В неожиданном ключе выстроена история, рассказанная в романе Рафа Валле Прощай, полицейский! Гроза гангстеров. Сорокапятилетний комиссар полиции Жермен Вержа тщательно планирует не операцию по захвату преступников, а… ограбление, при этом продолжая ревностно исполнять свои служебные обязанности.
Что же это роман о коррупции в полиции? Не только. Парадоксальный сюжетный ход требует строгой мотивации и дает писателю возможность нарисовать впечатляющую картину погрязшего в пороках общества.
Вержа бесстрашный и, безусловно, талантливый полицейский. Его нелегкая, и прямо скажем опасная, работа приносит ему чувство удовлетворения, ощущение полноценности бытия: Он любил эту атмосферу: жизнь, приостановленная внезапной драмой, и страх, от которого дрожит воздух…
Но атмосфера страха и насилия, так благотворно действующая на Жермена Вержа, вовсе не столь привлекательна для обычных граждан, которые в любой момент могут стать жертвами вооруженного безумца. Западные газеты практически каждую неделю сообщают о том, как некто застрелил прохожих, посетителей кафе или покупателей супермаркета. Варьируются лишь типы огнестрельного оружия и страны.
Читая скупые газетные строки, за которыми страшная трагедия — гибель ни в чем не повинных людей, всегда задаешься вопросом: Почему?
Один из возможных ответов дает в начальном эпизоде своего романа Раф Валле. Выстрелы, могущие в любой момент прогреметь из квартиры безымянного шофера. В полицейской хронике скорее всего будут расценены как очередное дерзкое хулиганство, еще одно проявление немотивированной жестокости. Но разве безрассудны действия отца, у которого забрали детей? Так ли уж они не мотивированы? Озлобленный и затравленный человек, он не может отчетливо сформулировать причины своего недовольства миром. Его протест стихиен, страшен, но обоснован.
Важно, что рискующий жизнью Вержа не видит в том, кто может легко лишить его жизни, преступника. Более того, он не только ему сочувствует, но и во многом разделяет его крайне негативную точку зрения на современную действительность.
Вержа умен, тонок и глубок. Ему присуще образное, почти поэтическое видение мира: Большой город был для него огромным телом, которое он знал так же хорошо, как иглоукалыватель, втыкающий свои иглы с точностью до миллиметра. Большинство поступков Вержа питаются сознанием им своего долга: Город безмолвствовал. Как будто вымер. Вержа любил эти часы. У него было ощущение, будто он выполняет важную миссию. Он сторожил покой спящих.
Вержа — человек благородный и сильный. Ему нравятся те, кто не склоняет перед ним голову. Он гордится тем, что не занимается политикой, а просто (так ли уж это просто?) ловит преступников.
Конечно, Вержа далеко не ангел. И его интрижка с Клод, и роман с Сильвеной, дамами, занятыми далеко не самым респектабельным бизнесом, предполагают, что он им делал поблажки и закрывал глаза на какие-то нарушения законов. Но дело-то не в этом. Если и можно говорить о тех или иных злоупотреблениях Вержа, то как тогда быть с фактическими владельцами сомнительных заведений, вложившими в этот бизнес капиталы и извлекающими солидный доход, и при всем том публично клеймящими это «гнездо порока». Регулярные взятки полиции превратились в весомую прибавку к жалованью. Все вокруг куда более грешны, нежели он. Но именно ему суждено стать козлом отпущения: заведомо ложному обвинению дан ход. Однако Вержа не из тех, кто сдается без борьбы. Он возьмет реванш. Гроза преступников сам до малейших тонкостей продумает свое первое и последнее преступление, легко найдет сообщников и непосредственных исполнителей.
Коррумпированность западной полиции стала, особенно в последние десятилетия, притчей во языцех. Полицейские не только покрывают преступников, но и сами нередко занимаются и грабежами, и торговлей конфискованными наркотиками. Даже традиционное представление о Скотленд-Ярде как о символе честности и неподкупности в начале 70-х годов (как раз в то время, когда происходит действие романа Валле) оказалось полностью разрушенным. Всего за четыре года — с 1970 по 1974 — перед судом предстало 400 сотрудников уголовной полиции Лондона, то есть десятая часть ее состава.
Человек слаб, и немалое число западных блюстителей порядка, видя, какие головокружительные махинации проворачивают высокопоставленные преступники, которым все сходит с рук, стараются урвать где можно и как можно больше.
