Теории мистера Торри — третья глава из детективного романа Фергюса Хьюма Человек в рыжем парике.
— Синяя мумия? — изумленно повторил Даррел. — Что вы хотите сказать?
— Даже не мумия, а мумии, потому что их две. Видите?..
Торри вынул из кармана две глиняные статуэтки, размером пятнадцать сантиметров, выкрашенных в темно-синий цвет. Вылеплены они были с поразительным искусством, точно воспроизводили обмотку настоящих мумий и безжизненные черты лица. На груди у каждой из мумий было изображено золотое солнце с ореолом расходящихся лучей. Они, очевидно, представляли собой прекрасный образец керамического искусства. Каким образом эти элементы древней цивилизации оказались причастными к преступлению, удивился Фрэнк.
— Сделаны они, по-видимому, в древнем Египте, — решил Даррел, тщательно осмотрев одну из статуэток. — Утверждать, впрочем, не берусь, так как я не специалист. Где вы их нашли?
— Одну в кармане убитой женщины, другую — рядом с телом убитого мужчины. Я вам говорил, что оба преступления тесно связаны! Это лишнее доказательство вам, что я прав.
— Любопытно, — пробормотал Даррел, не отрывая глаз от статуэток. — Что они могут значить? Может быть, это ключ к разгадке таинственных убийств…
— Полагаю, вам неизвестно, что могут обозначать эти штучки? — спросил Торри.
Писатель покачал головой.
— Нет… Но у меня есть приятель, египтолог, он, вероятно, сможет предоставить нам нужную информацию. Если хотите, я покажу их ему.
— Возьмите одну, они совершенно одинаковые, — осторожно ответил сыщик, — и спросите вашего приятеля, что это такое. А теперь, господин Даррел, — продолжал он, оживляясь, — я, кажется, ответил на все ваши вопросы. Может быть, вы ответите на мои?
— С удовольствием. Что вы хотите знать?
— Расскажите мне подробно все, что произошло с того момента, как вы заметили рыжего на Друри-лейн, и до того, как вы нашли его труп.
Даррел удовлетворил любопытство сыщика, подробно рассказав о своем ночном приключении. Торри слушал молча, а когда Даррел закончил, он задал ему ряд дополнительных вопросов, отмечая ответы в записной книжке условными знаками, понятными ему одному (если бы он потерял книжку, никто не сумел бы воспользоваться ее содержанием).
— Вы говорите, что рыжий произвел на вас впечатление джентльмена с образованием?
— Да, он говорил очень чисто, без уличного акцента.
— В котором часу он обратился к вам и заговорил?
— Сразу после полуночи.
— Сколько времени вам понадобилось, чтобы дойти до Мортэлити-лейн?
— Минут десять, не больше. Во всяком случае, было двадцать минут первого, когда он ушел.
— Поездка в экипаже, придуманная для того, чтобы сбить вас с толку, длилась порядочно.
Даррел мысленно подсчитал время и ответил:
— Минут сорок или чуть меньше. Когда мы вернулись на Мортэлити-лейн, на часах пробило час ночи. Затем я несколько минут разговаривал с извозчиком и помню, он сказал, что едет домой, так как был уже второй час ночи.
— Стало быть, убийство совершено между половиной первого и часом ночи?
— Несомненно… потому что, когда мы нашли тело, оно еще было теплое, — сказал Даррел и вздрогнул.
— Вы говорили, что рыжий господин был взволнован и боялся вас?
— Он шел на расстоянии трех шагов от меня и все время держал руку в кармане пиджака.
— Да, я нашел в кармане револьвер, — равнодушно заметил Торри. — Но, — прибавил он, подчеркивая слова, — я не нашел ценной вещи в карманах.
— Ценной вещи? Какой?
— Не знаю. Бумаг, драгоценностей, денег… Что-нибудь.
— Почему вы думаете, что он нес ценные вещи? — наступила очередь Даррела задавать вопросы.
Торри пожал плечами.
— Если бы при нем не было ничего ценного, он не брал бы с собой револьвер.
— Он взял его на случай встречи с грабителем или с хулиганами. На этих узких улицах часто нападают.
— Нет, — убежденно возразил сыщик, — не думаю. Он нарочно переоделся для того, чтобы никто не мог заподозрить, что при нем есть крупные деньги. Бродяга, шатающийся ночью по лондонским улицам, может привлечь внимание только полисменов, а в этом случае, конечно, револьвер ему был не нужен.
— Почему? — не сдавался Даррел.
— Потому что его арестовали бы и в полицейском участке живо выяснили бы его личность, которую он хотел скрыть. Нет, друг мой, чем больше я размышляю, тем больше прихожу к выводу, что он нес с собой на свидание какую-то очень ценную вещь. И это соображение полностью подтверждает теорию, которая возникает в моей голове по поводу всего этого дела, — прибавил он, потирая колени.
— Теорию?
— Другими словами, я считаю, что правильный след — это… вот этот, — он кивнул головой на Синюю мумию.
— Признаюсь, плохо вас понимаю.
— Конечно, это пока только предположение, и я первый готов от него отказаться. Но вот, по-моему, как это произошло. Рыжий нес какую-то очень ценную вещь — документ, деньги или драгоценности — для передачи белокурой даме, ждавшей его на Мортэлити-лейн. В обмен на драгоценности — предположим, это были драгоценности — она вручила ему Синюю мумию.
