За кулисами ЦРУ. Часть четвертая

Четвертая часть из книги Филиппа Эйджи За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки, разоблачающая деятельность ЦРУ. Читать

***

15 сентября 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. По возвращении в штаб-квартиру меня назначили в мексиканское отделение в качестве сотрудника, ведающего операциями резидентуры в Мехико против советских представителей. Однако в эту первую неделю я занят нанесением визитов в целях урегулирования вопросов, касающихся моего прикрытия и других деталей. По прикрытию я по-прежнему остаюсь сотрудником государственного департамента и официально буду назначен в исследовательское отделение бюро разведки и исследований. Отдел по вопросам прикрытий центрального аппарата по-прежнему имеет свои телефонные номера для звонков по прикрытию, и его работники сообщили мне, как обычно, две фамилии, которые я буду называть для указания своих непосредственных начальников. Номера телефонов, данные мне, начинаются с DU-3, как и все номера в государственном департаменте, но звонок раздается в кабинете отдела прикрытий в Лэнгли.

Меня попросили также зайти в отдел кадров оперативного управления. Там мне сказали, что я включен в список лиц, охватываемых новой программой увольнения, разработанной в Центральном разведывательном управлении, то есть что я могу уйти на пенсию по достижении пятидесятилетнего возраста с приличной годовой пенсией. Когда тебе только тридцать один год, кажется, что до пенсии еще очень далеко, однако приятно знать, что ты включен в список, дающий право на самую высокую пенсию. Но даже этот факт не заставит меня выполнять такие же обязанности в течение еще девятнадцати лет.

В мексиканском отделении я назначен на место того самого сотрудника, который заменил меня, когда я уехал из Кито. Ему предстоит отставка при неблагоприятных условиях. Дело в том, что при испытании на детекторе лжи он не смог ответить на некоторые вопросы, касавшиеся финансовых дел в Кито. Это довольно печальная история, так как ему уже за сорок, он должен содержать семью, но пока не имеет никаких предложений новой работы. Это заставляет меня быть очень осторожным, если я захочу поделиться с кем-нибудь относительно своих планов, и мне сначала надо будет решить все вопросы, касающиеся моей будущей работы, а уж потом говорить об уходе.

4 октября 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. За истекшие шесть лет структура отдела стран Западного полушария изменилась незначительно. Наряду с начальником отдела Биллом Бро и его заместителем Джейком Эстерлайном в секретариате отдела имеются сотрудники, ответственные за личный состав, оперативную подготовку, безопасность и делопроизводство. У нас есть своя служба внешней разведки, состоящая из пяти сотрудников, во главе с Томом Полгаром и служба тайных операций из четырех сотрудников во главе с Джерри Дроллером, ставшим известным как «мистер Бендер» в период вторжения на Кубу в заливе Кочинос. Все эти люди занимаются изучением планов и других документов резидентур, которые нуждаются в утверждении руководством отдела как в части денежных фондов, так и в части оперативных решений. При необходимости они согласовывают эти вопросы с другими отделами и управлениями ЦРУ.

К региональным отделениям нашего отдела относятся: большое кубинское отделение, в котором насчитывается около тридцати сотрудников во главе с Томом Фло-ресом, и меньшие отделения для Мексики, стран Центральной Америки, стран бассейна Карибского моря, стран «боливарской группы» (Венесуэла, Перу, Колумбия), Бразилии и стран «южного конуса» (Уругвай, Парагвай, Аргентина и Чили). Всего у нас в отделе около 100 сотрудников. Бюджет отдела на 1967 финансовый год составляет 37 миллионов долларов, из которых 5,5 миллиона предназначено мексиканскому отделению.

В мексиканском отделении мы отвечаем за обеспечение проведения широкой и сложной программы операций резидентурой в Мехико. Начальник нашего отделения Уолтер Дж. Кауфман и его заместитель Джо Фишер возглавляют «команду» почти из десяти человек, каждый из которых имеет определенные оперативные функции, соответствующие виду операций, проводимых резидентурой. Вследствие некоторых перемещений из одного служебного кабинета в другой, производимых в основном здании, мексиканское и кубинское отделения временно располагаются в эймсовском здании — одном из нескольких высотных административных зданий в Рослине, которые занимает Центральное разведывательное управление.

Джо Фишер рассказал мне об операциях, проводимых резидентурой в Мехико, и я понял, почему эта резидентура имеет сомнительную репутацию и о ней говорят, что там «слишком много костей и слишком мало мяса». Основные усилия резидентуры направлены на совместные операции (что объясняется необычно тесными личными отношениями между президентом Мексики Густаво Диасом Ордасом и нашим резидентом Уинстоном Скоттом) и на вспомогательные операции (слежка, посты наблюдения, контроль за передвижением, перехват почтовой корреспонденции, подслушивание телефонных разговоров). Плохо обстоят дела с вербовкой или внедрением хороших агентов на основные объекты разведки: в советские и кубинские представительства, в местные революционные организации и в мексиканский правительственный и политический аппарат. Все операции резидентуры малоэффективны, так как в Мехико почти не проводятся такие политические операции, какие мы организуем в Эквадоре и в большинстве других латиноамериканских стран. Это объясняется тем, что мексиканские службы безопасности настолько эффективны в подавлении левых экстремистов, что нам не о чем беспокоиться. Если бы правительственные органы были менее эффективны, мы, конечно, были бы вынуждены что-то предпринимать для усиления репрессивных мер.

Мои функции по оказанию поддержки сотрудникам резидентуры, которые работают против представителей Советского Союза и других социалистических стран, заключаются в координации и оформлении поступающих к нам документов и слежении за их прохождением.

В отдельных случаях мне приходится координировать действия курируемых мной сотрудников резидентуры с отделом стран советского блока, а в других случаях этот отдел координирует со мной свои действия. Операции по сбору информации об объекте разведки, не предусматривающие фактического проникновения в него или вербовку сотрудников объекта, как правило, входят в мою компетенцию, тогда как вербовка, провокации и другие более деликатные операции являются компетенцией отдела стран советского блока. Во всех случаях мы взаимно координируем свои действия. Подслушивание телефонных разговоров, установка и оборудование постов наблюдения, деятельность групп наружного наблюдения и слежки, контроль за передвижением, работа с агентами-наводчиками и с агентами-двойниками — все это входит в мои обязанности, однако любая операция по вербовке или по организации невозвращения на родину советского гражданина проводится под руководством латиноамериканского направления оперативного отделения отдела стран советского блока. Отделения, ведающие другими социалистическими странами, например польское или чехословацкое, осуществляют руководство и координируют действия резидентур в соответствующих странах. К счастью для меня, сотрудники отдела стран советского блока несут ответственность за составление и постоянное корректирование досье па советских представителей, содержащих весьма детальный анализ характерных черт и деятельности каждого интересующего нас советского гражданина. Обычно информация для такого досье собирается в процессе длительного наблюдения за советским гражданином во время его пребывания в заграничной командировке. Наряду с многим другим в досье отражаются характерные привычки человека во время работы и отдыха, личные качества, друзья, отношения в семье, состояние здоровья, увлечения, уязвимость.

В мексиканском отделении все совместные и вспомогательные операции осуществлялись под руководством Шарлета Бастоса, который проработал в отделении десять лет и которому знакомы все детали этой сложной деятельности. Таким образом, мне приходится проявлять лишь поверхностный интерес к этим операциям, несмотря даже на то, что они нацелены против представительств СССР и других социалистических стран, потому что довольно часто эти операции преследуют многие другие цели. Тем не менее я обязан позаботиться об удовлетворении всех требований, связанных с работой трех постов, из которых ведется наблюдение за советским посольством, а также потребностей, связанных с пятью или шестью принадлежащими нам квартирами в домах около посольства. Я обязан также контролировать деятельность пятнадцати или двадцати агентов-наводчиков, мексиканцев или иностранцев, проживающих в Мексике и под тем или иным предлогом поддерживающих личные взаимоотношения с советскими гражданами; я оформляю санкции на использование таких агентов, осуществляю проверку имен и выполняю другую работу с документами.

Наблюдательные посты у посольства СССР, посольств других социалистических стран и у кубинского посольства фотографируют номера автомашин из США и их владельцев и направляют такие фотографии в штаб-квартиру для дополнительного расследования. Отдел безопасности ЦРУ получает из государственной картотеки имена и другие данные на сфотографированных, и, если данные относятся к американским гражданам или иностранцам, проживающим в США, мы посылаем письменную справку ФБР.

Два года тому назад, когда отдел стран Западного полушария возглавлял Дес Фитцджеральд, он решил провести эксперимент, чтобы выяснить, насколько возрастет эффективность работы группы сотрудников ЦРУ, если они будут действовать под прикрытием торгового представительства и почти не будут вступать в непосредственный контакт с резидентурой ЦРУ, действующей под прикрытием посольства США. Этот эксперимент мог бы оказать большое влияние на степень использования ЦРУ в качестве прикрытия представительств госдепартамента, которые являются основным видом прикрытия в странах, где отсутствуют крупные американские военные объекты. Основная проблема при использовании неофициального прикрытия заключается в том, что сотрудникам под официальным прикрытием в посольствах приходится слишком часто и непомерно много времени тратить на оказание помощи сотрудникам, действующим под неофициальным прикрытием, в плане обеспечения их безопасности, связи, финансирования, отчетности, проверки фамилий и выполнения других функций, в результате чего неофициальное прикрытие становится малопродуктивным. Цель эксперимента в Мехико заключалась в том, чтобы организовать под прикрытием коммерческого представительства работу нескольких сотрудников, которые имели бы прямую связь со штаб-квартирой и доставляли бы как можно меньше хлопот резидентуре.

Группа LILINK (криптонимы для Мексики начинаются с букв LI) состояла из трех оперативных работников, действовавших под прикрытием представителей по вопросам импорта. Отдел связи административного управления ЦРУ сконструировал специальный шифровальный аппарат, который внешне напоминает обычный телетайп, способный передавать и принимать закодированные сообщения с помощью инфракрасного излучения по линии прямой геометрической видимости. Группа LILINK. располагалась в служебном здании, местоположение которого обеспечивало возможность инфракрасной связи с резидентурой в посольстве, где находилось аналогичное приемопередающее устройство. Такое надежное средство связи устраняло необходимость личных встреч между сотрудниками резидентуры и группы. Шифровальный аппарат группы можно было также подключать к обычной системе связи резидентуры для установления прямого контакта группы со штаб-квартирой. Таким образом, обязанности по оказанию поддержки группе сводились для сотрудников в посольстве до абсолютного минимума.

Эксперимент оказался успешным лишь частично. С одной стороны, нашим сотрудникам в группе с трудом удавалось выполнять достаточные представительские функции, чтобы прикрытие выглядело правдоподобным, с другой — помощь посольской резидентуры сотрудникам группы не сократилась настолько, насколько рассчитывали. В контрразведывательном деле, которое я унаследовал, был замешан один из сотрудников группы LILINK, что как раз и привело к тому, что группу решили расформировать.

Упомянутый сотрудник серьезно злоупотреблял спиртными напитками и находился в любовной связи с девушкой, работавшей секретарем в отделе связи и учета в американском посольстве. (Отдел обслуживал не резидентуру, а «чистых» сотрудников посольства по линии государственного департамента.) Было обнаружено, что они фотографировали и снимали на кинопленку себя и другие пары в порнографических сценах, иногда с участием животных. Одним из действующих лиц был человек неустановленной национальности, замешанный несколько лет назад в деле о шпионаже в США, но выпавший позднее из поля зрения.

