Разговор о романах Эда Макбейна, наверное, лучше всего начать с объяснения причин, по которым их упорно отказываются называть детективными, предпочитая расплывчатую, хотя весьма распространенную в наши дни формулировку полицейский роман. Да все тот же старый добрый классический детектив, несколько видоизмененный в соответствии с глубинными особенностями жанра и его эволюцией!
87-й полицейский участок
Ведь жанр детективного романа, как и любое искусство, видоизменяется, развивается и эволюционирует в соответствии с требованиями времени. Далеко не случайно уже само его возникновение в совершенно конкретное время и в конкретном месте. Вторая половина девятнадцатого века… Эпоха невиданного развития научного знания. Из хаоса разрозненных фактов и бесчисленных экспериментов одна за другой рождаются стройные теории, позволяющие ясно и доступно объяснить непонятные прежде вещи. Перед лицом повсеместного торжества логики и строгого научного подхода непреодолимым оказывается соблазн применить их буквально ко всем сторонам жизни. И, чем сокрушительнее это торжество, тем больше соблазн поддаться общему ликованию. Соответственно, в развитых странах, имеющих крепкие культурные традиции — в первую очередь в Англии и во Франции, — возникает наиболее благодатная почва для семян, брошенных через океан талантливой рукой основателя жанра — Эдгара Аллана По. Сформулированный его героем постулат, что любая, сколь угодно сложная на первый взгляд головоломка обязательно имеет решение, найти которое — вопрос исключительно логики и опоры на имеющиеся факты, приходится здесь как нельзя более кстати. И зарождается новый литературный жанр — удивительный гибрид реалистической литературы и математической логики — элегантная головоломка в квазиреальном пространстве, как можно более упрощенном за счет исключения подробностей, избыточных с точки зрения ее разрешения. И главным героем в ней становится не личность даже, а, скорее, воплощенный в ней человеческий разум. Сама же личность приобретает человеческие черты постольку, поскольку этого требуют художественные задачи или вкус самого автора. Постепенно формулируются и правила игры, в 1929 году священник Рональд Нокс, автор изящных детективов, создает свой Декалог, или Десять заповедей, где с присущим ему юмором излагает основные законы жанра, едва ли подозревая о том, что на многие десятилетия они станут священными для каждого начинающего писателя-детективиста.
Однако со временем тщательно выстроенные логические конструкции рационального девятнадцатого века начинают давать многочисленные трещины, местами обрушиваясь и вовсе. К концу двадцатого века наука постепенно начинает терять свою былую самоуверенность. Окружающий мир сбрасывает навязанную ему простоту и понятность, вновь оказываясь враждебным, сложным и многогранным. Мало того, он заметно уменьшается в размерах; выясняется, что он вовсе не так огромен, как казался раньше. И на этом крохотном шарике, затерянном в космосе, уже не находится места, где бы обеспеченный интеллектуал-одиночка мог в тишине и покое безмятежно выбрать, куда направить свои неординарные умственные способности. Борьба со злом оказывается делом не только значительно менее респектабельным, но и несравненно куда более рутинным — настолько, что им вынуждены профессионально заниматься специально обученные люди, которых с каждым днем требуется все больше и больше. Каноны жанра перестают выдерживать натиск реальности, в которой все больше веса обретает случайность, условия меняются по ходу игры, а местом действия становится весь мир.
Наука дает новый импульс развитию криминалистики, появляются узкие, но высококвалифицированные специалисты в различных областях следственного дела.
Меняются и общественные симпатии: средний обыватель, достигнув материального благополучия и желаемого положения в обществе, начинает рассматривать полицейского как гаранта и защитника нажитых благ, и в этом новом качестве желает видеть в нем уже не жалкого увальня, туповато выслушивающего откровения великого сыщика, а как минимум равного ему профессионала. Удовлетворяя это желание, появляется новый детективный роман, хотя и лишенный напускной героики и несколько отстраненной от обыденной жизни интеллектуальной игры, зато населенный вполне реальными персонажами. На смену супермену-интеллектуалу приходят работники следственного конвейера. При всем при том, что они могут быть далеко не столь одаренными, способны ошибаться, позволяют себе заниматься личными делами вместо решения интересующей читателя проблемы, тратят невероятное количество времени на своих друзей, семейную жизнь и личные проблемы, они медленно, но неуклонно шаг за шагом распутывают клубок криминальной загадки. Больше того: теперь уже и сама загадка предстает перед читателем в динамике — она все время меняется, порой еще больше запутываясь из-за ошибок следствия, неправомерных действий чиновников, несовершенства законов, вмешательства мафии или просто досадных случайностей, — все как в жизни. Таким образом, вслед за новой реальностью появляется и обновленный детектив. Это — полицейский роман, явление современное и международное.
К числу признанных мастеров полицейского романа относятся У.-C. Крофтс, Э.-Р. Паншон, Х.-Р.-Ф. Китинг, Артур Апфилд, Роджер Уэст, австралиец Уильям Маршалл, голландец Ван дер Ветеринг, шведы Шёваль и Вале, венгр Дьердь Сите; сюда же можно без особой натяжки отнести и некоторых мастеров советского и постсоветского милицейского романа.
Одной из крупнейших фигур — столпов жанра — по праву считается Эд Макбейн.
Из статей
87-й участок
В многочисленных главах большой книги Эд Макбейн стремится как можно точнее воссоздать атмосферу обычного полицейского участка. Всякий раз это один и тот же участок: номер 87. У него есть даже точный адрес — Айзола, район на острове в самом центре американского мегаполиса. И хотя каждый роман начинается с официального уведомления о том, что и сам участок, и город, и населяющие его люди — вымышленные, и только полицейская процедура основана на установленной технологии расследования, вскоре становится ясно, что это не совсем так. Сквозь страницы макбейновской прозы слишком уж отчетливо проступает Нью-Йорк с его пятью районами и двумя реками, в точности соответствующими географии вымышленного города. Сама Айзола, местонахождение легендарного 87-го участка, означая в переводе с итальянского остров, совершенно недвусмысленно указывает на послуживший для нее прототипом Манхэттен. И единственная причина, по которой русла Гарба и Дикса не совпадают с нью-йоркскими Гудзоном и Ист-Ривер, та, что в романах Макбейна Нью-Йорк просто повернут вокруг своего центра на 90 градусов — полицейский роман никогда не отходит слишком далеко от реальности. Просто север становится востоком, восток — югом так далее. Нетрудно поэтому догадаться, что все Западные и Восточные улицы Манхэттена превращаются в Айзоле в Северные и Южные. Впрочем, и другим районам мегаполиса, постоянно возникающим на страницах сериала, не так уж трудно отыскать соответствие. Так, Калмз-Пойнт подозрительно напоминает Бруклин, Мэйджеста трудноотличима от Куинз, Бестаун, скорее всего, списан со Стейтен-Айленд, а Риверхед — с Бронкса.
