Послевоенное творчество Грэма Грина характеризуется пристальным вниманием к бурно протекающим социально-политическим процессам в современном мире. Меня всегда тянуло в те страны, где сама политическая ситуация как бы разыгрывала карту между жизнью и смертью человека, — признается писатель. — Привлекали переломы. Я находил их в Азии и в Африке, в Южной и Центральной Америке. Литература ведь помогает бороться с диктаторскими режимами. И я вносил посильный вкладе в эту борьбу.
Действительно, своими произведениями Грин внес ощутимую лепту в борьбу с колониальными и диктаторскими режимами, последовательно выступая против всех форм насилия и угнетения. Он не только отражает те или иные события, которые потрясают мир; но его обостренная интуиция художника и трезвость взгляда позволяют предвидеть назревающий революционный взрыв или возникновение кризисной ситуации в определенном регионе. Прекрасный тому пример — два знаменитых гриновских романа 50-x годов: Тихий американец и Наш человек в Гаване, родившиеся, как и другие его подобные книги, в результате личных впечатлений автора от пребывания в тех странах, о которых он повествует.
В Тихом американце Грин сочувственно обрисовал картину возглавлявшегося коммунистами национально-освободительного движения во Вьетнаме. В противовес этому нарастающему движению дипломатическая миссия США в Сайгоне организует и финансирует террористические действия так называемой третьей силы, чтобы сохранить свои позиции в стране. Осуществляет руководство третьей силой, а также снабжение ее деньгами и оружием тихий американец Пайл — идеальный человек-автомат ампутированной совестью. Такая ампутация старательно проделана в нем системой воспитания в США, прочно внедрившей в его сознание миф об особой ответственности Запада за устройство мира и соответствующие эталоны общественного блага, а также идею неукоснительной деловитости во всем — от службы до личной жизни. Только башмаки Пайла забрызганы кровью погибших по его вине вьетнамских женщин и детей — внутренне по причине отсутствия совести он остается чист. Это обстоятельство больше всего и поражает английского журналиста Фаулера, чей образ противопоставлен Пайлу. Фаулер наделен тем (хотя поначалу и приглушенным) чувством личной ответственности, которое присуще всем наиболее симпатичным для Грина персонажам. Именно оно побуждает журналиста оказать содействие вьетнамским патриотам — таким, как коммунист Хен, — которые, совершая возмездие, убивают тихого американца, принесшего их народу столько страданий.