Мисс Марпл снова берется за дело

Агата Кристи в «Автобиографии» ссылается на забывчивость, когда упоминает о первом романе, посвященном мисс Марпл: «…я совершенно не помню, где, когда, при каких обстоятельствах написала его, почему, или, по крайней мере, что подсказало мне выбор нового действующего лица — мисс Марпл — в качестве сыщика». Очередное расследование из серии «Загадки Агаты Кристи» — это попытка разобраться, что скрывается за этим провалом в памяти. Читать

Стремительный тридцатый год

В «Автобиографии» Агата Кристи делает неожиданное признание о своем первом романе, посвященном мисс Марпл: «Убийство в доме викария» напечатано в 1930 году, но я совершенно не помню, где, когда, при каких обстоятельствах написала его, почему, или, по крайней мере, что подсказало мне выбор нового действующего лица — мисс Марпл — в качестве сыщика». Вероятно, так оно и было, слишком много событий навалилось на писательницу в 1930-м.

Во время рождественских каникул в лондонской квартире Агаты у Розалинды, дочери писательницы, гостила подруга, с которой они познакомились во время отдыха на Канарских островах. Неожиданно для всех в одно утро у нее выступила сыпь, которую идентифицировали как корь. Сама Агата тяжело переболела корью в юности, но на всякий случай ей сделали прививку в ногу, поскольку она не хотела, чтобы на плече остался шрам от укола. После возвращения домой у Розалинды тоже выступила коревая сыпь, а у Агаты распухла нога и поднялась температура. Писательница очень ярко описывает свои галлюцинации:

У меня было отвратительное ощущение, будто я лежу на прилавке рыботорговца, а вокруг меня сплошь — куски дрожащего рыбного филе на льду. В то же время я словно бы заключена в деревянную колоду, которая горит и дымится — положение не из приятных. Время от времени с огромным трудом мне удавалось очнуться от этого омерзительного кошмара, твердя себе: «Я всего-навсего Агата, лежу на собственной постели — здесь нет никакой рыбы, никакой рыбной лавки, и я не горящее бревно». Но потом опять соскальзывала на блестящий пергамент и опять видела вокруг себя рыбные головы. Одна была особенно противной. Это была голова, кажется, большого палтуса с выпученными глазами, зияющим ртом, и смотрела она на меня весьма недружелюбно.

В итоге Агату госпитализировали, и она пару недель пролежала с высокой температурой под присмотром врачей. В «Автобиографии» она сообщает о том, что медицинский диагноз, поставленный врачами, расходился с ее собственным. Медики уверяли, что причина в том, что ей с детства никогда не делали никаких прививок, а сама писательница была уверена, что ей вкололи двойную дозу вакцины.

К февралю, когда все окончательно поправились, Агата вместе с дочерью отправились в Италию. Розалинда должна была продолжить учебу, а Агата хотела побывать в Риме. Потом случилась вторая поездка на раскопки в Ур, встреча с археологом Максом, дружба, перешедшая затем в более теплое чувство, неожиданная телеграмма о пневмонии у дочери и полное приключений возвращение домой на «Восточном экспрессе». Но приключения 1930-го года не закончились, ведь сразу после возвращения Макс сделал Агате предложение руки и сердца, и она некоторое время раздумывала о возможной женитьбе на мужчине, который был моложе ее на целых 14 лет. И наконец, тайное венчание, свадебное путешествие и запрет Леонарда Вулли, руководителя Макса, на поездку в Ур, который они мотивировали желанием оградить Макса от семейных забот. Обо всех этих событиях писательница подробно рассказывает в своей «Автобиографии», и здесь нет смысла подробно останавливаться на этом. Но неужели вы думаете, что все это время писательница сидела без дела, разве можно предположить, что склонная к трудоголизму Агата Кристи праздно раздумывала о жизни? Нет, конечно. Все это время она продолжала активно трудиться. Произошедшие в это время события были настолько ошеломляющими что в памяти сохранились только они, а перелом в творчестве остался за границами воспоминаний.

Вероятно, в памяти писательницы 30-й год навсегда остался стремительным вихрем, ураганом событий, в корне изменившим ее жизнь. Но сюжет романа «Убийство в доме викария» и точные даты публикаций не дадут возможности ошибиться с датировкой.

