Пик Аржантьер – седьмая глава из романа А. Э. В. Мейсона «Бегущая вода».
Пик Аржантьер
Чейн курил трубку за трубкой, расхаживая по маленькой террасе перед шале. Ни одно из окон не было освещено. Спала ли она? Слушала ли она его шаги? Жалость росла в нем, когда он думал о ней. Завтра она вернется к жизни, которую явно ненавидит. Мир, в конце концов, мог быть устроен лучше. Он зажег свечку и пошел к себе; но ему показалось, что не прошло и пяти минут, как проводник постучал в его дверь. Когда Чейн спустился в столовую, Сильвия Тезигер уже пила кофе.
– Что же, вы спали? – спросил он.
– Я была слишком возбуждена, – ответила она. – Но я совсем не устала.
Они вышли в половине второго и начали подниматься прямо вверх за хижиной. Звезды мерцали над ними на темном безоблачном небе. Заря еще не занималась. Большие скалистые образы Шардонрэ по ту сторону ледника и крутые ледяные скаты Зеленого пика были еще во мраке. Можно было думать, что они идут вверх, по гладкой каменной пустыне, простирающейся до края горизонта. Они шли гуськом. Впереди Жан с фонарем в руке, за ним Сильвия. Так они шли часа два вдоль левого края ледника и потом спустились на лед. Темнота постепенно редела. Можно было различать туманные массы черных скал, поднимавшиеся где-то высоко и далеко. Небо бледнело, скалистые массивы приближались, и свет проникал со всех сторон в белый бассейн ледника.
Сильвия остановилась.
– В чем дело? – спросил Чейн.
И тут он увидел на ее лице выражение, вдруг вернувшее его к тем дням, когда ему в первый раз открылась красота ледяного мира. Он, казалось, переживал вторично эту минуту. Сильвия стояла и смотрела на огромный, ровный глетчер. Губы ее были полураскрыты. Величественная тишина картины ошеломляла ее. Не было ни шепота ветра, ни шелеста деревьев, ни пения птиц. Не было еще ни треска льда, ни грохота падающих камней. И так же как тишина поразила ее слух, так и простота красок поразила ее глаза. Не было никаких оттенков. Белый лед наполнял все дно и простирался высоко в расщелины гор, нависая зубчатыми льдинами с их склона. А надо льдом и выше его черная стена скал круто поднималась ввысь, завершаясь зубцами исключительной красоты.
– Я буду очень рада, что все это видела, – сказала Сильвия, как бы запечатлевая картину в своей памяти. – Более рада, чем чему-либо другому. Это будет хорошее воспоминание, о котором можно думать, когда бывают неприятности.
– А разве должны быть неприятности? – спросил он.
– Не портите мой единственный день,– ответила она с улыбкой.
Она двинулась вперед. Чейн немного отстал, разговаривая с проводниками. Скоро Жан остановился.
– Вот наша гора, мадмуазель, – сказал он.
Сильвия поглядела в том направлении, куда он указывал. Прямо перед ней круто поднимался язык ледника, а вокруг него, еще круче, вздымались утесы, наверху становившиеся отвесными. Верх был не остриём, а закругленным снежным хребтом, с которого снег нависал, как пена на краю стакана. Одиноко над северным концом этого снежного хребта поднималась черная скала.
– Это, мадмуазель, и есть пик Аржантьер. Здесь мы перейдем через ледник.
Жан обвязал веревку вокруг ее пояса. Потом обернул конец веревки вокруг себя, а брат его сделал то же самое с другим концом. Они повернулись под прямым углом и перешли через ледник. Жан при этом оглянулся и испустил возглас удивления. Он увидел, что Чейн и его проводники идут следом за ними, по глетчеру, тогда как путь Чейна к перевалу Долан вел по прямой линии от их прежней дороги. Однако он ничего не сказал.
Они перешли бергшрунд с меньшими затруднениями, чем ожидали, и, поднявшись по морене, углубились в ущелье под южной стеной пика Шардонрэ. Наверху морены Жан остановился, и они позавтракали. Перед их глазами мертвая белизна снежного хребта вдруг стала окрашиваться нежным розовым оттенком. И все вершины гор внезапно вспыхнули.
– Солнце, – сказал Чейн.
Сильвия поглядела через долину. Большой ледяной треугольник Зеленого пика сверкал и искрился.
Склоны Ле Друат и Мон-Долана были усыпаны драгоценностями. И даже черные обрывы Тур-Нуар казались теплее и приветливее. Но в конце глетчера сплошная стена скал, загибавшаяся полукругом, оставалась мертвенно-черной, и ледник у ее подножия – мертвенно-белым. В одном месте этой стены было углубление, с которого спускалась ленточка льда.
