Он совершенно изменит Вашу жизнь — пятая глава из биографии королевы детектива Агаты Кристи, написанной Дженет Морган Жизнь Дамы Агаты.
***
Но тут в размеренную жизнь Агаты внесли сумятицу сердечные дела. Когда она гостила у Ролстоун-Патриков в Йоркшире, ее взяли на «холодный и пустой прием», где она познакомилась с полковником 17-го уланского полка Боултоном Флетчером. В тот же вечер они встретились еще раз на маскараде в другом доме, «Эспсе», и при совершенно других обстоятельствах. Агата оделась на бал «как фея Элейн» — белое парчовое платье с расшитым жемчугом воротником, — а через три-четыре дня после возвращения в Торки она получила посылку, в которой оказалась маленькая серебряная с позолотой шкатулка, на крышке которой с внутренней стороны было выгравировано «Эспс», для Элейн» и дата их встречи. Боултон Флетчер, позже описанный как майор Джонни де Бэр в «Неоконченном портрете», был мастером любовных писем и пылких записок и владел всем арсеналом средств стремительной атаки, включая букеты, книги и шоколад. В свой третий визит в «Эшфилд» он уже делал предложение. Агата изумилась, но головы не потеряла. «Я была счастлива, но, стоило ему уйти, как все куда-то улетучивалось».
Клара была сильно озабочена. По ее словам, она очень хотела, чтобы у Агаты был добрый и сердечный муж, хорошо обеспеченный, который бы составил счастье ее дочери, а полковник, по ее мнению, этими качествами не обладал. Клара сама написала об этом Ролстоун-Патрикам, но те заверили ее, что Боултон Флетчер, разумеется, сердцеед, но, когда перебесится, это будет вполне удовлетворительная партия. Выражение «перебесится» было выше понимания Клары, к тому же претендент был на пятнадцать лет старше Агаты (притом что и Фредерик был старше своей жены на десять лет), и она сообщила ему, что ее дочь слишком молода, ее нельзя принуждать принять решение немедленно, и предложила в течение шести месяцев не приезжать в «Эшфилд» и не писать Агате. «Абсолютно правильное решение, — заметила позже Агата, — потому что эти шедевры совершенно сбивали меня с толку». Когда отсрочка закончилась, пришла телеграмма с оплаченным ответом: «Не могу больше выдержать неопределенности. Вы выйдете замуж за меня? Да или нет?» «Нет», — ответила Агата и в ту же секунду почувствовала неимоверное облегчение. «Я поудобнее подложила под голову подушку и тут же заснула мертвым сном. Так кончилась эта история».
Жизнь Агаты стала чуть спокойнее, но ненадолго: буквально через несколько месяцев она воспрянула духом. Приехал Уилфред Пири, с которым в последний раз она виделась в Динаре, когда ей было семь лет. В ту пору он смотрел на девочку свысока — он был старше ее и к тому же как-никак курсант военно-морского училища! Теперь уже младший лейтенант, Пири служил на подводной лодке, которая часто заходила в Торки. Между ним и Агатой складываются спокойные дружеские отношения, подкрепленные дружбой их матерей. Агата, которой очень нравились милая и умная миссис Пири и ее сын, даже не сомневалась, что они с Уилфредом «найдут взаимопонимание». Но дружба дружбой, а романа не получалось. Описание Агатой крушения собственных иллюзий насчет их отношений с Уилфредом (ситуация, знакомая всякому, кто когда-либо пытался себя насильно убедить, что встретил «идеал»), показывает, что ей было с ним попросту скучно, особенно когда он принимался пространно рассуждать о теософии и спиритизме. Агату привлекал не сам Уилфред, а атмосфера его семьи. После смерти отца Уилфред занял в семье его место мужчины-защитника и воплощал для Агаты силу и надежность, которых сама она лишилась с уходом Фредерика, — ведь братец Монти был слишком далеко. Ей и в голову не приходило, что она воспринимает Уилфреда просто как старшего брата и что во многом его обаяние — лишь отсвет очарования его матери, Лилиан Пири. Как написала Агата в «Неоконченном портрете», где с Уилфреда списан один из персонажей, Джимми Грант (которого «интересовали теософия, биметаллизм, экономика и христианская наука»), «в этом браке Силию больше всего привлекала будущая свекровь». К тому же Агату очень устраивало, что, выйдя замуж, она по-прежнему останется с Кларой: «Я с удовольствием представляла себя женой моряка. Я живу на юге в Плимуте, а когда Уилфред уходит в море, могу вернуться в «Эшфилд» и жить с мамой».
