В историю детектива XX века Жорж Сименон (1903-1988) вписал главу, без которой эта история не просто выглядит неполной, но и вообще грозит утратить последовательность и смысл. Говоря о Сименоне, обычно прежде всего упоминают его писательские рекорды. Он действительно может претендовать на звание самого читаемого франкоязычного автора XX века, на его счету более двухсот романов, созданных в период с 1929 по 1972 год, а кроме того, примерно столько же написанных им под псевдонимами с 1922 по 1929 год. Его книги переводились на самые разные языки мира, включая эсперанто, Их общий тираж, по данным середины 90-х, перевалил за отметку полмиллиарда экземпляров, по ним снимались десятки кино и сотни телефильмов. Его сюжеты вызвали к жизни немало подражаний.
Впрочем, не в рекордах дело. Куда больше, например, написал английский детективный автор Джон Кризи. Не намного отстал от Сименона и Кризи австралийский литератор Алан Йейтс, известный больше как Картер Браун. Но не они определяли направление развития жанра. Сименону же суждено было предложить миру свою оригинальную модель криминального романа, которая, вступив в полемику с преобладавшим каноном, доказала свою жизнеспособность. Рожденный его воображением образ комиссара полиции Мегрэ занял почтеннейшее место в галерее Великих Сыщиков, по своей популярности способный посоперничать с самим Шерлоком Холмсом. Сименон не только опроверг суждения снобов, по которым истинный детектив может процветать лишь в странах англоязычной культуры. Он писал книги, в которых за криминальными загадками возникали реальные проблемы, где читатели узнавали окружающую действительность, а порой видели и самих себя.
Жорж Сименон родился в Льеже в семье, которую у нас принято называть мелкобуржуазной. С шестнадцати лет он занимается журналистикой, сначала в Льеже, а затем перебирается во Францию, дабы завоевать Париж.
Это ему удается. Поработав репортером в столичных газетах, юный литератор пробует свои силы в беллетристике. Из-под его пера с поразительной легкостью и быстротой выходят десятки романов любовного и приключенческого содержания. Трудясь на ниве так называемого народного романа, как именовался в те годы лит-ширпотреб, Сименон добивается определенного материального благополучия, но движение в кругу устоявшихся клише и стереотипов ему изрядно надоедает, и в 1929 году он заявляет своему издателю Файару о намерении переключиться на детективы. В качестве опытных образцов он предлагает шесть коротких романов, написанных им, по его словам, за шесть месяцев. Он уверяет издателя, что готов приносить по роману в месяц. На ознакомление с текстами у Файара уходит неделя. Он сообщает Сименону, что тот сочинил не вполне детективы и их ожидает провал. Во-первых, они ненаучны, кроме того, в них не соблюдаются те правила и заповеди, что почитались обязательными для каждого уважающего себя детективиста, в них отсутствовала любовная интрига в той степени, в какой она обычно допускалась в этот жанре, персонажи не являлись ни положительными, ни отрицательными, а концовки оставались открытыми — их нельзя было назвать счастливыми, но и плохими вроде бы тоже они не были. Короче, Файар не сомневался, что все это нас погубит.
Тем не менее он решился на издание.
Трудно сказать, поддался ли Файар издательскому азарту или вовремя прислушался к внутреннему голосу, нашептывавшему, что, может, все это не так уж плохо. Так или иначе, как это нередко бывает с популярными жанрами, отход от канонов приносит успех. С начала 30-х годов начинает публиковаться сериал о комиссаре Мегрэ. Среди романов, вызвавших наибольший читательский успех, следует назвать такие книги, как Желтый пес, Цена головы, Тень во дворе. Затем с Сименоном происходит то, что случалось со многими его коллегами, придумавшими серийного героя, особо полюбившегося читателям, — любимец публики надоедает, начитает раздражать его создателя. Перерыв длится с середины 30-х до середины 40-х годов, но затем Сименон возвращается к Мегрэ, и, к удовольствию поклонников последнего, сериал продолжается. Всего Сименоном написано около восьмидесяти романов с участием этого персонажа, который для иных читателей куда реальнее, чем его создатель, а бульвар Ришара Ленуара, где проживает с супругой комиссар, становится столь же знаменитым, как и Бейкер-стрит, где снимал квартиру Шерлок Холмс.
То, что нестандартные детективы Сименона имели такой значительный успех у поклонников детективной прозы, в общем-то, вполне закономерно. Сименон дебютировал в начале 30-х, когда властвовал англосаксонский интеллектуальный детектив, в центре которого было хитроумное кровавое преступление. Оно расследовалось Великим Сыщиком (как правило, это был частный сыщик, опиравшийся на логику и рациональный подход). Анализируя версии и мотивы, он шел путем железной логики, выводя на чистую воду преступника, на какие бы ухищрения тот ни пускался. Наивысшим достижением интеллектуального детектива той поры выступало творчество Агаты Кристи, блестяще усвоившей уроки и Эдгара По, и Артура Конан Дойла. Литературный процесс, однако, проистекает как борьба противоположностей, и утверждение стереотипов рано или поздно порождает отрицающие их модели. Примерно в те же годы, когда начинал Сименон, в США сформировалось направление, получившее название крутого детектива. Его основоположники, Дэшил Хемметт, а затем и Реймонд Чандлер, критиковали представителей интеллектуальной школы за чрезмерную увлеченность логическими построениями. Они напоминали, что в реальности все происходит иначе и гениальный сыщик вряд ли добьется особых успехов там, где преступник за пять минут до совершения преступления толком не знал, что совершит убийство. Да и преступность в реальной жизни оказывалась слишком хорошо организованной, чтобы терпеть настырного сыщика, сующего нос куда не положено.
Сименон ничего не декларировал, ни с кем не вступал в открытую полемику, не писал эссе-манифестов вроде чандлеровского Простого искусства убивать. Он сочинял роман за романом, рассказывая простые истории, где не было ни рыцарей, ни злодеев, но были обыкновенные французы, волею обстоятельств попадавшие в большие неприятности. Как и его предшественник отец Браун, комиссар Мегрэ, наверное, мог бы сказать: Я не рассматриваю человека снаружи. Я пытаюсь проникнуть внутрь.
***
Впрочем, не Мегрэ единым славен Сименон. Давая отдохнуть своему прославленному герою, он писал социально-психологические детективы, которые именовал трудными романами, где ставились трудные, неприятные для французского общества проблемы. Среди таких книг следует в первую очередь назвать роман Человек из Лондона.
В последние годы жизни Сименон не писал детективов, но наговаривал на диктофон свои воспоминания, а между тем истории о комиссаре Мегрэ и трудные романы продолжали издаваться в самых разных уголках планеты. В нашей стране к Сименону всегда относились с большой симпатией. Социально-критический пафос произведений Сименона стал лишним издательским доводом в пользу необходимости ознакомления советских читателей с его прозой. Его не упрекали в апологетике буржуазных ценностей, как Агату Кристи, в увлечении насилием и жестокостью, как Спиллейна и Чейза, в воспевании методов работы американской полиции, как Макбейна. Впрочем, Сименон достойно представлял зарубежный детектив в те суровые годы, когда этот жанр находился под большим подозрением у наших блюстителей литературно-идеологической моды. Он писал очень хорошие книги, где мрачность тематики никогда не заслоняла веру автора в человека, который при всех своих слабостях и ошибках порой выказывал удивительную способность противостоять злу.
Сергей Белов