В поисках даты

Финальной датой работы над романом обычно служит время его публикации. Общеизвестно, что книга «Убийство в доме викария» был опубликована 13 октября 1930 года. Джон Карран, один из самых проницательных исследователей творчества Агаты Кристи, сообщает при этом, что за три месяца до этого роман уже начали публиковать — в виде серии в американском журнале. Следовательно, в июле 1930-го читатели уже могли насладиться детективной интригой очередного произведения Кристи.

Дополнительным свидетельством в пользу этой даты служит и смерть Артура Конан Дойла. Напомним, что писатель скончался 7 июля 1930 года, и очень вероятно, его смерть послужила своеобразным толчком для написания романа «Загадка Ситтафорда». А значит, роман «Убийство в доме викария» Агата должна была закончить весной 1930-го, ведь рукопись сначала должна была вычитать корректор, затем роман нужно было сверстать и лишь затем запустить в печать.

Конечно, начальную дату работы автора над романом мы можем назвать лишь приблизительно, но существует множество интересных совпадений, которые послужат нам подсказками. Совершенно очевидно, что роман стал продолжением рассказов о мисс Марпл, опубликованных в сборнике Кристи «Тринадцать загадочных случаев». Рассказы в книжном формате были опубликованы в 1932 году, т.е. уже после публикации романа, но в журналах они вышли раньше. Так, первые шесть рассказов были опубликованы в «Ройал Мэгэзин» с декабря 1927-го по май 1928-го. Следующие шесть — в журнале «Стори-Теллер» с декабря 1929-го по май 1930-го года. А значит, уже в декабре 1927 года Агата Кристи могла сделать подробный набросок романа, сохранившийся в Блокноте №33.

Есть еще одно любопытное обстоятельство, дающее нам право рассуждать об исходной дате. Я не зря сказал, что именно сюжет романа может дать нам подсказку.

В декабре 1926 года, т.е. в тот самый месяц, когда Агата Кристи неожиданно пропала и тысячи англичан бросилась на ее поиски, журнал «Стори-Теллер» вышел с рассказом «Любовные перипетии» [Рассказ не вошел в сборник, опубликованный в 1930 году, и впервые был напечатан в сборнике «Три слепых мышонка» лишь в 1950 году в США].

В рассказе загадочное убийство расследуют мистер Саттертуэйт и Куин, но сюжет рассказа удивительным образом напоминает сюжет романа. Судите сами: в загородном поместье убит владелец, в убийстве признаются сразу два человека – его жена и гость. Но на допросе они дают ошибочные показания, называя неправильное орудие убийства, из чего полицейский делает вывод, что их признания – сплошная ложь. На время убийства явно указывают разбитые часы. Оказывается, что признания были даны только для того, чтобы обеспечить любовникам перекрестное алиби, а стрелки на часах убийцы намеренно перевели.

Совпадение стольких деталей позволяет нам предположить, что роман и рассказ – это, по сути, разные вариации одной и той же истории¹. Но в рассказе загадочное убийство распутывает таинственный мистер Куин, в произведении нет и намека на мисс Марпл или деревню Сент-Мэри-Мид.

Значит, сюжет этой истории Агата Кристи додумывала уже после злосчастного декабря 1926 года. Может, потому так же, как в истории с ее исчезновением, она отделывается от назойливых критиков своим банальным «я забыла». Зато у нас появляются четкие даты временного промежутка, в которые она могла додумывать историю и работать над созданием романа — декабрь 1926-го — июнь 1930-го. Именно за эти три с хвостиком года были написаны рассказы о мисс Марпл и первый роман.

Отметим еще одну деталь, очень явно бросающуюся в глаза. Очевидно, что над романом Агата Кристи работала уже после того, как побывала на археологических раскопках. В романе «Убийство в доме викария» появляется смешной персонаж — авантюрист, выдающий себя за доктора Стоуна. Несмотря на то, что он дилетант, он отлично играет свою роль специалиста и обманывает всех жителей деревни: «Он нырнул в свою стихию, взлетая на волнах собственного красноречия. Продольные разрезы, круговые раскопки, каменный век, бронзовый век, гробницы и кромлехи — все это лилось из его уст бурным потоком».

