Серия об Адаме Дэлглише

Серия детективных романов Филлис Дороти Джеймс об инспекторе Скотленд-Ярда Адаме Дэлглише.

Лицо ее закройте

Первый роман Филлис Дороти Джеймс — Лицо ее закройте (Cover Her Face, 1963)1 в отличие от последующих работ точно следует конвенциям, заложенным в детективах Золотого века. Перед читателем словно возрождается довоенная Англия, которую мы знаем по романам Агаты Кристи и Дороти Сэйерс, а потому начиная с первого предложения, «Ровно за три месяца до убийства в Мартингейле миссис Макси устроила прием», и до последнего абзаца нас не покидает ощущение, что мы читаем роман Кристи. Фоном для убийства является закрытое для посторонних общество, сплошь из представителей высшего сословия, собравшееся в загородном доме. Убийство происходит в закрытой комнате, а удушливая атмосфера из деревенских сплетен и пересудов — все это типичные черты английского детектива. Следует добавить, что не только язык, но и социальные отношения, методы полицейского расследования, словом все отсылает нас к довоенному периоду. Также Джеймс наследует другую характерную для детективов Кристи черту – интригу, которая закручивается с первой же фразы.

Одна из отличительных черт творчества английской писательницы Филлис Дороти Джеймс — умение сказать новое слово в рамках традиционного жанра, который она наследует от Агаты Кристи и других классиков детектива эпохи «Золотого века». Все подозреваемые со своими характерами, точнее со своим прошлым, чьи истории подробно пересказываются читателю. Несмотря на типичные отвлекающие от расследования факторы и ложные улики, профессиональный детектив неуклонно двигается к разгадке непростой загадки.
В этом романе появляется детектив, который станет героем большинства произведений английской писательницы — поэт и полицейский Адам Дэлглиш (Adam Dalgliesh). Уже в первом романе перед читателями представляет полностью сформировавшейся персонаж, чья жизнь и характер останутся неизменными на протяжении нескольких десятилетий. Так в романе «Лицо ее закройте» Дэлглиш ведет одинокую жизнь, ориентированную на профессиональную карьеру, а в качестве личных качеств автор рассказывает читателю только об его увлечении поэзией.

Как сообщает сама писательница, работа над первым романом заняли у нее три года, а к моменту публикации Джеймс уже перевалило за сорок. Она работала ежедневно, по два часа в день (с 5 до 7) поскольку затем надо было готовить завтрак и собирать детей в школу, обеспечивать уход за больным супругом и работать на полный рабочий день. В работе над романом ей помог профессиональный опыт, она много почерпнула из повседневной жизни и поскольку прекрасно разбиралась во внутреннем устройстве и функционировании больниц, домов престарелых, психиатрических клиник и лабораторий судебно-медицинской экспертизы.

Вот как описывает сама писательница создание своего первого романа: Когда в середине 1950-х я решила написать свой первый роман, мне и в голову не пришло, что это может быть что-то, кроме детектива. Детективные романы всегда были моим любимым чтением, и я чувствовала, что могу написать такую книгу, которой заинтересуются издатели. Мне не хотелось писать автобиографический роман о воспоминаниях детства, о войне или о болезни моего мужа; я полагаю, что большая часть беллетристики автобиографична, и многие автобиографии отчасти вымышлены. В романах меня всегда привлекала композиция, и детективы представляли ряд технических проблем: в основном как сконструировать сюжет, чтобы он был одновременно правдоподобным и захватывающим, с узнаваемой обстановкой и правдоподобными персонажами — живыми людьми, оказавшимися в стрессовой обстановке полицейского расследования. Потом я сочла детектив идеальным ученичеством для всякого, кто берется за перо в скромной надежде разбогатеть, но при этом честолюбиво мечтает добиться признания как серьезный писатель.

Роман был хорошо принят, и позволил Филлис Дороти Джеймс уверенно продолжить свою литературную карьеру.

Изощренное убийство

В 1964 году, год спустя после публикации первого романа Филлис Дороти Джеймс у нее умер муж. Для начинающей писательницы это было не только горе связанное с потерей близкого и любимого человека, но и в какой-то степени облегчение. Ее муж, с которым они обвенчались в августе 1941 года, вернулся с войны с диагнозом синдром посттравматического стресса, который врачи диагностировали как шизофрения. К этому времени Джеймс родила двух дочерей – Клэр и Джейн. Фактически, содержание семьи и уход за больным легли на плечи будущей писательницы. Несмотря на свою загруженность, она выделяет два часа ежедневно, до того как близкие проснутся, для работы над очередным романом. В этой тяжелой обстановке Филлис Дороти Джеймс буквально за один год смогла закончить работу над лучшим, по мнению критиков, детективом, из написанных ею в 60-е годы. Роман Изощренное убийство (A Mind to Murder, 1964; в русском встречаются названия Интеллектуальное убийство, Взгляд на убийство), по общему мнению критиков предвосхищает творческую манеру и многие удачные находки ее более поздних работ.

Как это принято в классическом детективе события развиваются на ограниченном пространстве, в престижной психиатрической клинике, где происходит странное на первый взгляд убийство заведующей административно-хозяйственной частью клиники Энид Болем. Она была убита резным деревянным божком-фетишем и долотом (в русском переводе — стамеской). Традиционная для классического детектива головоломка, когда убийца находится за запертыми дверями в числе немногих подозреваемых, в данном случае, персонала клиники, создана великолепно, читатель заворожен жестоким убийством и сложными психологическими характеристиками каждого из персонажей. Джеймс с большой степенью достоверности удалось воссоздать атмосферу рабочего коллектива, что предвосхищает ее лучшие работы. Благодаря личному опыту работы в медицинских учреждениях, она подает многие детали и нюансы настолько реалистично, что читатель буквально врастает на время чтения в коллектив, один из участников которого убийца.

