Популярность Джеймса Хедли Чейза

Подборка статей о творчестве популярного английского писателя, автора множества криминальных романов Джеймса Хедли Чейза.

Из рукописей

Вердикт

Джордж Оруэлл в своем эссе «Раффлз и мисс Блэндиш» от 1944 года, сравнил криминальные рассказы Э. У. Хорнунга о грабителе-джентльмене Раффлзе и роман Чейза «Нет орхидей для мисс Блэндиш». Английский писатель выбрал этих двух авторов, поскольку оба писали в жанре криминальных историй, отличном от традиций и принципов классического детектива. В эссе сквозит обеспокоенность автора огромной нравственной пропастью между книгами. И хотя Оруэлл оценивает роман Чейза как «блестящий…, — он обеспокоенно добавляет, — набор пустых слов и сотрясение воздуха». Его вердикт — «этой книге самое место в выгребной яме». По словам Оруэлла импорт американской стилистики знаменует собой упадок сформированной и выпестованной в Англии традиции написания художественных романов. Это позволило Чейзу выделиться на общем фоне и третировать читателей безнравственными сюжетами и эпатажными героями. Оруэлл подчеркивает отличие романа от принятых в британской литературе коллективных принципов и торжества добродетели. Писатель даже обвиняет автора в фашизме. Подобные на первый взгляд эмоциональные выводы Оруэлла основаны не на голословных заявлениях, писатель скрупулезно исследует язык, сюжет, моральные принципы героев и проступающие в их поведении этические принципы автора. Оруэлл не заметил другого. Одновременно со скандальным романом Чейза вышел новый роман Уильяма Фолкнера «Святилище». Сходство было просто поразительным. Реймонд Чандлер даже обвинил Чейза в плагиате. Если мы сегодня называем произведения Фолкнера гениальными, как тогда должны оценивать романы Чейза? Но прежде чем начать рассказ о жизни Джеймса Хедли Чейза, хочу предупредить, что сведений об этом писателе сохранилось крайне мало. Подобно своим коллегам из литературного цеха, Чейз весьма успешно скрывал свою личную жизнь даже от самых въедливых журналистов и назойливых папарацци. — Вы уверены, что писателя звали Джеймс Хедли Чейз? Оказывается, это был, как говорят сейчас, всего лишь один из наиболее раскрученных псевдонимов. А было их немало — Реймонд Маршалл, Амвросий Грант и другие. В связи с этим Грэм Грин, другой известный английский писатель, однажды попал впросак. Под одним из псевдонимов Чейз опубликовал приключенческий роман, совершенно не похожий по стилю на его криминальные романы. Грэм Грин настоял, чтобы премию отдали именно этому неизвестному писателю. Когда же дело открылось, Грин не стал отпираться. Более того, в своих интервью он впоследствии не раз подчеркивал «родство душ» с Чейзом. Еще один камень в огород любителей огульно раздавать оценки.

Краткая биография

Джеймс Хедли Чейз, урожденный Рене Брабазон Реймонд, появился на свет накануне католического рождества 1906 года. Его отец — военный старой закалки, вернувшись с войны, устроился ветеринаром. Суровое отцовское воспитание стало причиной конфликта, и будущий писатель ушел из дома в 18 лет. Сменив несколько мест работы, нашел себя как продавец энциклопедий. Энергия и молодость принесли свои плоды, после двух лет хождения с тяжеленными сумками из дома в дом, его пригласили в оптовый отдел книготорговой фирмы. Работа приносила ему не только деньги и радость, она подарила ему идею. Он знал, как хорошо продаются романы американских писателей, авторов крутых детективов. Летом 1938 года, за 12 дней краткого отпуска начинающий писатель настрочил свой первый опус — «Нет орхидей для мисс Блэндиш». Опубликованный в начале 1939 года роман моментально стал популярным. Кто из авторов детективных романов близок к феноменальной популярности Агаты Кристи? По общей сумме тиражей, пожалуй только два автора — Микки Спиллейн и Джеймс Хедли Чейз.

Бестселлер

Первый же роман Чейза «Нет орхидей для миссис Блэндиш», изданный накануне Второй мировой войны, оказался настолько популярен, что типографии не могли справиться с заказами, тиражи печатали с задержкой, а в книжных магазинах творилась настоящая истерия. К концу войны общие продажи романа достигли отметки в 4,5 миллиона экземпляров. Естественно книга была издана в Америке и переведена на большинство европейских языков. Надеюсь, вы не думаете, — говорит персонаж одной известной сказки, — что автор почивал на лаврах, попивал прохладные коктейли подальше от линии фронта. Джеймс Хедли Чейз, которому на тот момент было 35 лет, сам явился на призывной пункт и его распределили в эскадрилью королевских ВВС. В мужском коллективе Чейз моментально превратился в лидера и своим примером вплоть до самого дембеля вдохновлял новичков. Тем временем, под бомбежками в Лондоне сюжет Чейза адаптировали для театральной постановки. Да-да вы не ослышались, сюжет триллера отлично чувствовал себя на театральной сцене, а военная обстановка лишь усиливала саспенс посетителей спектакля. К 1944 году по роману сняли фильм, но премьеру отложили в ожидании финала войны. Первый роман английского писателя так и остался недостижимой высотой. Ни одно другое его произведение не было столь популярно, хотя большинство из романов Чейза были вечными бестселлерами на книжном рынке. Я не стану пересказывать сюжет романа. Выскажу лишь два своих наблюдения. Первое, все герои романа очень походят на персонажей крутого детектива, словно сошли со страниц книг Хэммета или Кэрролла Дейли. Но сюжет Чейза совсем иного пошива. В нем не осталось реверансов в сторону классического детектива, загадок и головоломок. Роман открывает эпоху. Эпоху где на смену частным детективам пришли копы, кидалы и людоеды…

