Джек Потрошитель — миф западной цивилизации

Джек Потрошитель

Роман «Шерлок Холмс против Джека Потрошителя» (в британском издании «Этюд в жестоких тонах») впервые выходит в полном, несокращенном варианте, без адаптаций к цензурным требованиям. В сокращенном издании, предпринятом в недавнем прошлом, были изъяты именно те страницы, на которых описывались всяческие антипедагогические вещи: то, что на свете существуют проститутки, а также технология убийств ужасного Потрошителя. В результате роман сильно пострадал (мы не говорим о качестве перевода, где язык героев XIX века совершенно не отличается от языка, и часто сленга, героев XX века). По «журнальному варианту» вообще невозможно понять — кого же именно умертвлял Потрошитель. Девушек убивал. И все. Более того, правила хорошего тона не позволяли упомянуть, что Потрошитель расчленял трупы (и было непонятно, почему же он, собственно, назывался Потрошителем). По этой «веской» причине никак нельзя было сказать, что он отрезал, и даже унес у одной из жертв, некий орган, впоследствии найденный Холмсом в квартире — логове Потрошителя. При внимательном чтении явствует, что пролетарский пуританизм разрушил даже построение детективной интриги. Парадоксально и смешно, что ревнители пролетарской чистоты нравов оказались достойными наследниками пуритан викторианской Англии, опасавшихся упоминать даже о ножке курочки, дабы не вызывать непристойные ассоциации…

Роман вообще можно оценить тогда, когда поймешь, какими глазами смотрит на него западный читатель, которому он был адресован. И этот читатель посвящен во все детали действительных преступлений Джека Потрошителя и его поисков.

По сюжету писатель-сыщик находчивый, остроумный и фантастически проницательный, горит желанием открыть «инкогнито» Джека Потрошителя, маньяка-убийцы, державшего в страхе весь Лондон.

Джек Потрошитель — живучий миф западной цивилизации, прочно вошедший в массовую культуру, оживляемый (или оживающий?) всякий раз, когда очередной маньяк-убийца заливает город или страну волной ужаса. И Эллери Куин заставляет своего героя, писателя-сыщика Куина, расследовать хорошо известное дело, искусно вписываясь в запротоколированную реальность. Чтобы оценить, с каким искусством это проделано, надо знать все детали истории Джека Потрошителя. Поэтому сообщим их вам, читатель, чтобы уравнять в информированности с читателем западным.

Лондон 1888 года, когда в нем происходили описываемые события был крупнейшим городом мира. В нем жило почти четыре с половиной миллиона человек. Из них 450 тысяч ютились в трущобах Ист-Энда, который являл собой сущий лабиринт из запутанных узеньких улочек. В перенаселенных домах порой ютились по пять человек в одной комнатенке. Каждый четвертый лондонец в то же время был безработным, количество тех, у кого не было крыши над головой, доходило до сорока тысяч, и это без учета тех, кто жил в приютах для бедняков, подобных тем, который описан в романе Эллери Куина.

6 августа 1888 года в 23.45 констебль Барр проходил по Коммершел Роуд, наблюдая при слабом свете уличных фонарей обычную жизнь Ист-Энда. В пивной Браунс Инн неподалеку еще вовсю заказывали бренди, на улице было достаточно много народу. Барр свернул на темную Пламбер Роуд и здесь, в подворотне, наткнулся на тело убитой женщины, рядом с ней уже натекла большая лужа крови. Хотя лицо убитой было искажено гримасой ужаса, Барр опознал ее — за неделю до этого он допрашивал после облавы на вокзале некую Марту Тернер, ей было 35 лет и принадлежала она к числу многочисленных проституток Уайтчапеля. По прибытии сержанта с нарядом полиции труп был отправлен в морг, а место происшествия было тщательно обследовано. На нем ничего не осталось, кроме лужи крови.

Расследование в Скотланд-Ярде шло размеренным ходом. Коронер, т. е. следователь по делам об убийствах, Винни Бэкстер, обладавший, в отличие от большинства коллег, медицинскими и анатомическими познаниями, занес в протокол: Органы нижней части живота разделены уверенными разрезами тренированным человеком. Ни один из органов при этом не поврежден. Преступник, без сомнения, разбирается в медицине и обладает хирургическими навыками. Направление разрезов указывает на то, что он — левша. Орудием преступления мог быть большой анатомический скальпель, который используют хирурги, солдатский штык или острый нож. Допустима любая из этих возможностей, но однозначно определить, какая именно, нельзя. Тщательно проведенное обследование показало, что отсутствует один орган внизу живота.