Реальную цену их отношений Агата поняла, когда однажды Уилфред позвонил ей и спросил, не будет ли она возражать, если он проведет остаток своего отпуска с экспедицией в Южной Америке. Она, естественно, согласилась, а на следующий день после его отплытия почувствовала — уже второй раз в своей жизни, — «точно камень с души свалился… Я любила Уилфреда как брата и хотела, чтобы он делал то, что доставит ему удовольствие. Я почти не сомневалась, что вся эта затея была пустой выдумкой. И тоже потому, что не любила Уилфреда. Ведь если бы любила, то верила бы в успех экспедиции». Клара и Уилфред были разочарованы, но не слишком расстроены. Несколько месяцев спустя Уилфред женился на другой.
К этому времени большинство подруг Агаты вышли замуж. Дважды побывав подружкой невесты на свадьбе, она поневоле задумывается о собственных перспективах. В гостях или на приемах Медж подтрунивала над сестрой, находя среди присутствующих самых непривлекательных кандидатов «в мужья Агате», чтобы та кого-нибудь из них выбрала. Конечно, это была игра, но проблема уже начинала всерьез беспокоить и Агату, и всю ее родню. Девушка пытается дать оценку мужчинам. Кое-что об этом она потом рассказывала в «Автобиографии», рассуждая о возможности дружбы между мужчиной и женщиной: «Я толком не знаю, что приводит к дружбе между мужчиной и женщиной — ведь мужчина даже по своей природе не нуждается в дружеских отношениях с женщиной. Возникает она случайно, это происходит потому, что мужчина уже увлечен какой-то другой женщиной, и ему просто хочется с кем-нибудь о ней поговорить. А женщина зачастую страстно желает дружбы с мужчиной и устанавливает ее, проявив интерес к чужой любовной связи. Тогда-то и возникают очень прочные и доверительные отношения, основанные на взаимном интересе. Такова специфика взаимоотношений полов. Как сказал один из моих друзей, пожилой доктор, мужчина смотрит на каждую встретившуюся женщину, мечтая, что она захочет с ним спать, — он полагает, что любая женщина, которую он хочет, просто обязана хотеть его. Откровенность и грубость — вот что такое мужчина, заключил он. Мужчина не воспринимает женщину как будущую жену, а женщина, на мой взгляд, в каждом мужчине видит потенциального мужа. Я не поверю, чтобы хоть одна женщина, оглядев комнату, вдруг влюбилась бы в мужчину с первого взгляда, зато существует огромное число мужчин, переживших такое».
На первый взгляд эти заключения кажутся забавными. Поскольку сексуальная составляющая присутствует в любых человеческих взаимоотношениях, весьма наивно делать обобщения, опираясь на наличие сексуального интереса или его отсутствие. Еще труднее, по крайней мере для современного человека, принять замечание Агаты, что «мужчина даже по своей природе не нуждается в дружеских отношениях с женщиной». Из контекста (она говорит об Эйлин Моррис) ясно, что под «дружескими отношениями» она понимает смесь товарищества и доверительности. Во времена молодости Агаты сферы жизни и работы мужчин и женщин разительно отличались и практически не пересекались, их опыт общения между собой был невелик, практически отсутствовали даже общие темы для разговора. Да и перспектива двадцатилетней Агаты найти «суженого» становилась все более туманной. Ожидая «свою судьбу», «Его», она критически воспринимала свои мимолетные увлеченья и отвергла и пылкого Боултона Флетчера, и благоразумного Уилфреда. Было у нее и еще одно неудачное увлечение.