Из статей

Человеческий фактор

Герой детективного романа… А может быть, совсем и не герой? Очень уж не совпадает значение этого слова со множеством плоских, словно вырезанных из картона персонажей, населяющих тысячи и тысячи страниц романов, для которых наша критика придумала удобно-безразличный термин массовая литература. Кстати, парадокс: слово массовый пользовалось у нас большой популярностью как эпитет положительный. Вспомним: массовое участие — отлично, массовый спорт — очень хорошо, массовое одобрение (или негодование, в зависимости от обстоятельств) — замечательно, а вот массовая литература — это уже от лукавого. Почему? Бытовало сравнение героев западных детективов с пешками, которыми писатель вертит, как пожелает. Ну, во-первых, в руках шахматиста-мастера, если сравнение развить, и пешка способна творить чудеса, а во-вторых, почему именно пешка? Почему только пешка — не конь, не ладья, не король, наконец? Обидеть героя детективного романа опасно только в рамках самого романа — там он сможет за себя постоять, будьте уверены. В критике его можно валять, как захочется — герой не разрядит кольт в обидчика, да и далеко не всякий автор (фигурально выражаясь — отец героя) на это пойдет. Иные снисходительно возразят — не тот жанр, чтобы в нем принцев Гамлетов выводить. Преступление раскрыл, преступника обезвредил, нервы читателю пощекотал — и на том спасибо. Отбойный молоток хорош при взломе асфальта, а для чеканки по металлу существуют другие инструменты. А что если представить того же принца Гамлета, ставшего неотъемлемой частью мировой культуры, с несколько необычной точки зрения? У юноши убит отец, он весьма умело, доступными ему средствами ведет самостоятельное расследование, ставит предполагаемого убийцу в критическое положение (сцена Мышеловка), тот пытается выкрутиться при помощи наемника, в финале совершается месть. Если не брать откровенную натяжку в лице Призрака, перед нами — истинно детективный сюжет. И можно предположить, что современники Шекспира воспринимали эту пьесу именно так. Упрощенно-вульгарный взгляд на гения? Нет, вряд ли кто сегодня станет оспаривать гениальность и несомненное новаторство великого драматурга. Простое размышление — вроде и сюжет не нов, и натяжки имеются, и количество убийств, которое в другом произведении назвали бы чрезмерным, а ведь — Гамлет! Человек заслонил собой ход событий. Герой поднялся над сюжетом. Мысли и чувства человека заинтересовали и тронули читателя больше и сильнее, чем действие и его перипетии. Человек — в центре. Действие — не больше, чем лучи света, помогающие лучше разглядеть многообразие и причудливую игру граней его натуры, заглянуть в скрытые, потаенные ее уголки. Чем больше света, чем удачнее угол его постановки — тем ярче засверкают грани уникальных драгоценностей, именуемых душами людскими. Мы сейчас с трудом отходим от обезличенного мы к примату неповторимого я. Открывается неожиданная сторона закона сообщающихся сосудов — личность немыслима без развитого вкуса и интеллекта, формирование подобной личности немыслимо без литературы, отличающейся вкусом и интеллектом. Читатель и писатель взаимно обогащают друг друга. Правомерно перефразировать известное высказывание — писатель уже не может писать по-старому, а читатель не хочет считать старое. Старое в данном случае — устоявшаяся схема сюжета и стереотип героя, в жизнь как бы входят правила старинной детской игры — черное и белое не берите. Спрос на белых, положительных, и черных, отрицательных, персонажей, на фигуры однозначные, катастрофически падает. Все чаще вспоминается чудесное требование Станиславского: когда играешь плохого — ищи, где он хороший. Неоднозначность натуры — естественное свойство человека. Великие произведения потому и велики, что эту неоднозначность отражают. В детективном жанре, к сожалению, таких произведений — единицы. Недаром к писателям, в нем работающим, часто применяют эпитеты — выдающийся, неповторимый и даже великий и классик, но…всегда с прибавлением обозначения самого жанра и никогда — мировой литературы. С другой стороны, Шекспира, Толстого и Достоевского никто не назовет столпами детективной литературы, хотя криминальные сюжеты в их творчестве — не редкость. Так, может быть, разгадка этого казуса именно в том, насколько хорошо, точно и полно писателю удается показать человека, раскрыть его душу, то есть совершить то, к чему и призвана подлинная литература? Не превращать героя в винтик, единственная функция которого — раскрутить тяжелый маховик сюжета, а там — сама пойдет, не делать его частью пейзажа замысловатых криминальных хитросплетений, а в первую очередь показать мысли и поступки человека в экстремальной ситуации, его характер и те черты, которые приводят его к подвигу или к преступлению. Но — всесильные законы жанра. Но — справедливое желание многих миллионов читателей отдохнуть и отвлечься. Все это необходимо принимать в расчет. Массовая литература — действительно массовая (масса пишущих и масса читающих). И все же сегодня, думается, уже недостаточно, чтобы просто торжествовала извечная формула детектива добро побеждает зло. Нужна полная достоверность этой победы, а на пути к ней есть и неудачи, и падения, да чего кривить душой, и сама победа порой не достигается. А такую достоверность может обеспечить только человек (не схема, не машина, а — человек). Жанр осуществляет поворот от сюжетного хода к человеку, это несомненно. Выбор героя — дело более сложное, чем выбор пистолета для него, но этот выбор можно осуществить и он осуществляется. Пословица гласит: какого коня запряжешь, на том и пахать будешь. На протяжении своего долгого писательского пути Джеймс Хэдли Чейз таких лошадей перезапрягал не один табун. Произведения Следов не оставлять и Сильнее денег — романы сюжета. Он довлеет над героями и автору, в сущности, ни к чему раскрывать их человеческие качества, достаточно два-три запоминающихся штриха, чтобы как-то обозначить их для читателя. Таковы в этих романах и полицейские и воры. Определяющая краска — белая или черная, два-три мазка на полутонах — и образ готов. Суть и натура начальника городской полиции Террелла из романа Следов не оставлять характеризуется одной произнесенной им фразой: Представьте мне доказательства и я арестую самого президента. Громкие имена для меня — пустой звук. Главное — доказательства. Лейтмотив его образа — честность, бескомпромиссность, верность служебному долгу. …. Не случайно одним из первых, кто оценил прозу Джеймса Хэдли Чейза, был Грэм Грин, выдающийся английский писатель, большой знаток человеческой души. Думается, он сумел разглядеть за сюжетными перипетиями те поиски героя, которые Чейз не прекращал до конца. И похвала автора произведения Человеческий фактор — свидетельство того, что Чейз, несмотря на всю американизированность своих произведений, занимает место в литературе английской — место активной, сложной личности, и от этого его детективные романы отнюдь не проигрывают — лишь становятся ближе к читателю.