Когда стало известно о существовании этих фотографий и фильмов, в штаб-квартире разрешили упомянутому сотруднику уйти в отставку, а в госдепартаменте такое же решение было принято в отношении другой участницы в этих делах — их сотрудницы в отделе связи и учета. Заводила же этой компании снова исчез, и резидентура тщетно старалась отыскать его и фильмы. Ни сотрудник группы LILINK, ни девушка не выразили желания обсуждать это дело до увольнения с работы, и, по-видимому, они вместе выехали в Калифорнию. Теперь моя задача заключается в том, чтобы координировать усилия резидентуры по расследованию этого дела с усилиями контрразведчиков штаб-квартиры, которые занимаются этим происшествием в контакте со службой безопасности госдепартамента. Никто еще не установил, завербовал ли неизвестный агент нашего сотрудника или девушку, и именно по этой причине группа LILINK расформирована. Младший оперативный сотрудник группы Артур Лейденберг уже вернулся в штаб-квартиру.

6 октября 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Работа в штаб-квартире невероятно скучная; я только и знаю, что передаю бумаги на подпись. И это не просто скука. Рано или поздно все это надоест еще больше. Если уйти в отставку сейчас, то придется подыскивать работу в этом проклятом городе. Мне хотелось бы вернуться на работу в Калифорнию, но в этом случае я почти никогда не виделся бы с детьми. Если я не уйду в отставку, то просто погрязну в этой жалкой работе, а со временем меня снова отправят в Латинскую Америку, прочь от моих мальчишек. В любом случае мне будет плохо.

Однако я все же уйду из ЦРУ. Я больше не верю в то, что делает это управление. Закончу писать справки с выводами, сообщу Джейку или Бро о том, что подыскиваю другую работу, и уйду, когда подвернется что-нибудь приличное. Я не скажу точных причин своего ухода, потому что, если истинные причины станут известны, меня лишат допуска к секретным документам и я буду просто уволен. Я обосную это причинами личного характера и свяжу их с обстановкой в семье. В противном случае у меня не будет никакого дохода во время поисков другой работы.

Вопрос стоит не о том, уходить или нет, а о том, когда подать в отставку. Интересно, как прореагировали бы на заявление с изложением истинных причин отставки, если я написал бы примерно такое заявление:

«Дорогой мистер Хелмс!

Я с глубочайшим уважением подаю заявление с просьбой об отставке из Центрального разведывательного управления по следующим причинам.

Я поступил на службу в управление потому, что думал, что буду защищать безопасность моей страны, борясь против коммунизма и советской экспансии, и в то же время помогать другим странам в сохранении их свободы. Шестилетнее пребывание в Латинской Америке показало мне, что несправедливости, навязанные широким народным массам малочисленными правящими меньшинствами, не могут быть в достаточной мере исправлены с помощью таких реформистских движений, как «Союз ради прогресса». Правящий класс никогда добровольно не откажется от особых привилегий и удобств. Это — классовая борьба, и именно по этой причине коммунизм привлекает массы. Мы называем это свободным миром, но единственная свобода при таких условиях — это свобода богатых эксплуатировать бедных.

Экономическое развитие в Латинской Америке могло бы привести к улучшению благосостояния в некоторых странах, но в большинстве стран структурные противоречия и рост населения мешают сколько-нибудь существенному увеличению доходов большинства населения. Хуже того, размеры частных капиталовложений, займов и всего того, что посылают США в Латинскую Америку, становятся из года в год намного меньше того, что вывозится обратно в Соединенные Штаты — прибыли, проценты, доходы, плата в счет погашения займов. Доход, оставляемый в Латинской Америке, пожирается правящим меньшинством, которое полно решимости жить по нашим меркам благосостояния.

Отделять деятельность управления от этих условий нельзя. Подготовка и поддержка нами полиции и вооруженных сил, в особенности разведывательных служб, наряду с другими мероприятиями США через миссии по оказанию военной помощи и в рамках программ по обеспечению общественной безопасности, дают в руки правящих меньшинств еще более мощное оружие для укрепления своего господствующего положения и присвоения непропорциональной доли национального дохода. Наши операции по проникновению в ряды левых сил и по их подавлению также служат укреплению позиций правящих меньшинств путем искоренения главной угрозы их могуществу.

Американские деловые и правящие круги тесно связаны с правящими меньшинствами в Латинской Америке, с помещиками и промышленниками. Наши интересы и их интересы — сохранять стабильность и получать доходы от капиталовложений — совпадают. Между тем народные массы по-прежнему страдают, потому что они лишены даже минимальных возможностей получать образование, сохранять здоровье, пользоваться жильем и нормально питаться. Они могли бы пользоваться этими благами, если национальный доход не распределялся бы столь неравномерно.

Мне представляется необходимым, чтобы то малое, что имеется, распределялось справедливо. В коммунистической больнице лечат так же, как и в капиталистической, и если коммунизм является подходящей альтернативой тому, что я видел в Латинской Америке, то решение должны принять сами латиноамериканцы. Наши же альтернативы сводятся к тому, чтобы или продолжать поддерживать несправедливость или выйти из игры, пустив события на самотек».

Я мог бы продолжать это письмо, но не имеет смысла. Единственной реальной альтернативой несправедливости в Латинской Америке является социализм, и неважно, какого оттенка красного цвета носит одежду революционер, он солидарен с силами, которые хотят уничтожить Соединенные Штаты. Первое, что должен сделать я, — это оглядеться и решить принципиальные вопросы. Я закончу писать справку и найду другую работу, прежде чем говорить о том, что я действительно думаю.

7 октября 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Утром в уругвайском направлении отмечали одно событие. Правительство Уругвая наконец-то выслало из страны нескольких советских представителей: четверо из них покинули страну вчера. Теперь в газетах Монтевидео обсуждается вопрос, не будет ли аннулировано недавнее приглашение Громыко посетить Уругвай. Высылка из страны советских представителей явилась результатом настойчивости Луиса Варгаса. Когда я уезжал, он сказал мне, что если профсоюзы служащих правительственных учреждений начнут агитацию перед выборами, то Советы пострадают. (Перед отъездом из Монтевидео я составил докладную записку, в которой рекомендовал, чтобы Варгасу была предоставлена туристская поездка в США в качестве вознаграждения, если ему удастся выдворить хоть одного советского служащего, отметив при этом, что такая поездка явилась бы малой компенсацией, так как я ничего не платил ему.)

Распоряжение о высылке основывалось на том же ложном сообщении, которое было подготовлено нами для Сторасе в январе прошлого года, с небольшими изменениями и в котором советские служащие обвинялись во вмешательстве во внутренние дела страны. Из страны высланы только четверо; двое других из тех, что были в первоначальном списке — атташе по культурным вопросам и еще один, — находятся в настоящее время в отпуске в Москве, и визы им не будут возобновлены. По утверждению Варгаса, после высылки этих четырех советских представителей с дипломатическими паспортами будут высланы еще двое из числа торговых представителей.

Как резидентура в Монтевидео, так и другие резидентуры используют высылку советских служащих для новой антисоветской кампании в печати. Наш доклад для Сторасе, наряду с обычными обвинениями местных коммунистических партий в проведении подрывной деятельности по указанию и под руководством Советского Союза, увязывает недавнюю волну забастовок с проведением съезда компартии в августе и участием в нем советских представителей. Доказательством подлинности плана подрывной деятельности, который излагался в докладе Сторасе, являются 11 различных забастовок, которые проводятся сейчас в Уругвае. Советским представителям предложили покинуть страну в течение 48 часов. Был также подтвержден приказ о высылке двух восточногерманских представителей. Они должны были покинуть страну в течение 30 дней. Высылка советских граждан могла бы благоприятно повлиять на профсоюзы в прошлом году, но не в этом. Забастовки расширяются, и на улицах, по сообщениям резидентуры, имеют место столкновения между полицией и забастовщиками. Вчера были парализованы транспорт, банки и другие правительственные учреждения в Монтевидео, а Национальный конвент трудящихся расценивает доклад Сторасе как оскорбление, направленное против профсоюзного движения, и призывает продолжать борьбу против правительственной экономической политики, главным образом против реформ прошлого года.

15 октября 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Любопытная шифровка, полученная из резидентуры в Мехико, заставила меня вновь призадуматься. Кауфман отфутболил ее мне. На ней стоял гриф особой секретности, ибо это было предложение направить сотрудника ЦРУ под прикрытием олимпийского атташе американского посольства на Олимпийские игры 1968 года.

В течение некоторого времени резидентура сообщала о возрастающем количестве тренеров из коммунистических стран, которые по договоренности с мексиканским олимпийским комитетом должны были готовить к играм мексиканских атлетов. Такая же договоренность была достигнута с шестью американскими тренерами, в то время как тренеров из восточноевропейских коммунистических стран было 14 или 15. Вопросом об Олимпийских играх занимается посольство в Мехико, так как отдел по культуре Информационного агентства США выплачивал американцам субсидии в соответствии с программой обмена. Эти субсидии дополняют заработную плату, которую они получают от олимпийского комитета Мексики, и в некоторых случаях это позволило удержать несколько тренеров, которые не остались бы на других условиях.

В шифровке из резидентуры в Мехико говорится о предложении, которое сделал недавно посол Фултон Фримэн. Он предложил ЦРУ назначить своего сотрудника для выполнения обязанностей олимпийского атташе американского посольства. По мнению посла, такое назначение будет логично, так как, присутствуя на заседаниях олимпийских атташе, сотрудник ЦРУ смог бы следить за разведчиками коммунистических стран, одни из которых являются частными лицами и постоянно проживают в Мехико, а другие — сотрудниками дипломатических представительств. Сотрудник ЦРУ смог бы также вести наблюдение за атташе коммунистических стран на Олимпийских играх, так как его деятельность в мексиканском олимпийском и в организационном комитетах будет переплетаться с деятельностью в них представителей коммунистических стран. Если ЦРУ не может выделить человека на должность олимпийского атташе, посол подберет такового из кандидатур, которые он уже наметил, потому что круг вопросов относительно Олимпийских игр, которые представители мексиканских организаций хотели бы обсудить с посольством, все более расширяется; если учесть к тому же, что в связи с Олимпийскими играми ожидается большой наплыв американских граждан, то необходимость иметь в посольстве атташе, который будет заниматься только вопросами, связанными с Олимпийскими играми, очевидна.

Комментируя эту шифровку, резидент Уин Скотт отмечает, что назначение сотрудника на эту должность было бы полезно по нескольким причинам. Во-первых, у резидентуры появятся новые возможности активизировать работу, так как только трое из пятнадцати — двадцати сотрудников, находящихся под прикрытием посольства, имеют статус дипломата. Такое положение, создавшееся в результате политики нескольких послов, ограничивает возможность общения с представителями дипломатического корпуса, правящей (и единственной имеющей значение) мексиканской политической партии, министерства иностранных дел и других правительственных органов и общественных организаций, являющихся важными объектами резидентуры для проникновения и проведения в них тайных операций. Сотрудник-атташе по Олимпийским играм будет иметь широкие возможности выявлять, разрабатывать и вербовать новых агентов во всех этих объектах. Во-вторых, такой сотрудник будет находиться в Достаточно близком контакте с некоторыми олимпийскими атташе из коммунистических стран. (В настоящее время практически ни один сотрудник резидентуры не имеет личной связи с представителями коммунистических стран.) В-третьих, сотрудник резидентуры на Олимпийских играх сможет получать сведения о тренерах из коммунистических стран, работающих с мексиканскими спортсменами, главным образом через американских тренеров, которые уже связаны с посольством, так как получают там специальную дотацию. В заключение резидент сообщает, что сотрудник резидентуры па Олимпийских играх будет располагать отдельным кабинетом и выполнять свои функции как дополнительный сотрудник посольства, имеющий в случае необходимости возможность конспиративного контакта с резидентурой.

