Расследование продолжается — четвертая глава из детективного романа Остина Дж. Смолла Образцовая загадка.
Кеннеди вернулся в комнату, где лежала мертвая. Доктор Меби заканчивал свое письменное заключение. Кеннеди попросил пройти его в библиотеку.
Гаррис тем временем несколько оправился и по приказанию лорда Гэрли встал на стражу у входа в комнату. Недалеко от него находился и Барсон, который также казался смертельно напуганным. Он понимал, что поступил крайне неразумно, тронув мертвое тело с места, где его обнаружил. Слуга рассыпался в извинениях перед сыщиком.
Кеннеди остановил его излияния и многозначительно сказал:
– Я еще потолкую с вами.
И, войдя в комнату вместе с доктором, начал тщательный осмотр. Он зажег все лампы и осмотрел помещение дюйм за дюймом. Но он нашел лишь осколки стекла, аналогичные тем, что были обнаружены на платье мертвой. Они лежали от камина, а затем расходились полукругом до середины комнаты.
Доктор Меби также принимал участие в осмотре и случайно обнаружил еще один случай перемены окраски предмета. На письменном столе было тяжелое пресс-папье с зеленой промокательной бумагой. Или, вернее, бумага казалась зеленой, пока доктор не уронил пресс-папье на пол. Бумага при этом выпрыснула из зажима, и обнаружилось, что зеленым был только первый листок, тогда как все остальные были синими. К тому же и первый был явственно синим в частях, зажатых в металл.
– Наводит ли вас это на какую-либо мысль? – спросил Кеннеди.
Меби покачал головой.
– Решительно ничего не понимаю. Брожу в потемках так же, как и вы. Загадочно, чрезвычайно загадочно. Но, по правде говоря, я не отличаюсь особой способностью разгадывать тайны.
Кеннеди позвал Барсон.
– Где лежала девушка?
– Вот тут, сэр, около стола.
– Что она делала в комнате?
– Наверное, убирала.
– Но вряд ли уборка библиотеки относится к ее обязанностям. Это, наверное, делал кто-либо из лакеев.
– Да, сэр, но она зашла за стаканами. Она работала в буфетной, и на нее была возложена обязанность собирать по всему дому стаканы и мыть их. Вы с милордом пили здесь виски, и она зашла взять оставшиеся стаканы.
– Понимаю. В котором часу это могло быть?
– Поздно. Наверное, около двух часов ночи.
– Кто запирает комнату?
– Мистер Гаррис, сэр. Но он не сделал этого вчера ночью. Все оставались так поздно на ногах, и он не знал, угодно ли будет лорду Гэрли еще раз заглянуть в комнату. Думаю, что вчера вообще не была заперта ни одна из комнат нижнего этажа.
– Спасибо, Барсон. Этого мне достаточно. Должен только сказать, что вы поступили очень глупо, тронув мертвое тело до того, как полиция осмотрела его. Правда, в данном случае это вряд ли имело бы большое значение.
Барсон вышел со вздохом облегчения. Через минуту в комнату вошел лорд Гэрли.
– Ну что, Кеннеди?
– Пока толку немного, милорд.
Лорд Гэрли, видимо, колебался.
– Но как ваши розыски отразятся… я еще раз хотел попросить, не могли ли вы подумать об освобождении мистера Делейна?
Кеннеди внимательно посмотрел на говорившего и спокойным голосом произнес:
– Милорд, почему вас так заботит вопрос об освобождении Делейна?
Лорд Гэрли облизал пересохшие губы и шепотом сказал:
– Удалите Меби. Я объясню вам это с глазу на глаз.
Кеннеди прошел к доктору, который находился в другом конце комнаты и сказал:
– Доктор, я все-таки просил бы вас взглянуть на Гарриса. Ему было очень скверно, и, насколько я понимаю, он едва держится на ногах.
– Вот как! – заторопился старичок. – Что же вы не сказали раньше? Немедленно пойду к нему.
Он выбежал и захлопнул за собой дверь.
– Ну, сэр, – холодно заговорил сыщик. – Надеюсь услышать от вас все. Я уже давно понял, что работаю, так сказать, в потемках. У меня есть некоторые предположения, но мне нужно знать точно, в чем дело…
Лорд Гэрли продолжал нервно расхаживать по тяжелому ковру. Внезапно он остановился перед сыщиком и резко сказал:
– Кеннеди, вы начинаете увлекаться ложными идеями. Я так же мало знаю о тайнах, происходящих здесь, как и вы. Поверьте, вся эта история не дает мне покоя. Я случайно подслушал разговор двух служанок. Они говорили, что в замке поселилась Немая Смерть. И тем не менее дело должно быть во что бы то ни стало прекращено.
– Почему?