Н. Знаменская
кандидат филологических наук

Из предисловия к книге Гроб из Гонконга

Крутой детектив Чейза

Джеймс Хэдли Чейз редко высказывался в печати о себе и своей литературной деятельности, но однажды заявил, как говорится, со всей прямотой: Есть авторы, которые обожают рассуждать о себе и своем творчестве, я не из их числа. Если твои книги хорошо продаются по всему миру, нет смысла тратить время на интервью журналистам, на сочинение предисловий. И тебе совершенно все равно, что о тебе скажут критики. Моя задача — писать для широкого читателя, и я добросовестно ее выполняю. Подавляющему большинству моих читателей не интересны предисловия к моим текстам. Им это совершенно ни к чему. Они хотят получить увлекательную историю, а мне нужно ее придумать. В словах Чейза совершенно отчетлив вызов: он явно не испытывает теплых чувств к специалистам по теории и историй детективного жанра, которые в свою очередь в большинстве своем оставались равнодушными к его литературной деятельности, предпочитая направлять свои аналитические усилия на тексты таких представителей детективного бомонда, как Дик Френсис и Дэшил Хеммет, Реймонд Чандлер и Росс Макдональд Патриция Хайсмит и Честер Хаймз. Вместе с тем поклонники остросюжетных романов испытывали к Чейзу стойкую привязанность, которая для него оставалась мощным стимулом к работе. За три с половиной десятилетия сочинительства он опубликовал около девяноста романов, каковые переводились на многие языки мира, а также экранизировались. Джеймс Хэдли Чейз — один из самых известных псевдонимов англичанина Рене Брабазона Реймонда, который родился в 1906 году в Лондоне, злился в Рочестере, графство Кент, какое-то время был редактором журнала британских королевских BBC, а с 1939 года интенсивно печатался. Среди его псевдонимов — Джеймс Дочерти, Амброз Грант, Реймонд Маршалл, но для миллионов читателей во всех уголках земного шара он все-таки оставался Джеймсом Хэдли Чейзом. Своеобразие писательской манеры Чейза в первую очередь определялось тем, что этот англичанин, писавший почти исключительно об Америке, посетил Новый Свет лишь когда успел опубликовать не один десяток романов, причем побывал он не в самых типичных для американского криминала регионах — во Флориде и Новом Орлеане. Материал для романов американских коллег по детективному цеху, что порой приводило к конфликтным ситуациям. Так, Реймонд Чандлер, прочитав в 1945 году роман Реквием по блондинкам, подписанный Реймондом Маршаллом, не без удивленная обнаружил в ней обширные цитаты как из своих романов, так из произведений Дэшила Хеммета. Разгорелся скандал, и в результате английскому заимствователю пришлось публично извиниться в печати и выплатить некую сумму в возмещение ущерба. Впрочем, при всех своих изъянах как стилиста и знатока американского быта Чейз сделал то, чего не удавалось тем, кто прожил в Америке всю свою жизнь и писал без оглядки на чужие образцы. Он оказался у истоков направления, которое в 40-е годы стало основательно теснить традиционный детектив. Как известно, к концу 30-х годов классический детектив, основы которого закладывались еще Эдгаром По и Конан Дойлом, стал испытывать определенные сложности, связанные с тем, что интеллектуальная модель в результате интенсивной эксплуатации сочинителями стала проявлять признаки определенной исчерпанности, предсказуемости и не всегда поспевала за стремительно менявшейся реальностью XX столетия. В Америке стал формироваться так называемый крутой детектив, связанный с именами Дэшила Хеммета и Реймонда Чандлера. Крутой детектив отказался от многих условностей жанра, ввел в сюжеты нравственную и социальную проблематику, но в центре повествования всегда оставалась фигура Великого Сыщика, любителя загадок и борца со злом. Чейз как бы избрал третий путь, использовав на новом уровне то, что в 20—30-е годы теоретики жанра называли страшными историями, а позже стали именовать триллерами или шокерами. В романах Чейза, разумеется, нет недостатка в расследователях, как частных, так и состоявших на государственной службе, но эти люди имеют мало общего с традиционными персонажами детективов. Да, они вполне профессиональны, неутомимы, сообразительны, но это никакие не рыцари без страха и упрека, не романтические чудаки и отшельники. Они прагматики, для которых главное — отыскать и затравить зверя, заработав на этом деньги и престиж. Очень часто в фокусе писательского внимания оказывается не расследователь, но жертва или преступник, причем порой центральный персонаж совмещает в себе эти роли. В детективах прежней традиции и жертва и преступник были чем-то второстепенным, одушевленной сюжетной функцией, поводом для самоутверждения Великого Сыщика. Последние — порой слишком уж самодовольные и победительные личности — начинали изрядно раздражать читателя, которому уже хотелось, чтобы они — хотя бы в виде исключения — ошиблись и так и не разгадали криминальную загадку. У Чейза как раз очень часто на первыми план выходят преступники и жертвы, и тогда уже главное в романе не кто убил, но как герой выпутается из крайне сложной, драматической ситуации, в которую загнали его обстоятельства. Такой подход заметно повышает эмоциональную вовлеченность читателя. В классическом, да и крутом детективе он наблюдал а за развитием событий достаточно отстранено, с удобной, но достаточно отдаленной точки. Чейзовская формула свела до минимума эту дистанцию. Читатель волей-неволей воспринимает происходящее глазами главного героя — кстати, чаще всего повествование у Чейза ведется от первого лица — и как бы ощущает на себе драматические перипетии криминальной истории. Чейз сделал все, чтобы о нем заговорили уже сразу после дебюта, и цели своей добился. Вот как комментируется этот дебют в книге Детективный роман (1964), написанной прославленным писательским дуэтом Буало-Нарсежак, с именами которых связаны, кстати, самые значительные достижения послевоенного французского детектива. *** Джеймс Хэдли Чейз, скончавшийся в 1985 году, не может похвастаться такими престижными литературно-детективными призами, как Премия Эдгара По, Золотой или Серебряный кинжал, Гроссмейстерский приз и другими, которыми отмечался вклад в развитие жанра Дика Френсиса и Эда Макбейна, Росса Макдональда и Агаты Кристи, Рекса Стаута и Маргарет Миллар. Тем не менее, если бы существовал приз читательских симпатий, то Чейз, конечно же, был бы одним из наиболее вероятных лауреатов. Романы английского автора, писавшего об Америке, по понятным причинам не вызывали ажиотажа в США, но в Англии и континентальной Европе к нему относились весьма благосклонно. В высшей степени популярен оказался Чейз и в России, и даже в суровые советские времена, когда зарубежные детективы печатались в виде исключения, его романы постоянно появлялись в периодике. По-русски он дебютировал значительно раньше таких корифеев детектива, как Хеммет, Чандлер, Эд Макбейн. Криминальная мелодрама и в последние десятилетия не сдает позиций на книжном рынке, а среди тех, кто пользуется особым вниманием читателей, следует упомянуть американца Сидни Шелдона, которого, судя по всему, можно считать продолжателем чейзовской традиции применительно к новой западной реальности. Впрочем, новые законодатели литературно-криминальной моды не сильно мешают прежним любимцам массовой читательской аудитории. Сюжеты Чейза успешно сопротивляются натиску времени и не выказывают признаков устарелости.