Эд Макбейн намеренно помещает свой 87-й участок в район, где в обозримом будущем едва ли ожидается спад преступности. Соседство бедных и богатых кварталов, трущобы, в которых ютятся многочисленные иммигранты, многие из которых даже не говорят по-английски, улицы красных фонарей — все это обеспечивает самый широкий спектр правонарушений и преступлений.
Сам 87-й участок предстает на страницах большой книги на редкость живо и правдоподобно. Прежде всего это касается работы его детективно-следственного отдела. Во всем, что касается описаний сбора улик, допроса свидетелей, потерпевших и подозреваемых, работы с осведомителями, деятельности криминалистов, слежки, преследований, погонь и ожесточенных стычек, когда в ход идут любые средства, Макбейн проявляет редкостную дотошность, и от будничности и монотонности, свойственной многим полицейским сериалам, эти сцены спасает только талант писателя, позволяющий описать их сжато, четко и колоритно. Впрочем, здесь читатель, скорее, имеет дело уже с другой ипостасью писательского таланта Макбейна — с Ивэном Хантером, который всегда был неплохим психологом и одаренным портретистом. Персонажи, встречающиеся на страницах романа, всего несколькими умелыми штрихами очерчиваются с такой рельефностью, что, даже если ни слишком второстепенны, чтобы уделять им пристальное внимание, их кратковременное появление оставляет после себя эффект живого присутствия, а не смутное воспоминание о безликом человеке толпы.
Жизнь в участке идет под непрерывный аккомпанемент фирменных макбейновских диалогов. На первый взгляд эти краткие реплики могут показаться совершенно излишними в своем удручающем жизнеподобии, однако это ни в коем случае не балласт, не нагрузка, призванная добавить произведению объем. Эти диалоги задают повествованию особый ритм, который, соединяясь с ритмами описаний и характеристик, складывается в, быть может, не слишком затейливую, зато уж точно запоминающуюся мелодию. Однако, пожалуй, главное оружие автора в борьбе со скукой, неизбежно появляющейся при чрезмерном приближении к реальности в ее привычных рутинных моментах, — это ирония. Истории ограблений, квартирных краж, покушений на убийства и даже самих убийств помещаются Макбейном в иронический контекст. В историях о подвигах полицейских 87-го участка всегда находится место и для комедии нравов, и для черного юмора. И это, кстати, довольно характерная и устойчивая черта добротного полицейского романа — вспомнить хотя бы полицейский цикл Вале и Шёваль со спонтанно возникающими комическими интермедиями, перемежающими страшные и трагические эпизоды. И дело тут не только в необходимости одушевления персонажей или в сознании того простого факта, что страшное со временем перестает быть таковым, и удерживать читателя в напряжении, если не давать ему разрядки… Просто не следует забывать, что полицейский роман — такой же литературный жанр, как и все остальные, и ему не могут быть абсолютно чужды присущие современной прозе скептические тенденции, ее склонность к гротеску и скрытая насмешка над наивностью безоглядно погрузившегося в нее читателя. Главное, чтобы писателю не изменило чувство меры и комическое начало не стало для него самоцелью, а органически переплетаясь с трагическим, — как это и происходит у Макбейна, — создавало колоритный и убедительный портрет живого американского мегаполиса.
Как и подобает автору полицейского романа, не отказываясь от святая святых детектива — расследования загадочного преступления, Макбейн то и дело позволяет вмешиваться в ход событий Его Величеству Случаю, что, с точки зрения законодателей классической детективной моды, считается проявлением самого дурного тона. Еще Рональд Нокс предостерегал в своей шестой заповеди, что ни счастливые случаи, ни безотчетная, хоть и верная интуиция ни в коем случае не должны помогать сыщику раскрыть тайну. Впрочем, подобные ограничения, вероятно, оправданны, лишь когда речь идет о разрешении логической задачи, в качестве которой выбрано отдельное преступление, в полицейском же романе, где преступления происходят едва ли не на каждой странице, а чистая логика сталкивается с непредсказуемостью и алогичностью большого города, они вряд ли окажутся возможными уже с чисто практической точки зрения, в большом городе над человеческими судьбами властвует не логика, но случайность, и романы Макбейна, подчиняясь новым законам жанра, убедительно это доказывают.
Макбейн дерзко использует и самые невероятные совпадения, естественно, также попавшие в десять заповедей Нокса. Я неплохо знаком с работой полиции и прекрасно знаю, какую огромную роль играют совпадения в раскрытии реальных преступлений, — говорит сам автор. Отступник Макбейн не гнушается ни косвенными уликами, ни самыми нелепыми случайностями, ни даже развязками, неожиданными для самих детективов и, как следствие, выставляющими их не в самом выгодном свете, в Сбытчике, например, убийца — персонаж вообще до поры до времени скрытый от читателя.
Порой начинает даже казаться, что безудержная фантазия в сочетании со склонностью к новаторству и литературным с экспериментам просто не позволяют Эду Макбейну держаться в рамках классических канонов. Подобная беспринципность, однако, приводит — и это подтверждается многими другими образчиками новой литературы двадцатого века — к появлению на редкость увлекательного чтения. Ироническое переосмысление накопленного предшественниками опыта позволяет Макбейну полностью развязать себе руки в том, что касается изобретения сюжета. Так, если сюжетами вроде тех, что легли в основу Убийства в запертой комнате (1959) или Десять плюс один (1963), мог бы гордиться любой детективный автор, то в В убийстве в винном магазине (1957), пародийно-каноническом романе, использованы исключительно устаревшие ходы. Ни один серьезный автор не позволил бы себе построить разоблачение преступника на одном только штемпеле на конверте. Но соображения подобного рода Макбейна, похоже, нисколько не смущают. Впрочем, он и сам признается: Не верю, то хороший детектив можно сочинить, руководствуясь какими-то правилами. После этих слов понятно, что и одолжить чужой трюк для Макбейна – тоже не проблема. Идея первого «участкового» романа, Охота на полицейских, полностью взята из знаменитых Убийств по алфавиту Агаты Кристи, из ее же рассказа Компаньонка позаимствован сюжет для новеллы В глухой час. Валентинов день (1960) неизбежно вызывает в памяти роман Эмиля Ажара Жизнь впереди, а в Хохмаче (1960) откровенно цитируется текст Союза рыжих Конан Дойла. Впрочем, Макбейн и не думает скрывать, что пользуется чужой находкой. Его литературное мастерство настолько несомненно, что блестяще оправдывает появление новой книги на старую тему. Это мастерство особенно заметно проявляется в собственных сюжетных конструкциях (изящный детектив-наоборот Покушение на Леди, (1958) и в мастерски подогнанных сценах и деталях. Самые придирчивые ценители будут восхищены тем, как совершенно вроде бы излишние сцены оказываются по ходу сюжета самыми важными для следствия (как, например, беседа лейтенанта Бернса с его женой о мясе в Сбытчике) или как обыгрывается вполне невинные на первый взгляд свидетельства (выяснение цвета блузки утопленницы в Глухом часе сравнимо разве что со знаменитой детективной проблемой, касающейся цвета ботинок капитана Пейтена из Убийства Роджера Экройда).