Весь этот сбивчивый набор фраз выдает впечатления писательницы, которые она испытывала от встречи с археологами, целиком погруженными в свою работу. В ее глазах археологи, погруженные в поиски следов прошлого, совершенно не интересуются происходящим вокруг: «Странный он какой-то. Ничего у него не поймешь. Весь закопался в прошлое. Ему в сто раз интереснее разглядывать жуткий бронзовый нож, выкопанный из груды земли, чем посмотреть на нож, которым Криппен разрезал на куски собственную жену, ну если бы ему его показали».

Этой фразой Агата Кристи неожиданно выдает себя и свой интерес, ведь ее больше всего в этот момент интересует криминология.

Метод мисс Марпл

Я не буду здесь анализировать образ пожилой сыщицы и ее возможных литературных предшественниц и реальных личностей, отсылая вас к комментариям на сборник «Тринадцать загадочных случаев». Гораздо больший интерес для нас представляет расследование мисс Марпл, которое описано в романе «Убийство в доме викария», точнее, ее метод.

Сначала Агата Кристи с юмором представляет читателям невероятный образ: «Это чудовище … Самая жуткая сплетница во всей деревне. — Всегда знает до мелочей все, что здесь творится, и всегда от всех ждет самого худшего». Кажется, хуже быть не может и читателям предстоит столкнуться с террором этого чудовища: «От мисс Марпл ничто не укроется. Возделывание клумб — превосходная дымовая завеса, а привычка наблюдать за птичками в сильный бинокль оказывается, как нельзя более кстати».

Выводы окружающих людей подтверждаются заявлениями самого «чудовища»: «Боюсь, что человеческая натура, за которой мне довелось наблюдать столь долгое время, не так совершенна, как хотелось бы. Конечно, праздная болтовня — это дело грешное и недоброе, но ведь она так часто оказывается правдой, не так ли?».

Кажется, Агата Кристи намеренно хочет создать у читателей ощущение двойственности и противоречивости своего персонажа – внешней благопристойности, под которой скрывается нечто совершенно невероятное:  «Мисс Марпл — седовласая старая дама с необыкновенной приятностью в манерах, а мисс Уэзерби — неиссякаемый источник злословия. Мисс Марпл, безусловно, гораздо опаснее».

К этому не самом положительному отзыву сочетанию писательница добавляет традиционный для детектива стереотип — образ всезнающей сыщицы, напоминающей нам всеведение Шерлока Холмса: «Мисс Марпл призадумалась. — Я бы этого не сказала. Только не Летиция. По-моему, тут замешано совсем иное лицо».

Эту необычайную способность подмечает и викарий, выступающий в роли рассказчика:

Я поневоле отдал должное мисс Марпл. Она-то не дала себя провести и достаточно точно представляла истинное положение вещей. Я абсолютно неверно истолковал красноречивый взгляд, который она бросила на Гризельду.

А писательница словно продолжает подтрунивать над своей героиней:  «Я навестил прихожан в деревне и вернулся домой через садовую калитку, пробравшись мимо опасной засады, которая могла поджидать меня в саду мисс Марпл, хотя и не представлял себе, как до нее могли бы дойти новости о моем посещении миссис Лестрэндж — это было выше человеческих возможностей».

Впрочем, викарий, по словам писательницы, «не от мира сего», а потому его наблюдение за расследованием мисс Марпл вызывает у него только восхищение, тогда как у всех остальных проницательный талант вызывает лишь озлобление: «Я во все глаза смотрел на старую даму, проникаясь все большим уважением к остроте ее ума. Она с необычайной проницательностью обратила внимание на то, что все мы проглядели. Это и вправду было странно, чрезвычайно странно».

Гризельда отражает реакцию большинства на проницательные замечания мисс Марпл, с горечью и неохотой она вынуждена признаться: «Она всегда права. Такие закоренелые старые сплетницы никогда не ошибаются».

