Эмма Орци

Английская писательница Эмма Орци, автор популярных приключенческих романов и детективных рассказов.

Эмма Орци. Биография

Эмма Магдалена Розалия Мария Жозефа Барбара Орци (Emma Madgalena Rosalia Maria Josefa Barbara Orczy) родилась 23 сентября 1865 году в семье венгерских аристократов. Ее отец, барон Феликс Орци был талантливым композитором, водивший дружбу с лучшими музыкантами своего времени (Лист, Вагнер, Гуно, Массне и другими), но был вынужден уехать из Венгрии после крестьянского восстания 1868 года. Семья некоторое время странствовала по Европе (Будапешт, Брюссель, Париж), пока не остановилась в Лондоне.

Отец долгое время безуспешно пытался дать дочери музыкальное образование, но Эмму больше привлекала живопись. В Лондоне, наконец, она начала получать уроки живописи, ее талант был сразу же замечен и работы оказались в Королевской Академии. Свою любовь Эмма также нашла благодаря живописи. Во время обучения в школе искусства Хитерлей, она познакомилась с молодым иллюстратором Монтегю Барстоу (Montagu Barstow) за которого вышла замуж в 1894 году и родила единственного ребенка Джона Монтегю Орци Барстоу.

Несмотря на связи в аристократических кругах семья Барстоу-Орци была бедна, поэтому Эмма начала переводить и иллюстрировать сказки. Ее первый роман Подсвечники императора, вышедший в 1899 году, потерпел коммерческую неудачу.

Алый Первоцвет

Широкую популярность пришла только в 1905 году, с постановкой на лондонской сцене пьесы Алый Первоцвет (The Scarlet Pimpernel), которая держалась на сцене на протяжении многих лет. Популярность спектакля способствовала многочисленным переизданиям одноименной книги, написанной еще в 1902 году. Алый Первоцвет — псевдоним главного героя, сэра Перси Блейкни (Sir Percy Blakeney), английского шпиона, действовавшего на территории Франции во времена Террора. Щеголь, изнеженный денди, который проявляет активность только за несправедливо обвиненных во Франции. Оглушительный успех пьесы и книги, способствовал написанию многочисленных продолжений.

Эта и последующие книги Эммы Орци пользовались небывалым спросом среди читателей. Гонорары были такими высокими, что семья Орци смогла приобрести себе после окончания Первой мировой войны имение в Монте-Карло.

Истории пожилого человека

Но помимо Алого Первоцвета, Эмма Орци внесла немало интересного и свежего в детективный жанр. Главный вклад — это 38 рассказов о расследованиях пожилого человека. Одним из новшеств этих рассказов была история, начинающаяся с финала, рассказчик рассказывает о финале, а потом начинает сначала. Билл Оуэн (Bill Owen) — пожилой человек, неприятной наружности, сидит в углу и, распутывая веревку, раскрывает загадочные преступления, освещавшиеся в прессе. Истории пожилого человека включают в себе целый ряд сенсационных для своего времени детективов и сложных головоломок: ужасное убийство в истории Дело о Тремарне (The Tremarn Case), дьявольский шантаж в истории Убийство мисс Пебарш (The Murder of Miss Pebarsh), совершенное алиби в истории Дело мисс Эллиот (The Case of Miss Elliott), замаскированный мотив и скрытая идентичность в истории Убийство на Риджентс-парк (The Regent’s Park Murder) и блестяще спланированная кража в истории Дело в Новом театре (The Affair at the Novelty Theatre).

Несмотря на свое тщеславие и дедуктивный талант Билл Оуэн не очень похож на традиционного детектива. Маленький человечек, с водянистыми глазами. Но его протеже и помощник молодой журналист Полли Бертон (Polly Burton) очарован своим учителем и горд, рассказывать о его невероятных расследованиях.

И хотя пожилой человек является не первым в истории детектива расследователем, который распутывает преступления из вторых рук, первым был Огюст Дюпен в рассказе Эдгара По Тайна Мари Роже, но в отличие от истории родоначальника детективного жанра, Орци делает это поистине с сократической мудростью и выверенностью решений. Для сложной и запутанной истории с логически точное объяснение пожилого человека является простым, ясным и единственно возможным решением.

Леди Молли из Скотленд-Ярда

Еще один опыт в области детектива, рассказы о леди Молли из Скотленд-Ярда (Lady Molly of Scotland Yard). Двенадцать рассказов представляют нам умную и смелую горничную, которая является, пожалуй, первым в истории женщиной-детективом. Основным мотивом для проявления чудес интуиции является ложное обвинение возлюбленного леди Молли. Поэтому когда задача выполнена, расследования оставлены для других героев.