Впрочем, Макбейн вряд ли позволил бы себе подобные отклонения от канонов классического детектива, если бы они не укладывались по большому счету в рамки полицейского романа — жанра, претендующего на изображение жизни, максимально приближенной к реальности. Поэтому любой сюжетный ход оправдывается избитым, но до сих пор не опровергнутым выражением: В жизни бывает все.
А жизнь — как раз то, что вдохновляет Макбейна и что он неустанно описывает и изучает. Жизнь — как бы сквозной сюжет его романов. Перед читателем проходят все чувства, семейные отношения, любовные истории, мелкие и важные заботы каждого из детективов 87-го участка. Читатель узнает и сколько они получают, и как часто им приходится вкладывать в работу собственные деньги — хотя бы в виде сожженного бензина. Читатель узнает, что они едят, что читают, какие женщины им нравятся. Истории некоторых персонажей, таких, например, как Майер Майер или Коттон Хоуз, разворачиваются на протяжении нескольких книг, позволяя читателю следить, как жизненные обстоятельства влияют на их судьбы и характеры. Время от времени кто-то из них выходит на первый план. Иногда главной становится тема. Так, семейная жизнь — основная тема Охоты на полицейских, а Десять плюс один исподволь рассказывает о ненависти личной, копившейся много лет, и национальной, исчисляемой веками. Кукла (1965) посвящена проблеме наркотиков, а 80 миллионов глаз (1966) говорят, среди прочего, и о том, насколько по-разному люди понимают любовь.
Полицейские 87-ого участка
Главные герои, пестрые и будничные картины жизни которых будут разворачиваться перед читателем на протяжении всех глав большой книги — полицейских 87-го участка, личностей сложных и противоречивых.
Формально 87-м участком руководит капитан Фрик, чьи административные и профессиональные способности определенно оставляют желать лучшего, что можно рассматривать как неизбежную дань Макбейна истинно американскому недоверию к начальству. Если воспользоваться популярной в Америке поговоркой Чем меньше правительство правит, тем оно лучше, капитан Фрик — очень даже неплохое правительство, поскольку при первом удобном случае старается избавиться от своих полномочий, с удовольствием перекладывая их на плечи младших коллег. Особенно редко он позволяет себе — или, точнее сказать, Макбейн позволяет ему — вмешиваться в работу следственного отдела под началом лейтенанта Питера Барнса, в силу своих личных и деловых качеств пользующегося заслуженным уважением подчиненных. Самих же подчиненных можно легко разделить на две группы. К первой относятся статисты — очерченные несколькими штрихами эпизодические фигуры, появляющиеся от случая к случаю, а порой и вовсе приносимые автором в жертву сюжетной необходимости, Согласно которой все люди смертны, а детективы в особенности; ко второй — основной состав, за судьбами которого читатель следит из романа в роман.
Среди статистов следует, безусловно, отметить Сэма Гроссмана из криминалистической лаборатории, вдохновенные изыскания которого помогают существенно повысить раскрываемость преступлений, в качестве отрицательного персонажа очень хорош Дик Джиниро — вначале патрульный, а затем и детектив III класса, портящий абсолютно все, за что бы он ни взялся, но, в силу этих самых обстоятельств, иронии судьбы и коварства автора, представляющий изрядную опасность для преступников. Энди Паркер, также не отличаясь особой одаренностью, занят по большей части тем, что создает проблемы, стараясь не обделить ими ни преступников, ни собственных коллег. Артур Браун, единственный чернокожий детектив, выведенный в романе, при всей своей исполнительности и добросовестности вечно остается на вторых ролях, обладая, видимо, недостаточной индивидуальностью, чтобы попасть на первые.
Среди главных действующих лиц выделяется квартет. Это Мейер Мейер — жертва безграничного остроумия собственного отца. Недовольный появлением позднего ребенка, тот решил выразить свою сложную гамму чувств в вечной шутке, где имя повторяет фамилию. Это и впрямь неординарное сочетание стало постоянным поводом для зубоскальства сверстников, а Мейер Мейер, проведший детство, отрочество и юность в качестве изгоя — еврея в нееврейском квартале, — узнал, почем фунт лиха и исполнился фрейдистской неприязни к отцу. Но нет худа без добра. Терпение, с каким сносил он шуточки сверстников, немало помогло ему затем уже как детективу. Именно терпение и невозмутимость — его главные качества, помогающие этому тридцатисемилетнему (в начале сериала) сыщику с абсолютно лысой головой доводить до конца свои начинания. Что же касается отцовской шутки, то, похоже, она врезалась в память не только персонажам романов Макбейна. Так или иначе, в вышедшей чуть позже первых книг о 87-м участке Поправке-22 Джозефа Хеллера имеется некий Майор Майор, получивший дублирующее имя от шутника отца, и трудно сказать, прямое ли это заимствование или великие умы мыслят в одном направлении.
Высокий светловолосый Берт Клинг появляется в сериале молодым, беззаботным человеком. Но, как часто случается у Макбейна, комедия нередко перерастает в драму, а то и в трагедию. По мере развития сериала Клингу суждено пережить гибель невесты, неудачный брак и понять на своем опыте, что жизнь сложнее, чем порой кажется.