Это был Реджи Льюси, старший брат Бланш, Маргарет и Мюриэл, с которыми Агата в свое время играла в теннис, крокет и «дьявола», ездила на пикники и каталась на роликовых коньках на пирсе. Эта спокойная, благополучная семья взяла Агату под свою опеку, когда Клара и Медж оставили ее в «Эшфилде», уехав во Францию вскоре после смерти Фредерика. Льюси были беспечные, немножко бесшабашные, живые и непринужденные люди; двух младших девочек все называли Марджи и Нунни, в отличие от Агаты, которую никогда не звали уменьшительным именем «Агги». Реджи, майор артиллерии, вернулся домой после службы за границей и всерьез стал обучать Агату гольфу, а через некоторое время сделал ей предложение — не очень настойчиво и как бы между прочим. Как все Льюси, вечно всюду опаздывавшие — на трамвай, на поезд, к обеду, он не любил торопиться: «Если суженый не явится, я здесь, всегда, жду». Агата немедленно согласилась. Но тут Реджи заявил, что лучше бы им повременить пару лет, чтобы Агате как следует осмотреться, прежде чем выйти за него, и вернулся в армию, так что их общение свелось к переписке. Реджи, прообраз Питера Мейтленда в «Неоконченном портрете», уверял Агату, что, несмотря на их отношения, она должна считать себя полностью свободной. Агату, как и Силию в этой книге, такое положение не устраивало. «Незачем себя принижать, — говорит мать Силии Питеру, — женщины не любят этого». К несчастью, она оказалась права. Агата увлеклась другим — более решительным и не столь терпеливым.
Арчи Кристи — такого очаровательного молодого человека просто невозможно именовать полным именем «Арчибальд» — тоже выведен в «Неоконченном портрете» в образе Дермута, которого Силия встречает на офицерском балу в Норке. Он тайно увозит ее от супругов, которым она поручена, а потом и от ее жениха. Как мы знаем из «Автобиографии» Агаты, а также из личных бумаг ее самой и личного архива Арчи, в действительности все обстояло не столь драматично. Лорд и леди Клиффорд из Чадли давали бал и пригласили несколько офицеров из гарнизона в Эксетере, а Агату взяли с собой на этот бал старинные друзья их семьи, жившие рядом с Чадли, в двенадцати милях от Торки. У самой Агаты тоже был приятель в Эксетерском гарнизоне, Артур Гриффитс, но поскольку сам он быть на балу не смог, то написал Агате, чтобы она позаботилась об одном его друге. Это и был Арчи. Как он отметил в перечне самых важных событий своей жизни, это случилось 12 октября 1912 года. Агате только что исполнилось двадцать два, Арчи (чей день рождения приходился на следующий день после Агатиного) — двадцать три. Это была фигура романтическая и по происхождению, и по роду занятий. Родился он в Индии, где его отец был судьей колониальной администрации. Брат Арчи, Кемпбелл, тоже был военным. Отец умер в Англии, упав с лошади и сломав позвоночник. Мать впоследствии вышла замуж за Уильяма Хемсли, заведующего пансионом в Клифтон-колледже в Бристоле, где Арчи был лучшим учеником. От природы сообразительный и одаренный, Арчи успешно сдал вступительные экзамены в Военную академию в Вулвиче и закончил ее с отличием — четвертым в списке лучших курсантов. В июле 1909 года курсант Кристи назначен лейтенантом Королевской полевой артиллерии 138-й батареи в Балфорд-Кемпе, в начале 1912-го батарею перевели в Эксетер. Однако самым страстным желанием Арчи было летать. Аэропланы только-только перестали восприниматься как игрушки, в них наконец увидели мощную военную силу. Практичный и честолюбивый Арчи заплатил 75 фунтов («включая компенсации за поломки») и прошел курс специальной подготовки в школе на базе Ларкхилл близ Бристоля по «специальной ускоренной программе», предложенной «желающим получить назначение в Королевские ВВС».
