Американский писатель Честер Хаймс — один из самых известных афро-американских писателей крутого детектива, создатель серии жестких романов о полицейских детективах Гробовщик и Могильщик.
Биография
Честер Бомар Хаймс (Chester Bomar Himes) родился 29 июля 1909 года в Джефферсон-Сити (Миссури, США). Рос в бедных кварталах, где расовые отношения не давали забыть о том, какой у них цвет кожи. Честер вспоминает как однажды его младший брат Джозеф проводя в школьной лаборатории химические опыты получил ожег лица от взрыва, но ближайшая клиника, куда доставили почти ослепшего мальчика отказалась его принимать ссылаясь на цвет кожи.
После окончания школы, Честер несколько месяцев проучился в университете, но был исключен. в конце 1928 году Хаймса арестовали и приговорили к 20 годам каторжных работ за вооруженное ограбление. В тюрьме он начал писать рассказы, которые были приняты и опубликованы в национальных журналах. В 1934 году Хаймса переводят в тюрьму более легкого режима, а в 1936 и вовсе отпускают домой заменяя тюремное заключение условным освобождением. Хаймс часть дня проводит на общественных работах, а остаток времени посвящает написанию романов и рассказов.
В 40-е году Хаймс некоторое время проводит в Лос-Анджелесе, где работает в качестве сценариста и публикует два романа. Но несмотря на успешную карьеру, его постоянно преследуют конфликты возникающие на почве расизма. Автор их переносит очень болезненно и в конце концов решает перебраться во Францию, где его романы получили большую популярностью и где он надеялся избавиться от преследования по цвету кожи.
В Париже Хаймс встретил свою любовь — Лесли Пакард, которая стала его второй женой и прожила с ним до конца жизни. Она ухаживала за Хаймсом и помогала ему после перенесенного в 1959 году инсульта. Их отношения отличались страстностью и большим юмором.
Работы американского автора были написаны во многих жанрах — здесь и крутой детектив, криминальный роман и политическая полемика и исследование расизма в США. Дебютный роман Первым бросит камень, написанный еще в тюрьме, не был опубликован на протяжении 10 лет. Возможно одна из причин этого отказа были чересчур откровенные описания гомосексуальных отношений. После освобождения Хаймс переписал роман, чтобы рассказ велся от первого лица. Многие критики называют Хаймса продолжателем Чандлера и Хэммета. Самой известной серией американского автора были романы о полицейских детективах с кличками Гробовщик и Могильщик из Гарлема. Ряд романов Хаймса были экранизированы.
Последние годы жизни Честер Хаймс прожил вместе с женой в истории, где и умер 12 ноября 1984 года.
Из статей
Детективные романы в США и Англии сочиняются, как правило, людьми, достаточно далекими от криминальной действительности. Исключений сравнительно немного. И такие авторы были некогда связаны с органами юстиции или полиции или с частным сыском. Так, отец-основатель крутого детектива Дэшил Хеммет какое-то время работал в частном детективном агентстве Пинкертона, мастер полицейского романа Джозеф Уэмбо служил в полиции Лос-Анджелеса, а его коллега Дороти и по литературе и по охране общественного порядка Дороти Унак трудилась в полицейском управлении Нью-Йорка. Американский писатель Честер Хаймз, однако, резко выламывается из этой благопристойной традиции. В состязании между полицейскими и ворами, что берет свое начало едва ли не от сотворения мира, вызывая повышенный интерес болельщиков. Хаймз играл за команду уголовников со всеми вытекающими последствиями. Но обо всем по порядку.
Родился будущий мастер детективной прозы в 1909 году в Джефферсон-Сити, штат Миссури. С малых лет он проявлял обостренное чувство независимости и нежелание подчиняться чужой воле. Учился в школах Сент-Луиса, Миссури и Кливленда, штат Огайо. Быстро схватывал школьную премудрость и столь же быстро пускал в ход кулаки. По малейшему поводу и без оного. Не давал спуску ни чернокожим сверстникам, ни белым, напрасно ожидавшим от него смирения и повиновения. По окончании школы поступил в университет штата Огайо, откуда его, впрочем, быстро отчислили.
Академическая карьера кончилась, началась криминальная. Юный Честер зарабатывал на жизнь работой в отелях Кливленда, где главной его обязанностью было доставлять проституток гостям и следить, чтобы девицы не проникли в отель со стороны и исправно платили положенный процент боссам. Кроме того, Честер был завсегдатаем многих игорных заведений Кливленда и нередко выигрывал. Однако этим его несоблюдение правил поведения в респектабельном обществе не ограничивалось. Дважды его привлекают к уголовной ответственности — сначала за похищение партии оружия, которую, впрочем, продать так и не удалось, а второй раз на подделку чека. Оба раза, правда, он отделывается испугом — суд выносит условные приговоры, принимая во внимание среди прочего и юные лета правонарушителя, и сложную обстановку в его семье, где отсутствие денег сочеталось с постоянным выяснением отношений родителей правонарушителя. Однако в третий раз выйти сухим из воды Честеру не удается. В 1928 году он совершает дерзкое вооруженное ограбление, и на сей раз уже Фемида оказывается неумолима. Приговор гласил от двадцати до двадцати пяти лет лишения свободы, причем условно-досрочное освобождение Хаймз получил, когда отсидел в тюрьме штата Огайо семь с половиной лет.
Собственно, в тюрьме-то и родился Хаймз-писатель. Вот как вспоминал он об этом в своей автобиографии Качество боли: Когда передо мной уже забрезжил свет свободы, я приобрел пишущую машинку и стал учиться на ней печатать. Я читал рассказы Хеммета из журнала Блек маск, и мне показалось, что могу написать не хуже. Когда мои рассказы увидели свет, то другие заключенные пришли к тому же выводу. Все было очень просто, я писал о том, как бывает на самом деле. Его рассказы стали появляться в американской периодике с 1934 года, и, по словам автора, это сильно помогло ему выжить — ни тюремщики, ни уголовники не смели дать волю своим садистским импульсам по отношению к человеку, который не просто что-то там пишет, но и печатается в журналах, которые читает вся Америка. Загадочное, почти мистическое благоговение перед теми, кто владеет искусством художественного слова, вообще присуще грубым и жестоким — от представителей криминального дна до просвещенных тиранов всех времен и народов, обожающих покровительствовать союзам писателей, строго, впрочем, спрашивая с последних.