Английская писательница мастерски описывает подозреваемых, разворачивает перед читателями биографию, социальное положение, профессиональный статус героев, учитывая их половые различия, возраст и отношение к религиозным вопросам. В ее романе вырисовывается минималистичное и символичное изображение британского общества с характерными материальными и моральными проблемами.

Но главное достоинство этого романа в том, что Джеймс удается с помощью расследования убийства, вынужденного взвешивать и оценивать поступки и мотивы, поднять извечные вопросы о природе человека, его склонности ко злу и сосредоточив внимание на проблемах возникающих в среде обеспеченного общества, коррелирующихся с ключевыми вопросами современности.

Неестественные причины

Действие третьего детективного романа английской писательницы Филлис Дороти Джеймс Неестественные причины (Unnatural Causes, 1967) постоянно перемещает свой фокус между деревней Саффолк и Лондоном, поскольку внимание сосредоточено на небольшом избранном обществе, состоящем из литераторов и их друзей (родственников, любовников и любовниц, а также слуг и помощников) людей непостоянных и вдохновляемых различными идеями, отчего они постоянно меняют дислокацию.

Как и положено в детективе, об убийстве читатель узнает с самой первой фразы: B виду суффолкского побережья дрейфовала небольшая парусная лодка, на дне ее лежал труп с отсеченными кистями рук. И далее, на протяжении нескольких страниц (всю первую главу), писательница самым подробным образом описывает положении трупа, характер повреждений, его положение в лодке и другие мельчайшие детали. Все описано насколько подробно, что не многие читатели дочитывают эту главу до конца.

Джеймс позднее объяснила, почему она придает так много внимания сцене обнаружения трупа. Вот как она описывает это по отношению к творчеству другой великой детективщицы Дороти Сэйерс: Но в чем Дороти Сэйерс явно опередила свое время — это в реалистичности сцены с обнаружением тела. Она прекрасно представляла высокий драматизм этого момента, и у нее хватило духу показать нам весь ужас насильственной смерти. В этом она существенно отличалась от своей коллеги по детективному жанру Агаты Кристи, которая, по-видимому, испытывала глубокое отвращение к описанию физического насилия. У Агаты Кристи мы никогда не встретим такого реалистического описания, как в сцене, где Гарриет Вейн находит труп с перерезанным горлом на вершине скалы Флэт-Айрон. …

Разумеется, в книгах писателей-детективщиков тридцатых годов невозможно было обойтись без смертей, но какими бы необычными или кровавыми они ни были, предполагалось, что читатель не должен испытывать неприятных эмоций. Сегодня — и я считаю, в этом есть большая и, возможно, до сих пор не признанная заслуга Дороти Сэйерс — мы стремимся к большему реализму. Убийство — преступление, которое ни с чем не сравнится, оно чудовищно, трагично и пугающе, и теперь уже никто не пытается уберечь читателя от правды жизни.

Поскольку основным мотивом в этом романе была неестественность (убийства, убитого, общества) писательница мастерски передает эту характеристику в данном эпизоде. В немой сцене словно выпирают нехарактерные для убийства, трупа и литературы особенности.

Итак, происходит убийство, а сочинительница начинает свою игру с читателем, ведь на этот раз в качестве жертвы выступает писатель детективов. Среди подозреваемых на этот раз оказались самые заинтересованные лица — писатели и писательницы, театральный критик, редактор, в это общество как нельзя лучше вписывается детектив Адам Дэлглиш, который внеслужебное время посвящает поэзии.

Вероятно самым ярким эпизодом в этой сатирической комедии нравов, можно считать описание мужского клуба, где все участники являются писателями детективов, а также адвокаты по уголовным делам.

Роман словно распадается на две половины. Первая — это беззаботная пародия на авторов детективов, в адрес жанра также высказывается немало «горячих реплик», высмеивающая общество писателей, их притязания, зависть и самовлюбленность. Вторая, это история о цепи жестоких убийств, описанных с холодной поэтичностью.

В романе появляется Джейн Дэлглиш — тетя Адама Дэлглиша. В отличие от постоянно мятущегося и увлекающегося инспектора полиции, его тетя представляет собой непоколебимую скалу, которую трудно смутить чем-либо. Писательница подчеркивает эту недвижимость, в жизненном укладе рассказывая о семейной мебели, унаследованной от предков, которую Адам помнит как одно из самых ярких впечатлений детства. Подобно своему племяннику Джейн — высокая, сухая и аскетичная особа, увлекающаяся классической музыкой и чтением классических авторов. Она всерьез увлекается орнитологией (наукой о птицах) и не только бегает по побережью в поисках редких экземпляров, но публикует научные статьи по данной тематике. Тетя Джейн своеобразная отдушина в жизни полицейского инспектора, которая помогает ему восстановить психическое здоровье после трудных и кровавых расследований.

Подводя итог, следует сказать, что роман Неестественные причины бесспорно история с увлекательным сюжетом, в котором Филлис Дороти Джеймс уже проявляет свое мастерство не только сочинительницы истории, но великого реформатора жанра.

Саван для соловья

Детективный роман Саван для соловья (Shroud for a Nightingale, 1971; в другом русском переводе Тайна Найтингейла 2) — удачное сочетание невероятного по сложности сюжета и многоплановой текстуры, щедро насыщенной этическими вопросами и социальными комментариями. Роман как и большинство детективов Джеймс начинается с сообщения о предстоящем убийстве, сама сцена отравления смертельным ядом совершенного перед аудиторией студенток и медицинских сестер, во время демонстрации внутрижелудочного кормления, а в роли жертвы оказывается одна из студенток, игравшая роль больной пациентки, отсрочена на тридцать страниц развернутым введением.