— Зачем?
— В качестве расписки, вероятно. Рыжий принял мумию правой рукой с намерением положить ее в карман. В этот момент у женщины в руках оказались драгоценности, и она ударила его кинжалом. Защищаясь от удара левой рукой, он сорвал кусок кружева с ее платья. Но рана была смертельной (удар, как вам известно, был нанесен прямо в сердце), естественно, мумия выпала у него из рук и осталась лежать там, где я ее нашел.
— Все это звучит очень правдоподобно, — кивнул головой Даррел, — но вы сами говорите, что все это пока одни предположения.
— Согласен! Однако без теории невозможно приступить к розыскам. Во всяком случае, моя теория отвечает на вопросы этого загадочного дела.
— Конечно. Но как объясните находку второй мумии?
— По-видимому, женщина, после убийства рыжего, отправилась на свидание с убийцей, к обелиску Клеопатры. Она передала ему драгоценности и получила от него, так же в виде расписки, вторую мумию. Положив ее в карман, она отвернулась, чтобы уйти, и тут он ее ударил. Затем убийца попытался сбросить тело в Темзу, но на набережной появился какой-то прохожий, и преступник был вынужден бежать, оставив жертву на ступеньках.
— Но, — возразил Даррел, — почему вы решили, что это он дал женщине статуэтку? Логичнее предположить, что обе статуэтки принесла с собой женщина.
— Нет, нет, я твердо уверен, что статуэтки были символом, своего рода распиской в передаче драгоценностей.
— Хорошо, почему же тогда этот второй убил ее, получив от нее то, чего он ждал?
— Найдите эту причину, и вы найдете убийцу, — торжественно заключил Торри. — Вы видите, господин Даррел, что жизнь иногда подкидывает истории почище ваших полицейских романов. Что скажете?
— Почище полицейских романов, — повторил Даррел, — все это мне кажется совершенно неразрешимой загадкой.
— Загадкой? Ах, сударь, если вы хотите быть хорошим сыщиком, никогда не отчаивайтесь.
— Но я не понимаю, что нужно делать и с чего начать.
— Прежде всего, у нас есть инициалы «Дж. Г.», — возразил Торри. — Я схожу в магазин на Бонд-стрит и постараюсь узнать, кому они принадлежат. Если мне удастся установить личность убитого, я покопаюсь в его прошлом. Вероятно, именно там я найду факты, которые позволят нам догадаться о мотивах убийства. Метки на сорочке — это хорошая зацепка. Есть еще один след — это экипаж.
— Экипаж? — воскликнул Фрэнк. — Который? Тот, которым воспользовался рыжий, чтобы сбить меня с толку, или тот, в котором я сам ехал?
— Ни тот, ни другой. Я имею в виду третий, который исчез, пока вы кружили по городу.
— Не понимаю, какое он может иметь отношение к делу.
— Мистер Даррел, мистер Даррел! — с легким упреком воскликнул Торри. — Вы, может быть, превосходный писатель, но, позвольте вам заметить, вы никакой сыщик. Разве не естественно предположить, что женщина, совершив убийство и желая поскорее покинуть место преступления, села в четырехколесный кэб и уехала? Кроме того, у нее было свидание у обелиска Клеопатры, и она должна была спешить.
— Да, но, обращаясь к извозчику, она рисковала быть потом узнанной… Она должна была понимать, что как только станет известно об убийстве, прежде всего, будут опрошены извозчики, стоявшие на площади у Мортэлити-лейн. Извозчик мог запомнить ее приметы и…
— Да, да, все это совершенно верно, но вы забываете, что женщина не рассчитывала быть убитой и не предполагала, что полиция так быстро нападет на ее след. Кроме того, она, вероятно, была переодета и изменила свою внешность. Или, вообще, так была возбуждена, что плохо соображала, что делает, единственной ее мыслью было поскорее сбежать с места преступления. Нужно быть немножко психологом, господин Даррел!.. Так или иначе, я убежден, что это она взяла третий экипаж, и я уже принял меры к розыску и допросу извозчика.
— Каким образом вы его найдете?
— Я расспрошу двух других. А может быть, найду его самого на прежней стоянке. Если вы хотите, мы разделим задачи, — предложил он писателю. — Я займусь извозчиком, а вы пойдете к «Харкоту и Харкоту» на Бонд-стрит навести справки о клиенте, чье имя и фамилия начинаются буквами «Дж. Г.».
— Очень хорошо. Где и когда мы встретимся?
Сыщик вынул визитную карточку и карандашом написал на ней несколько слов.
— На моей частной квартире, там нам никто не помешает. 80, Грэвен-стрит, Стрэнд. Сегодня в четыре часа. Кстати, вы, может быть, успеете показать вашему приятелю мумию?
— Постараюсь, — пообещал Даррел. — Мой приятель живет рядом с Британским музеем, а стало быть, зайти к нему мне будет нетрудно. Но есть еще один пункт, который для меня неясен.
— Сэр, — сухо ответил мистер Торри, — есть много вещей, относительно которых у меня нет ясности. Это что-то особенное…
— Кто убил женщину у обелиска Клеопатры: мужчина или женщина?
— Мужчиной, конечно… доказательств у меня нет, но я готов поклясться головой, что убийца — мужчина.
— Почему?
— Потому что женщина слишком рисковала, убивая рыжего… такому риску она могла подвергнуть себя только ради мужчины!