К 27 июня он уже сел за штурвал самостоятельно, выполнял повороты, а 6 июля в одиночку совершил двадцатипятиминутный полет на головокружительной высоте в 300 футов при ветре силой пять миль в час. Тренировочные полеты были рискованными. Официальная запись специально отмечает тот факт, что все посадки были совершены «без единой поломки». К середине июля Арчи получил квалификационный сертификат Королевского авиаклуба — великолепный документ на двух языках — английском и французском. Ряды квалифицированных авиаторов были немногочисленными — удостоверение Арчи имело номер 245. Вслед за тем он обратился с просьбой принять его в только что сформированные Королевские ВВС и вернулся к своей бригаде в Эксетер.
Три месяца спустя на балу у Клиффордов он встретился с Агатой. На фотографиях мы видим высокого, хорошо сложенного юношу с коротко постриженными волосами. У него очень выразительные черты лица: твердая линия рта, красивой формы нос, голубые глаза, густые брови и пытливый, с затаенной тревогой взгляд. Он был очень молод и решителен и влюбился в Агату едва ли не с первого взгляда. В свой альбом он вклеил бальную программу, а рядом с ней — вырезанное из газеты веселое стихотворение под названием «Новый роман», которое начиналось строками:
Она влюбилась не по той причине,
Что Фрэнк был молод и в хорошем чине.
Отнюдь не сумма на его счету
Воспламенила девичью мечту.
И вряд ли его нравственная сила
Виной тому, что Элси уступила.
Трудно сказать, что привлекло Агату в Арчи — его умение танцевать или его захватывающая воображение профессия авиатора. Несколько дней спустя Арчи появился в «Эшфилде» на своем мотоцикле. Агата играла в бадминтон с Меллорами, жившими напротив. Она обычно ходила к ним, когда их сын был дома, чтобы порепетировать новомодные замысловатые танцы, — это повелось с тех пор, когда они учились вальсировать в стиле популярных оперетт — вверх и вниз по лестнице. Клару всегда раздражало, когда ей приходилось занимать неожиданно нагрянувших приятелей Агаты, поэтому она тут же позвонила Меллорам и велела ей прийти. Раздосадованная Агата вернулась домой, но там вместо «скучного молодого морского лейтенанта, который просил почитать его стихи» ее встретил смущенный Арчи, растерянно объясняя, что он случайно оказался в Торки и позволил себе зайти. Агата догадалась, что ее адрес он узнал у Артура Гриффитса. Время шло, Агата, Клара и Арчи продолжали разговаривать. Подошел вечер, женщины переглянулись и решили, что молодого человека следует пригласить поужинать.