Я заказал в архиве оперативного управления отчеты о прошлых Олимпийских играх.

25 октября 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Я просмотрел отчеты о работе, связанной с прошедшими Олимпийскими играми, — сотрудники ЦРУ неизменно работали на каждых Олимпийских играх, с тех пор как русские появились в Хельсинки в 1952 году. Мельбурн, Рим, Токио — и теперь Мехико. Провокации, склонение к невозвращению на родину, пропаганда, вербовка американских спортсменов для работы в олимпийской деревне, на зимних играх и на летних играх — всем этим занималось ЦРУ.

Я написал докладную записку Биллу Бро и Дейву Мэрфи, руководителю отдела стран советского блока, и порекомендовал им согласиться на предложение резидентуры в Мехико. Я написал, что мог бы выступить в роли олимпийского атташе в посольстве, так как всегда был великим спортсменом, если не фактически, то по крайней мере в мечтах. Я заявил об этом полусерьезно, полушутя и думал, что они посмеются над этим предложением, но Мэрфи им заинтересовался. Бро был руководителем резидентуры в Токио во время Олимпийских игр в 1964 году, поэтому он отнесся к предложению без энтузиазма. Послал шифровку в Мехико, сообщив резиденту, что предложение в принципе принято и руководство обсудит этот вопрос с государственным департаментом и наметит кандидатуру. Я, пожалуй, соглашусь на это предложение, ибо на Олимпийских играх я, возможно, смогу завязать знакомства, которые помогут мне найти новую работу. Вечером сделаю несколько упражнений по выжиманию и пробегусь вокруг квартала. Говорят, жить в Мехико прекрасно.

Недавно пришла шифровка из Мехико, из которой стало ясно, как там работает система. Резидент сообщил, что Луис Эчеверрия, министр внутренних дел, только что сказал ему об условном избрании его следующим президентом Мексики. Хотя Эчеверрия не сказал об этом прямо, резидент не сомневается, что он умышленно посвятил его в тайну, несмотря на то что выборы состоятся только в 1970 году.

Содержащаяся в этой шифровке информация чрезвычайно интересна, не столько потому, что она секретная, сколько потому, что теоретически смена президента в Мексике происходит по решению широко представленной группы внутри ИРП. В течение многих лет лидеры этой партии отрицали, что преемник президента избирается тайно бывшими президентами и несколькими высшими руководителями партии, ибо внешне для выдвижения кандидатуры нового президента проводится съезд со всеми признаками участия масс в этом мероприятии. Сотрудник-информатор мексиканского отделения послал доклад — «голубую папку» (по строго ограниченной рассылке) в Белый дом и госдепартамент о хороших новостях от Эчеверрии.

1 декабря 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. На выборах в Уругвае в прошлое воскресенье был принят пакт о реформе конституции, выдвинутый партиями «Бланко» и «Колорадо». Партия «Колорадо» одержала победу на президентских выборах — президентом будет генерал Хестидо, который ушел из национального правительственного совета еще в апреле, чтобы возглавить кампанию за реформу. Партия «Колорадо» будет контролировать и законодательный орган, поэтому никаких оправданий бездеятельности быть не может. Политический фронт Коммунистической партии Уругвая — Левый освободительный фронт — также одержал значительную победу, заняв шесть мест в законодательном органе. За прошедшие восемь лет компартия удвоила процент своих голосов и утроила количество своих представителей в законодательном органе.

У Хебера и Сторасе дела шли не очень хорошо. Они вели совместную предвыборную кампанию — Хебер за место президента, а Сторасе намеревался стать вице-президентом, и в списках партии «Бланко» они стоят лишь на третьем месте, получив 83 тысячи голосов из общего количества более одного миллиона. Вчера Хебер решил взять два месяца отпуска, так как через три месяца истекает срок его председательствования в национальном правительственном совете, а Луис Варгас сложил с себя обязанности директора иммиграционной службы.

Мало вероятно, чтобы против Советов, Восточной Германии и других стран были приняты какие-либо дополнительные акции, но количество высланных из страны за одиннадцать месяцев, в течение которых мы работаем со Сторасе и Варгасом, впечатляет — шесть советских служащих, три северокорейца, два восточных немца и один чех.

5 декабря 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Мое назначение в Мехико под прикрытие олимпийского атташе все еще реально, хотя возникла некоторая задержка из-за консультаций между резидентурой и послом и между штаб-квартирой и госдепартаментом. А пока я занимался изучением материалов о Мексике, которая оказалась такой же интересной страной, как и Эквадор и Уругвай, — пожалуй, даже более интересной благодаря бурным движениям за социальную справедливость.

10 декабря 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Чем больше узнаешь о Мексике, тем яснее понимаешь, что мексиканская революция превратилась в пустую риторику или, в лучшем случае, в уродливо деформированное движение, находящееся под контролем дельцов и бюрократов. Порядки, приведшие к такой громадной диспропорции в распределении доходов, были установлены политической организацией, которая сумела воспользоваться плодами победившей революции и послужила своего рода зонтиком, под которым собрались представители самых различных слоев населения, участвовавшие в революционном процессе. Эта партия, которая сейчас называется Институционно-революционной партией (ИРП), монопольно удерживает власть с 20-х годов.

ИРП является довольно любопытной организацией благодаря своему разношерстному составу и тому, что она так долго находится у власти. Теоретически она состоит из трех секторов, каждый из которых входит в массовую организацию: крестьянский сектор — в Национальную конфедерацию крестьян (НКК), рабочий сектор — в Конфедерацию трудящихся Мексики (КТМ), народный (средние слои) сектор — в Национальную конфедерацию народных организаций (НКНО). Каждая из этих массовых организаций имеет свой национальный, региональный и местный бюрократические аппараты, которые входят в соответствующую бюрократическую структуру ИРП и борются за принятие выгодных для них политических решений. В действительности же важные решения, включая назначение на правительственные посты, обычно принимаются в штаб-квартире ИРП в Мехико, которая возглавляется исполнительным комитетом, состоящим из семи человек, нередко с участием представителя министра внутренних дел или президента. Лоббизм массовых организаций и местных отделений ИРП оказывает известное влияние на процесс принятия решений, однако начинается этот процесс всегда наверху, и направляется он всегда сверху.

15 декабря 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Мексиканское и кубинское отделения вновь переехали из эймсовского здания в штаб-квартиру, что облегчает встречи с коллегами из отдела стран советского блока, однако повседневная бумажная рутина по-прежнему захлестывает нас. Чтение разведывательных сообщений и почтово-телеграфной переписки между резидентурой в Мехико и штаб-квартирой, а также работа с оперативными делами позволяют сделать вывод, что здесь, как и в резидентурах в Монтевидео, Кито и в других столицах стран Западного полушария, тактика антиповстанческой деятельности одна и та же. Мы прибираем к рукам наших друзей, и тщательно следим за нашими врагами, и давим их, как только представляется возможность.

Правительство Мексики с нашей помощью держит общего для нас врага под строгим контролем, а что ему не удается — делает обычно сама резидентура. Таким образом, агентурная обстановка в общем-то остается благоприятной, хотя противников достаточно и они опасны из-за близости к территории Соединенных Штатов.

20 декабря 1966 года, Вашингтон, округ Колумбия. Стратегическое значение Мексики, ее размеры и территориальная близость к США и масштабы деятельности противника делают мексиканскую резидентуру самой большой в Западном полушарии. Всего в резидентуре около пятнадцати сотрудников разведки под прикрытием госдепартамента в политическом отделе посольства плюс еще около двенадцати разведчиков под разными неофициальными прикрытиями вне посольства. Кроме того, значительный вспомогательный персонал — работники службы связи, технические специалисты, картотетчики, секретари и другие. Общий численный состав резидентуры доходит до пятидесяти человек.

Совместные операции

Основной рабочей программой резидентуры является план LITEMPO, осуществлением которого руководят Уинстои Скотт, резидент в Мехико с 1956 года, и оперативный сотрудник Энни Гудпасчер, также работающий в резидентуре в течение нескольких лет. Планом LITEMPO предусматривается выполнение ряда программ оперативной поддержки различных мексиканских гражданских сил безопасности в целях обмена разведданными, проведения совместных операций, постоянного совершенствования сбора разведывательной информации о внутренней жизни Мексики и функций общественной безопасности.

Главной фигурой в операции LITEMPO является мексиканский президент Густаво Диас Ордас, который находился в тесном контакте с резидентурой с тех пор, как стал министром внутренних дел в правительстве Адольфо Лопеса Матеоса (1958-1964 годы). Скотт установил также тесные рабочие отношения с Лопесом Матеосом и, после того как Диас Ордас стал президентом два года тому назад, наладил тесный рабочий контакт с нынешним министром внутренних дел Луисом Эчеверрией. Таким образом, основными действующими лицами в операции LITEMPO являются президент и министр внутренних дел, который будет вторым лидером ИРП и от внутренней безопасности перейдет к президентству.

Тем не менее дружеские отношения Скотта с Диасом Ордасом вызывают определенные трудности.

В 1964 году Фултон Фримэн прибыл в Мехико в качестве посла, чтобы завершить там свою дипломатическую службу, которую он начал в том же посольстве в 30-е годы. Предполагается, что он уйдет на пенсию после Олимпийских игр 1968 года. Во время назначения в Мехико намерения Фримэна по поводу дипломатических отношений с Диасом Ордасом столкнулись с предпочтением президента иметь дело со Скоттом, и Фримэн был ограничен только протокольными контактами с президентом, а его дипломатический талант был сосредоточен на министре иностранных дел. Вопрос о том, кто должен работать с президентом, частично переплелся с тем, что посол вскоре после своего приезда стал настаивать на том, чтобы Скотт подробно информировал его об оперативной программе резидентуры, на что Скотт ответил отказом. В конце концов, и Скотт и посол поехали в Белый дом, где президент Джонсон решил спорный вопрос в пользу желаний разведывательного управления и своего друга Диаса Ордаса. Скотт, конечно, продолжал работать с президентом, а посол так и не получил полной информации о деятельности резидентуры, несмотря на свои настойчивые требования. С тех нор отношения между Скоттом и послом несколько улучшились, но посол запрещает любые операции резидентуры против мексиканского министерства иностранных дел.

Тогда как Скотт часто встречается с президентом и министром внутренних дел, два сотрудника резидентуры под неофициальным прикрытием занимаются повседневными контактами с главами служб безопасности, подчиняющимися Эчеверрии. Один из этих сотрудников является бывшим агентом ФБР, который работал в аппарате атташе по юридическим вопросам в посольстве США в Мехико. Этот сотрудник ушел из ФБР для работы в резидентуре, но было сделано все возможное, чтобы скрыть его работу в ЦРУ во избежание вражды из-за того, что ЦРУ «украло» сотрудника ФБР. Два разведчика под неофициальным прикрытием выполняют работу, эквивалентную миссии общественной безопасности, но в Мексике резидентура выполняет эту функцию секретно, принимая во внимание националистические чувства мексиканцев,— как и в Аргентине. В ходе выполнения плана LITEMPO мы в настоящее время предоставляем рекомендации и оборудование для новой секретной системы связи между Диасом Ордасом и основными городами страны. Другие совместные операции с мексиканскими службами безопасности включают контроль пассажиров, подслушивание телефонных разговоров и репрессивные акции.