– Это – перевал Долан, – сказал Чейн. – Солнце редко туда проникает.
Сильвия содрогнулась, поглядев туда. Она никогда не видела ничего столь мрачного, столь зловещего, как этот отвесный занавес скал с его ледяной лентой.
– Он выглядит опасным, – сказала она медленно.
– Он требует осторожности, – ответил Чейн. – Особенно в это время года, когда так мало снега.
– Да, 1200 футов льда под углом в пятьдесят градусов. На перевале Долан нельзя поскользнуться.
Сильвия замолкла. Потом она нерешительно заговорила:
– И вы сегодня делаете этот переход?
С еще большим колебанием Чейн ответил:
– Собственно, нет. Ведь эта ваша первая гора. А у вас только два проводника.
– Сколько же мне их надо было взять для пика Аржантьер? Двенадцать? – воскликнула Сильвия.
Чейн слабо улыбнулся.
– Ну, нет, – сказал он. – Два обыкновенно достаточно, если только…
– Если только турист не очень неловок, – закончила она. – Благодарю вас, капитан Чейн!
– Я не хотел этого сказать! – воскликнул он и не знал, сердится она или нет.
– Видите, по правде сказать, – выпалил он, – я хотел подняться с вами на пик Аржантьер.
Улыбка появилась на ее губах.
– Я польщена, – сказала она. И по голосу чувствовалось, что она очень рада.
– О, это было бы не только ради вашего общества, – сказал он и добавил: – Кажется, я не очень вежлив.
– Не очень! – ответила она.
– Я вот что хотел сказать, – объяснил он. – С тех пор, как мы вышли сегодня утром, я все время вспоминал свои ощущения при первом восхождении. Наблюдая за вами, вашей жаждой жить полной жизнью в этот день, я почти чувствую себя так, как будто я впервые в горах, а пик Аржантьер – моя первая вершина.
Кровь прилила к ее щекам.
– Вот почему вы меня спрашиваете о том, что я думаю и чувствую? – спросила она.
– Да.
– А я думала, что вы меня испытываете, – сказала она медленно. – Я думала, вы хотите знать, гожусь ли я куда-нибудь.
Они снова двинулись по морене. Скоро они спустились на глетчер, спускавшийся из расщелин пика Аржантьер и впадавший в большой ледник. Скоро они подошли к крутому камину, образованному стоком воды; он вел к хребту у самой вершины.
– Вот наш путь, – сказал Жан.
Они снова поели и стали подниматься по скалам, с левой стороны камина. Сильвия шла второй за своим проводником. Жан поднимался быстро, и Сильвии нужно было прилагать большие усилия, чтобы не задержать его. Они поднимались так около часу. Потом Жан остановился на удобном уступе, и Сильвия могла поглядеть вниз. До сих пор она поднималась лицом к скале, и глаза ее только искали, куда поставить ногу и где зацепиться рукой. Теперь она взглянула вниз и была поражена. Так глубоко и далеко казался ледник, который она оставила, такими крутыми скалы, по которым она поднялась.
– Вы не устали? – спросил Чейн.
Сильвия в ответ только засмеялась. Устала! Когда сон становился действительностью, когда она взаправду была на склоне горы. Когда они достигли снежного склона, она остановилась, освещенная солнцем. Вся местность к востоку разворачивалась перед ее глазами. Она не замечала других, и когда Чейн спросил ее: «Вы не разочарованы?», – она даже не ответила. У нее не хватало слов, чтобы выразить свое волнение.
Со снежного склона оставалось еще обойти скалистую вершину, подъем на которую был с другой стороны. Проводник начал вырубать ступени во льду. Склон был крутой, лед – очень твердый.
– Достаточно ли часты ступени? – спросил Чейн.
– Да, – ответила Сильвия, хотя ей приходилось делать очень большие шаги.
Подъем по ледяному склону был опасным, но Сильвия блестяще выдержала испытание. Часа два, непрерывно работая кирками, они медленно поднимались вверх. Вдруг Чейн и проводник, шедшие впереди, расступились.
– Сюда, мадмуазель, – сказал Чейн.
Сильвия сделала еще шага два вверх и испустила крик. Она вдруг заглянула через верх горы, увидела Зеленый пик и вершину Монблана, как ей говорил Ревалью. Проводник отступил, чтобы она могла первая подняться на самую вершину. Она стояла на тонкой снежной коре, а заледенелые скалы от ее ног круто спускались вниз к глетчеру. Первый взгляд она бросила на перевал Долана. Даже в этот час, когда вся долина была залита солнцем, уголок у верха ледника Аржантьер оставался мертвенно-бледным. Она вздрогнула еще раз, глядя на него. Чейн присоединился к ней. Они сели, поели и около часа грелись на солнце.