Сергей Белов

Нюх Джеймса Хедли Чейза

Фактов о биографии Джеймса Хедли Чейза известно очень немного. Создавший более сотни книг писатель жил замкнуто под массой псевдонимов, и почти избегал давать интервью. К слову, среди журналистов, которые удостоились чести беседовать с автором романа Нет орхидей для мисс Блэндиш и еще 53 книг, как представил Д. Чейза один из немногих энциклопедических словарей, где о нем хоть что-то говорилось, был, по некоторым сведениям, другой автор — Джон Ле Карре. Именно ему якобы принадлежит формула, посвященная Д. Чейзу и опубликованная журналом Пари матч: Этот писатель — англичанин по национальности, живущий Швейцарии, пишущий по-американски и издающийся во Франции…. Итак, Джеймс Хедли Чейз (утверждают, что это имя, наряду с другими, такими, как Джеймс Доккерти, Эмброз Грант, Реймонд Маршалл и так далее, такой же псевдоним, а настоящее имя автора так и осталось неизвестным) родился в 1906 году в Англии, окончил в Рочестере среднюю школу и некоторое время служил продавцом в книжном магазине, где и приобщился к книготорговому бизнесу, причем вскоре принес на его алтарь и свое собственное произведение — роман Нет орхидей для мисс Блэндиш, сразу сделавшийся бестселлером. Ему шел тогда, между прочим, тридцать четвертый год, не так уж и мало для начинающего автора. Затем с завидной последовательностью Д. Чейз выпускал регулярно по два романа в год, дополняя их сатирическими рассказами под псевдонимом Рене Реймонд. Всего пару раз он отступил от заведенного правила, причем однажды создал, тоже под псевдонимом, приключенческий роман, удостоившийся похвалы самого Грэма Грина, который не знал тогда, что вещь эта написана Чейзом. Жил Джеймс Хедли Чейз большую часть жизни, как правильно указал Джон Ле Карре, в Швейцарии, точнее — в швейцарском городке Анкона, где и умер в 1985 году. Когда-то чемпион мира по шахматам, Вильгельм Стейниц ответил на вопрос, как он относится к тому, что занял столь высокое место в шахматной истории: Я не историк шахмат, я сам кусок шахматной истории, мимо которого никто не пройдет. Примерно то же мог бы сказать о себе Чейз, если бы речь зашла о его роли в становлении жанра остросюжетной литературы, — созданное им заслуженно считается классикой этого литературного направления в его современном виде. Из редких чейзовских интервью все же можно выудить кое-что о методах, которыми он пользовался, создавая свои динамичные романы. Повторим хотя бы то, что уже приводилось, — исключительно для впервые взявших в руки наше издание. Начиная писать, — говорит Чейз, — я сначала набрасываю подробный план всей книги. Он занимает у меня приблизительно двадцать страниц. К тому времени в голове у меня все уже четко выстроено, я определил план и размеры каждой из глав с тем расчетом, чтобы в каждой из них обязательно произошло яркое, запоминающееся событие. Первая глава самая важная. А в ней, в свою очередь, главное — это же захватить внимание читателя. Самое главное — сюжет. Но я тщательно отделываю всю книгу и по стилю, по словам переписываю ее на машинке не менее трех раз…. Сказанное в какой-то мере объясняет, почему Чейз, не создавший литературного героя масштаба, например, Жюля Мегрэ или Перри Мейсона, часто вообще почти не останавливавшийся на деталях расследования, не интересовавшийся ни тонкостями судебного процесса, ни работой сыщиков, ни гангстерской героикой, все же оказался на самой вершине пирамиды – его успех зиждется на исключительной жизненности написанных им книг, полном соответствии их требованиям рынка. Впрочем, об этом он тоже говорил: Причина успеха — мой нюх. Я, как ищейка, беру след и чую, что хочет читатель и что он купит. Он хочет действия и ритма. Людям некогда, поэтому они предпочитают не отвлекаться от сюжета, не обращая большого внимания на детали антуража. Это позволяет мне, еще не побывав в США, писать об Америке, пользуясь справочниками и словарями, и никто этого не заметил. Джеймс Хедли Чейз не раз подчеркивал, что он не стилист, а коммерческий автор. Он, конечно, не пытался достичь в литературе лавров, скажем, Владимира Набокова, стилистику которого изучают в английских университетах. Однако романы, созданные им, написаны добротно, живо, ясным и лаконичным языком, без длиннот и натужных описаний. Есть среди высказываний Чейза и такое, что прямо объясняет успех его книг у нашего читателя именно сегодня: Страсть у людей к детективу от неприкаянности жизни. Люди постоянно живут в стрессовых ситуациях, им необходимо расслабиться, они хотят спастись от реальности. Полицейский жанр для этого — отличное лекарство. Надо ли удивляться, что к этому лекарству все чаще прибегает наш отечественный читатель, вот уж которое десятилетие живущий в полубезумном мире среди несчастий и почти полной безответственности, как со стороны властей предержащих, так и самого развращенного и безвольного населения, и в ожидании еще больших бед! Нет, Джеймс Хедли Чейз действительно обладал удивительно тонким нюхом — популярность его книг вполне заслуженна. Чейза, повторимся, жившего в Швейцарии, писавшего по-американски, публиковавшегося во Франции, а выучившегося в Англии, критика числит среди создателей своеобразной англо-саксонской школы детектива.

