Маленькая барабанщица

Принципиально новым шагом в творческом развитии стал для Джона Ле Карре роман Маленькая барабанщица (The Little Drummer Girl, 1983). Писателю стало тесно в рамках классического политического триллера: противостояние разведок, как уже блистательно использованный сюжет, явно ограничивало мощные художественные возможности автора. Его все сильнее влекут тайны и загадки человеческой души.

Молодая английская актриса Чармиан, которую все называют Чарли, оказывается вовлеченной в один из самых трагических политических конфликтов современности — израильско-палестинский. Писатель демонстративно отказывается принимать ту или иную сторону — да и нужно ли это в художественном произведении, тем более что оба народа претендуют на эту древнюю землю с незапамятных времен?

Но он точно знает, в чем обе стороны не правы: в фанатизме и терроре. Достаточно легкомысленно согласившаяся на предложение израильских спецслужб сыграть роль подружки младшего брата крупного палестинского террориста, Чарли, как в водоворот, втягивается в жизнь агента-двойника. При том, что по натуре она человек честный, искренний и добрый, взятая роль ведет ее к тяжелейшему психологическому кризису. Сочувствие к чужим страданиям побеждает в душе Чарли политические и идеологические установки. Ее интуитивное понимание справедливости никак не позволяет принять прагматическую справедливость, основанную на древнем библейском око за око.

И Чарли, без сомнения, права, когда говорит: Мы не логичны. Не информированы, не организованны… Мы просто люди.

Для Ле Карре в нынешнем насквозь политизированном мире, где открытый террор и завуалированная жестокость власть предержащих идут рука об руку, высшей ценностью представляется отдельная личность, которая, защищая свою уникальность, индивидуальность, всегда права в своем извечном конфликте с коллективом, стремящимся ее подчинить.

Быть может, из всех писавших о современном терроре Ле Карре наиболее глубоко и аналитически сумел раскрыть театральную сущность этого явления: террорист, как и актер, не существует без ответной реакции публики, без пристального внимания средств массовой информации. Трагедийная направленность этого живого театра теперь, к сожалению, знакома и нам, россиянам, не понаслышке.

***

Маленькая барабанщица — образец того, насколько широким могут быть возможности жанра, ограниченного, в общем, жесткими правилами, если книга создается мастером. Хорошо сбалансированная плотно и четко увязывающая все элементы композиция. Собственно детективный сюжет разворачивается на фоне реальных исторических событий, происходящих в одной из наиболее горячих точек планеты – на фоне арабско-израильского конфликта.

Израильская разведка получила задание террористов, действующих в Европе. Для успеха операции представитель израильской Моссад, Джозеф, использует молодую английскую актрису Чарли, уговорив ее сыграть роль женщины, жаждущей посвятить себя борьбе за большое Дело: сценой будет сама жизнь, оценкой ее игры – доверие тех, в чей лагерь ее посылают, а наградой – спасение жизней невинных людей, которые могут погибнуть, если террористы нанесут новый удар.

Маленькая барабанщица — столько же детективный роман, сколько книга о любви и предательстве. Джозеф не случайно останавливает свой выбор на Чарли. Неприкаянная и одинокая, она подчиняется воле Джозефа не только потому, что верит его доводам, но главным образом потому, что любит его и хочет надеяться, что и он разделяет ее чувство. Она успешно играет роль, тщательно планируемую для нее Джозефом, добивается полного доверия брата руководителя террористов и выдает их. Но, как показывает автор, предательство. Даже если оно совершается с лучшими намерениями, для обычного человека – а Чарли как раз такая – страдание и мука.

Возникает ощущение, что события романа не придуманы автором, а документально зафиксированы из самой жизни. Это впечатление не случайно, как подтверждает интересная беседа Малвина Брэгга с автором Маленькой барабанщицы, включенная в сборник А. Болда.

Джон Ле Карре приоткрывает то, что обычно скрыто от глаз читателя: как постепенно формировался в его воображении образ главной героини, почему, автор наделил ее теми или иными чертами. Из беседы мы узнаем и об интересе писателя к событиям на Ближнем Востоке. Ле Карре посетил Ливан и Израиль, встречался с официальными лицами и представителями спецслужб Израиля. Ему удалось побывать в лагерях палестинских беженцев, добиться встречи с представителями ООП и лично Ясиром Арафатом. Ле Карре решительно и безоговорочно осуждает террор и терроризм, осуждает, как мог заметить читатель, всей логикой самого романа.