На этот раз Филлис Дороти Джеймс тщательно готовит читателей к событию, в мельчайших подробностях описывая повседневную жизнь медсестер, долго в характерной для Джеймс манере давая внешние описание Найтингейл Холла и первое впечатление от основных персонажей разыгравшейся позднее драмы. Поскольку убийства продолжаются, администрация больницы вынуждена пригласить инспектора Адама Дэлглиша, сквозного героя многих детективов английской писательницы, для ведения расследования. Она умело закручивает интригу, а поскольку в романе повторяется дерзкий прием, нарушающий ключевое правило детективного канона, впервые испробованное Агатой Кристи, — убийца ведет рассказ от первого лица, напряжение не ослабевает до самого финала, а поскольку, настоящий убийца известен искушенным читателям остается наблюдать за невероятно напряженным поединком преступника и детектива.

От первого лица

Вот как она описывает дилемму с выбором рассказчика в своей книге Детектив на все времена: Еще одно решение, которое романист должен принять в первую очередь, столь же важное, как выбор места действия, — от чьего имени будет вестись рассказ. Кто станет глазами и ушами читателя? Здесь писатель-детективщик сталкивается с еще одной проблемой: согласно десяти заповедям детективного романа, сформулированным монсеньором Рональдом Ноксом, нельзя позволять читателю следить за ходом мыслей человека, который в конце окажется преступником. Дороти Сэйерс особенно подробно останавливалась на этом запрете. Но мне кажется, из правила монсеньора Нокса могут быть исключения. Ведь бывают же моменты, когда мысли преступника заняты не чудовищностью преступления и не страхом перед разоблачением. Может же писатель показать, что творится в душе у подобного персонажа, когда, допустим, он просыпается на рассвете, мучимый какими-то детскими воспоминаниями? Это позволит автору дать ключ к разгадке и одновременно разъяснить характер убийцы. Не может же преступник целый день думать только об угрозе разоблачения. Наверняка его мысли занимает и еще что-то. Хотя здесь заключена определенная трудность.

У рассказа от первого лица есть множество преимуществ: читатель получает информацию из первых рук, он идентифицирует себя с рассказчиком и сочувствует ему. Такой прием также может добавить истории правдоподобия, поскольку читатель скорее поверит в невероятные повороты сюжета, если узнает о них от того, кого это касается в первую очередь. «Оглядываясь назад, я не понимаю, как мне могло прийти в голову засунуть тело жены в пакет для мусора, потом затолкать его в багажник, отвезти за сто пятьдесят миль и сбросить в море с обрыва. Но так хотелось как можно скорее от него избавиться, а больше ничего в голову не приходило». Это, конечно, вымышленная цитата, но всем нам приходилось читать нечто подобное. Еще один недостаток рассказа от первого лица — читатель может знать лишь то, что знает рассказчик, смотрит только его глазами и участвует лишь в тех событиях, в которых он участвует. В целом такой прием больше подходит для боевика. Чем для детектива. Один из примеров мастерского использования рассказа от первого лица — романы Реймонда Чандлера. В самом начале Большого сна читатель из нескольких коротких предложений узнает, где мы находимся, какая сегодня погода, чем занимается главный герой, во что он одет и зачем стоит у этой конкретной двери.

В рассказе от лица Ватсона нет таких жестких ограничений, и потому мы можем изучать методы работы детектива, а также следить за ходом расследования. В начале золотого века этот метод успешно применялся. Существует, однако, вероятность, что вспомогательный персонаж станет слишком ярким и важным для сюжета и начнет отвлекать внимание читателя от главного героя — детектива, или превратится в удобный инструмент для передачи сведений, которые можно было бы подать гораздо изящнее и интереснее.

Существует разновидность рассказа от первого лица, когда история преподносится в форме писем или монологов сразу нескольких персонажей, как в Лунном камне Уилки Коллинза. Дороти Сэйерс так высоко ценила достижения Коллинза, что решила последовать его примеру и написать более серьезный и глубокий роман, в котором уже не будет лорда Питера Уимзи. В письме к своему соавтору доктору Юстасу Бартону она писала:

«в этом романе… очевидно, должна быть очень важная любовная линия, и я постараюсь сделать эту часть книги как можно сильнее и современнее. В наше время уже не пишут про любовь двух юных преданных сердец, которая на последней странице книги получает свое вознаграждение».

Двусмысленность и ирония

В отличие от ранних произведений в романе Саван для соловья Филлис Дороти Джеймс вводит тему прошлого, которое вторгается в настоящее и нарушает его видимую упорядоченность. Призрак зверски замученной и убитой служанке Нэнси Горриндж, властно вторгается в спокойную и размеренную жизнь больницы. Дополнительной неожиданностью для читателей будет мотив всех трех убийств основанный не ненависти или мести, а на любви и жалости, которая трактуется как милосердие.

Именно в этом романе отчетливо проявляются характерные для зрелого творчества писательницы — моральная двусмысленность и тревожная, а порой и жестокая ирония. Эффект достигается сознанием, что детектив Адам Дэлглиш знает кто совершил убийство, но не в состоянии доказать это. Более того он симпатизирует преступнику, который чтобы свершиться правосудию совершает самоубийство, придавая новое значение термину суровая справедливость (rough justice).

Роман был отмечен рядом премий, в частности Серебряным кинжалом Ассоциации детективных писателей (Британия) и премией Эдгара Ассоциации детективных писателей Америки.

Литературная зрелость

Романы, написанные Филлис Дороти Джеймс в 70-е годы, свидетельствуют, что писательница достигла к этому моменту литературной зрелости. Вдумчивые, с тщательно выстроенными сюжетами произведения этого периода активно освещают болезненные проблемы английского общества своего времени. Романы этого десятилетия — попытка сочетать две полярные тенденции — реалистичную картину социума (роман нравов) и романтическую прозу, пронизанную готическими описаниями и мотивами, восходящую к произведениям XVIII века.

Увлечение готикой в художественной прозе сочетается у Джеймс с публикацией документального исследования, написанного в соавторстве с Т. А. Кричли Кувалда и грушевое дерево: убийства на Рэтклиффской дороге, 1811 (The Maul and the Pear Tree: The Ratcliffe Highway Murders, 1811, 1971). Реальная истории запутанного преступления, жертвами которого стали муж и жена лавочники и их ребенок. Джеймс и Кричли, опираясь на современные знания криминалистики и методы расследования, внимательно проходятся по всем этапам этого дела, и подвергают сомнению официальный вердикт. Авторы соглашаются, что вероятно мы никогда не узнаем всю правду, но основным мотивом является желание внимательно взглянуть на детали расследования.

