Ким — это еще один естественный человек Редьярда Киплинга. Но если у Дефо Робинзон Крузо, дабы предстать перед нами в качестве естественного человека, должен был прожить двадцать восемь лет на необитаемом острове, естественные люди Киплинга формируются в обществе, правда, не во всяком, а лишь в том, которое отражает некий природный закон. В Книгах джунглей это было выражено самым прямым образом, ибо Закон джунглей не был дарован животному царству мудрым законодателем, он словно бы возник сам собой и в этом его сила — он отражает отношения, реально сложившиеся в мире. Он не навязан сверху, его не надо внедрять силой, он естествен, как естественны существа, добровольно ему подчинившиеся, точнее даже — несущие его в себе, в Киме этой естественной средой оказывается Индия — многоликая, шумная, многоязычная, такая разная в каждой своей частице и вместе с тем единая в своей близости природе. Киплинг все время ищет единства в многообразии. Это и помогает ему рисовать одновременно и облик страны, и непохожие характеры людей, ее населяющих. Выученный на сахиба, Ким потому и не выпадает из среды, в которой вырос, что сама эта среда отнюдь не единообразна. Правда, у него теперь особая роль — он агент английской разведки. Но эта служба как раз и требует абсолютной причастности к жизни страны. Поднимаясь по общественной лестнице, Ким остается среди тех, с кем вырос. Маугли стал лесником, а значит, остался в лесу. Ким в известном смысле проходит тот же жизненный путь, и это нисколько не мешает ему быть героем английского романа большой дороги, человеком, который как все и при этом — другой.
Главное, что поражает в Киме, — это его способность к перевоплощению. Он многолик, как Индия. И одновременно целен. Создав этот образ, Киплинг совместил почти несовместимое. В Киме соединились житейская оборотистость, хитрость, ловкость, умение найти подход к любому человеку и чувство юмора (некоторые проделки Кима, этого, по словам ламы, маленького чертенка, ничем иным не объяснишь) с кротостью и добротой Оливера Твиста. Энгус Уилсон считает этот образ одним из главных достижений Киплинга-художника.
В своих рассказах Киплинг, как уже говорилось, видел конспект книги о Британской империи, а путешествия, предпринятые им по отъезде из Индии, должны были, судя по всему, послужить для сбора материала. Это всеобъемлющее произведение Киплингу не суждено было написать. Но один из его рассказов — все то же Чудо Пуран Бхагата — послужил своеобразным философским конспектом для Кима. Разница состояла лишь в том, что функции главного героя теперь разделились и вместо одного Пуран Даса, сумевшего перевоплотиться в Оан Бхагата, перед нами предстали утвержденный в реальности Ким и лама, ищущий свою Реку Стрелы. Теперь это были два совершенно разных человека, иными они и быть не могли, но именно оливертвистовская сторона Кима привязывала его к ламе, помогала полюбить его, понять и тем вернее стать Другом Всего Мира. Да и лама не остался прежним. Стараясь проникнуть в основы Всего Сущего, он не вознесся над миром, а приблизился к нему. Так совершилось новое Чудо — на этот раз чудо художественное. У каждой книги — это знали еще древние — своя судьба, и множество произведений, превознесенных до небес современниками, ушло в небытие. С Кимом случилось обратное. За годы, минувшие после его выхода в свет, — а этому уже скоро столетие — он был осознан как одно из крупнейших произведений английской литературы.
К сожалению, свое итоговое произведение Киплинг написал задолго до того, как завершился его творческий путь.