В этом же интервью автор упоминает об упреках в антиизраильских настроениях, раздававшихся в его адрес после выхода в свет Маленькой барабанщицы, — на том основании, что он показал ужасающее положение арабов в лагерях, обстрел и бомбардировки лагерей израильтянами. Ле Карре отвергает эти упреки как совершенно абсурдные. Суть его позиции — в принципиальном отрицании любого политического терроризма как средства для достижения тех или иных целей.

И. Кочеткова

Диапазон №1(205), 1991

Средь нас был юный барабанщик…

Тема романа Маленькая барабанщица (The Little Drummer Girl, 1982) во многом непривычна для типичного — в том числе и в восприятии российского читателя, к коему последние несколько лет переводы произведений этого автора поступают в изрядном количестве и разнообразном качестве — Джона Ле Карре. Более того, вряд ли даже у поднаторевшего критика повернется язык назвать этот роман шпионским, хотя вроде бы все приметы шпионского жанра налицо. И неудивительно: в книге отсутствуют традиционные для писателя герои – сотрудники английской разведки (точнее сказать, почти отсутствуют, появляясь на периферии романа на какое-то мгновение), да и вся сюжетная канва все более подталкивает к совсем иному определению жанра — психологический триллер. У читателя не раз перехватит дыхание от тех совершенно невообразимых ситуации, в которых по воле автора и израильской разведки окажется главная героиня — английская актриса со странным именем Чарли (сокращенный вариант вполне благопристойного Чармиан). Впрочем, читатель не ошибется, если в конце концов отвергнет клеймо триллера, решив, что речь в романе идет в основном о любви — любви странной, таинственной, трагической, любви, на которую в равной степени претендуют живой и почти мертвый, тот, кого героине предстоит видеть лишь мысленно, а встретить в реальности в состоянии почти трупа, каковым ему и суждено оказаться через несколько дней.

Начинается же все с обычного акта террора, кровавого и бессмысленного, который неизвестная группа палестинских террористов (правда, называть ее гак не совсем справедливо, ибо помимо палестинцев в ней действуют и юные европейские радикалы, завороженные не столько революционной фразой, сколько возможностью безнаказанно сеять смерть) устраивает на территории Западной Германии. Взрыв в пригороде Бонна Бад-Годесберге переполнит чашу терпения израильских спецслужб, и они примут окончательное решение нанести ответный удар, причем, по замыслу авторов, удар этот должен быть такой силы, что террористическая сеть будет уничтожена без остатка. За разработку плана возьмется один из самых опытных офицеров, пользующихся непререкаемым авторитетом у соратников, обладающий огромным опытом и воистину безграничным терпением — судетский еврей, мальчишкой прошедший через нацистские лагеря смерти, известный западногерманским коллегам как Марти Шульман. Впрочем, автор предпочитает другую из его многочисленных фамилий — Курц.

Курц — человек коротких путей, как считали многие. Курц — человек коротких запалов, как представлялось его жертвам. А иные после долгих поисков сравнивали его с героем Джозефа Конрада. Последняя фраза примечательна сама по себе, ибо позволяет дополнить характеристику главного режиссера разворачивающейся перед глазами читателя драмы выразительным портретом: мощной лепки бритой наголо головой Марлона Брандо — майора Курца из нашумевшего Апокалипсиса наших дней Фрэнсиса Форда Копполы. Именно Курц создаст сценарий, который охватит своим действием чуть ли не пол-Европы и часть Ближнего Востока, и подберет труппу, отводя каждому ее участников свою, четко определенную роль. Суть режиссерских ходов героя и мера его таланта станут ясны лишь потом, а пока в читательской памяти собираются лишь внешне разрозненные подробности (вроде упоминаний о поездке Курца в Лондон, посещения там театра и многих прочих мест, вплоть до придорожного кафе в Кэмден-Тауне и уединенного викторианского особняка). В художественных деталях и мелочах Ле Карре не менее тщателен, чем его герой: читатель, увлеченный повествованием, вряд ли обратит на это внимание, но, вздумай он проверить по часам и минутам действия каждого из персонажей, все совпадет с точностью до секунды. В отличие от многочисленных поделок массовой литературы, эксплуатирующих деятельность спецслужб и их оппонентов, Маленькая барабанщица обладает уникальным по своей точности внутренним механизмом. И логика поступков персонажей выверена с такой неумолимостью, что им просто не остается ничего другого, как отдаться на волю рока, персонифицированного в лице Марти Курца.