Черная башня

Как ни парадоксально, одна тема никогда не проникала на страницы детективов Золотого века, тема смерти главного героя в сопровождении с болезненными и мучительными страданиями. Смерть Эркюля Пуаро в рассказе Агаты Кристи — это только маленькая дырка в голове Великого детектива. Филлис Дороти Джеймс — первый автор, передавшая эмоции страха и неизбежности в безысходной ситуации. Один из лучших ее детективных романов Черная башня (The Black Tower, 1975) открывается сценой, когда Великий детектив, подтвердивший свое звание не одним расследованием, Адам Дэлглиш лежит на больничной койке со смертельным диагнозом — острый лейкоз. Правда уже в финале главы полицейский инспектор переживает второе рождение, выясняется, что диагноз был поставлен неверно и ему вынесен Приговор к жизни3.

Счастливую новость полицейскому инспектору приносит доктор, ряженный как жених на свадьбе, с алой розой в петлице. Этот символический персонаж, свидетельствует о глубокой проработанности романов Джеймс даже на мифологическом уровне.

Адам Дэлглиш очень неохотно возвращается к жизни. Для поправки здоровья, физического и психологического, инспектор отправляется проведать своего старого друга, священника из церкви, расположенного на побережье Дорсета. Как обычно именно во время своего отдыха и случается непредвиденное, инспектор попадает в самое пекло — серию невероятных убийств, происходящих поблизости в зловещей Черной башне.

В этом романе английская писательница Филлис Дороти Джеймс заставляет читателей окунуться в мир мрака и ужаса, свойственный готическому мировоззрению. Как и в романах Неестественные причины и Саван для Соловья писательница заставляет читателей усомниться в своей вере в разумность мира. Эту неуверенность ей удается создать, благодаря невероятному сочетанию: пытающегося отдохнуть и восстановить психическое здоровье детектива-инспектора Адама Дэлглиша и группы пациентов из дома неизлечимо больных престарелых. Дом престарелых наполнен физически ущербными и психически больными пациентами, ожидающими своей смерти. Эту зловещую картину дополняют несколько работников персонала, окончательно нарушающих равновесие разума: лишенный медицинского звания врач, его жена алкоголичка, работающая медсестрой и надзиратель, бывший уголовник.

Черная башня возвышается над опасными скалами, которые в викторианском духе, словно охраняют всех находящихся внутри, в том числе и подозреваемого в убийствах. Таким образом, число возможных подозреваемых ограничено, в духе классического детектива. Пейзаж окружающий Черную башню дает Ф. Д. Джеймс возможность для восторженных описаний прибрежного ландшафта, от которых при чтении захватывает дух.

Джеймс удается достичь крайних границ в изображении человеческих страданий и человеческой подлости. Кровавая история со множеством убийств сплетает воедино легенды о Черной башне и вполне современные криминальные рассказы о международном наркобизнесе. Писательнице удается вывернуть мир наизнанку, подвергая сомнению самые святые места, остававшиеся в современной культуре незыблемыми твердынями. Роман иронизирует не только над основами мира, низводя до максимальной глубины тенденции ранних произведений Джеймс, но также ерничает над детективной классикой. Чего стоит кульминационная сцена, когда физически ослабленный Дэлглиш борется в смертельной схватке со злодеем на краю обрыва, напоминая читателям о знаменитом поединке Холмса и Мориарти у водопада.

Расследование описано в традиционном стиле, ряд допросов, содержание которых часто гораздо глубже и многозначнее, чем это может показаться на первый взгляд, ведь роман признан одной из лучших детективных головоломок в истории жанра. Адам Дэлглиш встает вровень с другими Великими Детективами, известными по романам Дороти Сэйерс, Найо Марш или Майкла Иннеса.

Джеймс впервые представляет нам своего детектива не просто как человека ведущего допрос или внимательно рассматривающего сцену, где было совершено убийство, как бы из-за спины читателя. Впервые этот персонаж выходит из тени и становится на освещенное место. Впервые мы можем заглянуть ему в душу. Джеймс делает это с присущей ей английской тактичностью и скромностью, оставляя за собой право несколько эмоционально говорить лишь о его поэзии.

В романе идет игра с цветом и черно-белым изображением: Оглядываясь на первую неделю, проведенную в Дорсете, Дэлглиш вспоминал ее как череду обрывочных картинок, столь отличающихся от последующих образов насилия и смерти, что казалось, будто его жизнь в Тойнтон-Грэйнж шла на двух разных уровнях и в разное время. Эти первые, нежные, картинки в отличие от резких черно-белых стоп-кадров из жестокого фильма ужасов были насыщены цветами, чувствами и запахами. Ф. Д. Джеймс поражает читателей несдержанным описанием поэзии, чьи сравнения внезапно прорываются через пелену сдержанности.

В финале своего гениального детектива Филлис Дороти Джеймс возвращает на больничную койку, но на этот раз сообщение о своем выздоровлении Адам Дэлглиш воспринимает с нескрываемой улыбкой радости.

Смерть эксперта-свидетеля

Прямой наследницей Агаты Кристи называет английская критика популярную романистку Филлис Дороти Джеймс, и не без оснований. Писательница мастерски закручивает детективную интригу, четко следуя канонической триаде: тайна — расследование — установление истины. Чаще всего преступником, как и положено, оказывается тот, на кого падало меньше всего подозрений. Действие романов Джеймс, как и Кристи, нередко разворачивается в замкнутой обстановке с ограниченным количеством действующих лиц: в небольшом частном санатории (Черная башня) или в лаборатории судебно-медицинской экспертизы, как в романе Смерть эксперта-свидетеля. Число людей, подозреваемых в преступлении, сравнительно невелико, однако у каждого из них есть свои — и довольно весомые — мотивы желать смерти главного биолога Эдвина Лорримера, так что следователю Адаму Дэлглишу приходится изрядно поломать голову, чтобы понять, как убийца проник в лабораторию.