Все дело в деньгах

Один из героев книги Джеймса Хедли Чейза Все дело в деньгах (What’s Better Than Money?, 1960) инспектор уголовной полиции сержант Кэйри — полная противоположность начальнику городской полиции Терреллу из романа Следов не оставлять. Общего у них — только возраст и стаж работы в полиции. Но если Террелл видит смысл жизни в защите граждан от посягательств преступников, то Кэйри не стесняется шантажировать человека, обратившегося к нему за помощью, причем не видит в этом ничего порочного — надо жить, а пенсия у полицейского маленькая. Чейз, повторим, не рисует здесь ярко индивидуального героя, а выводит тип, словно желая подчеркнуть, что Террелл и Кэйри — не случайно взятые люди, не выбранные наугад персонажи из рядов в полицейской форме, но ее гордость и позор, честь и низость, непостижимым образом уживающиеся рядом. Терреллу противостоит разветвленный гангстерский синдикат во главе с изощренным и опытным Радницем, имеющим вдобавок немалые связи в высших сферах. Кэйри, по идее, должен оградить героя от посягательств законченной наркоманки, опустившейся певички Риммы Маршалл. Несопоставимы масштабы преступной деятельности, уровень, на котором живут преступники, зато вполне сопоставимы они сами — лощеного дельца Радница и дошедшую до животного состояния Римму роднит неистребимая страсть к деньгам, полная неразборчивость в выборе средств, отсутствие всякой жалости к человеку. Неизвестно, чем кончит Радниц (акулы такого масштаба нередко, к сожалению, благополучию умирают в своей постели от старости), но Римму постигает конец, которого она вполне заслуживает.

Формула крутого романа

Формулу крутого романа Джеймс Хэдли Чейз предложил в книге Для мисс Блендиш нет орхидей. Это отнюдь не обычный детектив, которому впрыснули дозу жестокости, у него особая структура, он утыкан лезвиями, как кактус колючками. Крутой роман предпочитает тему погони, тему мучения в чистом виде. Первая часть Орхидей — хищник уносит жертву, освободившись от более слабых соперников; часть вторая: свора устремляется по следу, распутывая все уловки твари; часть третья: зверь затравлен. Ничего более простого и действенного придумать нельзя. Конфликт – смертельная схватка. Преступник готов на все… Злодей не просто находится вне закона, он чудовище. Он непонятен и тем ужасен. В полном смысле слова он чужой. Его поведение непредсказуемо, тревожно, загадочно. Он убивает с наслаждением, и автору приходится все подробно описывать, поскольку считается, что он, как и читатель, не способен предвидеть события, проникнуть в намерения героя. У зверя нет будущего, его прошлое скрыто во мраке. Рассказ ведется в настоящем времени, времени неожиданностей. Каждое слово, каждый жест врезаются в память. Этот странный убийца, несущийся по жизни во весь опор, дьявол и дитя одновременно, трогает нас до глубины души. Таинственно самосознание преступника, остающееся непостижимым до конца. Но именно желание узнать, понять во что бы то ни стало заставляет нас с неослабным вниманием читать самые ужасные сцены. Оно позволяет писателю с невероятным хладнокровием, с жестоким спокойствием ученого-экспериментатора рисовать наиболее отталкивающие эпизоды. Он историк невероятного. Он только констатирует.

Известный детективный писатель и историк жанра Джулиан Симонс в своей книге Кровавое убийство упоминает роман-дебют Чейза как своеобразного рекордсмена по числу разнообразных убийств на единицу текста. Полагаю, это была вполне сознательная эпитафия. Впоследствии Чейз уже не так увлекался количеством трупов, сохранив, однако, атмосферу нарастающего ужаса, ощущения безвыходности, в котором оказывается герой, ставший жертвой собственной опрометчивости, разгула страстей, среди которых не последнее место занимает желание если не разбогатеть, то по крайней мере выпутаться из того унизительного положения, в которое его поставила его вроде бы мирная, но крайне жестокая реальность мирной Америки.

Чейзовская модель жестокой криминальной мелодрамы складывалась под заметным влиянием американского писателя Джеймса Кейна, автора знаменитого романа Почтальон всегда звонит дважды (1934), впервые с успехом экранизированного в 1946 году. Как и Кейн, Чейз повествует о том, что происходит, когда люди по легкомыслию открывают ящик Пандоры, и оказываются во власти пагубных страстей. Любопытно, что горячим поклонником Кейна был и Альбер Камю, который увидел в Почтальоне прообраз своего Постороннего. Персонажи Чейза тоже посторонние в мире, где все подчинено идее материального успеха любой ценой. Они, безусловно, жертвы обстоятельств, а отсутствие у них прочных моральных устоев лишь подливает масла в костер беды, который полыхает все ярче и ярче, грозя героям уничтожением. Читатели детективных романов – и классических, и крутых — переживали за Великого Сыщика, который как бы является для них гарантом того, что зло победимо, а мир при всех его изъянах на правильном пути.

В романах Чейза читатель чаще отождествляет себя с героями-жертвами и даже с героями-преступниками. Расследователи порой выступают лишь орудиями рока, инструментами судьи, олицетворением той анонимной и деструктивной силы, которая обращает в ничто все попытки маленького человека как-то приспособиться к жестким правилам игры в современном обществе. В бедах и невзгодах таких персонажей читатели готовы увидеть символическое отражение своих собственных проблем, напоминание о личных неудачах, и потому они кровно заинтересованы в счастливом конце. Но часто счастливый конец — обязательный элемент структуры традиционного детектива. Во всяком случае, отрицательный персонаж, по отношению к которому читатели не испытывают никаких теплых чувств, терпит крах, а Великий Сыщик снова берет верх, в романах Чейза финалы открыты. Иногда персонажу удается вырваться из тупика, в который он загнал себя сам. Иногда он счастлив, что хотя бы сохранил себе жизнь. Иногда и в этом ему отказывается автором. Это лишает сюжеты Чейза той предсказуемости, обреченности на хорошую развязку, каковая ожидала читателя традиционных детективов, и это, безусловно, лишь подогревает читательский интерес.  Классический детектив был детищем эпохи прогресса, веры в здравый смысл и убеждения, что рациональный, разумный подход к жизни — залог успех. Крутой детектив был уже менее оптимистичен: настрой самоценности идеи прогресса, да и моральное здоровье нации вызывало у Хеммета, Чандлера, Макдональда, Честера Хаймза и Микки Спиллейна большие сомнения. Тем не менее крутой детектив отстаивал идею личной ответственности, чувство собственного достоинства, а также профессионального отношения к делу, каковые хоть и не могли сами по себе исправить мир, но по крайней мере помогали личности противостоять неблагоприятным обстоятельствам. Но в криминальных мелодрамах Чейза нет и этого. Мир порочен а своей основе, В нем правят деньги, никому нельзя верить — особенно, женщинам, и выживают самые жестокие и беспринципные. Впрочем, эта нехитрая житейская философия заявляет о себе не то что с первых страниц — уже с обложек романов: У него есть цена, Только за наличные, Запах денег, Нельзя верить женщинам, Женщины способны на все и так далее и тому подобное. Граница между Добром и Злом стерлась окончательно, те, кто официально выступают от имени Добра, на самом деле сплошь и рядом преследуют личные, корыстные цели, все люди — враги, и идет война всех со всеми.

