Рабочая косточка фронтовиков

Особый интерес к героическим подвигам советских людей, как в работе, так и на войне, проявляет Вадим Кожевников. Знаменательны в этом отношении повести, созданные в самом конце 60-х годов, — Петр Рябинкин и Особое подразделение. Они имеют много общего в методе изображения: подробно высвечивается одна судьба¹, а главное, едина основная смысловая направленность: более всего интересует писателя, как в разных условиях — мирных и военных — проявляются родовые качества представителей рабочего класса — прочность характера, глубина понимания долга, потребность всегда быть мастером своей профессии, боевой ли, гражданской ли. Рябинкин и Буков — типичные, коренные рабочие. На фронте они, овладевая воинским умением, следуют трудовым навыкам, трудовым критериям оценок; вернувшись к мирным обязанностям, чувствуют себя обогащенными фронтовым опытом, новым пониманием жизни, людей.

Целен, постоянен Вадим Кожевников в своих художнических исканиях, интересах и пристрастиях: своеобразное сопряжение, сближение рабочего труда и труда ратного, что поставлено во главу угла в Петре Рябинкине и Особом подразделении, отчетливо просматривается уже в рассказах военной поры. …Я подумал о том, что в этой тяжелой войне сурово состязается с врагом весь гений моего великого народа, — сколько удивительных талантов сверкает в этих умельцах, отважных мастерах своей воинской, строгой и священной профессии, — так завершается, например, рассказ Воинское счастье, герой которого выполняет свои солдатские обязанности не только отважно, но чрезвычайно толково и умно. Или слова из другого рассказа, об умелых артиллеристах: …было очень приятно знать, что полет каждого снаряда окрылен разумом строгого, точного и безупречного расчета (Мастера расчета). О великой важности того, чтобы воевать грамотно, можно прочитать и в книге о Балуеве: фронтовые годы очень многое определили в облике, системе представлений этого персонажа. И даже в Щите и мече внимательнейше, с явной удовлетворенностью подчеркивает автор все то, что свидетельствует о высоком профессионализме Белова-Вайса, его, вновь употребим это слово, — работы.

Степан Буков, экскаваторщик на руднике, рассказывает инженерам, рабочим о войне. Рассказывает, преследуя при этом цель навести собеседников на мысль о лучшей организации производства. Буков о войне говорил по-своему, не столько о фактах героизма, сколько о мудрейшей организации боя в соответствии с местностью, состоянием инженерных укреплений противника и его огневых средств, о том, как с ходом войны… менялась тактика. Справедливо будет посчитать: по-своему — это не только по-буковски, но и по-кожевниковски. С той, естественно, поправкой, что военные книги писателя о героизме говорят много и страстно.

Конечно, сам подход к фронтовой действительности, как к сфере героической деятельности, где необходима рабочая сознательность и рабочая сноровка, — не монополия писателя Вадима Кожевникова, он в той или иной мере сказался во многих произведениях нашей литературы. Но именно для Кожевникова такой подход стал едва ли не главным в изображении трудового человека на войне. Недаром и в Особом подразделении и в Петре Рябинкине мы находим такое множество ситуаций, подробностей, высказываний, свидетельствующих об исключительном интересе писателя ко всему, что связано с рабочей косточкой фронтовиков. Рабочий коллективизм родствен серьезной армейской дисциплине (Петр Рябинкин). Или — из той же повести, когда речь заходит об умении Рябинкина владеть собой в бою, чувствовать, предугадывать действия товарищей: Он еще на заводе обучился этой тонкой рабочей наблюдательности… привык к тому, чтобы ощущать себя частицей целого, от которого ты зависишь так же, как и оно, целое, от тебя зависит… Или, например, такое возникающее в Особом подразделении словосочетание, как рабоче-солдатский (рабоче-солдатская смекалка, рабоче-солдатское оружие — об умении владеть техникой).

В сборнике публицистических работ Годы огневые Вадим Кожевников писал: …Мне посчастливилось почувствовать то удивительное родство, которое было присуще фронтовикам, удалось увидеть всю их человеческую красоту… И в послевоенное время я видел этих людей… у мартеновских печей, у прокатных станов, в цехах, где рождается новая техника, на стройках колоссальных жилых массивов. Именно такие люди двойного подвига — фронтового и трудового — стали героями… моих книг: Петр Рябинкин, Степан Буков, Елкин, Балуев.

О двойном подвиге советского человека и повествует писатель, выявляя принципиальную цельность его гражданского, общественного поведения, сближая времена, показывая логику исторической преемственности. Опыт такого исследования, предпринятый в Петре Рябинкине и Особом подразделении, получил высокое признание: в 1971 году повести были удостоены Государственной премии СССР.