Готические отголоски видны не только в описании фона, но и буквально заимствуют ряд мотивов из произведений американского классика Эдгара Аллана По.

Читая произведения Филлис Дороти Джеймс, особенно последних лет, замечаешь, что наряду с верностью традиционному канону ее романы все больше начинают соответствовать требованиям, предъявляемым к детективу массовой литературой: разработанность интриги и закрученность сюжетных перипетий, то есть сугубая занимательность, в ущерб выверенности социальных мотивировок и психологической достоверности.

Основной поток сегодняшних английских детективных романов целиком соответствует стандарту массовой беллетристики. Занимательность и развлекательность, конечно, не последняя задача этой литературы. Но что гораздо важнее — массовая литература обладает высокой степенью, мимикрии: она умело использует острые актуальные проблемы, которые определенным образом идеологически препарирует для потребления и интегрирования массовым читателем. Распространение насилия, терроризм, рост преступности, военные перевороты, угроза уничтожения мира, ответственность ученого и роль науки в сегодняшней социально-политической жизни, неоколониализм, распространение наркотиков как одна из характерных примет жизни современного Запада — эти и многие другие злободневные проблемы становятся предметом рассмотрения и всевозможных спекуляций в сегодняшних английских детективах. Запугивая обывателя массовая литература внушает ему мысль о необходимости укрепления основ буржуазного общества. Мы рассмотрим некоторые из наиболее характерных примеров массового детектива.

Каждый новый роман Филлис Дороти Джеймс — новое свидетельство ее многогранного таланта. Детектив Смерть эксперта-свидетеля (Death of an Expert Witness, 1977) продолжает исследование этической проблематики, свойственное произведениям Джеймс 70-х годов.

Но в этом романе английская писательница, вняв просьбам критиков и читателей, удивительно внимательно подходит к проблематике смерти. В романе убит всего один человек. Минимум улик и практически нет сумасшедших героев. Впрочем, на любого из сотрудников лаборатории в какой-то момент падает тень сумасшествия и конечно подозрения.

Роман больше напоминает психологические триллеры Рут Ренделл. Первая часть романа, примерно 1/5 всей книги посвящена введению, знакомству с героями, погружению в их характеры, биографические подробности их жизни и в ряде случаев описанию быта. Заранее скажем, что основным мотивом для убийцы станут не финансы, а невыносимый характер жертвы, который буквально довел до убийства.

Как и полагается, расследование ведет Адам Дэлглиш, который долго и тщательно пытается вникнуть в конфликт, найти человека способного на убийство в коллективе, где буквально все ненавидели жертву.

Роман Филлис Дороти Джеймс богат философскими размышлениями о природе преступления и острыми замечаниями в адрес британского правосудия.

Пристрастие к смерти

Филлис Дороти Джеймс, более полутора десятилетий тому назад вошедшая в число ведущих мастеров детективного жанра в Великобритании (с публикацией романа Саван для соловья, 1971), уверенно сохраняет эти позиции и сейчас. Отмечаемое читателями и критикой точное знание фактологической стороны борьбы с преступностью — следствие профессионализма Джеймс: она много лет работала в медицинском учреждении, а потом в административном аппарате лондонской уголовной полиции. Роман Пристрастие к смерти (A Taste for Death, 1986; другой русский перевод — Вкус смерти) в определенной мере показателен для ее общей творческой установки и позволяет говорить о постоянстве художественных принципов автора, о ее индивидуальной модификации детективного жанра.

…В ризнице неприметной лондонской церкви найдены два трупа — безвестного бродяги и… недавнего министра, члена парламента сэра Пола Бероуна; очевидно, это не самоубийство. Исходные данные расследования: налицо ситуация, когда у каждого персонажа из близкого окружения Бероуна (родственники, слуги) в принципе мог быть мотив и возможность совершить преступление; достаточно подозрительная цепь трагических смертей, связанных с именем Бероуна: его первой жены (автокатастрофа), сиделки его матери (самоубийство), служанки в его доме (несчастный случай во время купания). Наконец, весьма странно (шантаж?) выглядит недавний отказ Бероуна от министерского поста.

В английской критике справедливо отмечался интерес писательницы к глубинам человеческого характера, который реализуется в скрупулезной аналитической реконструкции портрета убитого (ключ к раскрытию преступления в любом романе Филлис Дороти Джеймс и одновременно ключ к пониманию ее творческой манеры — в тщательном анализе личности жертвы). Функция такого аналитика здесь, как и в прочих романах писательницы, возложена на детектива Адама Дэлглиша (сквозного персонажа романов Джеймс; в новой книге он — командир специально созданного оперативного подразделения по раскрытию особо деликатных, к примеру политических, преступлений), чья задача в данном случае облегчается тем, что Дэлглиш и Бероун были знакомы. Акцент на отношениях жертвы и детектива в классическом треугольнике убийца — жертва — детектив — вообще очень характерная черта для романов Джеймс.

Действие строится не на лихих сюжетных поворотах, а главным образом на реалистически тщательной отработке версий и кропотливой аналитической работе Дэлглиша, основывающейся на многочисленных беседах следователя с подозреваемыми свидетелями, родственниками и знакомыми убитого. Широко практикуемые писательницей формальные приемы бесед-интервью, проводимых Дэлглишем, а также внутренних монологов персонажей позволяют экономными средствами создать всю мозаику мнений и позиций и сообщить изображаемому интригующую многомерность.

Проблематика романа характерна для детективного жанра в целом — столкновение человека со злом, насилием и его отношение к смерти как к злу par excellence. Однако роман Пристрастие к смерти даже на поверхностный взгляд выделяется из канона философско-психологическим уровнем осмысления проблемы. Постепенно все яснее понимаешь, что для самой Джеймс смерть — не просто атрибут жанра, но главнейший экзистенциальный вопрос (красноречивы приведенные в романе слова, которые, согласно легенде, произнес перед смертью американский писатель Генри Джеймс: Ты здесь наконец, загадочное существо).