Резидентура также готовит для Диаса Ордаса ежедневную разведывательную сводку, в которой есть раздел по действиям мексиканских революционных организаций и коммунистических дипломатических миссии и раздел международных событий, составляемый на основе информации, получаемой из штаб-квартиры. Другие справки, часто освещающие лишь один конкретный вопрос, передаются Диасу Ордасу, Эчеверрии и руководящему составу органов безопасности. Эти документы, как и ежедневные разведсводки, включают информацию от агентов резидентуры, тщательно замаскированную, чтобы нельзя было установить источник информации. Резидентура работает значительно эффективнее, чем мексиканские службы, и, следовательно, оказывает большую помощь властям в планировании: облав, арестов и других репрессивных акций.

Связь между Скоттом и службами мексиканской; военной разведки выражается главным образом в обмене информацией, с тем чтобы иметь контакт с ними на случай возможных неожиданностей. Военный атташе США также находится в постоянном контакте с мексиканской военной разведкой, и их отчеты резидентура получает регулярно.

Стэн Уотсон, заместитель резидента в Мехико, встречается с сотрудником южно-корейской разведки, которого недавно прислали сюда под дипломатическим прикрытием для того, чтобы проверить зондирование Северной Кореей возможности открытия миссий в Мексике и Центральной Америке.

Операции против компартии

Направление в резидентуре, занимающееся делами компартии, состоит из двух сотрудников — Уэйда Томаса и Бена Рамиреса, работающих под прикрытием посольства, плюс два сотрудника под неофициальным прикрытием — Боб Дрисколл, отставной разведчик, работающий теперь по контракту, и Хулиан Замбианко, который был переведен из Гуаякиля в Мехико приблизительно год тому назад. Эти сотрудники отвечают за агентурное и техническое проникновение в основные революционные организации. Результаты деятельности этого направления довольно высокие, хотя и не такие, какими они были до 1963 года. В конце 1962 года Карлоо Мануэль Пельесер, самый ценный агент резидентуры по проникновению в компартию, разорвал открыто с коммунизмом, опубликовав книгу. Он был лидером гватемальской Коммунистической партии и министром труда в правительстве Арбенса в 50-х годах. Однако после того как с помощью ЦРУ было свергнуто правительство Арбенса, Пельесер перебрался в Мехико и в течение ряда лет был лучшим агентом резидентуры по всем революционным организациям в Мексике, а не только по гватемальской эмиграции. Издание его книги, конечно, финансировала резидентура, а штаб-квартира ЦРУ распространила ее по всей Латинской Америке. Резидентура в Мехико использует Пельесера и в настоящее время как агента по пропаганде, так же как и других бывших агентов в компартии, которые официально порвали с коммунизмом, скрыв, что в течение многих лет работали в качестве шпионов.

Резидентура также собирает информацию о коммунистах США, живущих в Мексике. Многие из них переехали во времена Маккарти, и некоторые приняли мексиканское гражданство. Информация о них интересует главным образом ФБР, которое называет их американской коммунистической группой в Мехико. В данные об этих коммунистах включаются и те, которые являются результатом операции по подслушиванию телефонных разговоров, о чем будет сказано ниже.

Резидентура получает также копии отчетов об операциях по проникновению в мексиканские революционные организации агентов ФБР. Мексика является единственной в Латинской Америке страной, за исключением Пуэрто-Рико, в которой ФБР продолжало свои операции против местных левых, несмотря на то что в 1947 году этим стало заниматься ЦРУ. Разведывательная информация ФБР обычно отличается высокой достоверностью и качеством.

Операции против СССР и других социалистических стран

Самым большим направлением в резидентуре является направление, которое работает против СССР и других социалистических стран. В нем работают четыре сотрудника, три помощника и секретарь — все под прикрытием посольства, а четыре сотрудника — под неофициальным прикрытием. Это направление возглавляет Поль Диллон, а имена других сотрудников под официальным прикрытием следующие: Дональд Вогель, Цинция Гаусман и Роберт Стил. Направление проводит ряд секретных операций.

Резидентура имеет два поста наблюдения напротив советского посольства, из которых следят за входом, плюс третий пост позади посольства, откуда ведется наблюдение за садом. Этот третий наблюдательный пост расположен в самом ближнем из пяти домов по соседству с посольством; все пять домов принадлежат резидентуре. Несколько лет тому назад с поста был отснят фильм, в который попали разговаривавшие в саду русские, но попытки специалистов расшифровать разговор по движению губ оказались безуспешными. С одного из постов напротив посольства поддерживается радиосвязь с группой наружного наблюдения для того, чтобы сообщать сотрудникам группы, когда находящийся под наблюдением человек выходит из посольства, в каком направлении он идет и другие данные. На всех постах наблюдения регулярно фотографируют советских служащих и членов их семей и всех, кто посещает посольство; если посетитель приезжает на автомашине, то для выяснения его личности фотографируют номер машины. Иногда ближайший к посольству пост наблюдения используется для фиксирования работы электронной аппаратуры, но попытки зафиксировать излучения от советского шифровального оборудования успеха пока не принесли.

В дополнение к группе наружного наблюдения ил советское посольство направлены и другие вспомогательные операции. Посредством одной из них постоянно контролируются советские телефонные переговоры, а посредством операции по контролю за въездом и выездом получают фотографии документов наряду с данными о прибытии и отъезде интересующих нас лиц. Контроль мексиканских дипломатических каналов связи позволяет узнавать о запросах на получение мексиканской визы для советских представителей, включая дипломатических курьеров.

Резидентура имеет пятнадцать—двадцать вспомогательных агентов разной степени надежности и эффективности, используемых для разработки советских представителей. Есть подозрения, что некоторые из этих агентов перевербованы противником и используются в качестве двойников против резидентуры ЦРУ. Два наиболее ценных агента такой категории — Кэтрин Манхаррес, секретарь ассоциации иностранных журналистов, и ее муж — участвуют в разработке советских пресс-атташе и корреспондента ТАСС.

Вспомогательным агентом-наводчиком является также владелец бакалейной лавки, расположенной напротив советского посольства, где советские сотрудники покупают продукты и прохладительные напитки. Отдел оперативной техники штаб-квартиры изучает возможность оборудовать подслушивающей аппаратурой деревянный ящик для бутылок или сами бутылки. В настоящее время этот агент используется в важной операции по разработке завхоза посольства.

Еще один вспомогательный агент-наводчик, который, по-видимому, сыграет важную роль в будущем,— это американец, преподающий английский язык в Мехико, заядлый рыбак. На рыбалке он познакомился с советским консулом. Они проводили на рыбалке один или два уик-энда в месяц, и у них сложились хорошие дружеские отношения. Когда консул будет возвращаться в Москву (он находится в Мексике уже несколько лет), мы решили попробовать склонить его к измене при помощи нашего агента. Три двойника резидентуры, использовавшиеся в разработке советских представителей, были исключены в связи с отсутствием результатов или с проблемами контроля.

Аналогичные операции проводятся против чехов и поляков. Вспомогательные агенты-наводчики, наблюдательные посты, подслушивание телефонов, слежка и контроль пассажиров — все это используется систематически, хотя менее интенсивно, чем против советских сотрудников. В югославском посольстве была проведена вербовка шифровальщика и одного из секретарей.

Операции против кубинцев

Кубинское направление резидентуры состоит из двух сотрудников под крышей посольства — Франсиса Шерри и Джо Пикколо, секретаря и одного сотрудника под неофициальным прикрытием. Это направление также использует бригаду наружного наблюдения, наблюдательный пост у посольства, телефонное подслушивание и контроль за авиапассажирами. С помощью агентуры в аэропорту резидентура имеет постоянный негласный доступ к почте агентства Пренса Латина, поступающей из Гаваны, и к корреспонденции, направляемой в другие страны Латинской Америки.

С помощью мексиканских спецслужб резидентура контролирует всех авиапассажиров, направляющихся в Гавану или возвращающихся с Кубы в Мехико. Каждый пассажир фотографируется, а в его паспорте делается отметка о прибытии или вылете в Гавану. Цель этого мероприятия состоит в том, чтобы сорвать попытки кубинцев скрыть поездки некоторых лиц с помощью виз на отдельных бумажках. В резидентуру заблаговременно сообщаются имена всех пассажиров, с тем чтобы можно было осуществить их проверку. Что касается американских граждан, то по просьбе резидентуры мексиканские спецслужбы иногда задерживают их вылет.

Наиболее важной, осуществляемой в настоящее время операцией против кубинского представительства является попытка технического проникновения с помощью телефонной системы. В кубинском посольстве при помощи техников телефонной компании планируется установить новые настенные телефонные распределительные коробки, в которые отдел оперативной техники штаб-квартиры предварительно вмонтирует миниатюрные передатчики. В определенный момент техники умышленно нарушат линию телефонной связи посольства. Всякий раз, когда посольство обращается в компанию с жалобой на неисправность линии, оттуда обычно отвечают, что на узле все в порядке. Однако теперь, поскольку неисправность останется в силе, техники произведут осмотр линии на улице и придут в посольство, чтобы проверить аппаратуру в здании. Здесь они найдут «испорченные» настенные коробки и заменят их оснащенными специальным устройством. В настоящее время эта операция находится еще на этапе поступления жалоб на «неисправность».

Консульское прикрытие Шерри, руководителя кубинского направления резидентуры, позволяет ему поддерживать прямые контакты с кубинскими консульскими работниками в Мехико. Однако его основным вспомогательным агентом-наводчиком для разработки кубинцев является Леандер Вурвулиас, консул Греции и старейшина консульского корпуса.

Вспомогательные операции

О вспомогательных операциях тоже следует сказать несколько подробнее. Операции по подслушиванию телефонных разговоров проводятся в сотрудничестве с мексиканскими властями и позволяют контролировать одновременно около сорока линий. Резидентура поставляет оборудование, оказывает техническую помощь, обеспечивает курьеров и переводчиков, в то время как мексиканцы осуществляют подключение на подстанциях и обслуживают посты подслушивания. Наряду с телефонными переговорами коммунистических дипломатических представительств и некоторых мексиканских революционных групп подслушиванию в некоторых случаях подвергаются также телефоны местных высокопоставленных деятелей. Так, например, в течение нескольких лет служба безопасности подслушивала телефоны бывшего президента Карденаса и его дочери, а недавно началось подслушивание телефонов Луиса Кинтанильи, мексиканского деятеля культуры, который планирует поездку в Ханой с издателем «Майами ньюс» и аспирантом центра изучения демократических институтов в Санта-Барбаре. Сообщения о планах этой поездки немедленно направляются в Белый дом.

Резидентура располагает также своими собственными средствами для проведения операций по подслушиванию телефонов, которые используются в специальных случаях, когда участие мексиканцев считается нежелательным. Подключения для таких операций осуществляются техниками телефонной компании, являющимися агентами резидентуры, как это было сделано, например, для подслушивания телефонов кубинского посольства. Однако подобные операции сведены до минимума, чтобы избежать осложнения отношений с мексиканцами в случае раскрытия.

Контроль за передвижением пассажиров, сбор общих сведений и периодическая слежка входят в обязанности бригады наружного наблюдения, состоящей из шести человек. Они получают списки пассажиров из аэропорта и ежедневно передают их в резидентуру, а также фотографируют пассажиров из коммунистических стран и их паспорта при прохождении ими иммиграционного контроля.