Неторопливость классического детектива, его подчеркнутая старомодность и уютная отгороженность от бурной повседневности в конце концов спровоцировали сход лавины в виде романов действия, где все рассуждения и описания если не начисто отброшены, то сокращены до предела. В крутом детективе это вполне отчетливо проявилось в сюжетах Спиллейна. В крутой мелодраме Чейза тоже действие перипетии вытесняют литературщину. В эпоху, когда серьезная литература утрачивала интерес к интриге, к фабуле, к истории, уделяя главное внимание нюансам сознания и подсознания героев, криминальный роман словно лишний раз напомнил и литературоведам, и просто читателям, что для тех, кто читает книги исключительно удовольствия ради, на первом месте все же стоит история, и плох тот писатель, кто лишен таланта увлекательно рассказывать сказку для взрослых.

Динамичная, бьющая по эмоциям, апеллирующая к основным инстинктам проза Чейза весьма кинематографична, и потому к его романам неоднократно обращались режиссеры самых разных стран, в том числе и нашей. быть может, громких успехов тут не было (в отличие от экранизации романов Хеммета, Чандлера, Агаты Кристи), но и провалы были редки: специфика чейзовской литературной основы позволяла кинематографистам находить вполне качественные эквиваленты.

Крутые герои Джеймса Хедли Чейза

Образец деятельности серийного персонажа Джеймса Хедли Чейза — детектив из страхового агентства Хармаса (работающего в паре со своей женой и советчицей Элен) — представлен в романе Двойная сдача (The Double Shuffle, 1952). Здесь ярко видно, кроме всего прочего, что Чейз — блестящий мастер загадывать детективные загадки, формулировать условия, в то время как весь процесс расследования происходит на глазах у зрителя и не отличается особой изощренностью. Хармас занят расследованием еще не совершенного преступления, а точнее — поиском чего-нибудь компрометирующего молодую актрису варьете, заключившую страховые договоры с десятью фирмами на миллион долларов в рекламных, по ее словам, целях. Условия страховки весьма необычны: он исключают выплату денег наследникам в результате смерти застрахованной от огнестрельного и холодного оружия, от яда и огня, от несчастных случаев на воде, на всех видах транспорта, от самоубийства и болезни, от удушья, укуса дикими или домашними животными, от падения с высоты и неисправных электроприборов…

Сотрудники страховой конторы ломают голову в поисках неучтенной смерти (разве что на исправном электрическом стуле!), ибо шеф Мэддокс убежден: это план убийства. Мэддокс оказывается прав, а Хармасу стоит немалых умственных усилий распутать хитро задуманную акцию с участием сестер-близнецов и неоднократной подменой действующих лиц. Его стиль, конечно, заметно отличается от манеры Фэннера. Хорошему детективу необходимо также быть и хорошим актером, — убеждает он жену. — Это роль галантного кавалера, о которой ты так пренебрежительно говоришь, спасет и тебя, и меня от пособий по безработице. Вернемся-ка в гостиницу и проверим отпечатки… Конечно, без трупов, погонь, покушений, а также сражения с коброй не обходится и здесь, но автора больше занимает тщательная маскировка махинации.

Мартин Керриден

Одним из ярких представителей джеймсбондовской когорты можно назвать бывшего разведчика Мартина Керридена (Martin Corridon) — героя боевика Весна в Париже (в оригинале — Почему выбрали меня (Why Pick on Me?, 1951), опубликован под псевдонимом Реймонд Маршалл). Это один из немногих романов писателя, действие которых происходит в Англии. Великий Керри, Рыжий Дьявол, наводивший страх на гитлеровцев в годы второй мировой войны, весьма своеобразно пользуется своей славой профессионального убийцы: Его репутация… была средством к существованию… Ему поручали такие задания, о которых не следует упоминать в зале суда. Он брал деньги вперед у благородных джентльменов за щепетильные задания, но… не выполнял их. Удивительно долго продолжалось надувательство. Никому не хотелось признаваться в собственной глупости. Керриден на это и рассчитывал… Уже пять лет Керриден жил в мире мошенников, негодяев, бандитов и воров. И цинично признавал себя важным паразитом, жившим за счет других, помельче…

Но в нем удивительным образом уживаются еще и сентиментальное и нешуточное чувство патриотизма. Это становится ясно, когда Мартина зовут на помощь его бывшие коллеги, чтобы проникнуть в некую организацию под названием Объединенное Европейское движение, чья цель — брать у победителей и отдавать побежденным; иными словами — это пятая колонна, субсидируемая иностранцами с целью подорвать экономику страны.

— Я выбрал вас потому, Мартин, — просто ответил Ричи, — что это дело для человека, лишенного чести и совести, для человека лживого и нечистоплотного. Поэтому я выбрал вас.

Керриден рассмеялся.

— Я верю, что вы говорите серьезно.

Холодные серые глаза встретили его взгляд.

— Да, я говорю серьезно. У вас дурная репутация. Вас не заподозрят. Это работа придется вам по душе. Возможно, предстоит небольшое ограбление…

Именно в такой роли Керриден может идти напролом. Я солдат удачи… Это человек, который ищет для себя выгоды, приключений и удовольствий, — сообщает он собеседнице, которую не без оснований подозревает в связи с нужными ему людьми. — Я не стремлюсь перерабатывать. Стоит мне добыть немного денег, я сразу устраивают себе отдых.