Коронер задал вопрос Барру относительно этого органа (ни один из современных источников не называет его более конкретно), но полицейский объяснил, что на месте преступления не осталось ничего. Стало быть, убийца забрал его с собой.

На следующий день были проведены допросы по всему району, где произошло убийство. Никто ничего не видел и не слышал: ни крика, ни чего-то подозрительного. Опросы в нескольких гостиницах и пивных поблизости ничего не дали. Марту Тернер знали многие, но уже несколько дней ее никто не видел.

Прошел август, и дело Марты Тернер пополнило список нераскрытых. Десять минут первого ночи 31 августа 1888 года у Финсбери Серкус — на границе между Сити и Ист-Эндом — был найден труп проститутки Мэри Энн Николс. Голова ее была отделена от тела, низ живота вскрыт. Все указывало на то, что здесь действовал тот же преступник. Он вытер руки куском ткани, который вырезал из юбки жертвы. Эту кровавую тряпку кто-то из констеблей нашел в нескольких сотнях метров от места преступления. Дело попало под правительственный контроль. Новый руководитель полиции Джеймс Монро объявил о премии в сто фунтов стерлингов за сведения, которые могли бы способствовать поимке преступника. Одновременно он распорядился усилить наряды полиции в ночное время. Деньги были обещаны немалые, поэтому сообщений поступило много, но все оказались ложными. Несколько задержанных были отпущены через несколько часов. Неделя прошла без всякого успеха в деле.

8 сентября совершилось третье убийство. Жертвой снова оказалась проститутка из Уайтчапеля. Энни Чэпмен была изрезана еще сильнее, чем две предыдущие жертвы. Ее труп был найден неподалеку от того места, где произошло второе убийство. Лондонские газеты под огромными заголовками поместили подробные отчеты обо всех трех убийствах, основанные на сообщениях сотрудников Скотланд-Ярда, а большей частью — на домыслах журналистов. Тираж газет резко возрос, их рвали из рук.

В Лондоне началась паника. С наступлением темноты ни одна женщина не отваживалась в одиночку появляться на улице. Одновременно росло возмущение бессилием Скотланд-Ярда. Монро в ответ на нападки прессы заявил: Убийца, по всей видимости, — садист со склонностью к половым извращениям и скрывается в Уайтчапеле.

Коронер Винни Бэкстер не разделял этой версии. Он внимательно исследовал все три трупа и сделал свои выводы; он сообщал в докладной руководителю полиции: Мы видим, что преступник вырезал из тела жертвы внутренний орган. По размерам он таков, что может поместиться в кофейной чашечке. Предполагают, что преступник — сумасшедший, движимый болезненными побуждениями. Может быть, так, а может и нет; во всяком случае, цель преступления достаточно хорошо выясняется благодаря фактам, так что никоим образом не является необходимым предполагать душевную болезнь — ведь на отсутствующий орган есть спрос. Чтобы доказать вам это, упомяну один факт. Несколько часов спустя после того, как я прочел в утренних газетах известие об экспертизе, произведенной на последнем заседании, я получил от сотрудника одного из наших ведущих медицинских учреждений сообщение, что они располагают информацией, которая, вероятно, обладает ценностью для нашего следствия. Я сразу же направился к ним и узнал от директора Патологического Института, что у них всего лишь несколько месяцев назад был один американец и просил их обеспечить его определенным числом экземпляров органа, который отсутствовал у убитой. Посетитель предлагал заплатить за каждый экземпляр по двадцать фунтов стерлингов. Он якобы занят научной работой и намерен прилагать к каждому печатному оттиску своих трудов экземпляр (данного органа) в натуре. Его просьба была отклонена, но он настаивал на своем требовании. Он хотел, чтобы органы консервировались не в спирте — обычной среде, а в глицерине, чтобы они сохранялись в мягком состоянии; их следовало посылать прямо в Америку. Известно, что он повторял свои предложения и в другом институте. Не исключено, что какой-то опустившийся субъект узнал об этих требованиях и таким образом пришел к мысли заполучить один экземпляр. Кажется почти невероятным, чтобы столь отвратительный и ужасный план мог родиться в голове человека; к сожалению, история криминалистики показывает, что возможно любое преступление. В подтверждение своих слов Бэкстер привел несколько случаев, когда вырезались органы у похищенных после похорон трупов и осуществлялись похожие серии убийств — пятьдесят лет назад. Дело в том, что до 1832 года британские врачи не имели возможности законным путем получать для исследований и для изучения медицины трупы, а потому некоторые ученые по ночам крали с кладбищ свежепохороненные трупы, другие же покупали их у воров, которые специализировались на этом.