Ряд приключенческих историй Орци также используют элементы детектива.

Эмма Орци скончалась 12 ноября 1947 года.

Из статей

Баронесса Орци и Алый Первоцвет

Где-то незадолго до начала перестройки, просматривая в ожидании автобуса висевшую на стенде газету, я наткнулся на заметку, в которой рассказывалось о телесериале под названием Красный пимпернель¹. Автор статьи клеймил позором западных зрителей, восторженно следящих за приключениями английского дворянина, спасавшего вместе с группой друзей французских аристократов от смерти на гильотине, на которую их обрекал праведный народный гнев. Больше всего журналиста ужасало возникновение под влиянием сериала, кажется, в одной из Скандинавских стран, общества Голубой первоцвет, ставившего своей целью спасение советских политзаключенных — а их существование являлось, как известно, вымыслом империалистической пропаганды.

Заметка застряла у меня в памяти, и, увидев через некоторое время на прилавке букинистического магазина иностранной книги роман баронессы Орци Алый Первоцвет, я приобрел его и прочитал. С тех пор я испытываю искреннюю благодарность к автору статьи, под чьим влиянием я познакомился с одним из самых обаятельных героев приключенческой литературы о французской революции и с творчеством выдающейся писательницы, которая и поныне остается в нашей стране совершенно неизвестной.

Эммушка Орци (1865-1947) — ее полное имя Эмма Магдалена Розалия Мария Иожефа Барбара Орци — родилась в городе Тарна-Эрш, в знатной венгерской семье. Из-за крестьянских волнений она еще в детстве выехала вместе с родителями за границу. Училась Эммушка Орци в Брюсселе, Париже и Лондоне. Англия стала ее второй родиной, и хотя некоторые страницы ее произведений навеяны воспоминаниями о Венгрии, она писала только по-английски и, даже выйдя замуж за англичанина Монтегью Барстоу, продолжала подписывать свои книги как Баронесса Орци.

Одна из ярких представителей литературного неоромантизма, Эммушка Орци развивала традиции Вальтера Скотта и Александра Дюма-отца, создав ряд историко-приключенческих книг, колоритно и увлекательно повествующих о драматических событиях в периоды реставрации монархии Стюартов в Англии (Огонь в жнивье), cта дней Наполеона (Бронзовый орел), другие минувшие эпохи. Наряду с Агатой Кристи и Дороти Сейерс в Англии, Энн Кэтрин Грин и Мэри Робертс Райнхарт в США, баронесса Орци явилась одной из литераторов-женщин, стоящих у истоков современной детективной классики. Старик в углу — безымянный герой ее одноименной книги — занял достойное место в галерее великих сыщиков. Чертами детективного жанра отмечены и сборник рассказов Человек в сером о сотруднике наполеоновской полиции, расследующем деятельность заговорщиков-шуанов, и романы Истинная женщина, Леди Молли из Скотланд-Ярда.

Однако главными произведениями Эммушки Орци, принесшими ей мировую славу, явились книги об Алом Первоцвете. Первая из них, представляемая ныне российскому читателю, написана в 1905 году. За ней последовал Триумф Алого Первоцвета, в которой герой способствует крушению диктатуры Робеспьера. После этого писательницей создано еще несколько романов и сборников рассказов об Алом Первоцвете (Эльдорадо, Жена лорда Тони, Сэр Перси наносит ответный удар и другие). Последняя книга серии, Мамзель Гильотина, вышла в 1940 году.

Его цели, — пишет о своем герое баронесса Орци в предисловии к роману Эльдорадо, — не имели отношения к политике. Он никогда не участвовал в заговорах, направленных на реставрацию монархии или даже свержение ненавидимой им республики.

Единственной его задачей было спасти невинных, протянуть руку помощи несчастным, которые попали в сети, расставленные своими же соотечественниками — безбожными, беззаконными и безденежными, стремившимися отнять у других их религию, убеждения и состояние.

Алый Первоцвет не ставил своей целью наказание виновных, он заботился лишь о невинных и беспомощных.

Ради своей цели он каждый раз, ступая на французскую землю, рисковал жизнью; ради нее жертвовал своим состоянием и даже своим личным счастьем; она одна составляла смысл его существования.

Богатый английский аристократ, внешне кажущийся праздным и никчемным щеголем, но таящий в сердце беспредельную отвагу, доброту и бескорыстие, Алый Первоцвет прочно завоевал симпатии читателей всего мира, с увлечением следящих за его напряженными интеллектуальными поединками с Шовленом — коварным и безжалостным агентом французского революционного правительства (прототипом этого персонажа послужил маркиз де Шовлен, осуществлявший вместе с Талейраном дипломатическую миссию республиканского правительства в Лондоне, однако его злодейства и деятельность в качестве архиврага Алого Первоцвета являются, разумеется, вымыслом писательницы).

