. Сейчас американское командование готовится к переходу на комплектование армии исключительно из добровольцев и упразднению призыва. Надо полагать, что число крофтов и мартинесов в такой армии возрастет. Чем, например, отличается от Крофта не вымышленный, а реальный сержант морской пехоты Маккеон из учебного центра Перрис-Айленд, который, будучи пьяным, завел ночью в болото в порядке дисциплинарного воздействия взвод солдат-новобранцев и держал их там, пока шесть человек не погибли. Или сержант Гарри Брунелли, который, по словам газеты Нэйви таймс, считает нужным обращаться с солдатами только с помощью кулака и палки. Журнал Юнайтед стейтс ньюс энд уорлд рипорт вынужден признать, что сержантский состав армии США широко практикует грубость и бессмысленную жестокость в отношении подчиненных, которые не только не вызываются необходимостью, но, наоборот, унижают достоинство солдат, их чувство самоуважения.
Роман Нагие и мертвые актуален и характерен не только типичностью, но и современностью своих персонажей и обстоятельств. Преступления американской военщины на вьетнамской земле, бессмысленные зверства в отношении мирного населения, военнопленных, раненых патриотов на поле боя как две капли воды похожи на действия и поступки персонажей Нагих и мертвых, давивших танками больных и истощенных от голода, с чудовищным садизмом расстреливавших пленных, угощая их перед смертью галетами или шоколадом и издевательски утверждая потом, что несчастный умер весело. Листаешь страницы романа, и кажется, что они написаны сегодня, в наши дни.
Конечно, в романе Нормана Мейлера не все равноценно. Нередко автор впадает в излишний натурализм, порой в эротику. Это неизбежная дань литературной моде, плата за миллионные тиражи и большие прибыли издателям. Роман явно перегружен неоправданными длиннотами, непомерно растянутым натуралистическо-психологическим копанием героев в своих собственных чувствах и мыслях.
Автор пытается подвести читателя к выводу, что сопротивление фашизации армии, противодействие каммингсам, крофтам и их хозяевам бесполезно. Эти явно фрейдистские мотивы вложены в уста и мысли героев романа. В конце концов все проигрывают, — морализует автор от имени своих персонажей. — Что произойдет, если и удастся когда-нибудь уволиться из армии? И вне ее рядов будет то же самое. Никогда не бывает так, как человеку хочется.
Через весь роман проходит тема трагедии простого человека в мире капитала, его обреченности в американском обществе, несбыточности надежд и горького понимания того, что жизнь рано или поздно сомнет его в борьбе за хлеб насущный. Отсюда озлобленность героев Мейлера, их пессимизм, безропотное подчинение обстоятельствам, они плывут по течению, утверждая, что ничего изменить нельзя, такова воля судьбы. Кстати, именно эти тенденции философии Мейлера помешали ему в работе над книгой-памфлетом Почему мы во Вьетнаме (1968).
Недовольство войной во Вьетнаме создало обстановку, в которой многие тысячи американцев по-новому взглянули на то влияние, которое приобрели в стране милитаристские круги и военно-промышленный комплекс, на всю политику американского империализма. Молодежь не хочет жертвовать жизнью в войне, которую она считает аморальной и преступной. Война во Вьетнаме до предела обнажила глубину социальной несправедливости, расизма, шовинизма, культа насилия; все больше и больше американцев начинают понимать лицемерие и жестокость тех кругов в стране, которые ратуют за продолжение курса с позиции силы.
Волны протеста против вьетнамской авантюры, против расовой дискриминации прокатились по всей Америке. В многочисленных колоннах антивоенных маршей по улицам и площадям шагала не только студенческая молодежь и трудящиеся, но и группы солдат, выступающих против грязной войны во Вьетнаме, против авантюр американского империализма, расплачивающегося за них жизнью сынов Америки. Солдаты выступали на митингах, выражая недовольство и протесты против вьетнамской войны, осуждая ее аморальный характер. Новобранцы публично сжигали свои призывные повестки. Их не останавливали никакие расправы властей.
Мощная волна антивоенных манифестаций прокатилась по США в апреле — мае 1971 года. В Вашингтоне на улицы вышло около полумиллиона человек. Характерной чертой этих выступлений являлось то, что в них участвовало уже значительное число военнослужащих, бывших солдат-фронтовиков. Они стали авангардом мощной демонстрации в Вашингтоне. Фронтовики, проявив организованность и дисциплину, самим своим появлением у Белого дома и на Арлингтонском кладбище подчеркнули необходимость прекращения грязной войны. Они сурово и мужественно обратили внимание народа на преступления американских войск в Индокитае, рассказали правду о зверствах, свидетелями, а порой и участниками которых они были.
Вместе с рабочими в комбинезонах шли фронтовики в стальных боевых касках и маскировочных костюмах, в которых воевали в Джунглях Южного Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, неся плакаты с надписями: Довольно! Хватит позора, хватит преступлений!
Рост политических антивоенных и антиправительственных выступлений в армии все более беспокоит американское командование. Сегодня армия США переживает такой кризис, какого она еще не испытывала в своей истории, — сетует министр армии Резор на страницах журнала Арми. Американский журнал Ньюсуик сообщает о росте случаев отказа участвовать в боях и о расправах с фашиствующими офицерами. Из американской армии дезертировали тысячи юношей. Среди солдат создаются нелегальные антивоенные организации, издается подпольная литература.
Нет, не мейлеровская безысходность и бесперспективность определяют позицию простых людей Америки, а стремление пресечь преступления империализма, борьба против грязной антинародной вьетнамской авантюры, против расизма, за свои гражданские и подлинно демократические права.
При всех своих недостатках и слабостях роман Нагие и мертвые, несомненно, представляет интерес. Он позволяет глубже понять подлинную цену утверждений лживой буржуазной пропаганды о демократичности вооруженных сил США, позволяет явственно представить себе истоки и причины того, почему на протяжении всей истории американского империализма военщина всегда была верным сатрапом и надежным исполнителем его антинародных планов. Роман поможет читателю понять, почему американская военщина так жестоко и бесчеловечно расправляется с теми, кто борется за свою свободу и независимость.
Роман Мейлера Нагие и мертвые выходит в свет в русском издании с незначительными сокращениями. Они касаются главным образом выходящих за рамки основной сюжетной линии натуралистических сцен, вульгарных сексуально-эротических моментов, грубого, нецензурного жаргонного языка.
А. М. Шевченко
Из предисловия к роману
Нагие и мертвые