Трактовка понятия смерть оказывается вовсе не однозначной: смерть — не более чем макабрически занятное происшествие для посторонних (печальный, но неоспоримый факт для умудренных Дэлглиша и Джеймс); смерть — задача, требующая профессионального решения (для Дэлглиша, полицейского врача, его коллеги); смерть — поставщик жизненных благ (для наследников); смерть — то есть высшее зло — может иной раз принести добро (только благодаря проводимому расследованию убийства, то есть смерти, сэра Бероуна, баронета, вовремя выявляется лейкемия у беспризорника Даррена, обнаружившего его труп, и меняется к лучшему его судьба); жизнь иногда не слишком отличается от смерти (в плане экзистенциальном): отуплено-бездумное и бесцельное существование вполне позволительно приравнять к смерти; современное социальное бытие оказывается у Филлис Дороти Джеймс настолько пропитано злом, что безусловное противопоставление добро — зло, жизнь — смерть часто теряет смысл; наконец, смерть — способ познания жизни (несколько героев романа Пристрастие к смерти ведут на эту тему диалог, цитируя Шопенгауэра и Ницше). Во всяком случае, и это очень важный аспект, авторитарный демократизм смерти (выражение одного из героев) властно уравнивает и пэра, и бездомного бродягу. А живые перед лицом смерти в определенной мере тоже уравнены и объединены. Неотвратимость и обязательность смерти для всех и каждого усиливают неоднозначность оценки: постепенно на страницах романа смерть — сначала просто акт насилия, проявление зла — приобретает статус априорной категории жизни.

Даже убийца (брат жены Бероуна, полусветский бездельник Доминик Суэйн, на совести которого еще две смерти; Бероун знает об одном преступлении, догадывается о втором и оказывается жертвой третьего) отнюдь не обрисован однозначно — как монстр или выродок. Его личность сформировали объективные жизненные обстоятельства (в частности, психические травмы детства). Но при всей философской амбивалентности, определяющей соотношение высоких понятий добра и зла, персонажи романа Джеймс в конечном счете маркированы четко и недвусмысленно: хороший человек — плохой человек.

Традиционно считается, что чистый детектив должен ограничиться описанием расследования преступления, и не больше, то есть не становиться серьезной литературой, глубоко анализирующей человеческое бытие и поступки человека. Истинная детективная литература, — полагает, к примеру, исследователь творчества Филлис Дороти Джеймс Брюс Харкнес, — никогда не могла себе позволить глубинные характеристики, да и вообще какое-либо приближение к реальности (Заметки о детективной прозе, 1983).

Однако склонность к психологизации, присущая романам Джеймс, к глубинным характеристикам, а также частные аллюзии в сферы литературы, музыки, архитектуры, живописи, религии — вполне функционально оправданные — выводят ее романы за пределы традиционно детективных схематических построении, главные опоры которых — ответы на вопросы кто, как, когда. Для Джеймс характерна разработка более психологической линии: почему — кто. Из классической традиции Джеймс выделяется и по другому важнейшему параметру. Классический герой-детектив, обезвреживая преступника, в той или иной мере возвращает конкретный микросоциум (а шире — все общество, весь мир) к изначальному здоровому, правильному состоянию. Такая ориентация характерна, например, для предшественниц Джеймс — дамы Агаты (Кристи), Дороти Сэйерс, несмотря на отдельные исключения в их творчестве. Однако большинству современных авторов свойственно более пессимистическое мировосприятие, достаточно близкое и Филлис Дороти Джеймс. Осознание процесса эскалации зла в мире и обществе отражает и образная система романа Пристрастие к смерти; например, весьма экспрессивна сцена, В которой один из персонажей смотрит на панораму вечернего Лондона и видит в нем воплощение самого Ада.

А. Хорев

Фрагмент из книги Детектив на всю жизнь

Я во многих своих романах использовала контраст с окружением, чтобы подчеркнуть опасность и страх. В «Пристрастии к смерти» милая старая дева и юный прогульщик, с которым она подружилась, находят в церковной ризнице два тела, у которых почти что оторваны головы. Противоречие между святостью обстановки и жестокостью убийства нагнетает ужас и создает впечатление, что привычный порядок вещей нарушен, таким образом лишая читателя твердой почвы под ногами.

Окружение в более узком смысле слова, а именно здания и архитектура, важны для характеристики персонажей, поскольку Среда оказывает существенное влияние на людей. Когда автор описывает комнату в доме жертвы, возможно, ту самую, где было найдено тело, это описание дает читателю возможность составить впечатление о характере и интересах убитого. Мебель, книги, картины, личные вещи, безделушки на полках — эти печальные обломки чьей-то жизни могут рассказать о многом. Потому-то я и считаю описание места, где найдено тело, одной из ключевых сцен детективного романа. Любой нормальный человек, обнаружив труп, испытает шок, и поэтому описание должно быть ярким и реалистичным — таким, чтобы читатель проникся страхом, отвращением и жалостью. Читатель должен увидеть сцену глазами того, кто делает это открытие, испытать те же чувства. В «Пристрастии к смерти» описание особенно способствует нагнетанию ужаса: слово «кровь» повторяется там раз за разом, потому что оно лучше всего передает ощущение милой старой девы мисс Вартон, когда та обнаруживает трупы с отрезанными головами. И наоборот, когда коммандер Адам Дэлглиш натыкается на морском берегу в Суффолке на тело молодой женщины, он реагирует как профессиональный детектив. Хотя обычно Дэлглиш приезжает к месту происшествия, точно зная, что его ждет, а тут он был застигнут врасплох, детектив действует почти инстинктивно: старается не затоптать следы и наметанным глазом полицейского подмечает все детали. В самом первом романе Дороти Сэйерс «Чей труп?» в доме у взволнованного и совершенно не причастного к делу архитектора находят труп обнаженного мужчины. Перед полицией — и, конечно же, перед лордом Питером Уимзи — сразу же встает вопрос: является ли покойный пропавшим евреем-финансистом сэром Рувимом Леви. Ответить на этот вопрос было очень легко, стоило только проверить, обрезана ли жертва, но издатели не позволили мисс Сэйерс включить в свой роман такую подробность, и, я уверена, если бы она их не послушала, это вызвало бы у благовоспитанных читателей золотого века бурю возмущения.