Романы об Алом Первоцвете, как и другие произведения Эммушки Орци, отличают напряженный сюжет, рельефность образов, яркость колорита описываемой эпохи, превосходный язык. Они не устарели и поныне, если не считать, быть может, излишне сентиментальных описаний переживаний героев (например, Маргерит в представленной книге).

Некоторые произведения баронессы Орци, в том числе и несколько книг об Алом Первоцвете, были переведены на русский язык до революции. Однако явное отвращение, испытываемое писательницей к революциям и революционерам, поставило непреодолимый барьер на пути к изданию ее книг в нашей стране после октябрьского переворота. С тех пор имя Эммушки Орци было у нас прочно забыто, а возвращение ее творчества стало возможным лишь сейчас.

В начале перестройки санкт-петербургское издательство Гриф опубликовало дореволюционные переводы нескольких романов об Алом Первоцвете, озаглавив книгу Маргарита по имени жены героя (которая во втором из напечатанных романов и вовсе не принимает участия). Название, очевидно, преследовало цель облегчить реализацию книги, поставив ее в один ряд с Анжеликой, Марианной и другими окололитературными и псевдоисторическими многотомными эпопеями, переживающими ныне в России расцвет популярности и не имеющими ничего общего с подлинной приключенческой классикой, к которой принадлежат романы баронессы Орци. Переводы 1911 года не только безнадежно устарели, — они сильно сокращены; так объемистый роман Я заплачу, опубликованный в сборнике под названием Месть и любовь, занимает там буквально несколько страниц; роман Эльдорадо почему-то превращен в два — В борьбе за принца и Мученик идеи, при этом тоже не избежав купюр. Недавно вышел новый перевод, представляющий полный текст первого романа об Алом Первоцвете.

Действие книг об Алом Первоцвете происходит в 1792-1794 годах — в самый страшный и кровавый период французской революции, о котором наши историки и литературоведы, беспрекословно подчиняясь указаниям свыше, писали исключительно в восторженных тонах. Бдительно оберегая смертный покой палачей французского народа, коммунистическое руководство стояло на страже еще более страшных монстров отечественной формации. Разнузданный террор, убийства, грабежи, потоки невинной крови, пролитой Дантонами, Робеспьерами, Фукье-Тепвилями со товарищи, превозносились в советских школьных учебниках и научных трудах, где порицались лишь недостаточная решительность монтаньяров, расправа Робеспьера в числе прочих оппозиционеров и с бешеными — французскими Шариковыми, уже тогда призывавшими все взять и поделить, наподобие Эбера, чья непревзойденная гнусность шокировала даже якобинских главарей. Девяносто третий год Виктора Гюго, Повесть о двух городах Чарлза Диккенса, Жозеф Фуше Стефана Цвейга, другие произведения мировой литературной классики, посвященные этому драматическому периоду мировой истории, и поныне еще выходят с комментариями, растолковывающими читателю, чего именно недопонимали их авторы, не обладавшие классовым подходом к описываемым событиям. Однако недавние публикации статей отечественных и зарубежных историков, а также выход в свет в 1991 году фундаментального труда английского историка прошлого века Томаса Карлайла Французская революция открыли путь к объективному и непредвзятому рассмотрению трагедии революции во Франции.