Отец Коттона Хоуза, в отличие от родителя Майера Майера, был настроен куда более серьезно и назвал сына в честь своего кумира, протестантского теолога конца семнадцатого столетия Коттона, один из трактатов которого о демонологии в семидесятых годах уже нашего века стал идеологическим обоснованием «охоты на ведьм» в Салеме. Подросший Коттон Хоуз тоже считает себя охотником — правда, уже на исчадия преступного мира, но, поскольку для уха его современника имя Коттон означает не более чем хлопок, Хоуз всерьез начинает им тяготиться и подумывает, а не сменить ли его на какое-нибудь более нейтральное. Этот высоченного роста детектив с седой прядью в рыжих волосах отличается серьезностью и неукоснительной верностью своего долгу, однако почему-то именно он вызывает наибольший интерес у многочисленных представительниц прекрасного пола, с которыми сводит его жизнь вообще и профессия в частности. Однако детектив Хоуз, вечно находясь при исполнении, с завидным постоянством не оправдывает их надежд. Впервые появившись в романе Убийство в винном магазине (1958), Хоуз не сразу вписывается в дружный коллектив следственного отдела 87-го участка. Дело в том, что раньше Хоуз работал в относительно благополучном 30-м участке, где уровень преступности был таким низким, что убийство становилось самым настоящим событием, о котором долго вспоминали не только обыватели, но и сами полицейские. Поэтому, едва успев появиться в 87-м, Хоуз совершает ряд досадных промахов, один из которых едва не приводит к гибели детектива Стива Кареллы. Однако, к его чести, Коттон Хоуз не дает воли уязвленному самолюбию и не пытается объяснить свои промахи роковым стечением обстоятельств или нерасторопностью других, в конце романа он задерживает опасного преступника и теперь уже не губит, а спасает жизнь Стиву Карелле, а в романе Убийство в запертой комнате (1959) — и его жене Тедди, причем сам остается в живых лишь по счастливой случайности.
В отличие от чинного Коттона Хоуза, мужественно игнорирующего представительниц слабого пола, высокий, светловолосый красавец Берт Клинг уделяет им не только большую часть личного, но и значительную долю служебного времени, то и дело самозабвенно воркуя по телефону с очередной симпатией. В первых романах цикла это жизнерадостный, беззаботный и уверенный в себе молодой человек, убежденный, что все мрачное, злое и пагубное касается его лишь в часы дежурства, бесследно отступая в тень, когда наступают часы досуга. Увы, как это часто случается у Макбейна, комедия нравов слишком легко перерастает в трагедию. По мере разворачивания сериала Клингу суждено пережить гибель невесты, развод, предательство коллеги и на собственном горьком опыте убедиться, что жизнь полна роковых случайностей и в целом куда сложнее и хуже, чем ему когда-то казалось.
Стив Карелла
Однако центральной фигурой этой четверки и всего сериала выступает Стив Карелла, без участия которого не обходится ни один роман цикла. В романе «Убийство в винном магазине» он представляется Хоузу следующим образом: Стивен Луис Карелла. Детектив II класса, тридцать четыре года. В полиции тринадцать лет. Женат на Тедди. Она у меня глухонемая, и мы очень счастливы. Работу свою обожаю. Принимал участие в расследовании сорока одного убийства и прочих преступлений, совершенных в этом городе. За всю жизнь совершил только две глупости: наступил на гранату в Италии и позволил себя подстрелить в прошлое Рождество. Выжил, конечно, но впредь таких ошибок уже не совершу.
Стив Карелла — далеко не Шерлок Холмс и даже не Лу Арчер. Любимый персонаж Макбейна не отличается утонченным интеллектом героя Конан Дойла и лишен романтического ореола уставшего от одиночества борца со злом героя Росса Макцональда. Нет у него и агрессивности Майка Хаммера, созданного воображением Микки Спиллейна. При всем уважении приходится признать, что Карелла решительно не супермен. Хотя в приведенном выше монологе он и уверяет Хоуза или, скорее, себя самого, что не намерен впредь совершать ошибок, он то и дело будет их делать по воле неумолимого, но реалистичного Макбейна. Стив Карелла — типичный герой полицейского романа. Он первый среди равных, но все-таки равных в единой команде профессионалов, и даже если сам Макбейн усиленно старается создать впечатление, что Стив Карелла — обычный обыватель, это очередная уловка автора, достаточно безобидно смеющегося над теми, кто ожидал увидеть в роли первого детектива стандартного супергероя. Напротив, Макбейн старается создать впечатление, что его герой такой, как все, и его жизнеподобие, ординарность, прикрывающие его исключительность, только усиливают читательские симпатии.
В американской культурной традиции неудачник, аутсайдер пользовались особыми симпатиями, а вот представители власти, официальные авторитеты, напротив, рассматривались с большим подозрением. Созидая свою полицейскую сагу, Макбейн был вынужден считаться с этим фактором. Впрочем, он удачно находит выход из положения. Его детективы лишены самодовольной победительности и уверенности, что раз они власть, то им все позволено. Как раз им позволено не так уж многое, и они постоянно ругают правила и инструкции, по их убеждению, вяжущие их по рукам и ногам. Сплошь и рядом они сами оказываются в роли жертв. Стив Карелла, например, на протяжении всего сериала попадает в крайне неприятные ситуации, которые оставляют шрамы на теле и сердце, а в романе Роковой клин выступает в двоякой роли — охотника за преступником и жертвы, за которой в свою очередь охотится вдова скончавшегося уголовника, вознамерившаяся убить Стива Кареллу и насладиться отмщением.
Стив Карелла — любящий муж и заботливый отец, но служба отнимает у него слишком много времени, заставляя постоянно поступаться домом ради работы. Одному Макбейну известно, почему он сделал жену Стива глухонемой, но талант психолога не подвел его и здесь: тонко выписанные отношения Стива Кареллы и Тедди позволяют незаметно показать в его характере неожиданные живые струны. То, что его жена Тедди — глухонемая, конечно, не очень укладывается в стереотип отношений мужчина — женщина в остросюжетной прозе, но и тут Макбейна не подводит талант психолога. Отношения главного героя с женой, которая не такая, как все, указывают на то, что Стив Карелла умеет тонко чувствовать, хотя повседневная полицейская практика, казалось бы, никак не способствует развитию утонченности. Но потому-то Карелла и заслуживает заглавной роли в сериале, что оказывается в состоянии сочетать несочетаемое.
Все вместе полицейские 87-го участка составляют нечто вроде единого братства, идеального сообщества, где бок о бок работают «стопроцентные» американцы, потомки итальянских иммигрантов, евреи, негры, пуэрториканцы и многие другие. И в этой работе проявляются такие человеческие и профессиональные качества, дефицит которых нельзя компенсировать ни национальностью, ни самыми блестящими отметками в школе полицейской академии. Возможно, для самого Макбейна это идеализированный образ Америки с ее сплавом разнородных элементов и общей устремленностью к действию.