После выхода на свободу в 1936 году Хаймз пытается отыскать свое место в американской реальности, но у него это плохо получается. Он покидает Огайо, переселяется в Лос-Анджелес, где снова и снова его третируют как представителя второсортной расы, хотя делается это достаточно корректно, С соблюдением всех правил социального ханжества. В 1944 году Хаймз с чемоданом рукописей переезжает в Нью-Йорк, но и в столице издательского бизнеса США чувствует себя не в своей тарелке. Нью-Йорк меня не отверг, и от этого мне стало еще больней, — писал он в автобиографии. — Это может показаться парадоксом, но я не кривлю душой. Ото всех прежних обид мне было плохо, но в Нью-Йорке на меня впервые посмотрели как на нормального человека, и от этого стало еще больнее.
Шум и ярость, переполнявшие душу Хаймза, нашли свое выражение в его романах, посвященных драматической судьбе черного человека в Америке, где всем заправляют белые. Если заорет, отпустим (1945), Война в одиночку (1947), Кто первым бросит камень (1952) вызвали, как говорится, неоднозначную реакцию в прессе. Любопытно, что эстеты находили прозу Хаймза отменной, но люди политически ангажированные, напротив, встречали его книги в штыки. Романы Хаймза конца 40-х — начала 50-х полные горечи и обиды, населенные отчаявшимися, неистовыми персонажами раздражали коммунистов и консерваторов, вызывали недовольство белых южан и чернокожих собратьев. Тем, кто вроде бы должен был увидеть в книгах Хаймза свое, понятное, родное, отождествить себя с героями и ситуациями сюжетов, романы казались грязными, непристойными, порочащими черную расу, издевающимися над идеями добра и правды. Ситуация чужого среди своих и своего среди чужих (те, кто хвалили книги Хаймза, делали это по своим, не вызывавшим у него симпатий резонам) угнетала писателя. Постоянно напоминала о том, что он для всех посторонним.
В конце концов Хаймз обращается за иностранным паспортом в госдепартамент, получает его — возможно, не в последнюю очередь потому, что его романы подвергались разносу в коммунистической прессе, и 3 апреля 1953 года покидает США на борту океанского лайнера, взявшего курс на Гавр. Как выяснилось, он покидал Америку навсегда. Он будет долго жить в Париже, потом переедет в Испанию, где и проживет до смерти, последовавшей в 1984 году, но в Америку не вернется, хотя в 60—80-е годы прославится как мастер детективной прозы, и эта слава, в свою очередь, повысит продаваемость его серьезных романов, рекламируя которые, издатели будут делать упор на их яростный мир секса и насилия, покруче, чем у Спиллейна.
Детективным писателем Хеймз, впрочем, стал едва ли не случайно. В 1957 году к нему обратился Марсель Дюамель, который вел в издательстве Галлимар знаменитую криминальную черную серию. В те годы французская публика буквально упивалась американскими гангстерскими фильмами и детективными романами, где бушевали роковые страсти, где было много крови и, конечно же, находилось место и для тайны. В известном смысле французские издатели не так уж и ошибались, помещая на титуле очередного криминального шедевра слова перевод с американского, и мало кто из французских поклонников Чейза знал, что этот английский сочинитель, писавший исключительно об Америке, посетил эту страну, когда уже прославился своими жестокими мелодрамами с американским колоритом.
Честер Хаймз выполнил заказ Дюамеля за две недели. Обосновавшись во второразрядном парижском отеле, он сочинил роман Из любви к Имабель, который в том же 1957 году был опубликован, а год спустя получил престижную Гран при за полицейский роман. В последующие два года Хаймз пишет и публикует еще четыре крутых детектива — кстати сказать, практически все его произведения криминального жанра, за исключением Слепого с пистолетом, были первоначально опубликованы во Франции. Слава нового корифея детектива быстро доходит и до родины писателя, однако, несмотря на очень высокий рейтинг Хаймза у знатоков и теоретиков этого жанра, Гран при французов так и остается его единственной престижной наградой. Он так и не удостоился В США ни премии Эдгара По, ни Гроссмейстерского приза, хотя, безусловно, имел на это все основания. Что ж, американский литературно-детективный истеблишмент нанес писателю очередную обиду, словно подтверждая обоснованность его претензий к родине. Правда, и профессиональные читатели, и те, кто берется за книгу удовольствия ради, с интересом следили за детективным творчеством Хаймза, и уже в 70-е годы стал нарастать поток литературоведческих исследований о нем, от докторских диссертаций до монографий.
Гробовщик и Могильщик
Честер Хаймз стал первооткрывателем новых детективных территорий. Он не просто познакомил читателей с криминальной жизнью нью-йоркского Гарлема, но сделал это так, что его гарлемские истории стали интересны неграм и белым, ими зачитывались в Америке, и в Старом Свете, в Африке, Азии и Австралии. Хаймза ценят и те, кто обожает детективные загадки, и те, кто убеждены, что в хорошем криминальном романе помимо напряженной интриги и традиционного кто убил? должно быть кое-что еще.
Детективное творчество Хаймза (а всего он написал девять романов) вроде бы вполне укладывается в канон крутого детектива, основы которого закладывали Хеммет и Чандлер, а в 50-е годы в нем работали такие популярные и не похожие друг на друга мастера, как Росс Макдональд и Микки Спиллейн, Бретт Холлидей и Ричард Пратер, Джонатан Крейг и Стивен Марло.
Гарлем Честера Хаймза выступает неплохим дополнением к Лос-Анджелесу Росса Макдональда и Реймонда Чандлера и Сан-Франциско Дэшида Хеммета. Впрочем, в детективной прозе Хаймза существует и иное измерение, выводящее его гарлемские романы за достаточно узкие рамки литературно-детективной игры.
Дело в том, что Честер Хаймз — как и его старший коллега по детективному цеху Реймонд Чандлер — был прежде всего отличным писателем, способным через описания и диалоги передать куда больше художественной информации. Чем необходимо и достаточно для того, чтобы криминальный сюжет успешно развивался и любители острых ощущений не зевали над страницами. Гарлем Хаймза привлекает не просто красочностью описаний, надолго врезающихся в читательское сознание. Хаймз наделен даром двойного видения. Он зорко подмечает мельчайшие подробности быта, делает их рельефными и колоритными, и в то же самое время способен взирать на происходящее с вольтеровской иронией. Это проявляется и в том, как Хаймз выстраивает сюжетные коллизии и, конечно же, в том, как действуют его главные герои, детективы Джонс и Джонсон, более, впрочем, известные под кличками Могильщик и Гробовщик.