…Курца не подловить, — замечает автор. И он прав, ибо Курц руководствуется логикой, охотника, а не дичи, не забывая повторять поговорку своего давнего оппонента, да к тому же еще начальника Миши Гаврона: Если хочешь поймать льва, сначала хорошо привяжи козленка. Команда Курца собирается уничтожить не столько льва, сколько, судя по его коварным приемам, шакала, главаря террористов, предложив ему в качестве приманки… Впрочем, сказать, кому отведена роль жертвенной овцы, довольно сложно. Ведь помимо английской актрисы с экзотическим именем в сходном положений оказывается младший брат кровавого убийцы — совсем еще мальчишка, которого сами израильтяне с легкой руки Курца иначе, как Янука (Сосунок), и не называют. Вычислив юного бомбиста, они уже не спускают с него глаз до того самого момента, когда вскоре после пересечения турецко-греческой границы молодой араб клюнет на затянутые в джинсы аппетитные ягодицы американочки с гитарой и, притормозив на шоссе, подпишет себе (а заодно и всей организации) смертный приговор. Козленок привязан, теперь очередь за львом.

Впрочем, все то, что описано выше, — только прелюдия, пролог к главному действию, завязка которого происходит на Богом забытом острове в Эгейском море, куда по странной прихоти неких благодетелей-бизнесменов (фашистских свиней, по определению облагодетельствованных носителей левой фразы) отправилась отдыхать после турне в провинции шестерка ведущих актеров захудалой театральной группы, в том числе и Чэсс — Чарли — Чармиан — Жанна д’Арк из Святой Иоанны Шоу — маленькая барабанщица — юная тамбурмажоретка, вышагивающая впереди парада.

Помнится, именно лихую певицу в кивере и мини-юбке изобразил художник на обложке пингвиновского покетбука, представленного на ММКВЯ в 1983 году, когда речи о переводе романа на русский язык, разумеется, и идти не могло: хотя бы потому, что мало-мальская объективность в освещении текущих перипетии растянувшегося на десятилетия ближневосточного конфликта оставалась уделом будущего, предполагая наличие принципиально иной международной и внутрироссийской — тогда еще внутрисоветской — политической ситуации).

Здесь на острове появится и партнер героини — таинственный, загадочный в своем одиночестве средних лет мужчина по имени Иосиф, он же Петер Рихтховен, бизнесмен из Вены и любитель леворадикальной литературы, он же Гади Беккер, ветеран и легенда израильских спецслужб, не слишком успешно проявивший себя на поприще оптового торговца одеждой в Западном Берлине и сорванный с насиженного места неугомонным Курцем. Чарли увидит сидящего поодаль незнакомца и вдруг узнает в нем человека, облаченного в роскошный красный пиджак, который сиднем просиживал на всех представлениях Святой Иоанны. Чей он? — подумает она. — Кто сочиняет ему реплики и ремарки? А потом добавит: Ты предназначен мне, я — тебе, — нисколько не подозревая о своем провидческом даре. Жизнь оборачивается театром, театр превращается в жизнь — вот истина, которую Чарли предстоит испытать на собственном опыте.

Соблазн обжигающей тайны будет длиться недолго. Короткое путешествие по Греции с обязательным посещением Акрополя, появлением роскошного мерседеса с красным пиджаком на сиденье завершается в старом доме, где Чарли ждет встреча с Курцем и его командой. Ей предложат сыграть самую увлекательную в ее жизни роль, и молодая женщина, обладающая немалым чистом талантов, бесценных для любой разведки, после недолгого размышления согласится. За короткое время ей предстоит разыграть вместе с Иосифом целый спектакль, в котором она будет участвовать вместе с воображаемым любовником, молодым арабом по имени Мишель (тем самым, кто схвачен на турецко-греческой границе, доставлен в Мюнхен и теперь подвергается изощренным допросам израильских специалистов на специально оборудованной квартире в то время, как другие эксперты уже начинают творить эпистолярный роман любви Чарли и их жертвы); цена успеха — призрачна, цена провала — однозначна: смерть. Ле Карре удается весьма убедительно показать, как происходит реальное раздвоение личности в сознании вполне реальных людей. Изображая соперника, Иосиф, постепенно осознающий свою влюбленность в Чарли, одновременно проникается ревностью к нему. Молодая актриса, все более вживающаяся в роль, пожалуй, впервые в жизни ощущает вненаходимость по отношению к себе самой. Появляются как бы две Чарли, и героиня никак не может решить (это чувство сохранится у нее надолго), какая же из них ей дороже и ближе.