Но, идя на преступление, Вержа не просто избирает такой способ защиты. Его действия — вызов, месть сильным мира сего, независимо от того, в какой иерархии, официальной или преступной, они занимают высокие посты.
Социальная тема органично входит в повествование. Сама фабула книги могла произрасти лишь на почве современной капиталистической действительности, где легальный бизнес и политика настолько тесно переплелись с организованной преступностью, что практически стали неразличимы.
Pаф Валле вводит читателя в преступный мир с его особыми законами, сложной иерархией и многоликостью. Тут и мелкая сошка вроде Вентури или начинающего мошенника, хотя и служащего в банке, Жюстена Кокемера, и настоящие боссы преступного мира — такие, как Альже, который играет важную роль в местном союзе коммерсантов и к услугам которого самая современная электронная техника, вплоть до американской аппаратуры, создающей помехи полицейским микрофонам.
Вержа многое знает о прошлом и настоящем Альже, но это не мешает им, комиссару полиции и одному из заправил уголовного мира, вполне дружелюбно беседовать. Прошлое Альже, хотя и не забыто, отбрасывает лишь зыбкую тень на его нынешнее процветание, а незаконные деяния последнего времени практически недоказуемы.
Словом, информация, которой обладает Вержа, с точки зрения правосудия лишена практического смысла — она не позволяет отправить Альже в тюрьму, но помогает Вержа заполучить квалифицированного и влиятельного сообщника.
Альже — некоронованный король преступников города. Идя на очень соблазнительную сделку с Вержа, он предпринимает обычные меры безопасности, но, как всегда, ничего не делает своими руками. По всей Францией в главных городах один человек управлял преступным миром. Обычно его знали. Все покорялись: его невозможно было убрать, если только он не совершал крупных ошибок. Чего, впрочем, никогда не случалось. Заметим, что подобное положение характерно для всех капиталистических стран. Полиция все знает, но ничего не может доказать. Ясно, что у такого честного и ревностного служаки, как Вержа, ничем не нарушаемое благополучие преступников вызывало бешенство.
Так роман Рафа Валле из парадоксальной истории о том, как толковый полицейский вдруг замыслил и совершил преступление, превращается в остросоциальную книгу об обществе, где практически стерлась грань между преступниками и респектабельными гражданами.
Банкиры сегодня с удовольствием принимают вклады от заведомых преступников, да и сами постоянно нарушают законы, установленные государством в отношении вывоза и ввоза капитала.
Об этой тенденции прямо писала еще Агата Кристи в своем романе Отель «Бертрам», где за спиной банды грабителей и убийц стояли крупные фигуры делового мира.
Как бы ни был богат, респектабелен и неуловим Альже, его империя далеко не последнее звено в цепочке преступлений и махинаций. Эта истина до поры до времени скрыта даже от проницательного Вержа. Ему и в голову не приходит, что Альже работает на Лардата, первого заместителя мэра города. Этот персонаж наиболее отталкивающий во всей книге. С ним в основном связана ее социально-критическая линия.
Известно, как кичатся апологеты западной демократии так называемыми свободными выборами. На самом же деле они жестко контролируются такими, как Лардат: Он владел голосами большого района, удаленного от центра, и отдавал их за кандидата большинства во втором туре. Он являлся одним из хозяев города.
Лардат не просто беспринципный политик, он — уголовный преступник самого высокого ранга. Жадность этого слуги народа патологична. Он не только похищает средства, предназначенные на строительство муниципальных домов, но и, участвуя в грязных делишках Альже, вкладывает деньги, полученные от преступлений, в легальный бизнес, что называется, отмывает их.
История с Лардатом все же кажется почти невероятной, во всяком случае нетипичной. Особенно его безнаказанность, после того как Вержа обнаружил изобличающие его материалы.
Но несть числа свидетельствам, в частности, регулярно публикуемым самой западной прессой, того, что история Лардата не исключение, а правило.
Пожалуй, всю мировую прессу обошел процесс министра труда США P. Донована, первого в более чем 200-летней истории члена кабинета, оказавшегося на скамье подсудимых. Донован и его приспешники обвинялись в том, что в конце 70-х годов обобрали нью-йоркский муниципалитет на 7,4 миллионов долларов, часть которых осела в тайниках мафии. У Лардата возможности, наверное, были поменьше, но модель остается неизменной.
Скандальной связью с миром организованной преступности печально знаменит сенатор от штата Невада Пол Лэксолт, близкий друг президента Рейгана.