– Лучшего дня вы не могли ждать, – сказал Чейн.
Только несколько белых лоскутов облаков местами плыли по небу, и тени их догоняли друг друга на сверкающей поверхности снега и льда. Прямо перед нею вздымалась пирамида Зеленого пика, справа – красивые очертания Ле Курт и Ле Друат. Сильвия лежала на восточном склоне Аржантьер, глядя вниз, ничего не говоря и не слушая ни одного слова. В душе ее царил мир. Долгое напряжение ума и мускулов, возбуждение этого последнего подъема по льду – все миновало и принесло с собой награду. Она глядела на тихий, мирный мир, удивительно яркий, удивительно прекрасный, с чудесными красками.
– Да. Вы не могли желать лучшего дня для вашего первого восхождения, – сказал Жан, стоявший рядом с ней. – Но это не ваше первое восхождение!
Она повернулась к нему.
– Нет, первое!
– Тогда, мадмуазель, у вас большие таланты. Когда вы были на ледяном склоне, вы двигались по нему так, как делают только опытные альпинисты. А на скалах вы умели и хвататься рукой, и ступать. Такое умение обычно достигается долгой практикой, – он задумчиво на нее посмотрел. – Кстати, мадмуазель, вы мне кого-то напоминаете, не знаю – кого, не знаю – почему. Но вы мне очень напоминаете кого-то.
Было пора уходить.
– Я никогда этого не забуду, – сказала она. – Никогда.
Она стояла и смотрела через край Аржантьер. Чейну казалось, что она медленно приходила к какому-то большому решению, которое должно было как-то затронуть всю ее жизнь. Потом она сказала, и ему почудилось, что она приняла какое-то решение:
– Не знаю, вернусь ли я сюда когда-нибудь.
Они стали спускаться, и снова Сильвия поразила их своим инстинктивным умением. Она спускалась спиною к склону и умело, под должным углом, ставила кирку в лед, чтобы спуститься к следующей ступени.
– А, мадмуазель, я знаю, кого вы мне напоминаете! – воскликнул он. – Я за вами наблюдал. Теперь я знаю!
– Кого же?
– Английского господина, с которым я много лет тому назад лазил по горам в течение целого сезона. Капитан Чейн, наверное, знает его имя – Габриэль Струд.
– Габриэль Струд! – воскликнула она и засмеялась. – Я тоже знаю это имя. Вы льстите мне, Жан.
– Нисколько, мадмуазель, – настаивал проводник. – Я не скажу, что у вас его умение – откуда вам его было взять? Но некоторые движения и некоторые повороты рук и ног – да, мадмуазель, вы напоминаете мне его!
Сильвия в то время больше не думала об этих словах. Они перешли через ледник Аржантьер и снова вышли на каменистую тропу, по которой поднимались утром. В три часа дня они снова стояли на площадке перед Лоньянским шале. Там она остановилась.
– Вы устали? – спросил Чейн.
– Нет, – ответила она. – Но этот день многое переменил в моей жизни.
Подошли проводники, и она больше ничего об этом не говорила. Но Чейн не сомневался, что она имела в виду то решение, которое приняла на вершине горы.
– Вы здесь ночуете? – спросила она.
– Да.
Она быстро на него взглянула и отвернулась.
– Вы будете осторожным там, в тени?
– Да.
– Я очень благодарна за то, что вы пошли со мной, – сказала она, и снова смирение в ее голосе тронуло и задело его. – Я очень благодарна, – и тут она улыбнулась, – и я несколько горжусь этим.
– Вы в хорошее для меня время пришли в Лоньян, – сказал он, пожимая ей руку. – Я буду завтра переходить через Долан с легким сердцем.
Они пожали друг другу руки, и он спросил:
– Я вас больше не увижу?
– Это будет зависеть от вас, – сказала она просто.
– Я бы этого хотел. Например, в Париже, или где вы часто бываете. Я теперь в отпуске на несколько месяцев.
Она подумала и сказала:
– Если вы мне дадите ваш адрес, я напишу вам. Я думаю, что буду в Англии.
– Я живу в графстве Суссекс, на Южных Холмах.
Она взяла его карточку и, повернувшись к горам, показала на пик Аржантьер.
– Мне это будет сниться ночью.
– Наверное, нет, – ответил он. – Вам будет сниться бегущая волна.
Она поглядела на него, удивленная, что он запомнил это ее странное свойство. Потом она повернулась и направилась вниз, к сосновым лесам, к деревне Ле Тин.