Впрочем, игра вдвоем длится недолго. В свои права вступает хэппенинг с вполне возможным кровавым исходом: по заданию Мишеля Чарли отправляется на его начиненном взрывчаткой Мерседесе через всю Югославию в Австрию, где опасный груз подхватят поджидающие его члены террористической группы. Мерседес, за которым станут пристально следить, приведет израильтян уже подозревавшейся ими голландке-террористке (ее возьмут вместе с машиной), а Чарли доставят на ту самую квартиру к Курцу, где она в первый и последний раз увидит своего арабского возлюбленного, до невменяемости накачанного наркотиками и уже приговоренного к смерти. Они еще разыграют с Иосифом сцену прощания Мишеля с возлюбленной, во время которой Чарли предъявит своему визави немалые претензии, вызванные этой неожиданной встречей: она уже вжилась в роль, и у нее возникают вполне реальные сомнения, так ли уж виноват этот мальчишка, чье преступление заключалось только в том, что он убивал евреев. Потом Чарли улетит домой в Лондон, а Мишеля — Скалима и голландку-террористку взорвут вместе с автомобилем, инсценировав не слишком убедительный несчастный случай.

Герой погиб, но спектакль продолжается. В течение трех бесконечно долгих недель, — замечает автор, — пока Лондон из лета сползал в осень, Чарли жила, в каком-то нереальном мире — то не веря тому, что знала, то горя нетерпением, то взволнованно готовясь к предстоящему, то впадая в ужас. Дни сменяют дни, время от времени она видится с Иосифом или замечает краем глаза кого-то из знакомых ей сотрудников спецгруппы, потом переезжает вместе с актерской труппой, носящей экстравагантное название Еретики, в Эксетер. Там и настигнет ее привет от Мишеля: некий адвокат из Швейцарии по имени Антон Местербайн и его приятельница Хельга привезут страшное известие о несчастном случае, оборвавшем жизнь юного героя, а сами так и вперятся глазами в лицо молодой женщины, отыскивая в ее реакции малейший намек на предательство.

Курц в свою очередь объявится у своих английских коллег и выдаст им версию о рыжеволосой актрисе-англичанке, связанной, по их подозрениям, с палестинскими террористами. Британские контрразведчики клюнут на предложенную приманку, и только заместитель начальника спецслужбы, старая полицейская ищейка Пиктон не поверит ни слову из того, что скажет Курц, практически разгадав секрет задуманной израильтянами операции. Но, такой же вечный второй, как и его визави из Тель-Авива, он угрюмо подчинится диктуемым сверху политическим указаниям, хотя как профессионал и славный малый (по мысленному определению Курца) не может не восхищаться детальной продуманностью плана, сложно даже предположить, что именно в словах Пиктона суммировано и отношение к действиям своих героев-разведчиков самого Джона Ле Карре, который вовсе не в восторге от кровавых игр. (Добавим, что последнее обстоятельство достаточно хорошо ощутила израильская пресса, выступившая с нападками на роман.)

Англичане обложат бедную Чарли со всех сторон, она чудом уйдет от преследования, и ей не останется ничего другого, как звонить Хельге и просить о помощи в столь безвыходной ситуации. Ее друзья не оставят в беде товарища по оружию: Чарли будут передавать с рук на руки, и в конце концов она окажется в Ливане; ее подвергнут достаточно тщательной проверке, а потом отправят в лагерь, где вместе с нескольким десятками европейцев, решивших отдать свою жизнь за дело палестинской революции, она пройдет начальный курс боевой и политической подготовки юного террориста, успешно избежав всех подстроенных друзьями провокаций. Последнее не так уж и сложно: Чарли все более отдаляется от своего прежнего я и становится той, кем ей предназначено стать в театре жизни, — безутешной вдовой, потерявшей отважного возлюбленного и готовой отдать жизнь за великое дело. Она, как ни парадоксально, куда счастливее Гади Беккера, которому только и остается, что мерить шагами пространство комнаты и задаваться вопросом: на чьей же он все-таки стороне? Ответа на этот вопрос ему не могут дать и ни Курц, ни даже родной кибуц, куда он отправится за духовной подпиткой. Любовь окажется оружием куда более опасным, нежели вражеские гранаты и пули, и посылать любимую на смерть труднее, чем вылезать под кинжальным огнем из горящего танка. Но пьеса развивается так, как определил режиссер, и исполнитель не в силах переписать ее, не в состоянии обмануть ни автора, ни законы безжалостной жизни.