Глухой
В числе сквозных персонажей сериала есть и загадочный преступник по прозвищу Глухой, при том, что он никогда не расстается со слуховым аппаратом, довольно трудно определить, насколько он ему необходим в действительности. Впервые появившись на сцене в романе Хохмач, где он замышляет грандиозное преступление. Глухой оказывается в шаге от триумфа, но в последний момент, как и положено злодею в детективном романе, терпит поражение. Потом он на некоторое время исчезает, чтобы вновь появиться в романе Легавые (1968) и, перепугав своими жуткими выходками весь город, снова очутиться у разбитого корыта в тот самый момент, когда, казалось бы, уже ничто не отделяет его от успеха. Этот дальний потомок знаменитого профессора Мориарти не меньший интеллектуал — в беседах с сообщниками он постоянно подчеркивает важность рационального подхода к делу. Глухой опирается исключительно на логику, здравый смысл и безукоризненный расчет, принимая во внимание, казалось бы, все мыслимые возможности и вероятности, но… случай у Макбейна одинаково безжалостен и к полицейским, и к преступникам. Если Стив Карелла только диву дается, как при всем своем опыте и профессионализме он ухитряется то и дело попадать впросак, то и Глухой вправе жаловаться на нечестную игру со стороны обстоятельств, которые, словно потешаясь над всеми его безупречными расчетами, играючи превращают в ничто самый хитроумный и защищенный от случайностей план. Этот загадочный анонимный преступник, известный лишь тем, что в ухе у него слуховой аппарат ставит детективов 87-го участка в еще более тяжкое положение, и в первую очередь Стива Кареллу, . Впервые появляясь в романе Шутник (1960), Глухой замышляет грандиозное преступление, оказывается в двух шагах от триумфа, но все же, как и положено в детективном романе, терпит крах. Однако ему удается ускользнуть, чтобы возникнуть в романе Легавые и потерпеть неудачу снова, когда до заветной цели уже рукой подать. Этот дальний родственник Фантомаса, однако, лишен атрибутов инфернальности. Более того, он постоянно подчеркивает важность рационального подхода к делу, он опирается на здравый смысл, логику, теорию вероятности, но Случай у Макбейна так же потешается над злоумышленниками, как и над полицейскими. И если Стиву Карелле время от времени приходится попадать в нелепые ситуации — тем более обидные для человека с его опытом и сообразительностью, — то и Глухой вправе жаловаться на нечестную игру со стороны обстоятельств.
Тема Глухого, время от времени напоминающего о себе в сериале (в экранизации Легавых его, кстати, сыграл Юл Бриннер), связана с трагикомическим началом, которое есть постоянный атрибут макбейновского мира. С другой стороны. Глухой как бы воплощает собой живучесть зла, которое при всех своих ухищрениях не может одолеть добро, но тем не менее не поддается полному искоренению. Эта тема (в экранизации Легавых его с блеском сыграл Юл Бриннер), периодически возникающая в цикле, не лишена оттенка свойственного Макбейну черного юмора, но одновременно это и трагическая тема Вечного зла, которое, не в силах окончательно победить и ввергнуть организованное общество в панику и хаос, тем не менее вполне в силах противостоять ему.
Город
В романах Эда Макбейна помимо традиционных героев-полицейских из 87-ого участка есть и еще один полноправный персонаж… это Город. Город с его блеском, нищетой и довольно криминальной биографией. Протекающая по южной части Айзолы река Дике в семидесятых была излюбленным местом для сбрасывания трупов в цементных тапочках. Теперь ее вроде как оставили в покое, и гниющие тела гангстеров в багажниках дорогих автомобилей все больше находят в Спиндрифт Эйрпорт, что близ Сэндз-Пойнт. Город Макбейна удивительно похож на монстра, высасывающего из своих жителей остатки жизни, — единственного полноправного вампира двадцатого века. Даже беседу со свидетелем невозможно организовать в нем без присутствия посторонних ушей. Они стояли в крошечной прихожей квартиры… Где-то спустили воду в унитазе, в трубах заревела вода, захныкал ребенок, зашлась в лае собака, кто-то уронил туфлю… Город, как безумная стихия, крутит и вертит жизнями своих жителей, выталкивая на поверхность одного и топя другого, безлико и равнодушно помогая то детективу, то преступнику, — осовремененный и устрашающий в своей слепоте образ судьбы.
Айзола, где разворачивается действие романов Макбейна, это конечно же Манхэттен. Можно найти соответствия и другим районам мегаполиса, то и дело упоминающимся на страницах сериала. Риверхед — похоже, Бронкс, Калмз-Пойнт — вроде бы Бруклин, Маджеста — скорее всего, Куинс, Беттаун — Стейтен-Айленд. Реки Гарб и Дикс исполняют обязанности Гудзона и Ист-Ривер. Впрочем, город Макбейна если и подобие Нью-Йорка, то повернутого на 90 градусов, и север становится востоком, восток — югом и так далее. Не случайно и улицы подразделяются на северные и южные, а не как в городе-прототипе на западные и восточные.
87-й участок расположен в литературно-детективном отношении самым оптимальным образом. Есть там кварталы, где живут люди с высокими доходами, есть места обитания среднего класса, существуют трущобы, имеется район красных фонарей. Иначе говоря, география района обещает самый широкий спектр правонарушений и преступлений.
Эд Макбейн точно рассчитал магическую притягательность сериала. Если читателям полюбились герои и понравился стиль автора, они всегда будут с нетерпением ждать возможности вновь оказаться в мире, где, с одной стороны, все знакомо, а с другой — ждут новые увлекательные истории, и Макбейн не обманывает читательских ожиданий, развивая и причудливо закручивая повествование. Если поначалу он давал своим романам названия в соответствии с преступными специальностями персонажей (не всегда, кстати, адекватно переводимых на русский язык) и в основном придерживался единого сюжета, вплетая в него колоритные калейдоскопические сценки, то позднее он перешел на заголовки со словом убийца и начал использовать побочные сюжетные линии, призванные отвлечь внимание от главной. Классическую логическую цепочку, ведущую к финальной разгадке, он разорвал на многочисленные звенья — незначительные поначалу подробности следствия, вкрапления официальных документов и даже ненавязчивые краткие лекции на сугубо криминальные темы. Психология — родная стихия Макбейна, и он никогда не упускает случая показать как можно больше разных человеческих типов и судеб, отводя на каждую не больше полстраницы и ухитряясь при этом сделать их эффектными, как вспышки молнии. Многие из подобных пассажей глубоко трогают, выдавая внимание автора к людям и — самое главное — его понимание и сочувствие. Сегодня в подземке… ему уступили место. Мужчина… Итальянец, судя по голосу… — Садись, приятель! — Осторожно тронул за локоть… Когда хватают за руку, даже подскакиваешь от неожиданности. Этот просто коснулся. Должно быть, уже имел дело со слепыми. Впрочем, долго на лирических сценах Макбейн не задерживается, и большинство из них тут же сменяется картинами насилия, панорамой города — да всем что угодно.
