Знаменитые соавторы Пьер Буало и Тома Нарсежак почти тридцать лет пишут вместе и выпустили за это время более тридцати романов, завоевав огромную популярность не только у себя на родине, но и за ее пределами. Советский читатель знаком с их творчеством по переведенным на русский язык книгам.
Буало и Нарсежак разработали оригинальный тип психологического детективного романа, далеко отойдя от традиционной схемы детектива, чья суть сводилась к раскрытию или разгадке преступления. В их книгах, как правило, сыщики не гоняются за убийцами, а полицейские — за ворами. Почти все произведения Буало и Нарсежака раскрывают кризис личности в нынешнем буржуазном обществе. Писатели неизменно берут самый острый момент в судьбе человека, который — зачастую не по своей вине — оказывается жертвой несправедливого мира, попадает в безвыходную ловушку обстоятельств. Капиталистическая действительность увидена глазами жертвы, затравленной одиночки, бессильной что-либо изменить в своей судьбе. Зловещая, мрачная атмосфера зла и кошмара, неизбежности таинственного преступления пронизывает многие романы Буало и Нарсежака. Однако писатели очень часто выводят персонажей, которые сами загоняют себя в тупик, поддаваясь слабостям своего характера или порочности собственной натуры.
И все-таки в своих лучших книгах Буало и Нарсежак возлагают вину за трагическое положение личности на жестокую, бездушную реальность современного капиталистического мира. В этом аспекте особенно интересен роман Неприкасаемые (Les intouchables).
Хотя этот роман завершается убийством главного героя, он почти лишен признаков традиционного детектива. В романах последнего десятилетия Брат Иуда, Клещи, Проказа, Глупый возраст, Алая карта, Неприкасаемые, написанных в так называемой новой манере, писатели отказываются от собственно детективных сюжетов, больше внимания уделяя социальной проблематике. Напряженность повествования — непременная черта детектива — теперь достигается не раскручиванием запутанного клубка преступления, а обрисовкой социального поведения его жертвы, глубоким исследованием ее индивидуальной психологии. Именно в таком ключе написан роман Неприкасаемые: его герой попал в ловушку безработицы, из которой он никак не может выбраться.
Это остросоциальная книга, где писатели с незаурядным мастерством психологов изображают внутренний мир безработного — инвалида безделья, как с горечью называет себя главный герой романа Жан-Мари Кере. Но Буало и Нарсежак подчеркивают типичность этой драмы. На моем примере, — пишет Кере, — можно проследить судьбы тысяч, десятков тысяч людей моего поколения. Перед нами своеобразная исповедь поколения, которое ищет работу.
Писатели нашли сильный, трагический образ-символ для людей, у которых отнято право на труд, а значит, возможность достойной человека жизни: Мы, безработные, те же неприкасаемые… И у них были основания сравнивать положение сегодняшних безработных на Западе с положением самой обездоленной касты бывшей колониальной Индии. Этот образ и определил название романа.
Жан-Мари Кере — человек способный, образованный (он закончил два курса католического факультета, где изучал философию), чуткий к чужому горю и склонный к мучительному самоанализу. Когда-то он был священником в лицее бретонского городка Ренн. Но, пережив кризис веры, стал атеистом и уехал в Париж, чтобы затеряться там в толпе. У него нестерпимо болит душа от окружающей несправедливости, зла и цинизма, он с трудом переносит монотонную серость жизни. Буржуазное общество представляется Жану-Мари Кере огромной пустыней, где царит ледяное равнодушие к человеку. Однако он не сумел осуществить свою мечту и заново построить жизнь. Жан-Мари Кере хотел обрести одиночество и духовную свободу, но суровая действительность быстро развеяла его наивные иллюзии, столкнув его с изнанкой свободного мира — безработицей.
Письма, которые он пишет своему бывшему духовному наставнику, — это полная горечи исповедь человека, потерявшего место в жизни, охваченного непреходящим удушьем вынужденного безделья.