Герой-расследователь занимает, как правило, центральное место в детективе и то, что иные писатели систематически позволяли себе обходиться без него (Патриция Хайсмит, Джулиан Симонс, Дик Френсис) — воспринимается, скорее, как исключение, подтверждающее правило. В большинстве своем сочинители детективных историй стараются создать образ обаятельного, проницательного, победительного персонажа, которому нипочем все преграды, которые возникают между ним и ответом на вопрос кто это сделал?. Добившись того, что их герой вызывает читательские симпатии, такие авторы чаще руководствуются принципом от добра добра не ищут и если уж придумывают нового героя, то скорее потому, что старый и так поработал на славу. Честер Хаймз, впрочем, сохранил верность тому дуэту, который появился в его первом романе Из любви к Имабель. Однако создавая этот грозный дуэт, он не пошел по дорожке, проторенной его предшественниками.
Классический детектив в центр сюжета выдвигал фигуру интеллектуала со странностями, гениального дилетанта, который обращал свой взор к криминальной реальности скорее из любопытства, и с помощью методов дедукции приводил мир в порядок. Именно так действовали Огюст Дюпен Эдгара По, лорд Питер Уимзи Дороти Сейерс, мисс Марпл и Эркюль Пуаро Агаты Кристи (и полицейское прошлое последнего было, конечно же, условностью), крутой детектив выдвинул таких обаятельных одиноких стрелков, как Филип Марло Чандлера, Лу Арчер Росса Макдональда, Тревис Макги Джона Макдональда, побеждавших и крутых злоумышленников, и очаровательных представительниц слабого пола.
Честер Хаймз, однако, не стремится угодить читателю, не собирается делать своих героев приятными во всех отношениях. Эти парни внушают чувство безудержного страха гарлемским бандитам, но и читатели не могут отделаться от ощущения дискомфорта, необъяснимой тревоги, когда те выходят на сцену. И дело не в их крутых поступках. В их облике нет и намека на привлекательность в добрых голливудских традициях. Вот как характеризуется в романе Белое золото, черная смерть Могильщик, провалявшийся три месяца на больничной койке после того, как в него стреляли бандиты, а затем столько же приходившего в себя дома и лишь теперь явившийся к своему шефу лейтенанту Андерсону для дальнейшего прохождения службы: Если не считать шрамов от пуль, скрытых одеждой, и рубца с палец на затылке, где первая пуля опалила волосы. Могильщик выглядел как и прежде. То же темно-коричневое бугристое лицо, те же, тлеющие как угли, красно-коричневые глаза, та же крупная нескладная фигура чернорабочего на литейном заводе, та же темная мятая шляпа, с которой он не расставался ни зимой, ни летом, тот же черный шерстяной костюм, под которым угадывались очертания длинноствольного с никелированной рукояткой, отделанной медью, револьвера 38-го калибра…. Под стать ему и его напарник. Ниже читаем: Насколько помнил лейтенант Андерсон, его асы-детективы с одинаковыми револьверами, способными и разить наповал, и разбивать непослушные головы, всегда выглядели как два фермера-свиновода, оказавшиеся в Большом Городе в выходной день.
Впрочем, нескладность, неуклюжесть, медлительность Могильщика и Гробовщика — это видимость, которая, как и положено видимости, больше скрывает, чем выявляет сущность. Когда надо, и тот, и другой действуют быстро, решительно и проявляют завидную смекалку.
Поэтизация насилия
В детективных романах Хеммета и Чандлера полицейские обычно изображались людьми жестокими, отвечавшими на насилие насилием и не очень-то соблюдавшими букву закона. В полицейских сериалах Эда Макбейна и Делл Шаннон труды и дни представителей органов охраны порядка изображаются с неподдельной симпатией, и та грязь и кровь, с которой приходится ежедневно иметь дело детективам, словно не пристает к главным героям. Честер Хаймз, которого, кстати сказать, трудно заподозрить в особых симпатиях к американской полиции и который отлично знал жизнь в ее криминальном аспекте, постоянно эпатирует читателей (которых тогда, в 50—60-е годы еще можно было чем-то удивить и возмутить!): он словно позволяет живой жизни заняться эстетическим самооправданием, и это, конечно же, дает впечатляющий художественный эффект.
Персонаж детективного романа, занимающийся расследованием, — безусловно, лицо героическое, ибо одерживает победы, несмотря на неблагоприятно складывающиеся обстоятельства. Честер Хаймз постоянно подчеркивает, что его персонажи — герои трагические, ибо вынуждены действовать в мире, сотканном из противоречий, примирить которые практически невозможно. Как чернокожие, они давным-давно успели понять, что являются чужими в Америке, где всем верховодят белые. Как полицейские, они должны поддерживать закон и порядок в Гарлеме, где нелюбовь к закон и презрение к порядку, что называется, вошли в плоть и кровь обитателей, где для слишком многих остро стоит проблема выживания, ради чего все средства хороши, а полицейский — всегда враг, даже если он лично к тебе не имеет никаких претензий. Могильщик и Гробовщик тем самым оказываются между двух огней — чтобы оберегать гарлемцев от бандитов, убийц, насильников, им приходится быть гораздо более крутыми, чем самый крутой из их оппонентов-уголовников, но именно это вызывает к ним боязливо-неприязненное отношение тех, кого они защищают. Разумеется, и на белое начальство надежды нет. Оно решает свои проблемы, И прежде всего старается поддерживать имидж безупречного служения обществу, что, учитывая разгул преступности, с одной стороны, и назойливость ищущих жареные факты газетчиков, с другой, сделать совсем не просто. Чтобы ловить бандитов, действующих поверх законов, детективам приходится постоянно лавировать между правилами и инструкциями, свято соблюдая которые нельзя поймать и расколоть даже последнего карманника. Впрочем, им постоянно надо помнить и о самом главном враге — собственном темпераменте, который норовит выйти из-под контроля. Когда они сталкиваются с очередным проявлением наглости, беспредела, у Гробовщика начинают вздуваться жилы как веревки, а изуродованное лицо Гробовщика сотрясает тик. Некогда один поддонок плеснул ему в лицо кислотой, и, несмотря на все пересадки, остались следы и на лице, и в душе. С тех пор Гробовщик особенно часто стал давать волю рукам, и его напарнику приходится следить, чтобы тот не наломал дров.
