Роман Менялы (The Moneychangers, 1975), как и все предыдущие романы Артура Хейли вряд ли кто-либо рискнет причислить к вершинам литературы Соединенных Штатов. Вместе с Джеймсом Элбертом Миченером, Марио Пьюзо, Флетчером Нибелом и многими другими автор романов Аэропорт и Отель занимает место не выше среднего яруса американской прозы, располагающегося между откровенным чтивом и подлинно художественной литературой. При этом, как писала в мае прошлого года газета Нью-Йорк таймс, критиковать книги Хейли бессмысленно: это ничего не изменит в их издательской судьбе… Проблема литературного качества не имеет никакого отношения к их будущему; так или иначе, читательский успех им гарантирован.
Прогноз американского рецензента не замедлил оправдаться: на протяжении многих месяцев Менялы оставались в списке бестселлеров, успешно борясь за первенство в нем с историческим романом Джеймса Миченера Столетие (Centennial, 1974) и Обещанием радости (The Promise of Joy, 1975) Аллена Друри. Но было бы неверно объяснять успех Менял только непритязательностью обывательского вкуса, довольствующегося увлекательной интригой, обилием любопытной информации и равнодушного к безликости и трафаретности человеческих характеров в книгах Хейли. К слову сказать, пружины сюжета закручены в Менялах не столь туго, как, например, в Отеле, а сам предмет изображения — банковское дело — внешне несравненно менее колоритен, нежели романтический мир современной авиации. И все же схематизм композиции и условность персонажей Менял в известной мере искупается сиюминутной злободневностью, прямой соотнесенностью романа с обстановкой, сложившейся в США в середине 70-х годов, в поствьетнамскую и постуотергейтскую пору.
Как всегда у Хейли, интрига в Менялах развивается в нескольких направлениях. Криминальная линия связана прежде всего с фигурой Майлса Истена, который вначале попадается на крупной краже в Первом американском коммерческом банке, где он занимает довольно видный пост, но затем, по-видимому перевоспитавшись, проникает по поручению секретных служб в святая святых банды фальшивомонетчиков и едва не платится за это жизнью. На страже интересов банка выстраивается разноплеменная — в буквальном смысле слова — коалиция: это, помимо Истена, пуэрториканка Хуанита Нуньес, профессиональная память которой (она работает кассиршей) помогает направить расследование по верному пути, и, принадлежит главная заслуга в распутывании клубка посягательств на банковский капитал.
Крупные банки, к числу которых, как следует из содержания Менял, принадлежит и Первый коммерческий банк, по-прежнему составляют опору американского монополистического капитализма. Знакомясь с романом Артура Хейли, следует учитывать, что в широких демократических кругах Америк и, начиная с великой депрессии 30-х годов, бытует стойкая неприязнь к большим деньгам, их обладателям и институтам, эти большие деньги сосредоточивающим. Вот почему для автора Менял, и в мыслях не склонного покушаться на такие незыблемые опоры общественного строя США, как гигантские коммерческие банки, главным оказывается не хитроумное сплетение детективных историй, выписанных стандартно и маловыразительно, а носящее вполне серьезный характер обсуждение того вклада, какой могло бы (как убежден и пытается убедить своих читателей романист) внести в решение актуальных социально-экономических проблем страны банкирское сословие.
С дебатами по поводу роли американских банков в борьбе с углубляющимся экономическим кризисом, со спорами, ведущимися на заседаниях совета директоров и продолжающимися в уютных гостиных, а то и на любовном ложе, связаны — как это ни неожиданно для произведения в известном смысле легкого жанра — наиболее увлекательные страницы романа Хейли. После смерти основателя Первого коммерческого банка дирекция оказалась на распутье. Первый вице-президент Роско Хейуард — бизнесмен, что называется, старой школы. Прибыль — наша цель номер один, джентльмены, — провозглашает он свою экономическую программу.— Мы должны стоять в стороне от социально-политических проблем и заботиться о прочности финансовых позиций наших клиентов. Следуя этому принципу, Роско (так запросто называют его в банке) выступает за колоссальные ссуды монополиям, противясь расходам на социальные нужды — на строительство дешевых квартир для бедняков или на создание новых отраслей производства, в которых могли бы найти работу толпы безработных.
Иной тип банкира, которому безраздельно принадлежат симпатии романиста, являет собой соперник Роско в борьбе за высшую должность в банке Алекс Вандерворт. Алекс — выходец из голландской фермерской семьи более чем скромного достатка — один из тех, кого в Америке называют self-made men: его жизненная карьера задумана Хейли как воплощение типичного пути к успеху человека, сознающего свою принадлежность к массе рядовых граждан. Беда нашего времени в том, что банкиры стали слишком далеки от насущных нужд этих людей, — заявляет Алекс в момент знакомства с ним читателя. Этому тезису созвучно и все дальнейшее поведение голубого героя, сочетающего, по уверениям автора, оборотистость незаурядного дельца с возвышенными популистскими и чуть ли не социалистическими идеалами.
То, что мы сейчас наблюдаем в Америке и в чем участвуем, является социальной революцией, — теоретизирует просвещенный банкир в романе Хейли. — Массы недовольны существующим положением вещей и жаждут перемен; поэтому финансисты со своей стороны должны осознать меру собственной социальной ответственности. До поры до времени гневные тирады Алекса, осуждающего нарушение банком антитрестовских законов и забвение интересов маленького человека, остаются гласом вопиющего в пустыне. Его коллеги уже готовы подвергнуть своего заблудшего собрата остракизму, но тут вмешивается рука провидения (то бишь всесильного автора), и конфликт двух мировоззрений, двух экономических принципов разрешается в пользу Вандерворта и его стратегической линии. Курс Роско Хейуарда приводит Первый коммерческий банк, а вместе с ним и бесчисленных мелких вкладчиков на грань катастрофы. Сам незадачливый банкир сводит счеты с жизнью в классической манере американских банкротов, выбрасываясь с последнего этажа небоскреба. Перспективы же покинутой им финансовой империи по-прежнему туманны…
Отстаивая образ действий, связанный с фигурой Алекса Вандерворта, автор Менял, как и множество буржуазных идеологов, пытается, по существу, опровергнуть одно из краеугольных положений марксистской теории капитализма XX века — неизбежность сращивания промышленного капитала с банковским и возникновение могущественного конгломерата, концентрирующего реальную власть в государстве. Идеологическая окраска книги Артура Хейли вполне недвусмысленна; столь же очевидна искусственность и иллюзорность предлагаемых ее автором в беллетристическом облачении социально-экономических ответов на тревожные для американцев проблемы времени.
При всем том в романе Хейли слышны и гневные разоблачительные интонации, рожденные недовольством и смятением тех, кто в последние годы становился свидетелем шумных политических скандалов и на собственном опыте испытал жестокую реальность экономического спада. Люди больше не верят тому, что им говорят — они свыклись с мыслью о повсеместно окружающем их обмане… Все в нашей стране попирает личность и служит целям безликих организаций — большого бизнеса, больших профсоюзов, гигантских банков, федерального правительства… — такого рода высказывания в соотнесении с многочисленными фактами образуют постоянный эмоциональный фон романа Менялы, который, невзирая на все его недостатки, нельзя сбросить со счетов, говоря об отражении художественной литературе актуальных проблем сегодняшней Америки.
А. Мулярчик
