Крестовский Всеволод Владимирович

Крестовский Всеволод Владимирович — прозаик, поэт, журналист. Основатель одного из направлений в русской криминальной литературе — трущобного романа.

Крестовский Всеволод Владимирович. Биография

Всеволод Владимирович родился 23(11) февраля 1840, село Малая Березайка Таращанского уезда Киевской губернии. Происходил из старинного дворянского рода, дед и отец служили в уланах. Учился в Петербурге в 1-й гимназии (1850-1856) и два года на историко-филологическом факультете университета. Еще в IV классе гимназии начал писать стихи и рассказы. В 1857 году в журнале «Общезанимательный вестник» опубликованы перевод оды Горация «К Хлое» и рассказ в стихах «Без дочери». Университетский друг Д. И. Писарева, Всеволод Владимирович был увлечен либеральными идеями. Одновременно он сближается с А. А. Григорьевым и Л. А. Меем. Уйдя из университета, учебу в котором было трудно совмещать со все более активной литературной деятельностью, Крестовский сотрудничает в ряде журналов разных направлений: в «Русском слове» и «Искре» (знакомство и дружеские отношения с Н. И. Кролем, В. С. Курочкиным), в «Светоче» (кружок А. П. Милюкова, где он, видимо, познакомился с А. Н. Майковым и братьями Достоевскими), во «Времени» и «Эпохе», «Отечественных записках» и «Библиотеке для чтения» и, наконец, в «Русском вестнике» (в числе его друзей и знакомых — Н. С. Лесков, Д. В. Аверкиев, К. К. Случевский). Выступает прежде всего как поэт и чтец-исполнитель своих произведений (пользовались популярностью «Весенние ночи», «Сан-Яго» и «Полоса»), а также автор психологических рассказов («Бесенок», «Пчельник», «Сфинкс», «Погибшее, но милое создание») и очерков из петербургского быта («Петербургские типы», «Фотографические карточки петербургской жизни»).

Трущобы

Но еще в 1858 году Всеволод Владимирович становится свидетелем уличного происшествия, которое дало толчок к замыслу большого романа «Петербургские трущобы» (См. авторское предисловие к нему.) Созданию книги предшествовало изучение судебных архивов, домов бедноты (в частности, знаменитой «Вяземской лавры») и воровских притонов с помощью пристава К. К. Галахова и будущего начальника петербургской сыскной полиции И. Д. Путилина. О посещении Крестовским притона «Малинник» существует воспоминание Н. С. Лескова ¹. Использованы были и некоторые, известные современникам, скандальные и криминальные факты и случаи из светской жизни. Поэтому «в тогдашнем обществе, в высшей степени заинтересованном этим романом, не прекращались горячие толки о действующих в нем лицах, многих из героев романа называли прямо по именам» ². Успех романа (первая публикация — «Отечественные записки», 1864—1866) объяснялся не только такого рода актуальностью, но и увлекательностью авантюрного сюжета. Критика сразу же причислила Крестовского к продолжателям Эжена Сю; сам автор в одной из первых глав называет «Лондонские тайны» Энтони Троллопа, финал истории Маши напоминает «Даму с камелиями» Александра Дюма-сына. Но литературное происхождение многих мотивов не мешает им одновременно иметь жизненные истоки. Так, в путешествии графа Каллаша по подземному каналу (ср. аналогичные эпизоды в «Отверженных» Виктора Гюго) можно ощутить отзвуки личных впечатлений Всеволода Владимировича как участника официальной комиссии, обследовавшей подземелья Варшавы в связи с польским восстанием 1863 года.

Польский вопрос и патриотизм

Эти же события в Польше оказались для Крестовского, как и для многих других, испытанием, которого его поверхностное свободомыслие не выдержало. Начался постепенный поворот к политическому консерватизму и националистическому патриотизму, выразившийся впоследствии в создании романов «Панургово стадо» (1869) и «Две силы» (1874). Всеволод Крестовский подчеркнул связь между ними, объединив их в дилогию «Кровавый пуф» (1-е издание — 1875). В первом романе участники революционного движения 60-х годов представлены марионетками в руках так называемой «польской интриги», якобы спровоцировавшей крестьян на требования «заправской» воли, а власти — на применение силы. Во втором — подавление польского восстания изображено как исторически справедливая развязка многовековой борьбы двух антагонистических наций: подзаголовок дилогии «Хроника о новом смутном времени Государства Российского» призван уподобить движение шестидесятников «смуте» начала XVII века. Грубая тенденциозность обоих романов вызвала крайне отрицательную реакцию прогрессивных кругов и упреки в односторонности и преувеличениях со стороны литераторов, идейно близких Крестовскому.

На рубеже 60—70 годов произошли два события, вызвавшие шум вокруг имени Крестовского: поступление 28-летнего и уже довольно известного писателя на военную службу — шаг, причины которого и до сих пор неясны и который «возбудил против него такое ожесточенное гонение в печати, как будто он сделал какой-либо противообщественный поступок» ³ — и скандальный бракоразводный процесс. Дальнейшая жизнь Всеволода Владимировича пошла по совершенно иной колее: из литератора богемно-либерального типа он становится официозно-патриотически настроенным журналистом, поэзию совсем оставляет, а в его беллетристике с течением времени все больше сказывается воздействие идеологии и вкусов военной среды. Зато во внешней жизни писателя вполне реализуется его склонность к авантюрам и жажда новых впечатлений.