Арчи ворвался в жизнь Агаты «подобно урагану» (совсем как Дермут в «Неоконченном портрете»). Ее «Автобиография» описывает этот знаменательный ужин, имевший место, по одной версии, «через неделю или дней десять» после бала у Клиффордов (где-то около 20 октября), по другой — сразу «после Рождества, потому что в кладовой еще оставалась холодная индейка!». В тот день Арчи уехал очень поздно, почти ночью, и приезжал очень часто в течение нескольких недель (или дней — у Агаты всегда были нелады с хронологией). О книгах было забыто. Арчи приглашал Агату на концерты в Эксетер, где они чинно пили чай на железнодорожном вокзале (отель Клара считала местом сомнительным), а Агата пригласила Арчи на новогодний бал в Торки. На этом балу (2 января) Арчи был угрюм, а Агата пребывала в замешательстве. Два дня спустя, после концерта в павильоне, она узнала причину его хандры. Когда они вернулись в «Эшфилд», Арчи объявил, что скоро он покинет Эксетер и уедет в Фарнборо, поскольку его прошение о приеме в Королевские ВВС удовлетворено. Он умолял ее выйти за него замуж. Путаные объяснения Агаты насчет ее отношений с Реджи Льюси Арчи просто отмел как несущественные. Он хотел жениться на ней немедленно, и Агата понимала, что тоже хочет быть его женой. Они были «совершенно разные по характеру люди», но она верила — и тогда, и потом, — что именно поэтому их так тянуло друг к другу. Это было, по ее выражению, «волнующее присутствие незнакомца», и, как она вспоминала годы спустя, именно в то время она, просыпаясь с мечтой наконец обрести себя, повторяла: «Пришелец из-за моря, пришелец из-за моря». Написанное вскоре стихотворение «Морская баллада» отражает тогдашнее состояние ее души. Действие происходит в раннее Средневековье на морском побережье Дартмура. На его мирных обитателей, спокойно живших в своих убогих хижинах, с моря нападают викинги. Вождь завоевателей — «пришелец из-за моря» — увозит с собой их жрицу, и за это оба они должны погибнуть.
Агата и Арчи были очарованы друг другом. Клара, ошеломленная заявлением дочери о том, что «Арчи Кристи просит меня выйти за него замуж и я тоже ужасно хочу этого», постаралась вернуть ее с небес на землю. Хотя в отношениях с Реджи была поставлена точка, Клара настаивала, что со свадьбой надо подождать, поскольку Арчи не сможет содержать жену на свое жалованье младшего офицера, а годовое содержание, которое Агата получала от дедушкиной фирмы в Штатах, было мизерное — всего сто фунтов. Со своей стороны Арчи решительно настаивал, что они не могут ждать и дня, — притом что знал, что в ВВС предпочитают неженатых офицеров, поскольку вероятность аварий и гибели была в то время весьма высока. Мысль, что отсрочка может затянуться на годы, была для Агаты невыносима. Двадцатидвухлетнюю девушку буквально переполняли чувства. Неудивительно, что за полтора года ожидания отношения между молодыми людьми дошли до точки кипения: сначала одному, а затем и другому уже хотелось разорвать их.
Арчи было проще — как-никак его отвлекали летные тренировки. В начале 1913 года он успешно сдает экзамен в Королевские ВВС и получает назначение в Ларкхилл в эскадрилью под командованием майора Брук-Попэма. Он летает все выше (22 апреля — 1800 футов, 24 апреля — 2000 футов), дольше (17 апреля — 45 минут), дальше (22 апреля — 90 миль), во все более ветреную погоду (29 апреля порывы ветра свыше 20 миль в час), причем полеты становятся все более рискованными (2 апреля самолет потерял управление; 29 апреля отказал двигатель; 5 мая заклинило стойку шасси). Он описывает Агате свои маневры: «Летал по спирали, наблюдая за артиллерийским огнем, отклонился от курса, стрелял сигнальными ракетами «Бери». Девушка была в ужасе.
В первый визит Арчи в «Эшфилд», когда он рассказывал Агате и Кларе про избранную им карьеру, те пришли в восторг, все это казалось таким ярким и впечатляющим, — Агата была просто очарована аэропланом и опасной ездой на этих стремительных машинах. Волшебство полета приводило ее в полный восторг: дело в том, что однажды она сама уже поднималась в воздух. В мае 1911 года Клара взяла ее на выставку летательных аппаратов, где за пять фунтов всех желающих несколько минут катали на аэроплане. Агата так просила Клару, что та согласилась, хоть и не сразу, выложить такую огромную для них сумму. Агата, поплотнее натянув свою маленькую шляпку, заняла свое место в летательном аппарате. Тот сделал несколько кругов по воздуху и плавно приземлился, вызвав у Агаты «восхитительное чувство», — этот восторг полета она запомнит на всю жизнь.