Другая бригада из восьми человек, имеющая в своем распоряжении автомашины и средства радиосвязи, ведет наблюдение и слежку главным образом за сотрудниками советских и кубинских представительств, а также представительств других социалистических стран. Эту бригаду возглавляет Джим Андерсон, который одновременно руководит и еще одной бригадой из восьми человек, снабженной такими же средствами, но используемой для слежки за мексиканскими революционными лидерами и другими объектами.

Перехват почтовой корреспонденции ведется главным образом в отношении почты, поступающей из коммунистических стран, но в отдельных случаях применяется также для просмотра корреспонденции некоторых мексиканских внутренних адресатов.

Как и в любой резидентуре, многие агенты выполняют различные второстепенные и вспомогательные задачи. Для изготовления документов разведчикам под неофициальным прикрытием используется, например, Джадд Остин, один из американских юристов в фирме «Гудрич, Далтон, Литл энд Рикуэлм» (основная юридическая фирма, обслуживающая американских граждан в Мексике). Заместитель по административным вопросам председателя американской торговой палаты в Мехико Эл Уичтрич, общающийся с американскими и мексиканскими бизнесменами, собирает и передает в резидентуру политическую информацию. Резидентура имеет под прикрытием посольства представителя отдела оперативной техники, располагающего необходимым опытом и техническими средствами для операций по фотографированию, подслушиванию, фотосъемке и перехвату корреспонденции.

Операции тайных акций

Направление тайных акций резидентуры составляют заместитель резидента Стэнли Уотсон, два сотрудника под прикрытием посольства и один под неофициальным прикрытием. В их функции входит осуществление пропагандистских акций с помощью основных мексиканских ежедневных газет, некоторых журналов и телевидения. Они также занимаются разработкой студенчества, в основном в национальном мексиканском университете, а по линии профсоюзов основное внимание уделяется руководству деятельностью штаб-квартиры Межамериканской региональной организации трудящихся латиноамериканского филиала Международной конфедерации свободных профсоюзов. Работа в профсоюзах включает также изучение при помощи агентов слушателей новой профсоюзной школы (построенной на средства ЦРУ) в городе Куэрнаваке для последующего использования их в активных мероприятиях после возвращения в свои страны. Резидентура руководит также деятельностью американского института развития свободных профсоюзов.

Хотя совместные с мексиканскими спецслужбами и другие операции обеспечивают постоянное поступление политической информации о положении в Мексике, в резидентуре имеется сотрудник под официальным прикрытием — Боб Фелдман, который полностью переключен на разработку правящей партии и мексиканского правительства. Указанный сотрудник работает в тесном контакте с чистыми сотрудниками политического отдела посольства и ведет тщательное изучение функционеров ИРП в целях вербовки. Другим объектом проникновения является отдел социальных и политических расследований министерства внутренних дел. Этот отдел, являясь частью министерства, служит главным хранилищем информации для правящей партии о политических деятелях как самой ИРП, так и оппозиции по всей стране. Объектом разработки является и министерство иностранных дел, где в настоящее время по настоянию посла резидентура свернула свою деятельность. По мнению штаб-квартиры и резидентуры, прикрытие олимпийского атташе как раз позволит вести разработки в МИДе и в других правительственных учреждениях. При успешной вербовке агентов в ИРП и в мексиканском правительстве можно будет хорошо сбалансировать деятельность как агентов в совместных с местными спецслужбами операциях, так и отдельных агентов-информаторов в односторонних операциях. В настоящее время в олимпийском организационном комитете в качестве помощника председателя по вопросам связи с печатью работает агент резидентуры Рафаэль Фусони, который уже использовался некоторое время в разработке правительственных учреждений Мексики.

Резидентура в Мехико, несмотря на широкие масштабы оперативной деятельности и многочисленный персонал, хорошо известна своей отличной организацией. Два административных сотрудника и секретарь выполняют финансовую и хозяйственную работу, но и сам резидент Уин Скотт уделяет много внимания как оперативной, так и административной деятельности резидентуры. Каждый сотрудник должен оставлять у дежурного сведения о том, куда он направляется и когда вернется. Утренние опоздания не допустимы. Сотрудники обязаны своевременно отвечать на шифровки и письма, разрабатывать оперативные планы и другие документы. В целом мексиканская резидентура — это крупное подразделение с годовым бюджетом 5,5 миллиона долларов и пятьюдесятью штатными сотрудниками.

В резидентуре имеется информационное направление, состоящее из одного старшего сотрудника и помощника. Они обрабатывают всю получаемую резидентурой информацию, которая может представить интерес для штаб-квартиры или других резидентур. подготавливают информационные сообщения и ведут соответствующие досье.

Учетно-архивное направление резидентуры — самое большое и наиболее эффективное из всех существующих в резидентурах в Латинской Америке и, как говорят, считается гордостью Скотта. В нем имеются подробнейшие досье на тысячи мексиканцев и иностранцев, проживающих в Мексике, объектовые и тематические дела и обширная справочная картотека. В этом направлении работают квалифицированный специалист с двумя постоянными помощниками и четыре жены сотрудников резидентуры.

Естественно, что такая большая резидентура не может пользоваться прикрытием госдепартамента более чем для половины своих сотрудников. Некоторые из секретарей и помощников, работающие в мексиканской резидентуре, находятся в Мексике на правах туристов или включены в штаты посольства как местные служащие. Другие работают в резидентуре как туристы, представители фирм, бизнесмены и даже как пенсионеры. Неуязвимое прикрытие для сотрудников резидентуры — это трудная проблема, но ее, как правило, решают быстро и надежно. Близость Мексики к Соединенным Штатам, исключительно хорошие отношения между резидентурой и мексиканским правительством, а также многочисленный наплыв туристов из США позволяют решать эту проблему так, как вряд ли было бы возможно в других странах.

15 января 1967 года, Вашингтон, округ Колумбия. Опять отсрочка в решении вопроса, поеду ли я и когда в Мехико под олимпийским прикрытием. В настоящее время все внимание отдела стран Западного полушария сосредоточено на резидентуре в Монтевидео, где начались приготовления к конференции президентов стран—членов ОАГ, которая должна состояться в Пунта-дель-Эсте в апреле месяце и на которой будет присутствовать президент Джонсон. В нашем отделе создана оперативная группа в целях выделения дополнительных сотрудников в резидентуру в Монтевидео для организации специальной базы в Пунта-дель-Эсте и отработки взаимодействия с секретной службой Белого дома. Руководитель созданной в штаб-квартире группы Джон Ханке сообщил мне, что резидентура в Монтевидео прислала просьбу о том, чтобы я вернулся в страну для поддержания контактов с полицией. Старый бюрократ Кауфман не хочет, однако, чтобы мое место пустовало дольше, чем необходимо, поэтому он старается по мере возможности оттянуть мой отъезд. Меня не слишком привлекает перспектива вновь иметь дело с Отеро и его подручными, но снова побывать в Монтевидео — это намного интереснее, чем работать в штаб-квартире.

Перед тем, как выехать, мне предстоит закончить оформление двух новых сотрудников, направляемых в Мехико для работы под неофициальным прикрытием против советских учреждений. Один из них — агент, работающий по контракту, — занимался подготовкам групп для переброски на Кубу морским путем: он руководил специальной базой, расположенной на острове недалеко от Майами. Второй — Джек Киндши — кадровый сотрудник, переведенный на работу в Мехико из резидентуры в Стокгольме. Его положение эксперта по связи с общественностью в фирме «Роберт Муллен КО» в Мексике останется таким же, каким оно было в Швеции. В мое отсутствие работа на моем участке будет поручена Брюсу Беркмансу, недавнему выпускнику курсов профессиональной подготовки (бывшие начальные курсы спецподготовки сотрудников ЦРУ). Беркманс — бывший морской пехотинец; через несколько месяцев его направляют в Мексику для работы против компартии, чем он сейчас и занимается здесь, в нашем отделении. Он будет работать под неофициальным прикрытием в качестве консультанта по вопросам рынков и сельского хозяйства.

1 марта 1967 года, Монтевидео. Если Джонсон будет убит, то это произойдет не вследствие слабой охраны. Наша оперативная группа здесь выросла почти до шестидесяти сотрудников штаб-квартиры и других резидентур. В каждом уголке служебных помещений резидентуры стоит или письменный стол, или стол для пишущей машинки. В Пунта-дель-Эсте организована база в здании недалеко от места, где остановится Джонсон, и почти рядом с отелем, в котором состоится конференция.

Передовая группа секретной службы Белого дома организовала в резидентуре рабочий кабинет для быстрой обработки разведывательных сообщений, которые мы получаем из многих других резидентур и от наших источников здесь. Главная задача состоит в том, чтобы получать данные о возможных попытках покушения, подготавливаемого здесь или в других странах. Все резидентуры Западного полушария сообщают о передвижении левых экстремистов или об их исчезновении из поля зрения. Две секции оперативной группы заняты обработкой большей части этой информации и другими вопросами подготовки совместно с уругвайскими силами безопасности.

Направление резидентуры, возглавляемое Бобом Рифом, занимающееся операциями против компартии, тщательно изучает досье на всех уругвайских граждан, известных своей левой ориентацией, которые могли бы представить угрозу безопасности Джонсона или других президентов. Избегая передачи информации, которая могла бы подвергнуть опасности наши источники, сообщения для полицейской разведки готовятся параллельно со списками подозрительных лиц, рассылаемыми в контрольные пункты в различных зонах от Монтевидео до Пунта-дель-Эсте. Группа связи, в которую включили и меня, составляет эти сообщения на испанском языке и направляет их Отеро в штаб-квартиру полиции. В нормальных условиях мы не передавали бы в полицию информацию, полученную от наших ценных источников, поскольку вероятность того, что она станет достоянием противника в результате несовершенства системы обеспечения секретности в полиции, слишком велика. Но сейчас мы сознательно идем на риск ввиду высокой степени ответственности.

В эти сообщения включаются аргентинцы, парагвайцы, бразильцы и другие иностранцы, не проживающие в Уругвае, но могущие представить опасность, и досье в управлении Отеро разбухают не по дням, а по часам. К концу месяца полиции было передано несколько сотен таких сообщений от наших источников в Монтевидео и в других резидентурах.

2 апреля 1967 года, Монтевидео. Каждый день до резидентуры доходят все новые и новые истории о планах террористов напасть, подбросить бомбу, отравить или просто сорвать конференцию. Проверка этих историй свела меня с множеством различных людей, иногда вкупе со сверхстарательными агентами секретной службы Белого дома, стремящимися добиться правдивых показаний с помощью пыток. К одной из этих историй нельзя было отнестись невнимательно, и всю последнюю неделю я пытаюсь разобраться в ней.

Первоначальное сообщение было получено от агента резидентуры в Буэнос-Айресе. Он имел контакт с террористической группой Джона Уильяма Кука. Последний является известным крайне левым перонистом. В сообщении говорилось, что Кук с неизвестным числом своих сообщников намерен приехать в Монтевидео до начала конференции, с тем чтобы проникнуть в охраняемый район Пунта-дель-Эсте для организации взрывов и других террористических актов. Агенту не известны имена лиц, сопровождающих Кука, но он якобы знает, что террористы намерены действовать из номера, снятого Куком в отеле «Рамбла» — обветшалом двадцатиэтажном здании в Поситосе.