Новый виток эпопеи начался романами, озаглавленными по названиям тех или иных предметов, являющихся наряду с людьми главными героями повествования: Топор (1964), Кукла, Ружье (1969), Головоломка (1970). Газетную обыденность преступлений Макбейн оттеняет увлекательной, необычной идеей (Головоломка) или же маскирует стремительной сменой декораций (в романе Обычная работа, 1971, прослеживается четырнадцать отчетливых сюжетных линий с участием почти всех персонажей).
Мир Макбейна заселен очень плотно. Количество портретов огромно: от мгновенной зарисовки молчаливого работника гаража, отводящего душу в беседе с машинами, до изображения болтливого издателя Дина Крамера, коллекционирующего роскошный и не имеющий ни малейшего отношения к расследованию образ Энни Бун из Убийства в винном магазине — женщины вдохновляющей, увлекательной и необыкновенной.
Все персонажи Макбейна живут в реальном времени. Полицейские умирают, переводятся из других участков… Самый незаметный персонаж может неожиданно попасть в фокус, как это случилось со стукачом Дэнни Джимпом, а затем вновь отойти на задний план. В повествование могут заглянуть персонажи из предыдущих романов, а один раз преступника разоблачают даже четырьмя романами позже, когда по воле неудержимой авторской иронии он, напившись, сам сознается в совершенном.
Менее заметно, но все же неотвратимо меняется и лицо Города. Когда-то не было надписей на стенах… Дайамондбэк был приличным районом… Большинство проституток 87-го участка одевалось лучше и моднее честных женщин. Они были отлично вышколены и настолько вежливы и обходительны, что лица неосведомленные вполне могли принять их за сливки высшего общества. Спустя пятнадцать лет Улица шлюх выглядит иначе. Девочки без колебаний подходят к любому одинокому мужчине. Никаких больше: — Хочешь развлечься, милок? — Теперь говорят: — Хочешь потрахаться, красавчик? — Ваше дело — соглашаться или нет, но в первом случае лучше все делать по-быстрому, поскольку, когда ваши трусы висят на спинке стула, сутенеру ничего не стоит вас выпотрошить.
Автор
Эд Макбейн — одна из колоритнейших фигур американского детектива второй половины XX века, и его вклад в развитие жанра сопоставим с тем, что сделали в 30-е годы Агата Кристи в Англии, Дэшил Хеммет и Реймонд Чандлер в Америке.
Эд Макбейн стал основоположником того направления в детективе, что именуется детективно-полицейским романом (police procedural). Впрочем, рассказав о подвигах сотрудников детективно-следственного отдела большого американского города, сильно напоминающего Нью-Йорк, он создал нечто большее — миф, утопию.
Эд Макбейн — псевдоним Сальваторе А. Ломбино, который родился в 1926 году в Нью-Йорке, там же окончил Хантер-колледж, какое-то время преподавал английский язык и литературу в нью-йоркских школах типа наших ПТУ, а в 1952 году опубликовал свой первый роман, взяв себе имя Ивен Хантер. Почти полвека писательской деятельности Хантера — удивительный пример того, как высочайшая продуктивность неизменно сочетается с качественностью текстов. Как Ивен Хантер он пишет в тональности психологического реализма, затрагивая самые разные проблемы современной Америки. Как Эд Макбейн он публикует детективы, и, хотя репутация Хантера достаточно высока, пожалуй, Эд Макбейн его затмил, ибо так, как он, не писал никто, хотя впоследствии у него нашлось немало подражателей.
Первый роман о 87-м участке, Ненавидящий полицейских, увидел свет в 1956 году. Успех окрылил тридцатилетнего автора, и он стал выдавать ежегодно от одного до трех романов, которые, по его собственному признанию, являются главами одной очень большой книги, а всего таких глав он сочинил четыре десятка, они неоднократно экранизировались, по ним был сделан телесериал на 31 час экранного времени, и конечно же они переводились на многие иностранные языки.
В нашей стране открытие Макбейна состоялось довольно поздно, и причины такой задержки вполне объяснимы. Мысль о том, чтобы предложить советскому читателю полицейский сериал, описывающий — а стало быть, пропагандирующий! — работу служб охраны порядка в США, вызывала у наших редакторов сложную гамму чувств — от иронической улыбки до горькой обиды на того, кто пытается подложить издательству такую свинью. Американская полиция силами нашего агитпропа должна была казаться гражданам СССР силой не менее черной, чем воры, убийцы и торговцы наркотиками.
Ныне на дворе другие времена, и книги Макбейна выглядят не только идеологически безвредными, но и сочетающими полезное с приятным — информация о том, как действует полиция страны, где с преступностью всегда возникали проблемы, необходима и нашим профессионалам уголовного розыска, и рядовым гражданам, способным методом сравнения определять качество работы нашей милиции. Что же касается приятного, то Макбейн отлично освоил тайны детективно-литературного ремесла и умеет рассказать занятную историю.
Кстати, и в самой Америке полицейско-детективный роман стал пользоваться растущей популярностью лишь в конце 50-х, и в этом есть своя историческая и социологическая закономерность. Англоязычный детектив, как известно, был всегда на стороне закона и порядка, но в центре повествования, как правило, оказывались частные детективы, подчеркивавшие свое коренное отличие от служивых. Причем если британские полицейские изображались достаточно добродушно, хоть и иронически, то американское массовое сознание 20-40-х годов нашего столетия и вовсе проявляло к представителям полиции открытую неприязнь. Полицейские Хэммета и Чандлера равнодушны. Они очерствели душой и озлобились, а кое-кто из них не гнушается обслуживать и криминальные структуры. Повседневность, безусловно, давала повод для подобных настроений, но в основе такого отношения — прежде всего давняя американская нелюбовь к принуждению, старый добрый индивидуализм.
Впрочем, с середины 50-х годов в американском общественном сознании наметились перемены. Ценности индивидуализма уважались по-прежнему, но больше в теории, на практике же торжествовала идея сотрудничества, и американское общество воспринималось уже не как сумма отдельных, отчаянно сражающихся за место под солнцем личностей, но как Большая Корпорация, где у каждого есть свои четко очерченные обязанности и своя доля ответственности.
С другой стороны, в работе служб охраны порядка, в первую очередь в полиции, произошли серьезные изменения. Полиция работала все эффективнее, к ее сотрудникам предъявлялись повышенные требования, да и постоянный контроль со стороны общественности заставлял полицейское начальство делом доказывать, что деньги налогоплательщиков расходуются не зря.
Эд Макбейн оказался среди тех, кто сумел уловить новые настроения и предложить на место модели, воспевающей несколько приевшегося частного сыщика, новую формулу, более отвечавшую реалиям времени.