Ближе к финалу викарий добавляет к восторженному восхищению невероятным талантом проницательной старушки описание поступков и рассуждений мисс Марпл. Это позволяет писательнице не просто обратить внимание на уникальные способности, но и показать читателям детали расследования: «Мне не терпелось узнать, что именно хочет сказать мне мисс Марпл. Из всех дам моего прихода она, безусловно, самая проницательная. Мало того, что она видит и слышит практически все, что творится вокруг, — она еще умеет дать удивительно точное и убедительное истолкование фактам, которые привлекли ее внимание.

Если бы я когда-либо решил вступить на стезю преступления, то больше всего опасался бы мисс Марпл».

И наконец, рассуждения деревенской сыщицы:

В том-то вся трудность, что на ум приходят сразу столько похожих случаев. Например, был такой майор Харгривз, церковный староста, человек весьма уважаемый и достойный. И все это время он, оказалось, жил на два дома — содержал бывшую горничную, вы только подумайте! И пятеро ребятишек — целых пятеро, — это был ужасный удар для его жены и дочери.

— Или взять еще случай с прачечной, — продолжала мисс Марпл. — Мисс Хартнелл такая неосмотрительная — забыла в блузке с оборками опаловую брошку, да так и отослала в прачечную. А женщина, которая ее взяла, вовсе не была воровкой, ей эта брошка была ни к чему. Она просто спрятала брошку в доме у другой женщины и донесла в полицию, что эта особа ее украла. Все по злобе, только бы насолить человеку. Ненависть — поразительный мотив. Разумеется, в этом был замешан мужчина. Как всегда.

— А то еще дочка бедняги Эльвелла — такое прелестное, эфирное создание — пыталась задушить своего меньшого братца.

И случай с деньгами, которые собрали на пикник для мальчиков из хора (это еще до вас было, викарий), — их взял органист, просто взял. Жена его запуталась в долгах, как ни печально.

Первый пример — историю майора Харгривза, церковного старосты, — Агата Кристи приводит в своем рассказе «Вечерний клуб «Вторник»«, включенный затем в сборник «Тринадцать загадочных случаев». А потому можно предположить, что Агата Кристи приводит не выдуманную историю, а вполне реальный случай, имевший место в действительности, но подробнее эту взаимосвязь обсудим дальше.

Здесь отмечу тот факт, что Агата Кристи, описывая метод пожилой сыщицы, прибегает к обобщению, хотя в романе она негативно отзывается об этой логической процедуре: «Я часто задумывался над всеобщей склонностью к поспешным обобщениям. Обобщения почти никогда не содержат истины и обычно отличаются крайней неточностью».

Но тем не менее все сложные дела сводятся к простому знаменателю — преступлению, которое раскрывают попутно с убийством. Это будет кража банкноты достоинством один фунт из церковной казны.

Еще один принцип из метода мисс Марпл писательница подмечает в разговоре со своим племянником.

— Я считаю Сент-Мэри-Мид, — многозначительно отчеканил он, — лужей со стоячей водой.

Он взглянул на всех вызывающе, ожидая возражений, но никто не возмутился; мне кажется, это его разочаровало.

— Сравнение не очень удачное, милый Рэймонд, — живо отозвалась мисс Марпл. — Мне кажется, если посмотреть в микроскоп на каплю воды из стоячей лужи, жизнь там, наоборот, так и кипит.

— Конечно, там кишит всякая мелочь, — сказал литератор.

— Но ведь это тоже жизнь, в принципе мало отличающаяся от всякой другой, — сказала мисс Марпл.

— Вы равняете себя с инфузорией из стоячей лужи, тетя Джейн?

— Мой милый, это же основная мысль твоего последнего романа, я запомнила.

Иным образом, если криминальная наука обычно действует по принципу «от общего к частному», то Агата Кристи рассуждала в обратном направлении: малое происшествие служит подсказкой для страшного преступления, кража мешка с углем = краже банки креветок = убийству церковного старосты.

Содержание

• УБИЙСТВО В ДОМЕ ВИКАРИЯ
• Спойлеры!
• Стремительный тридцатый год
• Определимся с датой
• Метод мисс Марпл
• Интерес к криминалистике
• Черновик
• Пародии
• Больше чем пародия
• ИЗБРАННАЯ БИБЛИОГРАФИЯ