– Должно быть. И – кончено. Его продолжение означает для меня не более и не менее как разорение. Представьте, что произойдет, если Делейн в самом деле предстанет перед мировым судьей. Газеты ухватятся за эту новость и даже забудут о скандальных бракоразводных процессах. Подумайте сами: Делейн, этот любимец публики, обвиняется в хищении рубинов у отца девушки, женихом которой он должен быть стать в тот самый день!
– Но это случалось и с другими, сэр. Чем выше стоят люди на социальной лестнице, тем ужаснее бывает и падение. А перед законом все равны. Делейн должен предстать перед судьей.
Лорд Гэрли вытер платком холодный пот, проступивший у него на лбу:
– Да, но, видите ли, в этом случае публичный скандал будет иметь неисчислимые последствия. В промышленные предприятия, во главе которых я стою, вложены миллионы – не только мои, но и множества других людей. Если мой кредит окажется подорванным, произойдет банкротство, перед которым все случавшееся до сих пор показалось бы детскими играми. Скажу больше: на севере есть много семейств, которые в таком случае потеряли бы все до последней копейки.
Кеннеди, ради спасения от гибели десятков тысяч семейств умоляю вас: не доводите дело до допроса Делейна мировым судьей. Вы знаете, что он не виновен и держите его, так сказать, в качестве заложника.
– Но тогда зачем вы обратились в Скотленд-Ярд?
– Потому что мне необходимо вернуть рубины. Найдите их, и я не стану больше ни о чем просить. Я не буду преследовать вора, а вам вручу чек на десять тысяч фунтов и немедленно о том забуду.
Кеннеди враждебно взглянул на говорившего с ним лорда.
– Как вы смеете предлагать мне деньги? Вы знаете достаточно, чтобы освободить Делейна. И я желаю, чтобы вы открыли мне все, что вам известно.
– Я не думал предлагать вам взятку… Я хотел просто отблагодарить вас за ваши труды, если они увенчаются успехом. Вы ведь знаете, что коллекция рубинов – дело моей жизни.
– Они, наверное, застрахованы?
– Да. Но что значат бумажки английского банка по сравнению с красотой моих рубинов?
– Но если вы так страстно хотите вернуть их, то дайте же мне необходимые указания.
– Я ничего не знаю.
– Нет, знаете. У вас есть какая-то тайная мысль, которой вы не желаете со мной поделиться.
– То, что я знаю, не может бы помочь вам.
– Но не может и повредить.
Кеннеди начинал торжествовать: он почувствовал, что наконец наступил благоприятный психологический момент и что старый лорд готов открыться ему. Это было видно и по взволнованному лицу старика, и по тому, как тот внезапно, с силой, ухватился за спинку кресла.
Кеннеди вынул из кармана поддельную «Пламенную Звезду».
– Лорд Гэрли, мне нетрудно будет установить, где эта вещица была изготовлена.
Лорд тяжело вздохнул и повалился в кресло.
– Это очень просто, – продолжал сыщик. – Вещь изготовлена с таким мастерством, что могла выйти только из мастерской первоклассного ювелира. А их в Лондоне не так много, чтобы в конце концов я не напал на верный след.
Владелец замка вскочил и еще взволнованнее заметался по комнате.
– Это не привело бы вас ни к чему… Наоборот, только навело бы на ложный след.
– Но почему вы так озабочены? Чего вы боитесь? Очевидно, кто-то уже неделями подкарауливал эти камни, не так ли?
– Да, вероятно…
– Ведь уже с прошлого лета в замке пропадают предметы красного цвета?..
– Да, конечно…
– Ну, так вот, теперь, когда вор наконец завладел рубинами, эти похищения должны были закончиться?
– Само собой разумеется…
– А между тем сегодня утром у меня украли красный футляр из-под бритвы – красного цвета. Выходит так, что неизвестный продолжает за чем-то охотиться.
Лорд Гэрли с усилием провел рукой по седым волосам.
– Не понимаю, к чему вы клоните…
– Так ли? Скажу прямо: я думаю над вопросом, была ли утеряна эта подделка вором, или же он намеренно бросил ее. Я спрашиваю себя и о другом: если бы мы нашли украденные вчера предметы, то не оказались ли бы мы перед сплошной подделкой? И вот мне приходит в голову такой план: дать обо всем сообщение в газеты. Вероятно, не позже сегодняшнего вечера мы в Скотленд-Ярде получили бы интересные отклики. К нам явился бы агент… – ну агент общества, страхующего драгоценные камни, или даже кто-либо из ювелиров…
Гэрли вновь повалился в кресло.
– Ради Бога, не делайте этого! Я все скажу вам. Если у вас есть что-либо святое, пусть мой рассказ останется в тайне.