Лейтенант Андерсон, белый начальник Могильщика и Гробовщика, очень ценит своих сотрудников, но далеко не всегда оказывается в состоянии понять их установки. Для честного служаки Андерсона закон необходимо поддерживать всегда и везде, и его порядком задевает то равнодушие, которое Могильщик и Гробовщик выказывают к уличным проституткам и содержательницам публичных домов, если те хорошо, без обмана обслуживают клиентов. Андерсон не понимает, почему его подчиненные сквозь пальцы смотрят на деятельность подпольных лотерейщиков, которыми кишмя кишит Гарлем, несмотря на все усилия полиции закрыть этот рэкет. Но Могильщик и Гробовщик не проявляют халатности. Просто они успели понять, что жизнь слишком сложно устроенная штука, чтобы всерьез пытаться ее выправить по каким-то рецептам и правилам, навязанным извне. В конце концов, если люди хотят удовольствий, пусть развлекаются. Они видят свой долг в том, чтобы оберегать гостей и жителей Гарлема от насилия, и тут уже не ведают снисхождения к нарушителям закона.
Насилие они понимают достаточно широко. Они объявили священную войну не только бандитам и убийцам, но и мошенникам всех мастей, способным с помощью красивых речей, задевающих священные струны, выманить у людей те последние крохи, которые не под силу отобрать даже бандиту с ножом.
То, что воры, бандиты, насильники, убийцы плохи — самоочевидно. Но особую опасность в романах Хаймза представляют проповедники всех мастей, которые умело торгуют опиумом для народа и не только не подвергаются преследованиям, как наркодельцы, но даже напротив пользуются определенным благоволением властей. Этими людьми, однако, движут совершенно корыстные мотивы, и не случайно движение назад в Африку в романе Белое золото, черная смерть возглавляет только что отсидевший свое рецидивист Дик O’Xapa, ставший преподобным О’Мэлли. С голого по нитке — умелому рубаха, сострил один из персонажей Салтыкова-Щедрина. Сладкий Пророк Браун из романа Большой золотой сон действует именно по этому принципу — и стал миллионером. А в романе Слепой с пистолетом воинствующие гуманисты всех мастей и вовсе ставят бурлящий Гарлем на грань катастрофы.
Гарлемские криминальные сказки
Детективное творчество Честера Хаймза парадоксально. Казалось бы, автора волнуют совершенно конкретные вопросы, не дающие покоя совершенно конкретным представителям одного из национальных меньшинств большой и могучей страны, причем ситуация, о которой идет речь в его романах, за последние десятилетия заметно изменилась, и на первый план вышли проблемы иного плана. Тем не менее образ мира, созданный Хаймзом, обрел вневременные и вненациональные черты, не только не утратил свою злободневность, но приходится особенно ко двору к эпохе конца тысячелетия.
Национальный вопрос, как известно, — одна из самых болевых и взрывоопасных проблем, которая может только угрожать общественному спокойствию и процветанию, ибо одной логики и здравого смысла тут подчас недостаточно. Кроме того, этот самый пресловутый национальный вопрос нередко оказывается еще и дымовой завесой, ширмой, предлогом, позволяющим неграм обманывать негров, евреям наживаться на проблемах евреев, русским жестоко эксплуатировать русских, при этом твердя о своем неуемном патриотизме.
Хаймз строит свой опасный и неукротимый мир так, что читатель конца XX века отлично узнает себя и свою среду обитания, даже если он живет в России, Израиле или просвещенной и политически корректной Западной Европе. Возникает тут и поначалу кажущееся невозможным отождествление читателя с антигероическими детективами Гробовщиком и Могильщиком. Возможно, это случается не в последнюю очередь и потому, что победы даются им с невероятным трудом, но из этих отдельных побед складывается впечатление общего проигрыша. Вот характерная цитата из романа Слепой с пистолетом. Детективы переглянулись. Их черные волосы были подернуты сединой, и они заметно располнели в талии. Их лица были в шрамах и ссадинах, полученных во время службы в гарлемской полиции, с тех пор как двенадцать лет назад они стали детективами первого класса, их больше не повышали. Прибавки к зарплате не компенсировали роста цен. Они еще не выплатили пай за свои квартиры. Их машины были куплены в кредит. И тем не менее они не взяли ни у кого ни цента. Их долгая полицейская карьера была одним сплошным сражением. Когда они не получали синяков от бандитов, им доставались шишки от начальства. Теперь оно мешало им делать дело, причем не в первый раз.
Гробовщик и Могильщик в каком-то смысле продолжают традицию грустного детектива, начатую Чандлером и продолженную Россом Макдональдом. Но если Филип Марло и Лу Арчер переживают драмы на личном фронте — семейная жизнь ни у того, ни у другого не сложилась, и драматизм их ситуации лишь подчеркивался чужими проблемами, к которым они оказались причастными в ходе своей профессиональной деятельности частных детективов, то Могильщик и Гробовщик уже обретают трагические измерения. Семейная жизнь у них вроде бы как раз в порядке — оба женаты, имеют дочерей, и никаких особых конфликтов дома не возникает. Но от романа к роману нарастает ощущение общей безысходности, неуклонно надвигающейся катастрофы, которую не предотвратить.
Честер Хаймз пробовал самые разные подходы, чтобы запечатлеть реальность в ее противоречивой полноте. Любопытно, однако, что именно в детективном жанре он по-настоящему обрел себя, заговорил во весь голос. Сочиняя гарлемские криминальные сказки, он избавился от той предвзятости и желания учить уму-разуму, что были характерны для его серьезных романов. Когда исчезла ангажированность, художник обрел полную свободу для самовыражения. Что же касается самого детективного жанра, то он задал верную тональность, которая помогла сработать эффекту отчуждения, необходимому, чтобы люди, погрязшие в обыденном, сумели взглянуть на свою жизнь без предубеждений, словно впервые.