Военная служба

Будучи зачислен (с июля 1868 года) в уланский Ямбургский полк, Крестовский вскоре получает поручение написать его историю (издана в 1873 году). Затем следует перевод в гвардию с аналогичным поручением. Выполнение их приносит повышение в чинах и благосклонность высших властей. Параллельно писались очерки из жизни кавалеристов, роман «Вне закона» (1873), историческая повесть «Деды» (1876). В декабре 1876 года Всеволод Владимирович направляется в штаб действующей армии в качестве корреспондента газеты «Правительственный вестник» в связи с началом русско-турецкой войны. Участвовал в ряде военных операций, в частности в штурме Плевны; был произведен в ротмистры и награжден за храбрость несколькими русскими и иностранными орденами. Издал два тома писем с театра военных действий (1879) и ряд очерков. Опыт и впечатления войны обострили интерес Крестовского к мировой политике (в 1882 году он опубликовал в журнале «Исторический вестник» статью «Наша будущая война»), который своеобразно преломился в замысле серии романов, посвященных так называемому «еврейскому вопросу» — «Тьма египетская» («Русский вестник», 1881 и 1888; отдельное издание в 1889 году), «Тамара Бендавид» («Русский вестник», 1889—1890) и «Торжество Ваала» («Русский вестник», 1891 —1892). Современная западнорусская провинция здесь — аванпост борьбы христианского мира против разрушительных сил мирового хаоса. Ситуация, по мысли автора, аналогичная столкновению Западной Римской империи с варварами. Замысел этот ⁴, сочувственно встреченный в близкой автору среде, вызвал иную реакцию в литературных кругах. Печатание первой части трилогии в «Русском вестнике» было приостановлено, по свидетельству автора, «вследствие окончательный несолидарности моих взглядов на еврейский вопрос с М. Н. Катковым» ⁵ и продолжено лишь после смерти последнего Ф. Н. Бергом.

В июне 1880 года Всеволод Владимирович командирован в качестве «секретаря для военно-сухопутных сношений» в эскадру генерал-адъютанта С. С. Лесовского: совершает путешествие из Неаполя во Владивосток, а затем в Нагасаки; проводит полгода в Японии. До октября 1881 года напечатал в газетах более пятидесяти писем, содержавших путевые впечатления. В 1882 переведен в чине полковника в распоряжение генерал-губернатора Туркестана М. Г. Черняева. Участвовал в посольствах в Бухару и Хиву ⁶ и в раскопках в урочище Афросиаб. С 1884 года в Петербурге инспектирует деятельность земства в ряде губерний, пишет статьи в журнал «Гражданин» и передовицы в газету «Свет». С апреля 1887 — штаб-офицер при департаменте таможенных сборов, ревизует бригады пограничной стражи. В Петербурге поддерживает отношения с А. Н. Майковым, Г. П. Данилевским, Вс. С. Соловьевым, И. Ф. Горбуновым. Согласие в 1892 на предложение генерал-губернатора И. В. Гурко стать редактором газеты «Варшавский дневник» можно расценивать как последнюю попытку Крестовского совместить творческую работу со службой в обычных, не экзотических и не экстремальных условиях. Но 35-летие своей литературной деятельности он встретил уже больным и в последние три года жизни написать ничего не успел.

Поэтическое творчество

В наименьшей степени связано с фактами биографии Всеволода Крестовского его поэтическое творчество. Общий характер его поэзии конца 50 — начала 60 годов определяется не столько противостоянием гражданственной тенденциозности и «чистого искусства», сколько не менее свойственным эпохе духом иронии — как над романтическим идеализмом, так и над деляческим практицизмом. Отсюда и тяготение к непрямому — стилизованному и пародийному — слову. В жанровом отношении в лирике преобладает песенно-романсная форма, заметно стремление к циклизации. Вслед за Л. А. Меем Крестовский стилизует русский фольклорный стиль и стих, ветхо- и новозаветные мотивы и тексты, создает ряд переводов и подражаний античной лирике Поиски формы в этом направлении иногда сочетаются с актуальной общественной проблематикой, в частности с прямыми откликами на исторические события в России и на Западе (поэма «Калика перехожая», стихотворения «Владимирка», «Памяти пятерых», «Париж, июль 1848»), Более органична такая проблематика в произведениях, написанных в форме сказа (поэма «Весенняя смерть», стихотворения «Стон земли», «Полоса») и близких поэзии Некрасова. Ее воздействие ощутимо также в тех стихотворениях, где раскрывается «я» интеллигента-современника, склонного к самоиронии и рефлексии (цикл «Хандра»). В «Испанских мотивах», как и в аналогичных стихотворениях Гейне (которого Крестовский переводил), экзотика — то иронический флер политического иносказания («Сан-Яго»), то условная декорация, позволяющая вначале утрировать, а затем снизить романтический пафос персонажа («Фанданго»). Наконец, в цикле «Весенние ночи» стилизация поэзии А. А. Фета сочетается с довольно грубой эротикой, что дало повод пародиям Н. Ломана. В целом поэзия Крестовского эклектична. Переводы его (назовем еще имена Гете и Шевченко) заметной роли в становлении русской переводческой традиции не сыграли.

Крестовский Всеволод Владимирович скончался 30 (18) января 1895 года в Варшаве. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, затем перезахоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища в Санкт-Петербурге.

Примечания