Кеннеди кивнул головой и вынул блокнот.
– Как хорошо, что вы не обратились с заявлением в страховое общество. Я уже давно понял, в чем дело. Все эти камни – сплошная подделка, не так ли?
Лорд Гэрли закрыл лицо руками.
– Да, – чуть слышно произнес он. – Садитесь, Кеннеди, и выслушайте меня.
Кеннеди, впервые после отъезда из Лондона чувствовавший себя вполне довольным, подошел к двери и запер ее на ключ.
– Наконец мы подходим к сущности вещей. Но имейте в виду, я пока не могу ничего вам обещать. Дальше видно будет.
Лорд Гэрли умоляюще взглянул на сыщика. Это уже был не гордый аристократ, каким он оказался еще четверть часа назад, а сломленный жизнью, беспомощный старик, взывавший о помощи.
– Кеннеди, – начал он. – Открываясь вам, я подвергаюсь самому большому унижению за всю свою жизнь. В конце концов, я пока не сделал ничего предосудительного, за исключением того, что последние два года лгал свету, своим друзьям, собственной жене. Кеннеди, вы считаете меня одним из самых богатых людей Англии, не так ли?
– Да, – подтвердил тот. – И знайте: мои маленькие сбережения тоже помещены в ваших бумагах.
– Дорогой мой! Если не совершится чудо, то в ближайшее время я окажусь в том же положении, что и Делейн.
Кеннеди подскочил на стуле.
– Что вы говорите?
– Вы не верите? Тем не менее это святая истина. Вы знаете мой замок, в котором насчитывается свыше полусотни слуг. Вы знаете, что я стою во главе самых крупных промышленных концернов. Имя Гэрли у всех вызывает представление о несметном богатстве и неизменной удаче. На самом деле я конченый человек. Помните ли вы о несостоятельности имперского страхового общества?
Да, Кеннеди помнил о нем, тем более что ему пришлось несколько раз допрашивать одного из директоров.
– Эта несостоятельность стоила мне трех миллионов фунтов. Я выложил их деньгами. Это была приблизительно вся моя наличность. С тех пор я задыхаюсь. Попадаются блестящие случаи сделать дела, но я не могу за них взяться, так как у меня нет наличных денег. В других случаях я терплю огромные убытки, потому что не могу, скажем, немедленно внести куда следует какой-нибудь пустяшной суммы.
Почему я поступил так? Все знали, что я никогда не обращался к банкам, что я сам был своим банкиром. На этом покоился и продолжает покоиться мой кредит.
Когда разбиралось дело о несостоятельности, все дивились: кто тот человек, который потерял три миллиона и не подал жалобы. Этим человеком был я. Я не мог поступить иначе, так как тогда все узнали бы, что я разорен.
Кеннеди привстал и почесал себе затылок.
– Так, значит, вы и были тем самым человеком, который не пожелал подать жалобы и дал директорам выйти сухими из воды?
– Да. Но слушайте дальше. Не признавшись в потере, я должен был делать вид, будто по-прежнему располагаю деньгами, которых у меня не было. Каждый год я уплачиваю колоссальную сумму в виде подоходного налога, не получая соответствующих доходов. Я должен по-прежнему устраивать праздники, подписываться на огромные суммы при разного рода благотворительных сборах и тому подобное.
Старый Делейн был счастливее меня: смерть избавила его от всяких забот. Впрочем, я говорил себе, что не имею права умереть, не устроив судьбы дочери. Я решился на последний шаг. Заказав в Париже – вот почему, друг мой, вы не так скоро выяснили бы это обстоятельство – копию своих рубинов, я заложил подлинные у группы банкиров. Даже леди Гэрли не знает, что рубины, которые она надевала в прошлом году на придворный бал, были поддельными.
– Как это тяжело! – проворчал Кеннеди.
– На полученные деньги я сделал попытку отыграться. Я приобрел право на одно новое изобретение в области искусственного шелка и построил в своих владениях под Лондоном фабрику. Я не хочу бранить изобретателя, но дело оказалось совершенно убыточным: новый способ вполне может быть применен, и получаются даже очень красивые материи, но обходятся они дороже, нежели настоящий шелк…
Заметьте, что и в этом я не смею признаться. Я принимаю заказы и сдаю их в срок. Но каждый фут материи ведет к дальнейшему ухудшению моих дел. Я, конечно, всячески стараюсь уменьшить количество поступающих заказов, но это не так легко, как вы, может быть, думаете. Но долго так продолжаться не может. Еще несколько месяцев, и, если не произойдет чудо, я вылечу в трубу.
Кеннеди смотрел теперь с благожелательством на старика. Он видел перед собой крупного полководца в минуту, когда тот проигрывает сражение.