Не передавая эти данные полиции, которая могла поставить под угрозу агента, мы решили попытаться проверить сообщение и обратиться в полицию лишь тогда, когда Кук уже прибудет в город. Через группу наружного наблюдения я снял номер в отеле на том же этаже, где расположен номер Кука, и вызвал из резидентуры в Буэнос-Айресе Фрэнка Шерно, технического специалиста, обслуживающего наш регион. Две ночи Шерно безуспешно пытался открыть дверь в номер Кука, используя ручной батарейный вибратор с набором отмычек. Затем он изготовил ключ, но, для того чтобы подогнать его, потребовалось еще три ночи. К этому времени неоднократные переходы от нашего номера к номеру Кука вызвали подозрения лифтеров, а служащие в вестибюле громко обсуждали вопрос о том, что делают трое мужчин, проводящие ночь за ночью в комнате на двоих. Я начал все больше опасаться, что управляющий гостиницей сообщит в полицию, что могло бы расшифровать перед Отеро одного или двух агентов из группы наружного наблюдения.

Тем не менее прошлой ночью Шерно все же открыл номер Кука. Мы вошли, тщательно проверив, нет ли у двери каких-нибудь ловушек, и обнаружили в большой комнате деревянный ящик, в котором могли находиться винтовки или другое ручное оружие. Ящик был забит гвоздями и перевязан, но в одном углу доски отставали, и я разглядел внутри книги, журналы и другие печатные материалы, возможно служившие маскировкой или упаковкой более важных предметов. Я решил не трогать ящик, но мы установили два батарейных радиопередатчика — один в матрасе кровати и другой над гардинами, а в своем номере — приемники и записывающую аппаратуру для агентов группы наружного наблюдения, которые посменно будут выполнять функции операторов.

Утром из Буэнос-Айреса была получена шифровка со вторым сообщением агента. Он докладывал, что сегодня сюда приезжает дочь Кука и что она, возможно, остановится в его номере, а другие, видимо, вскоре последуют за ней. Я обсудил вопрос о ящике с начальником секретной службы Белого дома, который предложил использовать портативный рентгеновский аппарат, применяемый секретной службой для проверки подарков президенту Джонсону. Сегодня со мной в гостиницу направится агент секретной службы, который работает этим аппаратом, и мы выберем время для нового проникновения в номер Кука. После обеда действительно приехала дочь Кука со своим любовником. Группа наблюдения установит за ними слежку, когда они выйдут из здания, и будет докладывать нам по радио об их возвращении. В это время мы войдем в номер Кука и сделаем рентгеновские снимки ящика. Надеюсь, что лифт в этом отеле сможет поднять наш «портативный» аппарат, независимо от того, как мы его скрытно дотащим до него. Любой, кто помешает нам, получит порцию радиации, достаточную чтобы зажарить его спинной мозг.

4 апреля 1967 года, Монтевидео. После того как мы довольно долго слышали лишь звуки пружин матраса, микрофоны наконец зафиксировали, что дочь Кука со своим другом покинули номер. С большим трудом мы втащили туда рентгеновский аппарат, сняли свинцовую защиту и включили питание. С каждым снимком — мы должны были сделать их несколько, так как ящик значительно длиннее, чем пленка в аппарате, — напряжение слабело и освещение тускнело, и я подумал, что мы устроим замыкание, однако довольно скоро мы вернулись вместе с аппаратом в свой номер.

Оператор и я доставили аппарат обратно в резидентуру и проявили пленки — к счастью, на них ничего не оказалось, кроме изображения гвоздей. Днем того же числа парочка уехала в Буэнос-Айрес, не обмолвившись ни единым словечком о возможном прибытии кого-нибудь еще или даже о конференции. Они спокойно провели время, поделившись при этом с нашими операторами кое-каким опытом. В своем донесении я предложу выдать специальную премию агенту за богатое воображение.

В течение заключительного периода составление докладов и списков для полицейской службы безопасности стало отнимать большую часть времени. Теперь мы начали подготовку мероприятий по обеспечению безопасности Джонсона во время прибытия в аэропорт Монтевидео и перелета на вертолете в Пунта-дель-Эсте. Джон Хортон, резидент, будет находиться у места остановки самолета вблизи диспетчерского здания, там же будут агенты секретной службы Белого дома. Десять других оперативных работников ЦРУ займут стратегически важные посты в самом здании аэропорта. Каждый из нас будет наблюдать за определенными окнами и заботиться о том, чтобы они оставались закрытыми. Я буду находиться на крыше здания аэропорта, как раз под командно-диспетчерским пунктом. Каждый член группы снабжен радиопереговорным устройством для связи с другими членами группы в аэропорту, я же буду вооружен еще одним, более мощным передатчиком, предназначенным для посылки детальной информации в резидентуру. На основе моих сообщений резидентура будет незамедлительно информировать Вашингтон о времени появления самолета Джонсона в зоне прямой видимости, моменте приземления, об остановке, выходе президента и церемонии встречи, а также о посадке в вертолет, взлете и уходе его из поля зрения. Другие сообщения поступят от сотрудников, находящихся в машинах на шоссе к Пунта-дель-Эсте, — практически вертолет Джонсона всегда будет в поле зрения сотрудников ЦРУ с момента взлета в Монтевидео до посадки в Пунта-дель-Эсте, на всем семидесятимильном пути. С момента прибытия Джонсона в Пунта-дель-Эсте проблема обеспечения его безопасности упростится благодаря ограничениям передвижений в этой зоне, использованию специальных опознавательных значков и принятию других мер предосторожности. Поскольку президент Джонсон прибудет одним из последних, у нас будет возможность практиковаться в течение двух дней на других прибывающих президентах.

14 апреля 1967 года, Монтевидео. Приезд Джонсона три дня назад и его сегодняшнее отбытие прошли великолепно. На банкете в резидентуре по этому случаю Хортен передал мне шифровку из штаб-квартиры с приказом немедленно возвратиться, чтобы подготовиться к командировке в Мехико под прикрытием олимпийского атташе. Сегодня я попробую добыть место на один из транспортных самолетов ВВС, направляющихся в Вашингтон.

30 апреля 1967 года, Вашингтон, округ Колумбия. Пока я находился в Монтевидео, ЦРУ и государственным департаментом было принято несколько решений, касающихся работы на Олимпиаде. Билл Бро, начальник отдела Западного полушария, отнесся к идее посылки меня в Мехико равнодушно, потому что, будучи резидентом в Токио во время Олимпийских игр 1964 года, пришел к выводу, что смягчение политических противоречий, неизбежное в случае культурных событий такого масштаба, будет препятствовать успеху вербовочной работы. По мнению Бро, я смогу оправдать время с настоящего момента до конца следующего года, попусту затраченное на самой Олимпиаде, только в случае, если останусь в Мехико после закрытия Олимпийских игр.

С другой стороны, Дейв Мэрфи, начальник отдела стран советского блока, полагает, что мягкая политическая атмосфера поможет мне проникнуть в круги, которые в иных условиях недоступны правительственному чиновнику США. Кроме того, резидентура в Мехико не имеет прямых контактов между своими сотрудниками и советскими представителями. Поскольку я уже известен советским представителям в Монтевидео, мне будет легче установить отношения с представителями СССР и других социалистических стран, которые занимаются в своих посольствах вопросами, связанными с проведением Олимпийских игр. Резидентура в Мехико разделяет идею Мэрфи об использовании мероприятий по подготовке к Олимпийским играм для вербовки агентов в ИРП и в мексиканском правительстве.

Разногласия между Бро и Мэрфи были разрешены в мою пользу, но затем возникла новая проблема. Посол поставил в качестве условия принятия меня на работу в посольство заверение его в том, что я никогда не был известен полиции латиноамериканских стран как сотрудник ЦРУ. Кауфман, начальник мексиканского отделения штаб-квартиры, приказал мне написать меморандум за подписью Бро, заверяющий госдепартамент в том, что я не известен никакой полиции. При этом Кауфман сказал, что, если по этому поводу возникнут какие-то претензии в будущем, мы заявим, что любой представитель полиции этих стран, знающий о моей работе в ЦРУ, является прежде всего платным агентом ЦРУ, а уж потом сотрудником полиции.

Отрадным моментом является решение посла о том что ему необходимо иметь двух атташе по вопросам Олимпийских игр. Вторым атташе будет Дейв Карраско, бывший тренер сборной баскетбольной команды американского университета, возглавляющий в настоящее время спортивную программу «Корпуса мира» в Эквадоре. Очевидно, я буду его заместителем, и это значительно поможет мне, так как он действительно известен в спортивном мире. Более того, он родился на границе с Мексикой и с давних пор имеет друзей в мексиканских спортивных кругах. В следующем месяце Карраско приедет в Вашингтон для консультаций в госдепартаменте, а также для бесед с Кауфманом и со мной. Если не произойдет других задержек, мы должны открыть олимпийский отдел в посольстве в июне.

Луис Варгас, мой старый знакомый, директор иммиграционной службы в Монтевидео, находится сейчас здесь вместе с женой в поездке, которую оплачивает резидентура ЦРУ, — награда, рекомендованная мной в прошлом году, за его помощь нам в деле выдворения из страны и в других акциях против СССР, ГДР, ЧССР и Северной Кореи.

5 июня 1967 года, Вашингтон, округ Колумбия. Мы решили, что Дейв Карраско должен приехать в Мехико на неделю или две раньше меня, а пока он утрясает своп личные дела, я вернулся к бумажной рутине в мексиканском отделении.

Я только что прослушал двухнедельный курс, предназначенный для сотрудников, работающих против Советов, организованный отделом подготовки ЦРУ, но в действительности контролируемый отделом стран советского блока. Я должен был пройти этот курс в прошлом году, но уклонился под предлогом нехватки работников в мексиканском отделении. На этот раз подходящего предлога у меня не было.

Отдел стран советского блока добился определенных успехов в проведении этого курса лекций — он убедил начальника оперативного управления сделать этот курс обязательным не только для сотрудников, которые будут принимать участие в операциях против СССР и социалистических стран, но и для всех резидентов и их заместителей, работающих в странах, где имеются представительства СССР. Поскольку подразумевалось, что я буду поддерживать личные контакты с советскими представителями, я не мог отказаться от занятий на этих курсах.

Указанный курс является последним достижением в ЦРУ в вопросах вербовки и склонения к невозвращению советских граждан. Он основан большей частью на идеях и теориях Дейва Мэрфи, начальника отдела стран социалистического блока, весьма противоречивых идеях из-за догматического подхода к этим вопросам Мэрфи и его подчиненных, а также из-за отсутствия конкретных положительных результатов. Большинство сотрудников, слушавших этот курс, были из других географических отделов, а не из отдела стран социалистического блока, но мы просто воздерживались от открытого выражения своего несогласия, зная, что этот отдел взял бы на заметку инакомыслящих, а, принимая во внимание вес отдела в оперативном управлении, такая ересь рано или поздно отразилась бы на нашем положении.

В курсе обучения отсутствуют лекции и занятия по трудам Маркса, Ленина и других коммунистических теоретиков и вождей, зато нам предстояло изучить толстую книгу по истории России. Этот курс основан на знакомстве с современной советской действительностью и на том, как использовать полученные знания в наших целях, то есть как склонить советских людей к измене, вынуждая их шпионить против своей страны.

Но как добраться до этих советских людей, наиболее интересными из которых являются члены КПСС? Сравнительно доступны и уязвимы те из них, кто работает в каком-либо качестве в западных странах, — более 25 тысяч человек плюс находящиеся за границей в краткосрочных командировках и поездках. Обычно доступными являются те, кто работает в дипломатических и торговых представительствах и миссиях технической помощи, включая военный персонал, но особую важность представляют советские ученые, которые выезжают за границу на различные конференции и конгрессы. Из советских людей, находящихся в командировке за границей в течение нескольких лет, наиболее доступными для контактов являются дипломаты.