Сначала Кере служил литературным секретарем у преуспевающего поставщика детективных, эротических и сентиментальных книжонок Марсо Ланглуа. Но хозяин умер, и он погрузился в трясину безработицы. Буало и Нарсежак рисуют изнутри социальную и душевную драму безработного, показывая трагедию распадающейся личности. Сперва в сердце Кере еще брезжит надежда, что ему удастся выкарабкаться, а мучает его лишь тягостное ощущение безграничности времени. Постепенно бездействие начинает походить на анемию, порождая апатию и безразличие ко всему. Затем безработного Кере все больше начинает угнетать сознание собственной никчемности. У него возникает чувство своей ненужности, бесполезности, его парализует страх перед завтрашним днем, и кажется, что само будущее сгнило на корню. Наконец, безработица приводит к особой нервной болезни сродни депрессии, и, к несчастью против нее нет сколько-нибудь действенных средств. Человек сломлен и побежден, он ощущает себя нахлебником, балластом общества.
Буало и Нарсежак, анализируя психологию безработного, приходят к важному социальному выводу, что безработица представляет собой наистрашнейшую форму насилия над личностью. Все человеческое уже выдавлено из тебя, — признается их герой, — словно мякоть из плода, и осталась лишь пустая оболочка. Безрезультатные, унизительные поиски работы, по сути, являются организованным, законным, упорядоченным выклянчиванием милости. И самое страшное наступает тогда, когда человек окончательно теряет волю к сопротивлению, превращаясь в пассивную игрушку неодолимой действительности. Но что значит бороться? — спрашивает Кере. — Весь мир знает, что безработица растет, а общественный механизм все глубже увязает в проблемах.
И вот однажды жена с презрением бросает в лицо Жану-Мари Кере страшные слова: Ты становишься профессиональным безработным. Какое абсурдно-жестокое сочетание слов! Но в нем горькая правда капиталистических будней: ведь сегодня в странах Западной Европы и США профессиональных безработных, подобных герою романа Буало и Нарсежака, насчитывается свыше 20 миллионов.
Страдания Жана-Мари Кере обрываются трагически: он погибает от пули своего бывшего ученика Ронана де Гера, экстремиста, который боролся за так называемую автономию Бретани. Вместе с этим персонажем в роман входит тема судеб столь социально неоднородного и пестрого движения молодежного протеста во Франции, апогей которого пришелся на события мая — 1 июня 1968 года.
Группка юношей бретонского городка, заводилой в которой был Ронан, создала организацию с громким названием Кельтский фронт. Их борьба за независимость для Бретани сводились к дракам, ночным вылазкам, листовкам. Но фанатичный Ронан де Гер, подогретый провокационными лозунгами леваков, этот ребенок, который играет в бунт, решает совершить революционный акт и бессмысленно убивает полицейского комиссара.
Ронана приговорили к тюремному заключению. Вернувшись в Peнн, он начинает мстить Кере, считая его единственным виновником своего ареста. Так главный герой романа неведомо для себя попадает и в другую ловушку, расставленную фанатичным, безжалостным врагом.
Буало и Нарсежак осуждают бессмысленный террор бунтарей-автономистов, убедительно показывая, сколь необоснованны их претензии считать себя единственно последовательными борцами с ложью, несправедливостью и лицемерием капиталистического общества. Идея бунта ради бунта, которую исповедовали участники Кельтского фронта, потерпела крах. Все эти борцы, кроме движимого патологической жаждой мести Ронана, остепенились, стали примерными конформистами и даже не думают посягать на устои буржуазного образа жизни и морали. Путь индивидуального террора и абстрактного, лишенного социального содержания протеста — это дорога в никуда; он ведет лишь к душевной опустошенности. Таков еще один важный социальный вывод, следующий из романа Неприкасаемые.
Герой романа Неприкасаемые не помышляет о борьбе с действительностью, он слабый одиночка, который не в состоянии преодолеть смутный, парализующий страх перед жизнью. Кере ничего не предпринимает, чтобы избавиться от своего преследователя; перед гибелью его охватывают метафизические сомнения, какое-то экзальтированное раскаяние в том, что он отошел от религии.
Разумеется, эти мотивы снимают социально-критический пафос романа Буало и Нарсежака. Но не они определяют суть романа Неприкасаемые, в котором французские писатели по-своему обвиняют буржуазный мир в чудовищном преступлении, в том, что он превращает миллионы жизнеспособных людей в безработных — каторжан безделья.
Лев Токарев
Из предисловия к роману Неприкасаемые