Бизнес этот процветал. Чтобы получить за труп от восьми до четырнадцати фунтов стерлингов, изобретались все новые и новые возможности. Дельцы забирали из приютов для бедных трупы умерших, объявляя, что являются родственниками покойных, и продавали их в Институт анатомии. На следующую ночь они взламывали Институт, крали труп и предлагали на продажу в другое место. Достаточно часто профессора, развернув принесенный им узел, констатировали, что купили не труп, а какого-то в стельку пьяного типа.

В 1828 году Уильям Хейр, который содержал в Эдинбурге пансион, был чрезвычайно возмущен, когда его постоялец, задолжавший четыре фунта стерлингов, внезапно умер. Посоветовавшись со своим другом Берком, он решил вернуть деньги, продав труп. Пораженные размерами вырученной суммы, друзья поставили дело на поток — предлагали бездомным кров по предельно низкой цене, поили жертву до бесчувствия и затем убивали. Всего за несколько недель они умертвили таким образом пятнадцать человек.

Два года спустя похожие серии убийств осуществили Уильям и Бишоп. И только когда в 1932 году нижняя палата парламента официально разрешила врачам работать с трупами, ужасному бизнесу был положен конец.

Коронер Винни Бэкстер напомнил об этих случаях в судебной практике, поскольку констатировал — у всех убитых проституток отсутствовал один и тот же орган. Стало быть, предположил он, убийца продолжил мрачную традицию торговли трупами.

Хотя имелся детальный портрет американца, его так и не нашли, потому что Монро не счел предположения Бэкстера серьезными. Начатые было поиски американца полиция быстро прекратила.

Между тем со дня убийства Энни Чэпмен прошло чуть более трех недель. Волнение в Лондоне пошло на убыль. Однако 29 сентября убийца снова дал о себе знать. В почтовый ящик управления полиции был незаметно подброшен запечатанный конверт, адресованный в Скотланд-Ярд, и, разумеется, без обратного адреса.

Монро прочел в письме следующее:

Я, как и прежде, занимаюсь разборкой со шлюхами, и не остановлюсь, пока не сяду. Последнее дельце выгорело просто великолепно. Я не дал этой бабе даже пикнуть. Как, интересно, вы сможете меня поймать? Я люблю свою работу, и я перейду к новым делам. Вы скоро обо мне услышите. Когда пойду на следующее дело, отрежу бабе уши и пришлю в полицию. Мой нож остер. Всего хорошего.

Преданный вам Джек

Потрошитель.

В ответ на дерзость преступника, который осмелился разгуливать у самых ворот полицейского управления, ночные патрули в подозрительных районах были снова усилены. Кроме того, туда же были направлены переодетые сыщики. На следующий день, 29 сентября, лондонские газеты по указанию Монро опубликовали факсимильные копии письма, чтобы кто-либо из читателей опознал почерк. С этого дня убийца получил кличку — Джек Потрошитель.

В тот же вечер многочисленные патрульные услышали полицейский свисток и немедленно перекрыли треугольник, образуемый улицами Чарлз-Стрит, Хай Бромли и Коммершел Роуд Ист. В зоне оцепления оказался Арбоур Скьюер. Там была найдена очередная жертва Потрошителя, снова проститутка. Труп ее представлял аналогичное зрелище. В оцепленном районе был задержан какой-то человек, который не был сотрудником полиции. Но и на этот раз не было никаких следов убийцы. Полицейские продолжили патрулирование. Сержант Грэхэм и констебль Мини вернулись к Сидней-Стрит, в час тридцать ночи дошли до угла Уолси-Стрит, медленно прошли до Нельсон Стрит и вернулись назад. В час сорок пять ночи на Уолси-Стрит они обнаружили пятую жертву Джека Потрошителя.