Впрочем, успех романов Макбейна определяется не тем, что он первым застолбил золотоносный участок. Он не только нашел новую модель, но и талантливо воплотил ее конкретные сюжеты и образы, взяв от предшествующей традиции все лучшее и добавив кое-что свое, фирменное, макбейновское.
Макбейн угадал магическую силу сериальности, которая сама по себе привлекает читательское внимание. Коль скоро читателям полюбились герои, понравился стиль автора, они с удовольствием будут возвращаться в привычный приятный мир, где все знакомо и сулит новые повороты. В этом смысле нетрудно понять секрет огромной популярности сериала о подвигах Стива Кареллы и его товарищей, от которых читатели знают, чего ожидать — и Макбейн ожидания не обманывает. Характеры и положения макбейновского сериала вроде бы далеки от идилличности, но вместе с тем складываются в Утопию. Это то идеальное царство-государство, где все как в жизни и в то же время так, как хотелось бы. Жизнь идет своим нескучным чередом, и коллизии вполне соответствуют тем, о которых мы знаем по опыту или понаслышке. Но Стив Карелла, с которым происходит читательское отождествление как с Героем, одерживает победы, несмотря ни на что (хотя в некоторых случаях это победа над своей смертью), причем делает это с помощью верных товарищей. В свое время (роман «Сбытчик») Стив Карелла спас сына лейтенанта Бернса, чуть было не ставшего наркоманом, спас едва ли не ценой собственной жизни, и лейтенант, у которого нет в отделе любимчиков, относится к Стиву как к еще одному сыну. Это, впрочем, неудивительно, ибо все герои-детективы Макбейна — и очень хорошие, и неплохие, и даже посредственные — составляют нечто вроде единой семьи, идеального сообщества, где стопроцентные американцы, потомки итальянских иммигрантов, негры, пуэрториканцы, евреи делают свое дело, постоянно зависят друг от друга, и никто не спрашивает про национальность, про наличие или отсутствие высшего образования, годовой доход и коэффициент интеллектуального развития. Тут главное — человеческие и профессиональные качества, дефицит которых — самое главное несчастье и для самого персонажа, и для других.
В конце 70-х годов Макбейну несколько приелся 87-й участок, и он попробовал разработать еще один сериал с участием адвоката из Флориды Мэтью Хоупа. Эти романы, в которых отчетливее проступало эротическое начало, также пользовались читательским успехом, но затмить собой сагу о Стиве Карелле и его коллегах автору все же не удалось.
В криминальном романе, каким он складывался на протяжении столетия — от первых наметок Эдгара По до бестселлеров домакбейновской поры, — в центре повествования оказывалось одно, как правило кровавое и хитро задуманное, преступление, на разгадку которого Великий Сыщик и тратил все сюжетное время. В полицейском романе Макбейна повествуется о нескольких преступлениях, причем нередко параллели соединяются, и вроде бы не имеющие между собой ничего общего правонарушения становятся звеньями одной цепи.
Макбейн со знанием дела живописует труды и дни 87-го полицейского участка, и в первую очередь работу его детективно-следственного отдела. Сбор улик, допросы свидетелей, потерпевших и подозреваемых, работа с информаторами, деятельность криминалистов, слежка, преследования, вынужденные единоборства с преступниками с применением всех подручных средств описаны четко, сжато, колоритно. Макбейну удается избежать монотонности — наследственной болезни подобных сериалов. Здесь на помощь Макбейну, автору детективных сюжетов, как нельзя кстати приходит Хантер с его даром наблюдения за психологией, с его отличным владением пером. Персонажи, возникающие на страницах романов Макбейна, очерчиваются бегло, но с удивительной рельефностью, и если автору недосуг и незачем глубоко проникать во внутренний мир этих людей, он, по крайней мере, убедительно свидетельствует, что это живые люди, а не сюжетные функции, и личный жизненный опыт читателя и его воображение, как говорится, в мгновенье дорисуют остальное.
Фирменные макбейновские диалоги на первый взгляд могут показаться необязательными в своем прямо-таки стенографическом жизнеподобии, но они задают повествованию особый ритм, который в сочетании с ритмами описаний и характеристик создает, быть может, не очень сложную, зато удивительно приятную мелодию. Но главное оружие автора в борьбе со скукой и той повторяемостью событий, которая идет не от скудости фантазии, но от самой жизни, — это ирония. Истории ограблений и убийств помещены Макбейном в иронический контекст. В его книгах находится место и для комедии нравов, и для черного юмора. Автору, как правило, не изменяет вкус, и комическое начало не становится самоцелью, но органически переплетается с трагическим, создавая убедительный портрет мегаполиса в криминальном ракурсе. Кроме того, комическое, порой оказывающееся на грани абсурдного, вносит коррективы в ту чрезмерную логичность и детерминированность, что отличает мир детективного романа как в крутом, так и в классическом вариантах. Не отказываясь от святая святых детектива — таинственного преступления с неожиданной разгадкой в финале, Макбейн то и дело позволяет вмешиваться в ход расследований своих героев его величеству Случаю, что, с точки зрения законодателей детективной моды, считалось дурным тоном. Они, конечно, были правы применительно к классической модели годного преступления, но, когда правонарушений хоть пруд пруди, когда логика криминального поведения вступает в контакт с логикой жизни большого города, возникают самые неожиданные повороты. Случайность властно распоряжается человеческими судьбами и жизнями, и романы Макбейна это постоянно показывают.
Эд Макбейн сумел раздвинуть рамки детективного жанра и указал новые перспективы. У него нашлись последователи, и в первую очередь тут следует назвать Элизабет Линингтон, разработавшую (под псевдонимом Делл Шэннон) нечто очень похожее на макбейновский сериал на материале деятельности отдела по расследованию убийств полицейского управления Лос-Анджелеса, возглавляет который неотразимый лейтенант Луис Мендоза, чье первое имя, возможно, не случайно перекликается со вторым именем макбейновского героя. Были и есть и другие сериалы — тут ТВ постепенно перехватывает у литературы инициативу, но, если воспользоваться российской формулой преемственности, все они вышли из макбейновских легавых…
Сергей Белов
Профессионалы Эда Макбейна
Эд Макбейн — серьезный, универсальный, плодовитый и успешный писатель. Серия его полицейских детективов о 87-ом участке высоко ценится широкой аудиторией читателей, которые как правило мало знакомы с творчеством Эвана Хантера.
Историки и исследователи детектива отмечают, что работы Макбейна пришли на смену романам Эрла Стенли Гарднера и Жоржа Сименона, на долгое время став стандартом в жанре и постоянными представителями на полках книжных магазинов.