Ухищрения и вожделения

Вот как Филлис Дороти Джеймс описывает процесс появления идеи для нового романа Ухищрения и вожделения (Devices and Desires, 1989):

В своих детективных романах я, за редким исключением, вдохновлялась местом, а не способом убийства или персонажем. Так, например, замысел романа «Ухищрения и вожделения» родился, когда я стояла на пустынном морском берегу в Восточной Англии. На песке валялось несколько деревянных лодок, на шестах раскачивались вывешенные на просушку рыбацкие сети. Глядя на мрачное и зловещее Северное море, я представила, что стою на том же самом месте сто лет назад: на губах у меня вкус соли, а в ушах неумолчно шумит прибой. Повернувшись к югу, я увидела массивный силуэт атомной электростанции Сайзвелл и сразу поняла, что нашла место действия для следующего романа.

Это чувство озарения всегда очень волнующе. Я знаю, что, сколько бы времени ни заняло написание романа, он рано или поздно появится на свет. Идея овладевает моим воображением и постепенно облекается в слова, возникают все более отчетливые персонажи, я начинаю понимать. Кто будет убит, где, когда, как и кем. Я придумываю, как отправить моего детектива Адама Дэлглиша расследовать преступление за пределами Большого Лондона. Для начала я посетила атомные электростанции в Суффолке и Дорсете, поговорила с учеными и другим персоналом и узнала все, что мне было нужно, о ядерной энергии и о том, как работает электростанция. Как обычно, люди, к которым я обращалась, мне очень помогли. И хотя прошло еще много долгих месяцев, прежде чем новый роман «Ухищрения и вожделения» появился на свет, все началось в момент одиночества на морском берегу в Восточной Англии.

В своем новом романе Филлис Дороти Джеймс возвращается к описаниям любимого региона Восточной Англии, в данном случае Норфолк. Образ современной АЭС, чей монументальный силуэт высится над окружающим пейзажем, — образ потенциального ужаса. На этом фоне Джеймс создает образ общины рабочих, занятых в работах на электростанции. Образ многослойный, неоднородный с нелегким прошлым и сложными переплетениями и узлами в отношениях. Она вновь показывает, как можно используя самый современный объект воссоздать непременный атрибут классического детектива — закрытое общество, которое самым невероятным образом сочетает прогрессивные научные взгляды и веру в мифы побережья, новые веяния о защите окружающей среды и увлечение новыми рецептами приготовления изысканных блюд.

Роман Ухищрения и вожделения — невероятно сложная детективная конструкция. Выдадим немного информации читателям. В этой истории действует два совершенно противоположных по мотивам и взглядам убийцы, отчего большинство идеальных представлений о стандартном детективном построении сюжета, когда детективы к финалу ловят одного единственного виновника из массы подозреваемых, рушатся. Филлис Дороти Джеймс в очередной раз доказывает, столь неординарным сочинителем она является, и как можно в рамках классической формы создать столь непохожее на классический детектив сочинение. Очередной феерический детектив от мастера.

Первородный грех

После того как Филлис Дороти Джеймс разобралась с писательским и театральным обществами, в романах Неестественные причины и Череп под кожей, в очередном романе английская писательница нацелилась на издательское сообщество.

В ее детективе Первородный грех (Original Sin, 1994) издательская вселенная предстает во всем своем многообразии, здесь можно найти директоров, редакторов, бухгалтеров, секретарей, упаковщиков, уборщиц. Но под волшебным пером современное издательство преображается в венецианский дворец XVIII века, словно в сказке перенесенный на южный берег Темзы.

Фантастическое преображение издательства в венецианский палаццо позволяет создать в романе необыкновенную атмосферу застывшей вечности, архитектура становится свидетельством, обличающем преступника и преступление. Английская писательница показывает как подобные памятники, доказательства роскоши, своей эстетикой являют на свет честолюбие и глупость их владельцев. Для нее архитектура не только красота и величие, но и склонность человека к насилию, идущая из глубины веков. Ярким примером подобной двойственности является нелепый венецианский палаццо на берегу Темзы, который является не только восхитительным образцом архитектуры, но и кровавым пятном прошлого убийства, навечно запечатленным в мраморе.

Не менее важную функцию выполняет Темза, на берегу которой происходит действие романа, о чем Филлис Дороти Джеймс рассказывает в своей книге Детектив на все времена: Чтение художественной литературы – символический акт. Мы, читатели, соединяем свое воображение с воображением автора: вступаем в созданный им мир, участвуем в жизни его обитателей, по описаниям в книге составляем представления о людях и том, что их окружает. Поэтому описание места действия — очень важный элемент любого романа. Место действия — сцена, на которой герои разыгрывают свои трагикомедии, и войти в этот мир мы можем, только если она имеет твердые основания в физической реальности. Отсюда не следует, что место важнее, чем характеристики героев, повествование и структура: все четыре компонента должны быть тесно взаимосвязаны, а весь роман написан захватывающим языком, чтобы книга не затерялась в общей массе после первого месяца продаж. Многие читатели, если их спросить, выберут симпатичных героев как наиболее важный элемент художественного произведения, и надо признать. Что если герои неубедительны, то роман превращается в скучное, безжизненное повествование. Но эти люди где-то живут, движутся, действуют, и нам нужно дышать тем же воздухом, смотреть их глазами, ходить по тем же дорожкам и жить в комнатах, обставленных писателем. Эти подробности так важны, что многие писатели называли свои романы по названию места: на память приходят Грозовой перевал, Мэнсфилд-Парк, Говардс-Энд и Миддлмарч, где место сплачивает персонажей и в значительной степени определяет сюжет. Точно таким же образом я использовала реку Темзу в моем романе Первородный грех где река связывает все основополагающие моменты сюжета и настроения людей, которые живут и работают на ее берегах. Для одних река — бесконечный источник красоты и радости, квартира на берегу — символ осуществившихся желаний, для других ее темные, вечно струящиеся воды — пугающее напоминание об одиночестве и смерти.