Израильской разведке, по чистой случайности, счастливому везению, удается выяснить, где и против кого будет совершен следующий теракт. Чарли с документами южноафриканской студенточки революционеры отведут главную роль — всучить известному израильскому ученому, стороннику мирного сосуществования с палестинцами украденный у него же чемоданчик с заложенной в него миной, которая и должна уничтожить несчастного старика и его друзей-сионистов. Операция пройдет с успехом для обеих сторон: израильтяне получат чемоданчик прямо в руки и за две минуты успеют извлечь из него мину-самоделку с опознавательным знаком старшего брата Мишеля — куколкой из остатков проволоки, а террористы услышат взрыв и увидят развернувшуюся на телеэкране вакханалию осуждения бессмысленного убийства невинных людей. Мишель — Салим оправдал свою смерть, рекрутировав в ряды революционного сопротивления отважного бойца, которого ждет теперь награда — любовь великого Халиля.

Little-Drummer-Girl

У Чарли остается еще последняя надежда: уже передав чемоданчик, она умоляет Иосифа-Гади не отправлять ее к Халилю, но для того выбора нет – слишком многое поставлено на карту, чтобы человеческие чувства могли что-то значить. Вот тогда-то и прозвучит трагическая фраза Чарли, сказанная самой себе: Я умерла. Как автомат двинется она к выходу, дойдет до ждущей ее машины и, услышав отдаленный взрыв, подумает: Что ж, Иосиф, да. Прощай.

И смолк наш юный барабанщик, его барабан замолчал.

Другая Чарли придет в объятия к Халилю, выслеженному с ее помощью и обреченному на смерть, нежная, любящая, начисто забывшая о том хвосте, который движется за ней, остро ощущающая опасность и предчувствующая оказывающуюся все ближе угрозу. И опытный убийца, насладившийся любовью в одну из самых прекрасных ночей в его жизни (по собственному его признанию), наконец насторожится и, поймав Чарли на оплошности, допущенной Иосифом (заменив прежний приемник с часами на новый передатчик, он не заметил, что Халиль вынул из первого батарейки), услышит ее признание во всем, не веря, очевидно, до конца той, что только что так пылко любила его. Чарли спасет Иосиф, присутствие которого она почти физически ощущает за стеной. Он ворвется в комнату и изрешетит пулями своего врага и своего соперника, похитившего у него любимую. А Чарли погрузится в спасительную темноту безумия, из которой ей предстоит выбираться очень долго. Сеть Халиля уничтожат быстро, безжалостно и профессионально. Никто из газетчиков не свяжет цепь прокатившихся по Западной Европе убийств с нашумевшей ликвидацией известного террориста и неудавшимся покушением на профессора-миротворца. Впрочем, спектакль окажется бессмысленным в целом. Наивный Курц полагал, что кинжальные уколы в необходимые места могут предотвратить большую войну; Гаврон же и его единомышленники, всегда предпочитающие, по точному замечанию Пиктона, стрелять из пушек по воробьям, устроят очередную «маленькую войну» с танками и самолетами на юге Ливана, полагая в свою очередь, что только техника устрашения способна привести к миру.

После длительного лечения Чарли отправляют обратно в Англию, снабдив ее приличной суммой денег и заручившись согласием английских спецслужб не предъявлять претензий подданной Соединенного Королевства. Но события недавнего прошлого не проходят бесследно: Чарли с трудом осваивается на сцене, она не в состоянии играть в трагедиях, ибо не может воспринимать фальшь вымученных драматургами ситуаций, не смешны ей и комедии. И вот, лишь из чувства долга проговаривая реплики очередной роли в очередной поделке, она вдруг видит в зале Иосифа. Она ничуть не удивляется: грань между внутренним и внешним миром перестала для нее существовать». Чарли выйдет из театра и пойдет по улице, встанет на остановке и увидит, как к ней приближается Иосиф. Она будет ждать его выстрела, потом он обнимет ее, а она станет без остановки повторять: Я мертвая, я мертвая, я мертвая… И, не разжимая объятий, они двинутся как слепые по совсем чужому для них городу.

Перевод одного из лучших романов Ле Карре, подобно писателю, оставившему лучик надежды своим героям, оставляет лучик надежды своим читателям: огрехи же и недочеты, в весьма ограниченном количестве встречающиеся на страницах книги и заметные, подозреваю, лишь глазу брюзги-рецензента, свидетельствуют, что мы имеем дело с живым организмом, обладающим очевидной перспективой к самосовершенствованию.

О. Осовский

Оцените статью
Добавить комментарий