Сергей Белов
Из рукописей
Криминальная юность
Честер Бомар Хаймс (Chester Bomar Himes) родился 29 июля 1909 году в Джефферсон-Сити, Миссури. Его родители сильно разнились между собой цветом кожи, а также отношением к жизни. Мать — Эстель Бомар Хаймс (Estelle Bomar Himes) была насколько светлокожей, что ее можно было принять за сильно-загоревшую белую женщину, а сама она утверждала, что может проследить свою родословную, восходящую к белокожей семье. Отец был полной противоположностью. Джозеф Санди Хаймс (Joseph Sandy Himes) был темнокожим мужчиной, стремившийся обеспечить семью любым способом, а потому принимающий любые предложения о работе. В своей биографии он сочетал самые противоположные профессии —преподавателя истории и торговца металопрокатом. Но на жизнь и на детей он зарабатывал с трудом, а потому семья была вынуждена менять не только квартиры, одна хуже другой, но и города.
Эстель очень гордилась своей светлой кожей, и часто упрекала мужа за неумение приносить деньги в семью. Родители часто конфликтовали и даже жили порознь. Но в отличие от других семей, они очень хорошо относились к детям, и никогда не били мальчишек, вероятно, потому что один из сыновей ослеп во время неудачного химического опыта. Честер больше винил себя, поскольку буквально перед этим его наказали и лишили возможности принимать участие в эксперименте, за плохое поведение. Он уверял себя и других, что возможно его помощь во время химического опыта смогла бы привести к другим результатам, а брату избежать этой травмы. Писателя до конца жизни преследовало гнетущее чувство вины, о чем он пронзительно поведал в своих произведениях.
Честер был младшим из трех братьев. Старший Эдди, когда вырос, стал профсоюзным лидером для работников ресторанной сферы, а средний Джозеф — видным социологом, ему даже удалось устроиться преподавателем в колледж для белых на юге страны, что было большой редкостью для того времени.
Как мы упоминали, семья Хаймсов вела почти кочевой образ жизни на юге страны. Денег на жизнь не хватало, а потому сообразительные подростки быстро осваивались в тяжелой ситуации и необходимостью самостоятельно зарабатывать на хлеб насущный. После окончания школы в Кливленде Честер устроился помощником официанта в один из городских отелей. В его обязанности входил целый ряд услуг криминального свойства: закупка спиртного и поиск проституток для постояльцев отеля. Ему неплохо платили, и вскоре он стал зарабатывать больше чем его отец. Посещение незаконных игорных заведений, нелегальных спиртных магазинов и публичных домов, привело его к тому, что он познакомился с местными криминальными авторитетами и стал перенимать стиль поведения и привычки гангстеров, кумиров американской молодежи. Со временем он даже приобрел репутацию насильника и человека способного на убийство1. Полицейские даже дали ему прозвище Маленький Катзи (Little Katzi). Но вскоре его криминальная карьера была прервана двумя неожиданными событиями.
Во-первых, он упал в шахту лифта и сильно повредил спину, в результате почти год носил скобы, а всю оставшуюся жизнь его постоянно мучили боли в спине. Из-за травмы государство начало выплачивать ему пособие по инвалидности, и он смог поступить на учебу в Университет штата Огайо.
Учеба в университете позволила ему расширить свой интеллектуальный багаж, но Честер был очень удивлен расовой дискриминацией, царившей в университете. Ему разрешалось учиться вместе с другими белыми студентами, но была закрыта возможность для проживания в университетском общежитии. Подобно другим черным студентам он жил в афроамериканском гетто для черных, где царили криминальные устои и бандитские порядки.
Прошлое Хаймса, в том числе криминальное, дает о себе знать, и во втором семестре он был исключен за ряд неприятных инцидентов, в том числе за насилие над молоденькими студентками, которых он якобы заманивал в бары для черных, чтобы поиздеваться над ними.
Вернувшись в Кливленд, он вернулся к образу жизни, который вел до этого — продажа контрабандного виски и наркотиков. Через какое-то время он был арестован за изготовление поддельных чеков. Судьи вынесли на удивление мягкий приговор, заменив реальный срок на условно-досрочное освобождение, под надзором отца. Родители к тому времени были уже в разводе, а необходимость жить с отцом, сломленным жизнью пьяницей, доводила его до белого каления. По словам писателя, он стремился держаться подальше от комнаты, которая воняла страхами и пораженчеством моего отца.
Несмотря на бахвальство в автобиографиях, до своей жизни с отцом на его счету не было серьезных преступлений. Вероятно, в реальности было только одно ограбление Оружейной палаты национальной гвардии, откуда он с дружками вынес только пять пистолетов. Но в поисках острых ощущений он решается на большое дело. Из обычной болтовни одного из приятелей, работавшего шофером у обеспеченного дельца, Честер Хаймс выясняет все необходимые подробности. Свой рассказ об этом преступлении, писатель передает в невозмутимом деловитом стиле, словно рассказывает очередную историю о героях своих романов. Он ворвался в особняк Сэмюэля Миллера, заставил его открыть сейф, из которого забрал порядка 10 тысяч долларов и драгоценности, затем сел на Кадиллак хозяина особняка и спокойно укатил по свежему снегу.
Его арестовали спустя два дня в Чикаго, когда он пытался продать одно из ювелирных украшений, бдительный хозяин магазина позвонил в полицию. Как это обычно бывает, за продуманным ограблением следовали довольно смутные планы на будущее. Писатель признается в своей автобиографии, что не мог убежать, я не мог бежать, я никогда не мог убежать.
Полицейские, которые его арестовали, попытались повесить на него еще несколько нераскрытых дел, об ограблениях в самом Чикаго. Его избивали, но Честер отказался подписывать признание в угоду полиции. Но поскольку у его уже был условный срок, да еще преступление было совершено против белых, ему дали максимальный срок — 20 лет лишения свободы.
Парадоксально, но именно тюрьма дала возможность и научила Хаймса писать.
Свобода в тюрьме
Жизнь в тюрьме, куда Честер Хаймс попал после ограбления, позволила ему стать писателем. Здесь он был свободен от родителей, от постоянной борьбы на улице за выживание, от приятелей с криминальным прошлым, но главное от неуверенности в себе. В тюремной камере жизнь была размеренной, ограниченной узкими рамками, в которых Хаймс смог начать жизнь снова.
Писатель никогда не обсуждал в дальнейшем причины, почему он начал писать. Объективной причиной было образование, которое он получил в колледже, где проучился всего шесть месяцев, но это уже сильно выделяло его из общей массы чернокожих заключенных, абсолютное большинство из которых не умели даже читать или писать.