Непредвиденные обстоятельства, а по сути дела проверка, которую устраивают Керридену его новые друзья, пробуждает в нем гнев и чувство профессиональной гордости. Пока, полковник, — бросает он, придумав хитроумную ловушку. — Скоро я подарю вам их скальпы. И это не будет стоить ни гроша. Я сделаю это ради собственного удовольствия. Делает это Керри действительно с блеском, доставляя удовольствие и себе, и друзьям, и читателям. А финальные сцены, где он уже как победитель последовательно дурачит и последнего из оставшихся на воле противника, и родную контрразведку, выскользнув из-под ее бдительного ока в Париж с украденными драгоценностями, дают хорошую возможность оценить своеобразие юмора писателя.

Жертва-расследователь

Под псевдонимом Реймонд Маршалл (Raymond Marshall) публиковались не только боевики; некоторые произведения — как Дело о наезде (в оригинале — Бей и беги (Hit and Run, 1958)) — ничем не отличаются от тех, кто принадлежит Джеймсу Хедли Чейзу. В этом Деле…, как, например, и в романах Еще один простофиля (опубликованном также под названиями Западня; Клубок; Репортер… Пресс-секретарь… Убийца? (Just Another Sucker, 1961)), Ты только отыщи его (опубликованном также под названием … И вы будете редактором отдела (You Find Him — I’ll Fix Him, 1956)), герои — журналисты, оказываются в положении жертвы-расследователя. В ситуациях, опасных для профессиональной репутации, собственной свободы, а то и жизни, которые создают отчасти они сами, герои вынуждены проявить и мужество, и бойцовские качества, и сообразительность, чтобы выскользнуть из-под тонко рассчитанного удара и, одновременно, воздать злоумышленнику по заслугам. Романы этого типа схожи лишь в самых общих чертах; автор демонстрирует восхитительную изобретательность в придумывании условий игры. В Деле о наезде Честер Скотт, поддавшись минутной слабости, тут же оказывается перед угрозой быть обвиненным в адюльтере с красавицей-женой своего шефа и в убийстве полицейского, хотя ни к тому, ни к другому отношения не имел. В … Простофиле Гарри Барберу, соблазнившемуся заманчивой перспективой получить 50 тысяч долларов за организацию имитации похищения дочери миллионера, приходится в спешном порядке искать того, кто преступно вмешался в миролюбивую акцию изъятия полумиллиона выкупа, убив одну из инициаторов этого похищения, — так как в качестве журналиста он вынужден принимать участие в поиске похитителя — то есть самого себя. В романе Ты только отыщи его римский корреспондент газеты Нью-Йорк вестерн телегрэм Эд Досон получает необычное задание от шефа — опекать его дочь, приехавшую в Италию на учебу. И здесь женские чары оказывают решительное действие на ситуацию, в ходе которой Досону очень трудно снять с себя подозрение в убийстве этой девицы.

Романы Чейза дают основание говорить об эволюции его взглядов на роль героя-одиночки в его борьбе с преступным миром. В начале творческого пути писатель был склонен показывать героя как победителя хотя бы в частной, конкретной ситуации; позже и эта позиция покажется ему слишком романтизированной в свете соответствия реальным жизненным обстоятельствам. Первый вариант представлен романами Мертвые молчат, Сувенир из Клуба мушкетеров: в одном журналист Чет Слейден из популярного издания Крайм фэктс, в другом — частный сыщик Лу Брэндон занимаются расследованием таинственных убийств в ситуации, когда полиция, купленная мафией, откровенно враждебно настроена против их действий.

Если бы не помощь отдельных частных и — изредка — официальных лиц, героям пришлось бы совсем несладко. Вы не можете бороться в одиночку со всей системой. Эти мерзавцы занимают слишком высокие посты, они сильны и хорошо организованы, — говорит Брэндону лейтенант полиции Ренкин. — Одиночкам, вроде вас, такой орешек не по зубам. Я понял это и отказался от напрасных попыток. Уезжай побыстрей и не возвращайтесь к нам…

Примерно в такой же ситуации оказывается и Слейден; и ему, как и Брэндону, профессиональная честь не позволяет спасовать перед смертельной опасностью, а в крутой момент находится надежная рука.

— Что, очень горячо?

— Меня засекли в доме с двумя убитыми.

Бенн поморщился.

— Хорошенькая история! Так что нужно? Вывезти вас из города?

— Нет. Нужна безопасная берлога, чтобы оправдаться и найти убийцу.

— Смеетесь?..

— Капитан Брэдли уверял, что у вас можно найти приют. Это так?

— Что ж, для кэпа Брэдли я сделаю…

Сцены физического противоборства чередуются с картинами шикарной светской жизни, едва ли не сатирическими портретами власть имущих и послушных им шестерок; объективности ради надо признать, что Чейз не мелочится, выводя своих героев-расследователей на крупных тузов, диктующих свои условия при помощи солидного банковского счета, нажитого преступным путем.

Палач синдиката

Заслуживает особого упоминания роль палача синдиката Вито Феррари. Этот профессиональный убийца оказался почти карликом и состоял, казалось, только из кожи и костей. Черная визитка висела на нем так, будто ее повесили на проволочный манекен.

Именно ему удается перехитрить полицейскую команду и уничтожить всех свидетелей. Его фантазия и головоломные трюки так и остаются тайной для полиции, и немало развлекают читателя.

Автор обычно занимает позицию над схваткой, показывая события одновременно с разных точек. Мастер увлекательной интриги, он не рискует своей репутацией, даже если задолго до финала сообщит читателю имя настоящего убийцы.