– Все это очень тяжко, сэр, – сказал он. – Но я не вижу, в какой мере все рассказанное вами может отразиться на моих поступках…
– Кеннеди, это обвинение должно быть взято назад. Я сказал вам все, что знаю, облегчил перед вами душу. Теперь вы должны помочь мне. Как видите, кража в действительности является совершенно несущественной. Мне нужно только получить назад рубины, но я не могу допустить широкой огласки истории…
Кеннеди наклонился и властно тронул лорда за руку.
– Намеревались ли вы потребовать вознаграждение от страхового общества?
Старик отвернулся.
– Не знаю… Впрочем, нет… Я не раздумывал над этой возможностью. Видите, как я пал. Три месяца – и буду конченым человеком. Три часа публичного обвинения против Делейна – и я удалюсь из жизни… по способу трусов…
– Так вот до чего дошло дело?
– Поверьте мне, что это так.
Сыщик поднялся на ноги. Он дышал почти так же тяжело, как сам лорд Гэрли.
– Чертовски скверное дело. Лорд Гэрли, имеете ли вы что-либо против того, чтобы я повторил ваш рассказ начальнику из Скотленд-Ярда?
Старик жестом дал понять, что согласен.
– Это единственный путь. Моя совесть не позволит мне закрыть дело.
Гэрли еще раз кивнул головой.
– Понимаю…
Кеннеди несколько мгновений рассматривал какие-то записи в блокноте.
– Дело теперь обстоит так. Вор по-прежнему думает, что подлинные рубины находятся в замке и не отказывается от мысли похитить их. Он решился на все, не остановился даже перед убийством. Но тем самым он облегчает нам задачу. Я попрошу начальника дать мне подкрепление, расставлю людей повсюду и буду держать их на страже день и ночь. И рано или поздно они схватят преступника. Вы предоставите в мое распоряжение ваших слуг?
У старого лорда несколько посветлело лицо.
– Значит, вы отказываетесь от обвинения против мистера Делейна?
– Этого я пока сделать не могу. Но вот что: я могу выразить пожелание, чтобы Делейна на некоторое время освободили. Я заявлю, что мне нужно, чтобы он некоторое время прожил в замке для выяснения личностей его соучастников.
– Кеннеди, я никогда не в состоянии буду в достаточной мере отблагодарить вас.
– Ваша благодарность будет заключаться в том, что вы воздействуете определенным образом на Делейна. Молодой человек провел ночь под замком и не может быть особенно расположен в пользу полиции. Вам нужно будет объяснить ему положение.
– Хорошо. Я сделаю все, что будет в моих силах, Кеннеди.
– Вам придется прежде всего сказать ему, что он не должен воображать, будто он свободен.
– Это будет очень трудно, Кеннеди. Вы понимаете почему.
– Нет.
– Ему ведь придется встречаться с Леонорой.
– Ничего не могу поделать, сэр. Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей. Позвольте мне переговорить по телефону.
Одновременно Кеннеди послал за Станфортом. Покуда барышня соединяла замок с Лондоном, они подробно обсудили создавшееся положение.
– Так вот, – закончил Кеннеди, – когда Делейн появится здесь, вам придется сделаться как бы его тенью, ни на секунду не спуская с него глаз. Я же обращусь к начальнику и попрошу его о прислать тридцать человек. Думаю, что он не будет возражать.
В это время зазвенел телефон, и Кеннеди бросился к аппарату.
– Это вы, мистер Моррисон? Кеннеди у телефона. Я говорю из замка Гэрли. За последний час произошли осложнения. Совершилось убийство. Да, убита одна из здешних служанок. Никаких следов или иных указаний на преступника. Выяснилось, что рубины – поддельные. Это сказал мне сам лорд Гэрли. Настоящие в сейфе в одном из банков. Прошу о подкреплении. Да, мне нужно тридцать человек. Я понимаю, как должна поразить вас такая цифра, но дело труднейшее. Вор чрезвычайно ловок и ускользает, как призрак. Да, тридцать человек, я думаю, для этого будет достаточно.
И еще. Попрошу вас по телеграфу потребовать освобождения Делейна. Суд начинается в одиннадцать. Сейчас половина десятого. Вы успеете. Я тем временем сам пройду к судье и предупрежу его, что от вас будет телеграмма. Не приедете ли вы, сэр? Да! Очень приятно! Пока буду ждать дальнейшего развития событий. Сделайте так, чтобы люди прибыли еще до ночи. Будет хорошо, если они приедут в большом автокаре. Благодарю вас, сэр. До свидания.
Кеннеди повесил трубку и кивнул лорду Гэрли.
– Все идет согласно вашим желаниям, сэр. Делейн будет здесь к полудню.