За четыре года проведенных в тюрьме Хаймс опубликовал 8 историй, вероятно, столько же у него осталось в заначке, в виде рукописей. Подобный темп работы, вероятно, вынуждал его все свободное время проводить за письменным столом. На основе пристального изучения его рассказов и романа о тюремной жизни Первый брось в нее камень (Cast the First Stone, 1952) исследователи предполагают, что заключенные покушались на его жизнь, ведь поножовщина и драки во время тюремных прогулок были обычным делом. Но писатель не упоминает об этом, в своих автобиографиях звучит другой сильный мотив, единственное, чему меня научила тюрьма … убеждение, что все люди, белые или черные.
По мнению критиков, ключевое значение для тюремного творчества носит рассказ Для чего красный ад (To What Red Hell), опубликованный в журнале Esquire в октябре 1934 года. Это была вторая публикация начинающего автора, в которой интерес от исследования психологии героев смещается к криминальной тематике. В основе рассказа лежит реальный факт пожара, случившегося в тюрьме штата Огайо на второй день пасхальной недели 1930 года. В результате пожара погибло 317 заключенных, что вызвало бурю возмущения. 9 дней беспорядков, когда заключенные восставали против условий, в которых заключенные даже не имели шанса на спасение. Но для Хаймса страшен не огонь, который символизирует чистилище для всех людей, живущих на земле. Его герой, бывший боксер Джимми, буквально парализованный окружающими событиями, бродит по двору и видит, как умирают вокруг него люди. Но он не может преодолеть расовую преграду разделяющую спасшихся и гибнущих людей.
В рассказе Хаймс впервые обращаются к теме расизма, ставшей центральной в его более позднем творчестве. Его знаменитые Гробовщик Эд и Могильщик Джонс будут постоянно попадать в ситуации, в которых нужно действовать, поскольку система где о человеке судят только по цвету его кожи, дала сбой. Джимми неспособен оказать помощь, что губит не только людей вокруг, но и самого героя. Подобная ирония стала ключевой для лучших произведений Честера Хаймса.
В тюрьме писатель был свободен, а выйдя на свободу, оказался парализован неврозами, и своим положением в обществе, в результате почти два десятилетия он слонялся по стране не ощущая свободы, которую смог вернуть только после переезда во Францию.
Отъезд во Францию
После освобождения из тюрьмы и до момента эмиграции во Францию, почти двадцать лет, жизнь Честера Хаймса как личная, так и профессиональная окутана туманом, полна мифов и противоречий. Он писал, пил, он пытался устроить свою личную жизнь, выбирая только белых женщин, а любые конфликты и постоянные неудачи, только усиливало его невроз. Ни автобиографии, ни интервью не помогают прояснять его биографию в этот период жизни.
Известно, что в 1937 году он женился на чернокожей женщине по имени Жан Люсинде Джонсон (Jean Lucinda Johnson), но относился к ней лишь как к временной обузе. Во время Второй мировой войны Хаймс устроился работать на верфях, также работал дворником и сторожем, за жилье. Провел несколько месяцев в общине писателей Саратога-Спрингс, а также пережил адское лето в знойной калифорнийской пустыне, где ему приходилось ютиться в домике без проточной воды.
Честер Хаймс имел непростой, неуживчивый характер, а потому его ненависть к системе и ответная реакция трансформировалась в его сознании в заговор, направленный против него лично, словно все вокруг сговорилась. Вероятно, просто писатель не умел ладить, пристраиваться и выживать.
В 1945 году Хаймс публикует свой первый роман Если он кричит, то пусть бежит (If He Hollers, Let Him Go), а два года спустя второй Одинокий крестовый поход (Lonely Crusade), в которых расширяет и углубляет темы поднятые в рассказе Для чего красный ад.
При всей злободневности темы расизма, Хаймс ставил вопрос, но отказывался от любого варианта его решения. Он отказывался признавать какие бы то, ни было варианты ответов, отвергая капитализм, коммунизм, либерализм и даже профсоюзное движение.
Оба романа содержат страстные призывы, но Хаймс не ожидал, что его эмоции породят столь злобную реакцию со стороны критики. В своей критике романов Хаймса рецензенты договорились до того, что обвинили его в потворстве белому шовинизму. Результатом стал бойкот, который объявили критики его книгами, а затем к бойкоту присоединились и издатели. Хаймс подобно герою своего первого романа стал на дорожку, с которой уже невозможно было сойти в сторону, или просто остановиться. Все понимали, что своими горячими вопросами и своей откровенностью писатель загоняет себя в угол, из которого нет выхода, и никто не хотел предложить ему другой путь.
Летом 1948 года Хаймс появился в Чикагском университете, оплоте американского либерализма, приглашенный на конференцию по вопросами о положении афро-американских писателей в США. Его речь произвела на аудиторию эффект разорвавшейся бомбы, оставив слушателей ошеломленными и контуженными. Хаймс заявил, что если афро-американский писатель будет честно рассказывать о реальном положении в США, он тем самым будет уничижать собственное достоинство. Он также обвинил издательский бизнес в манипулировании общественным мнением, утверждая, что реалистичный и откровенный роман издать невозможно, поскольку читатели не желают слышать о конфликте, они желают жить среди иллюзий. Наконец, он заявил, что сами чернокожие не желают ничего слышать о конфликте, поскольку им проще жить, не понимая шума.
Подобная позиция ставила его почти в безвыходное положение, он продолжал пить, развелся с женой, написал полу-автобиографическую повесть о тюремной жизни (Третье поколение — The Third Generation, 1954) и на авансовый платеж смог уехать во Францию. Третий роман Первым бросит камень (Cast the First Stone), написанный в 1952 пошел в уплату долгов издательству, но европейское издание романа, воспринятое в совершенно ином ключе способствовало не только популяризации автора в Европе, но и принесло ему первые заработки. В США Честер Хаймс никогда больше не вернулся, хотя формально оставался гражданином США.