Избранная библиография

• Нет орхидей для мисс Блэндиш (No Orchids for Miss Blandish, 1939) также издавался как (The Villain and the Virgin, 1948)
• Мертвые не кусаются (The Dead Stay Dumb, 1939), также издавался в США как (Kiss My Fist!, 1952)
• Теперь это ему ни к чему (He Won’t Need It Now, 1939) под псевдонимом James L. Docherty
• Двенадцать китайцев и девушка (Twelve Chinks and a Woman, 1940), также издавался как (Twelve Chinamen and a Woman, 1950; а также The Doll’s Bad News, 1970)
• Это ваш венок, леди! (Lady, Here’s Your Wreath, 1940), под псевдонимом Raymond Marshall
• Мисс Каллиган впадает в печаль (Miss Callaghan Comes to Grief, 1941)
• Мисс Шамвей машет волшебной палочкой (Miss Shumway Waves a Wand, 1944)
• Вот так и бывает (Just the Way It Is, 1944), под псевдонимом Raymond Marshall
• Ева (Eve, 1945)
• Реквием блондинкам (Blondes’ Requiem, 1945) под псевдонимом Raymond Marshall
• Скорее мертвый, чем живой (More Deadly Than the Male, 1946) под псевдонимом Ambrose Grant
• За все рассчитаюсь с тобой! (I’ll Get You for This, 1946)
• Заставьте танцевать труп (Make the Corpse Walk, 1946) под псевдонимом Raymond Marshall
• Не мое дело (No Business of Mine, 1947) под псевдонимом Raymond Marshall
• Плоть орхидеи (The Flesh of the Orchid, 1948)
• Хитрый, как лиса (Trusted Like the Fox, 1948) под псевдонимом Raymond Marshall
• Лапа в бутылке (The Paw in the Bottle, 1949) под псевдонимом Raymond Marshall
• Ты никогда не знал женщин (You Never Know with Women, 1949)
• Ты будешь одинок в своей могиле (You’re Lonely When You’re Dead, 1949)
• Мэллори (Mallory, 1950) под псевдонимом Raymond Marshall
• Положите ее среди лилий (Lay Her among the Lilies, 1950)
• Сами догадайтесь (Figure It Out for Yourself, 1950) также издавался как (The Marijuana Mob, 1952)
• В зыбкой тени (In a Vain Shadow, 1951) под псевдонимом Raymond Marshall
• Только за наличные (Strictly for Cash, 1951)
• Почему выбрали меня? (Why Pick on Me?, 1951) под псевдонимом Raymond Marshall
• А ведь жизнь так коротка… (But a Short Time to Live, 1951) под псевдонимом Raymond Marshall
• Двойная сдача (The Double Shuffle, 1952)
• Осторожный преступник (The Wary Transgressor, 1952) под псевдонимом Raymond Marshall
• Деньги не пахнут (The Fast Buck, 1952) также издавался как The Soft Touch
• Я сам похороню своих мертвых (I’ll Bury My Dead, 1953)
• Это мужское дело (The Things Men Do, 1953) под псевдонимом Raymond Marshall
• Саван для свидетелей (This Way for a Shroud, 1953)
• Коварный удар (The Sucker Punch, 1954) под псевдонимом Raymond Marshall
• Схватить тигра за хвост (Tiger by the Tail, 1954) также издавался под названием (Вечер вне дома — Night out)
• Миссия в Венецию (Mission to Venice, 1954) под псевдонимом Raymond Marshall
• Мертвые молчат (Safer Dead, 1954) также издавался в США как (Смерть танцовщицы — Dead Ringer, 1955)
• Ты свое получишь (You’ve Got It Coming, 1955)
• Миссия в Сиену (Mission to Siena, 1955) под псевдонимом Raymond Marshall
• За все надо платить (There’s Always a Price Tag, 1956)
• Ты его найди, я с ним расправлюсь (You Find Him — I’ll Fix Him, 1956) под псевдонимом Raymond Marshall
• Виновные боятся (The Guilty Are Afraid, 1957)
• Бей и беги (Hit and Run, 1958) под псевдонимом Raymond Marshall
• Свободным быть небезопасно (Not Safe to Be Free, 1958) в США издавался как (Дело о задушенной «звездочке» — The Case of the Strangled Starlet, 1958)
• Шоковая терапия (Shock Treatment, 1959)
• Весь мир в кармане (The World in My Pocket, 1959)
• Что лучше денег? (What’s Better Than Money?, 1960)
• Легко приходят — легко уходят (Come Easy — Go Easy, 1960)
• Лотос для мисс Квон (A Lotus for Miss Quon, 1961) также издавался как A lotus for Miss Chaung
• Еще один простофиля (Just Another Sucker, 1961)
• Лучше оставаться бедным (I Would Rather Stay Poor, 1962)
• Гроб из Гонконга (A Coffin from Hong Kong, 1962)
• Расскажите это птичкам! (Tell It to the Birds, 1963)
• В одно ясное летнее утро (One Bright Summer Morning, 1963)
• Слабое место (The Soft Centre, 1964)
• Это – серьезно (This Is for Real, 1965)
• Так крошится печенье (The Way the Cookie Crumbles, 1965)
• Выгодная сделка (You Have Yourself a Deal, 1966)
• Кейд (Cade, 1966)
• Предоставьте это мне (Have This One on Me, 1967)
• Итак, моя прелесть… (Well Now, My Pretty…, 1967)
• Ухо к земле : «Имеющий уши, да услышит!» (An Ear to the Ground, 1968)
• Опасный пациент (Believed Violent, 1968)
• Запах денег (The Whiff of Money, 1969)
• Гриф — птица терпеливая (The Vulture Is a Patient Bird, 1969)
• Хиппи на дороге (There’s a Hippie on the Highway, 1970)
• Как дырка в голове (Like a Hole in the Head, 1970)
• Туз в рукаве (An Ace up My Sleeve, 1971)
• Хотите остаться живым? (Want to Stay Alive?, 1971)
• Без денег — ты мертв! (You’re Dead Without Money, 1972)
• Вопрос времени (Just a Matter of Time, 1972)
• Тук, тук! — Кто там? (Knock, Knock! Who’s There?, 1973)
• Перемените обстановку (Have a Change of Scene, 1973)
• А что будет со мной? (So What Happens to Me?, 1974)
• Золотой рыбке негде спрятаться (Goldfish Have No Hiding Place, 1974)
• Никто ничего не заподозрит (Believe This … You’ll Believe Anything, 1975)
• Джокер в колоде (The Joker in the Pack, 1975) также издавался как The Joker in the Deck
• Сделай одолжение — сдохни! (Do Me a Favour, Drop Dead, 1976)
• Я буду смеяться последним (My Laugh Comes Last, 1977)
• У меня на руках четыре туза (I Hold the Four Aces, 1977)
• Считай, что ты уже мертв (Consider Yourself Dead, 1978)
• Ты шутишь, наверное? (You Must Be Kidding, 1979)
• Банка с червями (A Can of Worms, 1979)
• Семь раз отмерь (Try This One for Size, 1980)
• В этом нет сомнения (You Can Say That Again, 1980)
• Фиговый листок (Hand Me a Fig Leaf, 1981)
• Спокойной ночи! (Have a Nice Night, 1982)
• Нас похоронят вместе (We’ll Share a Double Funeral, 1982)
• Меня это не касается (Not My Thing, 1983)
• Бей побольнее (Hit Them Where It Hurts, 1984)