Семнадцать мгновений весны

В серии об Исаеве-Штирлице хочется особо выделить роман Семнадцать мгновений весны — несомненно, наиболее популярный из всего цикла и у нас в стране и за рубежом. Эта популярность перешла как бы два этапа: первый — после публикации в журнале и выхода отдельными изданиями, второй — после триумфального шествия по голубым экранам одноименного телевизионного фильма. Можно без преувеличения сказать, что удостоенный Государственной премии РСФСР телефильм стал событием в культурной жизни страны. Разумеется, великолепное мастерство актеров, отличная работа постановщиков фильма сыграли свою роль в популяризации романа, но нельзя не отметить и тот факт, что телефильм лишь талантливо и точно воссоздал на экране все достоинства литературной основы, я бы сказал даже — литературного оригинала — потому, что в фильме не появилось ничего сколько-нибудь значимого, чего не было в тексте романа.

В Семнадцати мгновениях весны в полной мере проявилась главные достоинства всего цикла романов об Исаеве-Штирлице: сочетание увлекательнейшей, напряженнейшей интриги с глубиной и скрупулезностью исторического исследования и, как правило, убедительной разработкой характеров. И читатели романа, и телезрители не могли не заметить, что множество сцен и эпизодов, не содержащих внешнего действия, лишенных характерной для детектива динамики, воспринимаются с захватывающим интересом, и происходит это потому, что в диалогах, внутренних монологах героев и в авторских отступлениях, наконец, в приводимых документах содержатся и высочайший накал борьбы двух непримиримых идейно-нравственных начал, и богатейшая информация к размышлению. Автор так строит повествование, что и при самых острых сюжетных поворотах энергия действия не подавляет проявлений личности, качеств характера персонажей. Юлиан Семенов стремится исследовать, как политико-философские и морально-нравственные представления, господствующие в обществе влияют па человека и как осуществляется обратная связь между человеческой личностью и системой этих представлений. Одним из первых в советской литературе Юлиан Семенов показал образы фашистских главарей не как карикатуры, не затрагивающие читателя сколько-нибудь глубоко, а как живых людей со своими идеями, мыслями, страстями. Страшное растлевающее влияние идеологии национал-социализма на человеческую личность показано писателем столь же убедительно, как и опустошающая бездуховность, иссушающий цинизм, вызывающая безнравственность фашистских бонз. Фашизм вызывает у пас еще большие ненависть и омерзение, когда мы узнаем, что вожаки и функционеры тысячелетнего рейха рассматривают свою философию, свой государственный строй лишь как средства откровенного грабежа и удовлетворения болезненного честолюбия. А если кто-то из них и испытывает порой человеческие чувства, то в ими же созданной атмосфере лицемерия, ханжества, двуличия эти чувства закономерно становятся новым источником лжи, ненависти, насилия.

На этом фоне особенно рельефна роль Штирлица, выступающего в романе не только в качестве военного противника фашизма, представителя другой воюющей стороны, но прежде всего в качестве оппонента в непримиримом идейно-нравственном, философском противоборстве двух мировоззрений. Его поведение в нечеловечески трудных условиях, где, казалось бы, он мог позволить себе некоторые скидки на исключительность своего положения, является образцом высокой идейной чистоты и нравственной бескомпромиссности.

Говоря об огромном успехе романа и телефильма, было бы необъективно не упомянуть и о том, что есть читатели и телезрители, берущие под сомнение достоверность, так сказать, документальной основы романа. Автору этих строк, не раз участвовавшему в читательских конференциях по Семнадцати мгновениям весны, приходилось слышать и довольно скептические выступления. Некоторые из них сводились к такой мысли: Если у нас было хотя бы два-три Штирлица, почему же война оказалась все же внезапной для нас и потребовала столько усилии и жертв? Видимо, Штирлиц — выдумка писателя, такого быть не могло. Однако же факт существования в довоенные и военные годы разведчиков такого уровня, как Штирлиц, и достоверность самой возможности получения информации подобной важности не нуждаются в дополнительных доказательствах. Примеры деятельности P. Зорге, Н. Кузнецова, Л. Маневича, P. Абеля, В. Заимова, Ш. Радо, Г. Шульпе-Бойзена более чем убедительны. Что же касается правдоподобия конкретной ситуации, описанной в романе, то тут нельзя не обратиться к известному посланию И. Сталина на имя Ф. Рузвельта, в котором глава Советского правительства сообщает, что ему известно о сепаратных переговорах представителей США с представителями высших кругов фашистской Германии, и ссылается при этом на своих информаторов, характеризуя их как очень честных и скромных людей, которые выполняют свои обязанности аккуратно. Эти люди, — добавлял Сталин, — многократно проверены нами на деле. Стало быть, нельзя не признать, что хотя конкретика Семнадцати мгновений конечно же плод авторского вымысла, основан он на исторически достоверном материале.

Острый интерес к истории, вкус к ее изучению характерен для Юлиана Семенова. Современное осмысливание истории, анализ ее опыта — вот что считает писатель важнейшей задачей литературы и искусства. В одном из интервью за рубежом он сказал: Каждому человеку необходимо знать историю, ибо ее уроки есть инструмент мира и прогресса.