Уже во Франции он заканчивает свой третий роман-протест Примитив (The Primitive, 1956) в котором клянет всех, кто прежде третировал его: нью-йоркских издателей, евреев, гомосексуалистов, белых женщин даже афро-американцев. Роман согласилась издать Новая американская библиотека, которая изменила название на Конец примитива (The End of a Primitive) и активно редактировала текст. Но даже редакция не смогла уменьшить эмоциональный порыв, прорывавшийся сквозь текст. А критики в свою очередь писали: одиноко и скучно, одинокий писатель, пьяный и злой, и еще грустно и жалко, но в высшей степени логично.
Переезд вселил в Хаймса уверенность. У него тут же завязался роман с белой женщиной, которую он в автобиографии называет Альва, хотя имени мы ее не знаем.
Когда Хаймс перебрался в 1957 году в Париж, он готов был написать что угодно, лишь бы заработать немного денег, он был согласен даже взяться за детективный роман. Оговоримся, что на тот момент Честер Хаймс принадлежал к категории серьезных писателей, и никогда прежде не писал то, что французы называют полицейскими романами (roman policier). Ведь до этого он писал только некоммерческую прозу, все романы написанные после Второй мировой войны — Если он кричит, пусть идет и Одинокий крестовый поход — не принесли автору ни копейки денег. Возможно, именно коммерческий провал стал главной причиной его бегства из США.
Во Франции ему повезло больше, знаменитый редактор Черной серии (La Serie Noire) Марсель Дюамель сообщил, что готов купить роман, написанный в стиле Дэшила Хэммета и Реймонда Чандлера.
Как вспоминает Хаймс в свой автобиографии, первые семь глав получились у него удивительно легко и быстро. Он старался следовать трем советам Дюамеля: писать весело, строить действие словно рисунок, как в кино и избегать потока сознания, ведь читателям важно знать, кто и что сказал. Когда Дюамель увидел первые главы, он остался доволен, отметив, что Хаймс забыл о самом главном элементе детектива — сыщиках. Вернувшись к своей пишущей машинке, Хаймс создал двух самых крутых полицейских в истории американской литературы — Могильщика Джонса (Grave Digger Jones) и Гробовщика Эда Джонсона (Coffin Ed Johnson).
Детективы Честера Хаймса
Первым произведением Гарлемской серии бежавшего из США Честера Хаймса стал роман С любовью к Имабелль (For Love of Imabelle, 1957). Книга была написана по предложению французского издателя Марселя Дюамеля для популярной Черной серии (Serie noire). Роман был написан буквально за две недели, после чего несколько месяцев ушло на правку и перевод. Все это время писатель жил во вшивой гостинице в Париже. Для Хаймса это было время эмоциональных потрясений и бедственного финансового положения. После того как роман был переведен и опубликован в 1958 году, на Хаймса буквально свалилась невероятная популярность, а роман был отмечен литературной премией Гран-при полицейской литературы.
Подобный успех для отчаявшегося в жизни Хаймса стал настоящим спасением, поскольку он не только помог ему почувствовать себя признанным мастером литературы, но и спас от финансового краха. Удача буквально окрылила Хаймса и он за два года публикует еще четыре романа в Гарлемской серии: По-настоящему крутые убийцы (Il pluet des coups durs, 1958), Сумасшедшее убийство (Couche dans le pain, 1959), Большая золотая мечта (Tout pour plaire, 1959) и Всех расстрелять (Imbroglio negro, 1960). Причем в каждом из романов было видно существенное развитие основных аспектов, стилистики и идеологического видения.
Вдохновленный воспоминаниями о двух детективах, которых он в 40-е годы встретил в Лос-Анджелесе, писатель дает героям своей Гарлемской серии по-настоящему брутальные имена — Могильщик Джонс (Grave Digger Jones) и Гробовщик Эд Джонсон (Coffin Ed Johnson). Эти полу-прозвища, полуимена стразу настраивают читателей на образ беспощадных хранителей порядка. Герои Хаймса не так просты, но и не похожи на молчаливых головорезов или любителей срубить бабло. Могильщик и Гробовщик безоговорочно нацелены на построение мира и улучшение общества, но добиваются этого отнюдь не самыми правовыми методами. Поддерживать баланс в районе удается посредством сети агентов, который под видом наркоманов, пьяниц и даже монахинь попрошайничающих у храмов, собирают информацию.
С нарушителями порядка Могильщик и Гробовщик ведут беспощадную борьбу, не на жизнь, а на смерть. Они агрессивны и бесстрашны, вынуждены доверять друг другу и быть жестокими по отношению к врагам. Жестокость необходима, поскольку любой житель Гарлема с детства уверен, что полицейский — это враг. Но честность дается гарлемским полицейским с большим трудом, и разглагольствовать об этом они не намерены, отчего их моральный кодекс обладает долей цинизма, впрочем это типичная черта многих крутых детективов, начиная с Хэммета. И только в первой книге автор допускает намек на продажность или нечестность, где сказано, что герои, как и все настоящие копы брали установленную таксу с пункта питания.
Эта краткая ссылка скорее исключение, объяснимая тем фактом, что Хаймс, возможно в первом романе еще не до конца развил характер своих героев. Но это исключение, скорее подтверждающее правило, указывает на то, что оба детектива исключительно честные и порядочные люди.
Обращает на себя внимание еще один аспект в романах Честера Хаймса, а именно, жестокость в наказании виновных. Этот аспект характера у обоих детективов напрямую связан с ключевыми вопросами данной серии и особенно с видением американской жизни, существовавшим у Хаймса. В одном из интервью, которое американский писатель дал романисту Джону А. Уильямсу, он пролил свет на причины широкого распространения достаточно грубых форм физического насилия в его романах. Хаймс заявляет так, о насилии никто не заикается, по одной простой причине, никто не понимает какое насилие испытывают на себе американцы, поскольку сам общественный образ жизни стал одной из форм этого насилия, своего рода формой детектива.
Критики исследовавшие этот вопрос также утверждают, что насилие в романах Хаймса, особенно жестокие вспышки, чаще всего оправданы. Могильщик и Гробовщик оказались между двух огней с одной стороны они стремятся улучшить изначально пронизанное криминальной атмосферой общество, с другой стороны — ряд государственных учреждений, где белые люди, обещают на словах их защищать. В этой ситуации оба детектива однозначно выбирают самое простое, но эффективное средство, имеющееся у них в наличии.