Главный упор в курсе по операциям против Советов, принимая во внимание неоценимое значение вербовки советского человека, который готовится вернуться в Советский Союз, делается на изучение организаций советских колоний в некоммунистических странах и оперативных программ ЦРУ по обнаружению в их составе уязвимых и недовольных лиц. Среди советских людей, согласно этой теории, наверняка есть готовые встать на путь невозвращенчества, и цель ЦРУ состоит в том, чтобы определить их и соответственно обработать. Чем дольше такой человек будет работать, прежде чем «исчезнуть» и направиться в США (еще лучше, если он согласится вернуться в СССР), тем больше возможностей эффективно использовать его. Но сначала нужно выявить кандидатов.

Большинство операций ЦРУ против советских колоний за границей проводится в целях получения регулярной и полной информации о советских людях в данных странах. Систематичность накопления информации составляет основу, необходимую для того, чтобы иметь подробные данные на любого человека и в любой момент. Типичные операции в странах некоммунистического мира подобны тем, которые мы проводим в Мексике и в Уругвае, а именно: контроль за выездом и въездом, получение паспортных и биографических данных и фотографий; наблюдательные посты для дополнительного фотографирования, анализа взаимоотношений внутри колоний и поддержки групп наружного наблюдения; наблюдение в целях выяснения открытой и тайной деятельности; подслушивание телефонных разговоров для изучения взаимоотношений и получения общей информации; установка подслушивающих устройств в помещениях в целях сбора общей и секретной информации.

Чем теснее агент-наводчик установит личные взаимоотношения с советскими людьми, тем лучше резидентура сможет оценить их уязвимость. Довольно часто наилучшими агентами-наводчиками оказываются сотрудники представительств других коммунистических стран, работающие в том же городе, что и объект разработки из советских граждан; обычно они вербуются для работы против Советов на основе националистических побуждений. Подобными агентами-наводчиками могут быть и дипломаты третьих стран, местные политические и правительственные служащие, а также лица, имеющие общие с советскими людьми увлечения. Агенты-двойники используются в основном для выявления советских разведчиков, накопления данных об их профессиональной компетентности и личных качествах, а также для раскрытия поставленных перед ними задач и вынуждения их работать вхолостую.

Задача агентов-наводчиков состоит в том, чтобы подготовить для недовольных советских граждан каналы измены — мосты для перехода на сторону противника, которые они могут постепенно подготовить в период психологического созревания. Агенты-наводчики — это люди, которым советский человек может довериться, если в нем созрела внутренняя потребность довериться кому-то. После нескольких часов, месяцев или даже лет знакомства агент-наводчик может проявить инициативу и начать ту или иную политическую дискуссию. Первое правило в этой игре — никогда не чернить СССР или то, что связано с ним. Главное — это провести грань в сознании разрабатываемого объекта между Советским Союзом — отечеством и Советским Союзом — территорией, подчиненной КПСС, то есть отделить правительство от народа и страны. Один из эффективных и надежных методов состоит в восхвалении русских культурных традиций и одновременном выражении тревоги в отношении положения диссидентских писателей и художников.

Тайные операции против русских также различны. ЦРУ глубоко вовлечено в систему «самиздата» для того, чтобы получать диссидентскую литературу из СССР для публикации и выпуска запрещенных в СССР книг. Много внимания уделяется также разоблачению подрывной деятельности Советов за границей и периодической антисоветской пропаганде в целях воспитания у местного населения неприязни к русским. Постоянно практикуются выдворения советских представителей, чтобы «доказать» их подрывную деятельность.

В курс по операциям против Советов входит также обзор мероприятий по поддержанию в готовности комиссий по делам перебежчиков в посольствах США и по принципам обращения с ними: добиваться того, чтобы советский перебежчик продолжал работать на своем месте, как будто ничего не произошло, с тем чтобы использовать его для установки подслушивающих устройств и выкрадывания секретных документов; заранее подготавливать безопасные места для содержания перебежчиков до отправки их в США; предвидеть бурную реакцию советского представительства; быть готовым к организации беседы советских представителей с перебежчиком; разрабатывать планы первоначального опроса перебежчика; предусматривать порядок вывоза перебежчика из страны на военном самолете.

В первую неделю июля я еду в Мексику.

15 июля 1967 года, Мехико. Крыша олимпийского атташе прекрасна. Дейв и я посетили многочисленные организации, связанные с подготовкой Олимпиады, и встречались с их руководителями: оргкомитет Олимпийских игр, мексиканский олимпийский комитет и недавно открытый большой олимпийский тренировочный центр для мексиканских спортсменов, мексиканская спортивная конфедерация и федерации отдельных видов спорта. Мы проработали всего лишь пять дней, а перед нами уже открылись отличные возможности контактов с огромным числом самых различных людей.

Оперативный состав резидентуры — от Уина Скотта и ниже — полон надежд на то, что мое олимпийское прикрытие поможет им на их конкретных участках работы. Скотт посоветовал мне установить сначала контакты как можно с большим числом людей с тем, чтобы закрепить свое положение под крышей. Сотрудники направления, занимающегося социалистическими странами, в кабинете которых я получил стол и машинку, заинтересованы главным образом разработкой возможных новых агентов-наводчиков в окружении их объектов и установлением мною прямых контактов с занимающимися Олимпиадой советскими представителями и представителями других соцстран. Направление, проводящее операции против компартии, ожидает от меня вербовочных наводок для проникновения в революционные организации, в то время как направление тайных акций нуждается в установочных данных на аккредитованных при оргкомитете журналистов для возможного использования их в качестве агентуры в пропагандистских операциях.

Направленцам по совместным операциям с местными спецслужбами необходима информация о советском олимпийском атташе и об олимпийских атташе других социалистических стран, которая может быть передана мексиканцам, а направленцы по разработке мексиканских правительственных организаций ждут, что я дам им наводки на потенциальных агентов для проникновения в Институционно-революционную партию и в мексиканское правительство. Кубинское направление, которое, вероятно, более других нуждается в агентуре, требует характеризующих данных на кубинского олимпийского атташе, на левые элементы в олимпийской среде, которые, возможно, поедут на Кубу, и на любого другого, кто может заинтересовать кубинцев. Короче говоря, все сотрудники резидентуры считают мою олимпийскую крышу весьма обещающей для решения стоящих перед ними задач.

13 декабря 1967 года, Нью-Йорк. События за последние месяцы претерпели неожиданные изменения. Дейв принял на себя ответственность за оказание поддержки от имени посольства США осуществлению олимпийской культурной программы, которая, по мнению мексиканцев, будет иметь почти такое же значение, как и спортивная программа. Оргкомитет Олимпийских игр считает, что Мексика, несмотря на приложенные в последние годы значительные усилия в области подготовки спортсменов, окажется где-то в конце списка стран, завоевавших олимпийские медали. Отчасти в целях компенсации этого недостатка, а отчасти чтобы выделиться в другом отношении, оргкомитет выдвигает впечатляющую годовую культурную программу — двадцать культурных мероприятий, соответствующих двадцати спортивным мероприятиям, но не входящих в программу соревнований. Официально оргкомитет пригласил все национальные олимпийские оргкомитеты принять участие в мероприятиях культурной олимпийской программы. Однако многие национальные оргкомитеты, в том числе и оргкомитет США, не готовы к участию в такой широкой программе. Ответ на инициативу оргкомитета оказался слабым, поэтому последний обратился за помощью к посольствам, находящимся в Мехико.

Отдел нашего посольства, занимающийся вопросами культуры, интереса к этой программе практически не проявил, поэтому оргкомитет выделил своего представителя специально для связи с Дейвом и со мной с тем, чтобы расширить участие в культурной программе США, особенно американского правительства. Я никогда не думал, что мне придется выполнять обязанности атташе по культуре, но Дейв попросил меня взять на себя часть мероприятий по этой программе. С тех пор я стараюсь пробудить интерес в Вашингтоне, и вообще в США, к тому, чтобы направить на проводимые оргкомитетом мероприятия поэтов, театральные и эстрадные коллективы, народные ансамбли, принять участие в филателистических и других выставках, кинофестивалях, выставках по атому, исследованию космоса и в других мероприятиях.

Мне не хотелось заниматься по просьбе Дейва работой по культурной программе, поскольку она наверняка поглотит все время любого занимающегося ею. Однако, проверив по картотеке резидентуры сотрудников культурной программы оргкомитета, я сразу обнаружил преимущества этой работы: почти все работники секции по культуре оргкомитета оказались известными левыми, поддержание знакомства с которыми американским официальным представителям всегда весьма затруднительно, так как это вызывает подозрения. Однако олимпийская атмосфера мира и братства и острая нужда оргкомитета в поддержке американским правительством открыли передо мной двери к широкому кругу лиц, представляющих интерес для различных направлений резидентуры. Более того, возложенные на меня новые, поглощающие все время обязанности позволят мне под благовидным предлогом избегать проведения вербовочной работы. Пока резидентура очень довольна моей деятельностью, потому что я регулярно встречаюсь с советскими олимпийскими атташе, а также с сотрудниками олимпийских комитетов ЧССР, ПНР и Югославии.

Другое непредвиденное событие — это серьезные и укрепляющиеся взаимоотношения с женщиной, которую я встретил в оргкомитете. Выбрав момент, я сказал ей, что когда-то работал в ЦРУ; несмотря на ее бурную реакцию, она согласилась продолжать встречи со мной. Она является одной из левых среди сотрудников, занимающихся осуществлением культурной программы, и, как и многие другие, с большой горечью считает, что в казни Че Гевары повинно ЦРУ.

20 июня 1968 года, Мехико. Еще одна карьера сотрудника ЦРУ подходит к концу. Это случилось несколько раньше, чем я ожидал. На днях Поль Диллон пригласил меня на чашку кофе и сказал, что Скотт просил его сделать мне следующее предложение. Он заявил, что резидентура очень довольна моей работой и что Скотт хотел бы перевести меня после Олимпийских игр в политическое направление резидентуры, где в ближайшие два-три года я смогу заниматься вербовкой агентов и принимать участие в других оперативных мероприятиях резидентуры, к которым я вполне подготовился после приезда в страну в прошлом году. Они настойчиво предлагают, чтобы я завербовал кого-нибудь из деятелей Институционно-революционной партии, таких, например, как Алехандро Ортега Сан Висенте, генеральный секретарь олимпийского оргкомитета и бывший начальник отдела политических и социальных расследований МВД Мексики, того, по существу, отдела, в котором сосредоточена информация о членах ИРП. Скотт заявил также, что он поможет мне получить новое повышение по службе и что посол одобрил его предложение.

Я сказал Диллону, что благодарен за предложение, но что планирую подать после Олимпийских игр в отставку, вторично жениться и остаться в Мексике. Он буквально опешил, потому что я никому в резидентуре об этом еще не говорил. Позднее я поговорил со Скоттом и написал для штаб-квартиры докладную записку, в которой изложил свои намерения. Я предусмотрительно сослался на личные обстоятельства как на основной мотив своего решения, чтобы никто не обвинил меня в причинении ущерба интересам государственной безопасности.

Я почувствовал огромное облегчение, после того как официально объявил о намерении уйти в отставку. Возможно, мне следовало бы сделать это по возвращении из Монтевидео, потому что с момента прибытия в Мексику я находился в постоянном напряжении, как будто все время скрывал что-то, был нечестным в нечестной ситуации.