Действие романа Алый Первоцвет развертывается в сентябре 1792 года — одной из самых черных страниц мировой истории. Возникшее в условиях чудовищного сословного неравенства, диких пережитков феодальной системы, обнищания и голода деревни, политического бесправия буржуазии, тормозившего развитие страны, революционное движение во Франции, вдохновленное просветительскими идеями, ставило своей целью достижение свободы, равенства и братства. Людовик XVI, слабый, безвольный и нерешительный монарх, то идущий навстречу реформам, то поддающийся давлению аристократии, не желавшей поступаться своими привилегиями, решается на созыв Генеральных штатов, большинство в которых занимают представители третьего сословия. 14 июля 1789 года восставший народ захватывает цитадель тирании — Бастилию. Одна за другой уходят в прошлое ненавистные сословные привилегии. Однако люди, как и в наши дни, были не в силах понять, что свобода и демократия не означают имущественного равенства и всеобщего материального благосостояния. Повсюду происходят вспышки насилия, становящегося постепенно нормой жизни. Люди, стоявшие у истоков реформ, понимают, что события выходят из-под разумного контроля. Навсегда покидает Францию Неккер, Мирабо и вожди партии фейянов — сторонников конституционной монархии — ищут связей с двором, летом 1791 года королевская семья, ощущая надвигающуюся опасность, предпринимает неудачную попытку бегства. Власть короля становится номинальной — пожалуй, не многим большей, чем у нынешней английской королевы, но и она тяготит даже получивших весной 1792 года большинство в правительстве жирондистов — партии, основную часть депутатов которой ранее составляли выходцы из департамента Жиронда. Сторонники мирных конституционных преобразований, они все чаще начинают сваливать экономические неурядицы на происки внешних врагов, в их речах господствует напыщенная патриотическая риторика. В результате Франции объявляет войну Австрийской империи, поначалу не принесшую успеха. Офицерский состав, укомплектованный почти полностью дворянами, сражается без энтузиазма; австрийские, а затем и прусские войска вступают на французскую территорию. Кровавые силуэты лидеров якобинцев — наиболее радикальной группировки революционеров — встают во весь рост. Дантон, Марат и другие агитируют истреблять врагов народа внутри страны. Августовский путч 1792 года поворачивает революцию в криминальное русло. Король и королева лишены власти и заключены в Тампль вместе с семьей, их защитники безжалостно перебиты. Но самое страшное начинается в сентябре. Жирондисты еще сохраняют большинство в правительстве, однако министром юстиции становится Дантон. Жестокий, решительный, развратный лев революции, кумир алчущей крови парижской черни, он пользуется в столице практически диктаторской властью. Друг народа Марат со скрупулезностью математика подсчитывает количество голов аристократов, требуемое для удушения измены. Париж захлестывает кровавый кошмар, невиданный со времен Варфоломеевской ночи. Самозваные суды выносят смертные приговоры, бросая осужденных озверевшей толпе, врагов народа зверски убивают на улицах, вешают на фонарях, разрывают на части, пьют их кровь. Вся Европа содрогнулась от ужаса и отвращения при виде действий поборников свободы и равенства. Англия, передовая европейская держава, обладавшая в то время наиболее прогрессивным государственным устройством, долгое время придерживалась политики изоляционизма, проводимой премьер-министром Уильямом Питтом-младшим; многие либерально настроенные британцы приветствовали прогрессивные преобразования в революционной Франции. Однако теперь Англия присоединяется к антифранцузскому союзу, а вскоре становится наиболее активным его членом. Разбой на площадях и улицах вызвал протесты даже в среде якобинцев; против него возражал и не выносивший беспорядка, педантичный Робеспьер. Однако его прекращение не остановило вереницу преступлений. Казнь короля и королевы, захват власти якобинцами, диктатура Робеспьера — этого, по определению Вальтера Скотта, сладкоречивого изверга, безжалостно расправившегося с оппозицией справа (в том числе и с Дантоном и Демуленом) и слева, придал и террору организованную, упорядоченную систему. Комитет общественной безопасности — зловещий прообраз нашей чрезвычайки — трудился в поте лица, разыскивая врагов народа, которых революционный трибунал и общественный обвинитель Фукье-Тенвиль тысячами отправляли под нож красной вдовушки — гильотины. Для ревнителей классового сознания следует напомнить, что среди казненных в период якобинского террора 1793-1794 годов аристократы составляли ничтожную часть — повозки везли на гильотину в основном рабочих, ремесленников, лавочников, крестьян. Гильотина не щадила ни стариков, ни женщин, ни детей. Эмиссары Робеспьера свирепствовали в провинции: Фуше устраивал резню в Лионе, Карье топил людей в Нанте, связывая их попарно. Термидорианский переворот 1794 года, покончивший с шайкой Робеспьера, в нашей историографии всегда клеймился как реакционный, а для его лидеров не жалели черных красок. Безусловно, Барраса, Тальена и других термидорианцев едва ли можно причислить к лучшим представителям человечества; их отличала бессовестность и продажность, многие из них были замешаны в преступлениях периода диктатуры. Однако чудовищный геноцид был остановлен именно 9 термидора (27 июля) 1794 года.

Нетрудно заметить, что описывая события осени 1792 года во Франции, Эммушка Орци допускает анахронизмы Деятельность Комитета общественной безопасности Фукье-Тенвиля и Робеспьера, конвейерная поставка жертв на гильотину — приметы не сентябрьской резни, а якобинского террора 1793-1794 годов. Однако царившую в стране атмосферу ненависти, нетерпимости, всеобщей подозрительности и страха писательница передает верно и беспощадно.

Хочется верить, что бесстрашный и неуловимый Алый Первоцвет завоюет любовь и популярность у современного российского читателя, и это сделает возможным знакомство с другими книгами о его приключениях.