С другой стороны, физическое насилие связанно с образом Гарлема, как центра афроамериканского опыта. Символический микрокосм, изолированный от внешнего мира, воплощает в себе две противоположности. Одна — хаос, беспорядок, боль и страдание, другая — эмблема культурных и исторических достижений. Эта двойственность и противоречивость порождают напряжение в романах Хаймса, и являются основой для непредсказуемых финалов. Но следует подчеркнуть, что в основе физического насилия, воплощенного в Гарлеме, лежит насилие именно психологическое.
В своем эссе По ту сторону ярости, в основе которого лежит речь 1948 года, Хаймс задается вопросом, что чувствует негр в Америке? ответ его длинный, но если выразить это одной фразой, страх, страх который порождает ярость. Вероятно именно эту ярость и пытался запечатлеть в своих детективах Честер Хаймс.
С любовью к Имабелль
Первый роман своей знаменитой Гарлемской серии Честер Хаймс написал за пару недель, пока жил в паршивой гостинице после того как буквально сбежал из США, где не мог найти себя и выплеск своему яростному творчеству. Марсель Дюамель, руководивший подборкой авторов для Черной серии в издательстве Галлимар, пригласил Хаймса написать полицейский детектив. Вся эта затея вылилась в серию, которая стала знаковой для всей афроамериканской литературы и одним из самых значительных событий в непродолжительной истории криминальной литературы.
Первый роман был опубликован под названием С любовью к Имабелль (For Love of Imabelle, 1957), в США он вышел только в 1965 году под другим названием — Ярость в Гарлеме (A Rage in Harlem). Роман был награжден премией за лучший иностранный детектив, изданный во Франции.
В романе впервые появляется парочка черных копов, которым доверено патрулировать один из районов в Гарлеме. Из романа же мы узнаем, что один из главных героев — Эд Гробовщик был облит кислотой, а история с игрой перерастает в чреду кровавых смертей. Точнее история о том, как очередной гений пытается найти лохов и убедить их, что с помощью химической операции десятидолларовую купюру можно изменить на купюру более высокого номинала.
Роман написан яростно и очень эмоционально, поскольку Хаймс пытается вылить все накопившееся в нем за долгие годы бессилия негодование на своих читателей.
В своей автобиографии писатель откровенно рассказывает о своих сомнениях и мыслях посещавших его в этот период. Он рассказывает, что Дюамель рекомендовал ему писать в стиле Реймонда Чандлера… Дэшила Хэммета … Мальтийского сокола…. Произведения классиков крутого детектива были Хаймсу хорошо знакомы, поскольку он еще во время своего тюремного заключения он был активным читателем журнала Черная маска. Но одно дело читать, а совсем другое дело перестроить свой стиль, переломить свой опыт и начать создавать нечто подобное. По признанию Хаймса, он впал в истерику, когда понял, какая невероятная история у него получается… Я думал, что пишу о реальности, но мне никогда не приходило в голову, что я пишу об абсурдных вещах. Реализм и абсурд настолько схожи в жизни американских негров, что их невозможно отличить.
Таким образом, писатель сознает, что формирует экспрессионистский стиль черного юмора, который был воспринят как крутой детектив, точнее подделку под стиль крутого романа, с карикатурным сюрреализмом и абсурдной жестокостью.
Двадцатый век можно охарактеризовать как эпоху развивающихся стратегий — политической, экономической, идеологической и личностной. Именно эти изменения привели к массовой миграции черного населения Америки из сельских районов в города. Особенно интенсивно этот процесс происходил во втором десятилетии XX века, когда Европа была поглощена событиями Первой мировой войны и Революции. Это явление повторилось снова в период после Второй мировой войны. Именно в этот период возникает представление о черных или белых кварталах, а исследователи урбанизма замечают распространение криминала и морального разложения в районах, где живут чернокожие жители.
Цивилизация с центром для белых людей использовала различные методы для запугивания чернокожих. Белые отгораживались от людей с другим цветом кожи, переселяя афроамериканцев в отельные районы, превращая их в гетто, заставляли жить их в ужасающих жилищных условиях. Возможно, неосознанно пытались сдерживать распространение афроамериканцев, ограничивая их возможности в выборе работы, здравоохранении, обучении и других достижениях цивилизации.
Жизнь в городах ухудшалась год от года, за период с 50- по 70-й годы прошлого века, порядка 5 миллионов белых покинуло центр города, переселившись в более комфортные пригороды, а на их место заселилось порядка семи миллионов афроамериканцев. К 80-м годам в США сформировался устойчивое разделение, по которому белые жили на городских окраинах в комфортных особняках, тогда как афроамериканцы были вынуждены ютиться в многоэтажных домах в самом центре городов. Эти расовые пространства были бюрократизированы и сформировали материальную основу для развития криминальной литературы, ориентированной на чернокожих.
Но американцы смогли увидеть предсказания Честера Хаймса лишь после того как события свершись, а изменить что-либо было уже невозможно. Именно эти события и глобальные сдвиги описывает в своих детективах сбежавший из Америки автор. Ставший литературным классиком и живым укором, консервативной, зашоренной американской традиции.
Избранная библиография
- Если он кричит, отпустите его (If He Hollers Let Him Go, 1945)
- Одинокий крестовый поход (Lonely Crusade, 1947)
- Первым бросит камень (Cast the First Stone, 1952)
- Третье поколение (The Third Generation, 1954)
- Конец примитива (The End of a Primitive, 1955)
- Ради любви к Имабелль (For Love of Imabelle) или Пятиугольная площадь (The Five-Cornered Square), Ярость в Гарлеме (A Rage in Harlem)
- Действительно крутые убийцы (The Real Cool Killers, 1959)
- Безумное убийство (The Crazy Kill, 1959)
- Большая золотая мечта (The Big Gold Dream, 1960)
- Всех застрелить (All Shot Up, 1960)
- Беги, человек, беги (Run Man Run, 1960)
- Розовопальцый (Pinktoes, 1961)
- Хлопок приходит в Гарлем (Cotton Comes to Harlem, 1965)
- Слепой с пистолетом (Blind Man with a Pistol, 1969)
- Черное на черном (Black on Black, 1973)
- Дело об изнасиловании (A Case of Rape, 1980)
- План Б (Plan B, 1993)
- Вчера заставить тебя плакать (Yesterday Will Make You Cry, 1998)
- Это мы знаем со слов самого писателя в ярких красках описавшего свои криминальные способности, но большинство биографов склоняются к мнению, что этот факт выдуман или сильно приукрашен писателем. ↩