Что же касается нелегальных банковских с операций, то, по свидетельству французской газеты Нувель Обсерватёр, число только французских счетов в швейцарских банках доходит до 600 тысяч. Несмотря на меры, предпринимаемые французскими правительствами, поток капиталов, незаконно утекающих за границу, не скудеет. Миллиарды франков тайно перевозятся на поездах, автомобилях или по-современному — на частных самолетах или вертолетах, взлетающих с небольших аэродромов, которые лишь теоретически контролируются таможенными властями или полицией.
Словом, все происходит именно так, как пишет Раф Валле. Пожалуй, Лардат в скором будущем откажется от автомобильных перевозок и будет использовать более безопасные и более современные средства.
К отпетому негодяю Лардату вряд ли применимо любопытное и тонкое наблюдение автора: Преступники часто проявляют склонность к морализированию. К Альже, старому мафиози, это относится в полной мере.
Но нам это наблюдение интересно не только своей психологической определенностью. Стереотип преступника-изгоя, окруженного неким романтическим флером, поскольку он бросает вызов обществу, выламывается из его норм и законов, в последние десятилетия изрядно потускнел.
Дело в том, что организованная преступность в капиталистических странах превратилась в одну из форм бизнеса, иногда, правда, требующую большего риска, особенно если рядом орудуют сильные и хорошо вооруженные конкуренты. Главари этого бизнеса — люди крайне занятые расширением своих легальных и тайных операций; им некогда предаваться попойкам и сомнительным развлечениям. Как тут не вспомнить главного героя Крестного отца, стоявшего во главе огромного преступного клана. Но в то же время прекрасного мужа и отца, человека в высшей с степени умеренного и притом набожного католика.
Раф Валле последовательно обнажает одну из самых страшных нравственных язв капиталистического общества — полную относительность всех моральных норм. Бандит Альже, ставший респектабельным дельцом; политический деятель Лардат, своей аморальностью превосходящей Альже; преступники, поставляющие сведения полиции; полицейские, обменивающиеся информацией с преступниками и облагающие их регулярной данью… Мир, в котором все продается и все покупается…
Нельзя упустить из виду и еще одно точное психологическое наблюдение автора, глубоко коренящееся в социальных обстоятельствах. Работающая в заведении сомнительной репутации Сильвена, как и ее возлюбленный Вержа, комиссар полиции и гроза преступников, равно не уверенны в завтрашнем дне и одинаково беззащитны в свободном и демократическом мире капитализма. Им, как и любому другому гражданину, противостоит могучая сплоченная сила коррумпированного общества, где преступники и те, кто призван бороться с ними, переплелись столь прочно и причудливо, что один неосторожный шаг может разрушить, казалось бы, гарантированное, но на самом деле призрачное благополучие.
У Вержа, ставшего жертвой ложного доноса, наконец открываются глаза: Я не понял, что сегодня для того, чтобы быть хорошим полицейским, надо не выполнять обязанности полицейского, а заниматься доносами, интересоваться не преступниками, а честными людьми, борющимися за свои права… Горькие слова Вержа звучат злободневно и в наши дни, когда правительство Франции повело наступление на права, завоеванные трудящимися в результате длительной борьбы. В конце 1986 года в массовых выступлениях студенчества против реформы образования участвовало полмиллиона человек, потом последовала крупная забастовка транспортников.
Раф Валле не оставляет никакого сомнения в том, что полиция считает, что ее главный враг не преступники, а левые. А это для честного и до определенного момента пытавшегося добросовестно исполнять свой долг Вержа неприемлемо: …я ненавижу бандитов и других преступников. Вот почему я ненавижу современное общество: мошенники повсюду, даже в государственном аппарате.
Итог постепенного прозрения Вержа подводит его венесуэльский приятель Альмара: А может быть, нельзя служить в полиции и оставаться с чистыми руками? Но тогда так и надо об этом сказать. Собственно, это и сделал в своем романе Раф Валле.
Символический смысл заложен в финальном эпизоде книги. Глядя на безразличных и смирившихся животных, приготовленных для продажи, Вержа говорит, что думает о своих соотечественниках.
Подобное сравнение резко, но во многом справедливо. Мало кто наберется смелости бросить открытый вызов обществу, управляемому вовсе не по правилам демократии и справедливости. Вержа, правда, рискнул и своего добился. Но много ли во Франции даже среди полицейских таких, как Вержа?
Pаф Валле приводит героя к традиционному хэппи энду, но в новоявленном счастье Вержа есть немалый привкус горечи.