Женщина была убита под газовым фонарем. Вызванный сержант смог установить личность покойной. Это была снова проститутка из Уайтчапеля. Когда 30 сентября газеты сообщили о двойном убийстве, паника охватила Лондон с новой силой. Газеты умело раздували ее, увеличивая тиражи. Позднее выяснилось, что злополучное письмо Джека Потрошителя на самом деле написал один из журналистов, поскольку убийца чересчур долго не давал о себе знать. Неизвестно, спровоцировало ли его письмо на новые преступления, но такой вывод напрашивался. После публикации письма из всех концов Лондона стали приходить многочисленные сообщения о Джеке Потрошителе — его личности и местопребывании. Проверка этих многочисленных сигналов кончилась ничем.

Несколько депутатов парламента сделали запросы по делу о Потрошителе министру внутренних дел. Либералы, три года находившиеся в оппозиции, решили расшатать таким образом позиции консервативного правительства. Сегодня убивают проституток, а завтра доберутся до наших жен. Что вы собираетесь предпринять, чтобы восстановить порядок в Лондоне? — вопрошал один из них.

В ответ министр внутренних дел повысил вознаграждение за поимку убийцы со ста до тысячи фунтов стерлингов. Сообщникам убийцы, если они выдадут Потрошителя, была обещана полная амнистия по всем их делам. Джек Потрошитель вновь дал о себе знать, прислав открытку — таким же образом, как и письмо.

На этот раз их было двое. Первая чуточку покричала — не смог ее кончить сразу. Не нашлось времени, чтобы отрезать уши для полиции. Дошлю в следующий раз. С наилучшими пожеланиями.

Ваш преданный Джек

Потрошитель.

Открытка была передана в газеты, вызвав новый поток ложных сообщений. Следствие топталось на месте.

Однако неделю спустя, 9 ноября, Джека Потрошителя в первый раз видели. Проститутка Мэри Джейн Келли, подрабатывавшая также исполнением песенок в захудалой пивной на Дорсет-Стрит, закончила в этот день (точнее, в эту ночь) свое выступление, но не поднялась в свою комнату наверху, а вышла на улицу. Было десять часов ночи. На Лондон опустился густой туман. Проститутка свернула с Дорсет Стрит на Криспин Стрит и, наконец, вышла на Белл Лейн. Там с ней заговорил незнакомец. На его недвусмысленное предложение Мэри Джейн назвала цену.

— Куда мы пойдем?
— Следуй за мной!

Подойдя к сомнительной гостинице с пивной, мужчина пробормотал проклятие. Дверь в пивную была открыта. Незнакомец некоторое время стоял в полосе света, которая рассекала туманную пелену. Один из посетителей, вышедших в это время на Дорсет Стрит, увидел спутника Мэри Джейн Келли. Он видел их обоих, пока не закрылась боковая дверь в гостиницу, в которую они вошли.

Проститутка разделась при свече и погасила ее. И тут стальная рука зажала ей рот. Ослабить ее хватку так и не удалось. Между тем последние посетители покинули пивную. Хозяин убирал посуду на предпоследнем столе, когда на руку ему капнуло что-то теплое. Он поднял взгляд и увидел на потолке громадное пятно. В ужасе он выскочил на улицу и принялся кричать: Констебль! Убийство! На помощь! на всю округу.

У входа в Департамент Восточной Индии он влетел из тумана прямо в руки патруля. Свистки созвали подкрепление, и одиннадцать полицейских бегом поспешили на Дорсет Стрит. Разумеется, преступника уже и след простыл.

Той же ночью коронер прибыл на место преступления. Столь жестоко изрезанного тела я еще никогда не видел, — таковы были его первые слова.

В Скотланд-Ярде развернулась лихорадочная деятельность. На следующее же утро были допрошены все посетители, которые были накануне в гостинице и в пивной. Ценными оказались только показания того человека, который ушел незадолго до полуночи и видел Мэри Джейн с ее спутником. В протокол были занесены следующие его слова: Возраст этого типа я оцениваю примерно в тридцать пять лет. Он — среднего роста, при ходьбе слегка сутулится. Продолговатое лицо его обрамляют черные волосы. Нос и рот бросаются в глаза из-за их чрезмерной величины. Кончики усов подкручены вверх.

Оцените статью
Добавить комментарий