Однако теперь она не может примириться с мыслью, что эти рискованные воздушные трюки превратились для Арчи в повседневную работу. В письме она умоляет его бросить все это. Ответ Арчи любезен, но не слишком убедителен:
«Я был очень рад получить сегодня твое письмо, но я никак не могу теперь бросить полеты. Ради тебя я теперь избегаю всякого риска, я вполне уверен в своих силах. Не бойся — мне ничего не грозит. А тот бедняга парень, который погиб, не чувствовал себя уверенно ни в одном самолете, а биплан этот — вообще очень неустойчивая машина, у нее большая скорость и слишком тяжелый руль высоты. Мне в самом деле ужасно жалко его семью, и я готов бросить летать, если ты действительно так переживаешь из-за моих полетов, но я точно знаю, что все будет в порядке, я надежно защищен — я всегда ношу с собой образок Святого Христофора. Читать о таких происшествиях всегда больно и тяжело, а видеть их — тем более, но потом успокаиваешься и снова берешься за работу».
Он навещал Агату при любой возможности, сначала из Ларкхилла, потом из Нидерэйвона, куда его перевели в конце 1913 года. Его письма к своему «дражайшему Ангелу» полны терзаний и тревоги за их любовь.
«Мне было очень нехорошо всю неделю, — писал он, — я очень переживал, потому что вдруг подумал, что для тебя будет лучше, если мы больше не увидимся. Я страдал от мысли, что надо сказать тебе об этом, ненавидел себя и свои размышления. Но теперь этот пессимизм прошел, и я уверен, что все будет хорошо… Я был совершенно не прав, думая, что для тебя будет лучше, если мы расстанемся…»
Временами их чувства оживлялись, они чувствовали себя радостно и безмятежно. После трех дней, проведенных с Агатой в Торки, Арчи писал:
«Когда-нибудь у нас будет собственный домик, мы заживем там мирно и счастливо, и больше нам никогда не придется прощаться. Пусть мы будем не особенно богаты, но я буду крепко любить тебя и делать все, чтобы нам было хорошо».
Молодые люди то впадали в отчаяние, то надеялись на лучшее. Иногда их страхи были излишне преувеличены. Например, Агата написала ему о разрыве их помолвки, узнав, что Клара может потерять зрение. Арчи убедил ее, что это глупо, поскольку такое произойдет через много лет, а к тому времени, может быть, найдут способ лечения катаракты. Однако их финансовое положение оставалось весьма шатким. Оклад у Арчи был небольшой, а его единственная надежда на перемены к лучшему рухнула, когда его отчим, мистер Хемсли, неожиданно завещал свое состояние госпиталю в Черинг-Кроссе (за что удостоился красивой трости и благодарственных слов). Не в лучшей ситуации и Агата. Крах дедушкиной нью-йоркской фирмы «Чафлин» был полным и окончательным, и получение Кларой ежегодного пособия зависело лишь от случайной удачи сына одного из партнеров. О финансовом положении Миллеров позволяет судить письмо, которое Клара написала в феврале 1914 года в Бруклин на гринвудское кладбище, где на семейном участке был похоронен отец Фредерика. Участок был слишком дорогим, а аренда чересчур обременительной, и Клара решает его продать: «…в будущем не представляется возможным использовать его для семьи, поскольку все родственники живут в Англии и никогда не переедут в Америку; за его содержание мы платить не в состоянии и хотели бы получить за него деньги после продажи». Однако прошение не было отправлено. Пока что Клара и Агата кое-как сводили концы с концами.
Помолвка Арчи и Агаты длилась меньше двух лет, но юной паре они казались нескончаемыми, и не только потому, что они не были уверены, что наконец поженятся. Вдруг, в августе 1915 года, они оказались ввергнутыми в драму более значительную, чем их собственная.