Культурные мероприятия помогли преодолеть расхождения во взглядах; хотя я выполнял скорее организаторские, чем творческие функции, мой опыт в достаточной мере подтвердил возможность облегчить боль возрастающей разобщенности, ощущение обмана и изоляции. Кто знает, хватило бы у меня без этого опыта решимости отказаться от безопасности и удобств, обеспечиваемых работой в ЦРУ? В штаб-квартире и в резидентурах, как всем нам известно, есть много сотрудников, которые давно уже не верят в то, что они делают, которые продолжают работать только для того, чтобы дотянуть до пенсии, — циничные и ожесточившиеся люди, беспокоящиеся лишь о том, чтобы избежать ответственности и не прикладывать никаких усилий. Я, по крайней мере, не буду одним из таких, что бы из-за этого ни произошло.

1 августа 1968 года, Мехико. На прошлой неделе неожиданно вспыхнула конфронтация между студентами и университетскими лидерами, с одной стороны, и правительством — с другой. Она началась с беспорядков, возникших 26 июля, когда уличная демонстрация по случаю годовщины кубинской революции столкнулась с контрдемонстрацией и вылилась в протест против мексиканского правительства.

Через два дня полиция ворвалась в здание национального мексиканского университета, а на следующий день студенты устроили бунт, вызвавший суровые полицейские репрессии. Три дня назад возникли новые уличные беспорядки и бунт распространился на провинциальные университеты в городах Вилья-Эрмоса и Халапа. Сегодня в Мехико прошла мирная демонстрация, в которой участвовали пятьдесят тысяч человек во главе с ректором национального университета.

Первоначальные неопределенные лозунги переросли в более обоснованные политические требования, подсказанные студентам национальным забастовочным комитетом, находящимся под сильным влиянием бывших лидеров национально-освободительного движения и Национального центра демократических студентов, которые в свою очередь находятся под влиянием мексиканской компартии. Все эти выступления являются стихийной народной демонстрацией против полицейского насилия с ясной тенденцией протеста против монополии ИРП на власть и традиционного прислуживания привилегированным слоям. Требования, сформулированные забастовочным комитетом, не приемлемы для правительства, но, несмотря на это, популярны: увольнение высших чинов полиции, расформирование подразделений для подавления так называемых массовых беспорядков, отмена понятия преступления, называемого «разложением общества», и компенсация раненым и семьям погибших — с 26 июля по меньшей мере восемь студентов убито, 400 ранено и 1000 арестовано.

Правительство со своей стороны было вынуждено несколько раз привлекать воинские части в тех случаях, когда полиция оказывалась не в состоянии справиться с поставленной задачей. Луис Эчеверрия, коллега Уина Скотта по совместным операциям, как министр внутренних дел несет ответственность за восстановление порядка, но пока он только усугубил положение. Он публично обвинил Национальный центр демократических студентов и молодежное крыло мексиканской компартии в учинении массовых беспорядков, что только отчасти соответствует действительности, ибо вина лежит и на других демонстрантах, и на полиции. Эчеверрия, кроме того, утверждает, что пять инструкторов по организации мятежей из Франции и другие коммунистические агитаторы организовывали повстанческое движение из-за границы. Никто не верит в эту чепуху, которая ставит правительство в смехотворное положение и еще более затрудняет достижение компромисса. Если Эчеверрия не умерит свой пыл, ситуация ухудшится еще больше.

В прошлом месяце я совершил поездку в Вашингтон и Нью-Йорк для отработки некоторых деталей участия в культурной программе, поддерживаемой государственным департаментом. В Вашингтоне Жанет не только не согласилась с тем, чтобы я взял сыновей на Олимпийские игры, но еще и препятствовала моей встрече с ними. Я решил взять их в Мексику, несмотря ни на что, и попросил своего адвоката позвонить ей, когда мы были с ними уже в полете.

Последовал скандал между ЦРУ и госдепартаментом, между послом и Скоттом, все они приказывали мне послать детей обратно, поскольку Жанет угрожает разоблачить меня как сотрудника ЦРУ. Я отказался и предложил уволить меня, сказав при этом, что имею право держать своих детей при себе, будь то в Мексике или где-либо еще. Кроме того, угроза разоблачения, как мне кажется, — блеф.

1 сентября 1968 года, Мехико. Большую часть августа правительство занимало довольно мягкую позицию по отношению к проходящим демонстрациям. 27 августа около 200 тысяч демонстрантов выступили с протестом по поводу финансовых затрат Мексики в связи с Олимпийскими играми, которые составят, по крайней мере, 175 миллионов долларов. Поворотный пункт в политике правительства произошел на следующий день, когда была разогнана крупная демонстрация, проходившая на главной площади в центре города. 29 августа появилось еще около трех тысяч демонстрантов, которых также разогнали. Сегодня в своем ежегодном послании стране президент Диас Ордас упомянул о возможности использования вооруженных сил для обеспечения проведения Олимпийских игр. Вместе с тем он обещал пересмотреть статьи уголовного кодекса, касающиеся преступления, называемого «разложением общества». К своим требованиям забастовочный комитет добавил требование освободить политических заключенных, а Диас Ордас решился заявить в своей речи, что в Мексике политических заключенных нет. Лживое, как всем известно, и потому смехотворное заявление.

В резидентуре направленцы по операциям в компартии занимались получением от своих агентов информации о планах забастовочного комитета и о позиции коммунистов и других крайне левых групп. Основные данные такой разведывательной информации сообщаются Диасу Ордасу и Эчеверрии для использования силами безопасности. Я вновь чувствую себя как бы в Эквадоре или в Уругвае, по счастлив, что не работаю теперь в интересах правительства.

19 сентября 1968 года, Мехико. Единственно сколько-нибудь значимой демонстрацией в этом месяце был молчаливый марш-протест в день открытия Диасом Орда-сом новых олимпийских спортивных сооружений. Все чаще говорилось о том, что полиция сожгла тела студентов, убитых во время репрессивных акций, и что семьи этих студентов заставляют молчать угрозами. Группы студентов ежедневно посещают заводы, учреждения и жилые дома, где довольно эффективно разъясняют свою позицию. В результате этих действий в ночь на 19 сентября в нарушение традиционной университетской автономии правительство заняло здание национального университета. Эчеверрия оправдал такие действия, заявив, что университет используется не в образовательных, а в политических целях.

При захвате университета использовались тысячи солдат с танками и бронетранспортерами, и, хотя были арестованы сотни людей, все студенческие лидеры скрылись. Группы студентов, разоблачающих политику правительства в интересах меньшинства, сделали своим центром политехнический институт, где сейчас разгорается борьба между студентами и полицией.

25 сентября 1968 года, Мехико. После оккупации здания национального университета каждый день отмечается актами насилия. Убито еще от десяти до двадцати студентов, свыше ста ранено во время волнений, вспыхнувших в различных частях Мехико, но больше всего на площади Трех Культур в районе Тлателолко, где расположен один из основных факультетов политехнического института. Вчера ожесточенная схватка между полицией и студентами, оборонявшими политехнический институт и факультет на площади Трех Культур, длилась около двенадцати часов, но в конце концов оба помещения были заняты войсками и полицией. Все уличные демонстрации теперь жестоко подавляются.

После продолжительной кампании, организованной правящей партией против ректора национального университета, он подал в отставку, но ассоциация профессоров заявила, что если отставка ректора будет принята, то все они уйдут в отставку вместе с ним. Сегодня совет университета отклонил отставку ректора, и ожидается, что он возьмет свое заявление обратно. Нарастает протест против расходов, связанных с Олимпиадой. Родственники и преподаватели присоединились к студентам, в то время как контролируемые властями ударные группы совершают ночные рейды по занятым студентами помещениям факультетов, запугивая и угрожая им.

Сегодня после обеда я посетил резидентуру, чтобы ознакомиться с разведсводками о событиях прошедшей недели, составленными для штаб-квартиры. В одной, касающейся встречи Скотта с президентом Диасом Ордасом, говорилось, что у резидента сложилось впечатление, что Диас Ордас растерян и не знает, что предпринимать в сложившейся обстановке.

3 октября 1968 года, Мехико. Правительство зверски подавило движение протеста на площади Трех Культур, при этом, вероятно, было убито несколько сот человек. Вчерашнее массовое убийство было неожиданностью потому, что вот уже неделю правительство и забастовочный комитет воздерживались от прямой конфронтации и почти все думали, что кризис миновал. Армия даже покинула здание университета, а ректор отказался от отставки.

Однако вчера около 17 часов примерно три тысячи человек — студенты, преподаватели, родственники, рабочие и крестьяне — собрались на площади Трех Культур для марша-протеста против продолжающейся оккупации войсками политехнического института и ряда его факультетов.

Первый оратор призывал отложить марш, поскольку стало известно о концентрации войск — около тысячи солдат па бронемашинах — вдоль дороги, по которой намечался марш. Митинг проходил мирно, но военные подразделения окружили площадь. Вскоре после шести часов вечера солдаты открыли огонь по толпе и по соседним зданиям, в которых, как полагали, скрывались сторонники марша-протеста. Стрельба продолжалась целый час. По официальным данным, убито 28 человек и 200 ранено, но в действительности было убито, вероятно, несколько сот человек и гораздо больше ранено. Около 1 500 человек арестовано. Сейчас царит массовое смятение: тысячи родителей и родственников пытаются найти тела, уже исчезнувшие, тех, кого не обнаружили ни в госпиталях, ни в тюрьме.

Сегодня утром Международный олимпийский комитет провел срочное секретное заседание, чтобы ответить на вопрос, следует ли отменить игры. По данным американского представителя в комитете, лишь одного голоса не хватило для отмены игр. Позже президент олимпийского комитета заявил, что игры состоятся и что местные студенческие проблемы не имеют никакого отношения к Олимпиаде.

28 октября 1968 года, Мехико. Неожиданно все прекратилось и увенчалось извержением цветов и звуков — пожалуй, самым эффективным в истории праздничных фейерверков. С сегодняшнего дня мы вновь можем начать взвешивать, стоил ли этот двухнедельный цирк такого кровопролития и не больше ли престижа потеряла Мексика, убивая протестующих, чем выиграла, проведя Олимпиаду.

Я смогу уйти в отставку только в начале следующего года, хотя практически заканчиваю свою службу в ЦРУ сейчас. Возможно, я поступал глупо, отдавая все свое время играм, а не поискам новой работы. Но у меня есть сбережения, которые пригодятся мне на первое время, пока я найду работу. Мои сыновья захотели остаться жить со мной, а не возвращаться в Вашингтон, что меня не удивило, поэтому юридические шаги, которые я предпринял, будут полезны. Весь этот шум посла, Скотта и штаб-квартиры был глупой затеей, так как угроза Жанет была блефом.

Я пытаюсь не показывать вида, но чувствую беспокойство в отношении поиска подходящей работы внутри системы, которую много лет назад, будучи студентом университета, презирал. Трудно признаться, что я стал слугой капитализма, который отвергал. Я стал одним из его секретных полицейских. ЦРУ, в конце концов, не что иное, как секретная полиция американского капитализма, затыкающая дыры в политической плотине ночью и днем, чтобы акционеры американских компаний, действующих в бедных странах, могли получать свои прибыли. Ключ успехов ЦРУ — это обеспеченное меньшинство, которое составляет два или три процента населения бедных стран, но которое снимает сливки — теперь снимает во многих странах даже больше, чем в 60-е годы, — в то время как пятьдесят — семьдесят процентов населения этих стран получает лишь крохи.

Оцените статью
Добавить комментарий