Жерар Этьен, новый управляющий лондонского издательства, намерен внести изменения в работу и уволить часть персонала, чтобы сделать процесс более эффективным, но прежде чем он успевает воплотить задуманный план, его убивают.

В ходе следствия Адам Дэлглиш и его молодой помощник Даниэль Аарон обнаруживают в архивах издательства недописанный роман, рассказывающий о женщине-еврейке и ее двух детях-близнецах, которые в период фашистской оккупации Франции были выданы немцам и сгинули в концентрационных лагерях. Фактически, рукопись романа является обвинением в адрес главы издательства Певерелл пресс Жана-Филиппа Этьена, одного из лидеров сопротивления, который признает свою вину и оправдывает свои действия необходимостью поддерживать формально хорошие отношения с немцами, для успешной подпольной борьбы. Но данная история не более чем красивая оболочка для того чтобы присвоить издательский бизнес.

Даниэль Аарон, в котором течет еврейская кровь, позволяет уйти убийце, мотивированному отомстить за смерть жены и детей, и в очередной раз Дэлглиш видит, как правосудие совершается само, без участия полицейских из Скотленд-ярда.

Помимо очевидных тем, развенчания идеальных отношений в издательском бизнесе и вопросов о Холокосте, Ф. Д. Джеймс показывает, как меняется британское общество в 90-е годы. Писательница принадлежит к поколению людей переживших мировую войну, свидетелей падения британского величия, угасания мировой державы, сопровождавшееся болезненными экономическими и социальными изменениями для жителей острова. Послевоенные годы были временем жесткой экономии, благодаря чему Британия смогла вернуться к процветанию. Эти социально-экономические изменения не более чем фон для истории нравов и выявления преступности на уровне ментальности в самых недрах общества, реализуемых или выплывающих из подсознания при стечении обстоятельств в каждом случае, и цепь которых можно протянуть от самого первого преступления совершенного первым человеком.

Относительная справедливость

В романе Относительная справедливость (А Certain Justice, 1997) , продолжая тенденцию, начатую в прежних романах серии, Филлис Дороти Джеймс продолжает задавать сложные вопросы и освещать непростые этические проблемы. На этот раз она вынуждает читателя задаться вопросом о справедливости существующего судебного законодательства, защищающего невиновных и дающего возможность оправдаться преступникам. Летиция Олдридж, адвокат высокого класса, своей умелой защитой добивается оправдания презентабельного с холодными глазами молодого социопата, который обвиняется в убийстве своей неряшливой тетки. Олдридж не сомневается в виновности своего клиента, но благодаря ловким вопросам, обращенным против свидетелей и их показаний, ей удается выиграть это дело. Ее мало заботит этическая сторона ее поступка, поскольку основная ее цель, к которой она стремится – успех.

Оправданный убийца, понимая какую пользу ему может принести близкие отношения с блестящим адвокатом, покоряет сердце ее восемнадцатилетней дочери. Октавия Олдридж проблемный ребенок, ненавидит свою мать за отсутствие внимания и увлеченность работой. Она наивно полагает, что оправдание — это невиновность, и вступая в противоречие с материнскими желаниями объявляет о своих планах скорой женитьбы. Но внезапно оказывается, что сама Летиция оказывается жертвой убийцы.

В этом романе Филлис Дороти Джеймс добивается того уровня мастерства, который позволяет ей сочетать классическое убийство в запертой комнате и психологический детектив. Сюжет настолько слит и органичен, что события невольно вытекают одно из другого, обвинение преступника витает в воздухе, но для ареста настоящего преступника у Адама Дэлглиша не хватает улик, поскольку он скован рамками закона. Словно возвращаясь в 20-е годы, Джеймс позволяет преступнику в последней главе романа рассказать как все было на самом деле, но не в присутствии всех подозреваемых, а наедине с детективом и с его помощью. Долгое время писательница оставляла правосудие без дела, высшая справедливость подобно неумолимому року решал все и за всех. На этот раз последнее слово остается за подозреваемым, он знает, что совершенное им убийство за недоказанностью не может быть передано в судебное производство. Человеческое правосудие не может быть идеальным.

В очередной раз английская писательница со свойственной ей иронией показывает профессиональный мир юриспруденции, пронизанный соперничеством, компромиссами, обидами, недосказанностью и ненавистью.

Адам Дэлглиш раскрывает тайну этого загадочного преступления, но у него нет достаточных для суда доказательств.

А тревожный вопрос, найдут ли ее убийцу, а если найдут, то не оправдают ли его с помощью столь же профессионального защитника, каким была она сама Летиция Олдридж, остается без ответа. У человеческой справедливости есть свои пределы.

Убийство в теологическом колледже

Комната убийств

Маяк

Женщина со шрамом

  1. Название романа взято из трагедии Джона Уэбстера Герцогиня Мальфи (The Duchess of Malfi, 1623). Но в отличие от трагедии Уэбстера в романе Джеймс речь идет о бытовом убийстве, где жертва не очень привлекательная особа, отчего название приобретает иронический подтекст.
  2. Найтингейл — от англ. Nightingale — соловей. Действие романа связанно с местом, где разворачивается действие романа — Найтингейл Хаус, усадьбой, которая своим названием связана с легендой о жестоком убийстве, совершенном в XIX веке, которая словно призрак врывается в современность и во многом определяет события романа.
  3. Так называется первая глава романа.
Оцените статью
Добавить комментарий