Темы и пафос Трехгрошового романа

Темы и пафос Трехгрошового романа

Тема Трехгрошового романа — капитализм в его империалистической стадии, то есть экономический строй, социальные отношения, идеология и мораль буржуазного общества в эпоху господства могущественных монополистических объединений. В романе показаны такие монополии и их заправилы. Но Брехт выбирает объектами своего изображения не металлургический трест, нефтяной синдикат или химический концерн и не королей угля или стали, а монополии и монополистов совсем другого рода.

Читатель знакомится с Джонатаном Джеремией (Ионафаном Иеремией) Пичемом — пуританином с головы до ног, начиная с его благочестивого библейского имени и кончая высоконравственными сентенциями, которыми он любит украшать свою речь. Этот коммерсант, официально — владелец лавки подержанных музыкальных инструментов, фактически является главой монополистического предприятия в области нищенства. Он извлекает прибыль из нищеты и общественного сострадания так же, как любой другой капиталист — из производства тканей или торговли резиновыми изделиями, Пичем поставил на исключительную высоту изучение психо-логии сострадания и средств воздействия на пего. Он содержит костюмерную мастерскую и склад орудий нищенского промысла и снабжает своих людей протезами, костылями, искусственным и язвами, собаками-поводырями для действительных и мнимых слепцов, рубищами для убогих стариков и мундирами с орденскими ленточками для инвалидов войны. Владея средствами производства, он эксплуатирует своих рабочих так же, как это делает любой владелец фабрики или шахты. Распоряжаясь целой армией профессиональных нищих, калек и симулянтов и безжалостно сметая с дороги конкурентов, мелких представителей свободной инициативы в сборе милостыни, Пичем стал монополистом, королем нищенства,

В родственной сфере деловой жизни подвизается и другой достойный джентльмен — Мэкхит, по кличке Нож. Он владелец обширной сети так называемых д-лавок, где товары продаются почти по бросовым ценам. Товары эти дешевы потому, что они краденые, а сам мистер Мэкхит является монополистом в области уголовного бизнеса: под его началом состоят все лондонские воры, грабители, взломщики и бандиты, люди, по которым уже давно тоскует пеньковая петля. Ныне эти бывшие самостоятельные предприниматели стали рабочими в гангстерском концерне Мэххита и поставляют краденые товары его лавкам, пользуясь принадлежащими ему транспортом, оружием, сложными и усовершенствованными орудиями взлома, складами — всем, без чего невозможен грабеж на уровне современных требований. Здесь действует закон экономического принуждения, который одна из приближенных Мэкхита разъясняет следующим образом: Ты не грозишь им ни револьвером, ни ножом — ты просто владеешь их орудиями производства. Ты не предаешь их в руки полиции — голод заставляет их работать. Поверь мне: так лучше. Так поступают все современные предприниматели.

Так поступают все современные предприниматели — вот один из лейтмотивов романа и одновременно ключ к пониманию замысла Брехта. Он берет такие необычайные и малореспектабельные отрасли экономической деятельности, как грабеж и нищенство, дабы показать, что они ничем принципиально не отличаются от любого другого бизнеса в капиталистическом обществе, что они организационно строятся на тех же началах и опираются на такое же идеологическое и моральное обоснование, как и любая легальная форма извлечения прибыли — например, издание священных книг и трудов отцов церкви, — и что вообще грабеж и нищенство, то есть преступление и бедственное положение масс, лежат в основе капиталистических производственных отношений, и, следовательно, преступление и капитализм — понятия тождественные. Поручая одному из своих людей мокрое дело — убийство, Пичем успокаивает его рассуждениями, пародирующими известное изречение Клаузевица: Это чисто коммерческое дело. Это продолжение коммерции другими средствами.

О родственности и в известной мере даже тождественности преступления и солидного бизнеса свидетельствует история возвышения Мэкхита. В жестокой борьбе, полной превратностей и переходов от отчаяния к надежде, перегрызая горло соперникам и руководствуясь лишь волчьим девизом больной умирает, а сильный борется, Мэкхит добивается своей цели. В конце романа описывается торжественный ужин в ресторане по случаю образования синдиката розничной торговли — монополистического объединения различных, прежде конкурировавших фирм. Главой этого синдиката становится Мэкхит-Нож, поднявшийся, таким образом, на более высокую ступень в капиталистической иерархии, но, по существу, не изменивший своей профессии налетчика. Он прекрасно понимает, что все ступени коммерческой лестницы одинаково загажены, что банкир стоит грабителя, но банкир выше, быть им выгоднее и поэтому нужно стремиться им стать. Что такое отмычка по сравнению с акцией? — проповедует Мэкхит своему соратнику из уголовной гильдии. — Что такое налет на банк по сравнению с основанием банка? Что такое, милый Груч, убийство человека по сравнению с использованием его как рабочей силы?

Основной пафос Трехгрошового романа составляет обличение лжи как оружия эксплуататоров. Ложь всегда изобретательна: она выступает в импонирующем облачении, под прикрытием благородных речей, в союзе с искусной демагогией; она пытается разжечь и использовать самые темные инстинкты и эмоции; она — само бескорыстие и жертвенный альтруизм; изобличенная и припертая к стенке, она, защищаясь, именует себя благостной, святой спасительной ложью… Но Брехт, преданный трезвой и суровой правде без словесных прикрас и подозрительных по своему благородству чувств, вскрывает все виды социального обмана, материальную подноготную самой идеальной лжи. Он подвергает скрупулезному исследованию весь лексикон прописных истин стандартной буржуазной морали и показывает, что каждое слово в устах буржуа — это двойная и тройная ложь, что его нравственность, патриотизм, религиозность, чадолюбие, законопослушание и прочего — все это только маскировка, вошедшая в его плоть и кровь система лицемерных фраз.

Оцените статью
Добавить комментарий
  1. andrew29

    Во второй половине 1950-х годов Соломон Апт заново перевёл пьесу Брехта, — в этом переводе она вышла отдельным изданием в 1958 году в издательстве «Искусство», и в дальнейшем «Трёхгрошовая опера» обычно публиковалась и ставилась на сцене именно в переводе Апта