Привлекательность романов Эда Макбейна зиждется на нескольких параметрах. Прежде всего, в детективах Макбейна привлекают стремительные сюжеты, призванные развлечь читателей. С другой стороны, это драматические истории, в которых автор затрагивает огромный спектр самых разнообразных тем, часто даже не относящихся к уголовным расследованиям, которые ведут его герои.
Эта свобода и легкость, с которой автор обсуждает самые разнообразные вопросы общественной и личной жизни позволила ему стать своего рода Диккенсом современной литературы. И в самом деле, в его историях появляется масса разнообразных персонажей от врачей и патрульных, бизнесменов и юристов, актеров и домохозяек, до наркоманов и проституток, психологов и психопатов, бандитов и духовенства, прокуроров и грабителей. Всех не упомнишь и не перечислись, поскольку этот список может быть весьма обширен.
Несомненный интерес к творчеству Эда Макбейна вызван его умением реалистично описывать места преступления, трупы и способы убийства. Писатель не конкретизирует детали и не стремится пощекотать нервы читателей описанием кровавых сцен, зато его преступления всегда напоминают реальную криминальную хронику: повещенный, избитый до смерти, скончавшийся от передозировки наркотиками или утонувший. Писатель концентрирует внимание на аспектах из жизни убитого или на поведении расследователя, избегая некрофилии.
Несмотря на все стремление оградить читателей от сцен убийства, тошнотворные ситуации в романах Макбейна не редкость, сотрудники 87-ого участка постоянно попадают в невероятные истории, точнее ситуации, которые обычного человека давно бы вывели из себя. Дела, которые приходится расследовать сотрудникам полиции обычно запутанные преступления, которые не решаются одним махом, а Стив Карелла и его коллеги вынуждены побегать и подумать в поисках ответов не непростые вопросы.
Эд Макбейн один из первых писателей, кто показал, что выживание сотрудников полиции зависит от дисциплины и профессионализма. Таким образом, собственная жизнь зависти не от того, владеет ли Карелла и его друзья интуицией или некими дополнительными сверх-чувствами, присущими только гениальным детективам. В критические моменты их спасает точное и слаженное выполнение процедур, прописанных в кодексе и отработанных многочисленными тренировками. Макбейн подчеркивает этот вывод, из романа в роман он повторяет это золотое правило, настаивая на универсальности этого закона для любой ситуации.
Подчинение индивидуальной гениальности коллективному разуму хорошо сочетается с минимальным внешним фоном. Макбейн описывает Нью-Йорк, выбрав для него звучный псевдоним — район Изола. Здесь есть река, криминальный район и центр с богатыми домами. Не менее схематичным является поверхностное описание главных героев. Например, Макбейн описывает Кареллу как высокого спортивного человека, тридцати-сорока лет с несколько раскосыми азиатскими глазами.
Как вы понимаете, американский писатель много времени и места посвящает описанию трудовых будней хранителей правопорядка, но при этом он не лебезит и не очень благоговейно описывает их ежедневную работу. Полицейский участок согласно описанию Макбейна огромная иерархическая структура, где работают мужчины, выбравшие беспощадную профессию. Главная проблема для любого полицейского не столько умение выжить в экстремальной ситуации, сколько не подвергнуться гниению и моральному разложению каждый день сталкиваясь с мириадами отрицательных примеров человеческого существования. А ведь полицейские пытаются сохранить свою целостность среди грабителей, бандитов, сутенеров, мошенников, убийц и других преступников.
В ряде случаев сталкиваясь с проблемами домашнего насилия, правоохранители вынуждены констатировать вместе с автором, что полицейские процедуры развиты недостаточно, отчего собственно полиция имеет мало шансов помочь жертвам подобных преступлений, и в таких случаях, действительно, спасти их может лишь счастливое совпадение.
Учитывая все вышесказанное, совершенно логичным выглядит решение Макбейна изобразить сотрудников 87-го участка как единый механизм, где не важна индивидуальность, гораздо нужнее умение работать в команде, встроиться в коллектив и вместе добиваться единой цели. Поэтому обычно его герои делают свою работу быстро и без излишних эмоций, отчего больше напоминают сторонних наблюдателей. Автор же избегает длинных описаний и пространных диалогов, предпочитая изображать реакцию с помощью жестов или мимики, а также регулярно дополняя сцены авторскими монологами и размышлениями.
Отсюда в романах Макбейна возникают тусклые и лишенные воображения преступники, на фоне которых шустрый газетный репортер кажется звездой. Обычно преступники показаны как одиночки, отчего волей неволей писатель вынужден изображать их как персонажей обладающих индивидуальностью, а следовательно читатели воспринимают эту необходимость, как проявление оригинальности, которой Майкбейн сознательно лишил сотрудников полицейского участка, от этого люди с бляхами не груди кажутся более скучными и серыми по сравнению с характерными чертами криминальных элементов.
Чтобы окончательно не превратить полицейских в многоголовую гидру, которая будет только отталкивать, Макбейн раскрывает перед читателями не только рабочие эпизоды сотрудников отдела, но и рассказывает некоторые факты об их личной жизни. Семейные проблемы Кареллы, комплекс по поводу национальности Хоуза, смехотворный парик Мейера и другие детали помогают осознать, что полицейские не автоматы и что у них тоже есть личная жизнь. В многочисленных романах серии Макбейн пусть очень лаконично, но все же раскрывает человеческие черты всех семнадцати детективов.
Думаю, читатели понимают, что в процессе расследования невольно также раскрываются индивидуальные черты полицейских детективов, поскольку погони, допросы и другие повседневные обязанности каждый из героев выполняет в индивидуальной манере. Ведь преступность можно обуздать, но не нельзя уничтожить или изжить, поэтому полицейские снова и снова вынуждены собирать волю в кулак и браться за очередное расследование.
Ближе к финалу своей жизни Эд Макбейн, видимо, писатель считал, что всем уже поднадоел Нью-Йорк, описанный в многочисленных романах о 87-ом полицейском участке.
К сожалению, в России неизвестны последние романы из серии о 87-ом участке, особенно романы, начиная с 1997 по 2005 годы. Здесь писатель продолжает виртуозно плести свои интриги, рассказывая о насилии, эмоциях, сексе, идеях и размышлениях. Эти романы гораздо ярче рассказывают о распаде личности, одержимой преступными идеями. Писатель рассказывает об этом по-прежнему невзначай, скрашивая тяжелые картины смесью черного юмора и грубоватых шуток.
Большинство героев Макбейна трудно назвать героями или антигероями, поскольку они описаны очень реалистично и правдиво. Зато они обычно очень умело, и успешно действуют против любых форм преступности, утверждая человеческие ценности и развенчивая миф об идеальном американском обществе.
