От Холмса в вечность

Не откажешь в проницательности братьям Гонкурам. В 1856 году, когда Франция только открыла для себя прозу Эдгара По благодаря блистательным переводам Шарля Бодлера, они записали в своем Дневнике: После чтения Эдгара По. То, чего критики еще не заметили: новый литературный жанр, предвестие литературы XX века. Научная фантазия, сказка, основанная на принципе А + Б; литература болезненная и какая-то до прозрачности ясная. Никакой поэзии — воображение выверено анализом: Задиг 1 — судебный следователь, Сирано де Бержерак — ученик Араго. В этом ощутима мономания. Вещи играют более важную роль, чем люди; любовь уступает место дедукции и тому подобным источникам мыслей, фраз, сюжетов и занимательности; основа романа перемещается из сердца в голову, переходит от чувства к мысли, драма заменяется математическими выкладками. Воздавая должное мастерству Эдгара По, но вместе с тем настороженно относясь к подобной метаморфозе беллетристики, Эдмон и Жюль де Гонкур ставили вопрос: возможно, такой и будет литература XX века, но литература ли это?

Как бы отвечая на сей вопрос, Сомерсет Моэм спустя столетие заметил: Не исключено, что настанет время, когда историки литературы, рассуждая о произведениях, созданных на английском языке в первой половине XX века, лишь бегло остановятся на сочинения серьезных писателей, а все внимание сосредоточат на обширной и разнообразной продукции детективистов и тогда им в первую очередь придется ответить, чем объясняется неслыханная популярность этого жанра. Секрет же популярности писатель объяснял очень просто: Детективистам есть о чем рассказать, и они не затягивают свой рассказ. Они должны завоевать и удержать внимание читателя и поэтому должны вести рассказ в хорошем темпе, должны вызвать любопытство, возбудить подозрение, умелыми эпизодами подогревать читательский интерес. Они должны расположить читателя к тем героям, к которым нужно, и они справляются с этим с поразительной ловкостью, что не последнее из их достоинств и, наконец, они должны привести действие к убедительной развязке… Сегодня же «серьезным» современным романистам почти, а то и вовсе нечего рассказать читателю; они позволили себя убедить. Что в их искусстве рассказ не играет существенной роли. Тем самым они лишили себя мощного способа воздействия на нас, ибо любовь к рассказам заключена в человеческой природе и стара как мир: они сами виноваты в том, что их читателей переманили детективисты.

Читатель — сообщник

Детектив (популярность коего обусловлена, таким образом, самой человеческой природой) оказался необычайно притягательным не только для читателей, но и для писателей, в том числе работающих преимущественно в иных жанрах — даже в жанре научной фантастики, который, казалось бы, может поспорить в популярности с криминальной прозой. Так, создатель Соляриса Станислав Лем получил во Франции премию за Насморк как за лучший детектив 1979 года, а в середине. 80-х годов Рэй Брэдбери осуществил свой давний замысел и опубликовал полицейский роман Смерть — дело одного. Давая интервью по этому поводу, автор Марсианских хроник признался, что лет сорок мечтал написать произведение в духе Д. Хэммета или Р. Чандлера, хотя всегда сталкивался с несколько снобистским отношением к детективу. Говоря о поставленных им перед собою художественных задачах, Брэдбери воскликнул: Кто знает, а вдруг именно жанр полицейского романа может помочь, если взглянуть на этот жанр как на всеобъемлющую метафору?

Именно как всеобъемлющую метафору и верное средство сделать читателя своим сообщником трактует детектив итальянский прозаик Умберто Эко, чей построенный на материале средневековья международный бестселлер Имя розы (1980) — пример мастерского использования криминальной интриги в серьезном философско-психологическом романе. В Заметках на полях «Имени розы», призванных помочь читателю лучше ориентироваться в лабиринте его романа, автор поясняет, почему из всех типов сюжета он выбрал самый метафизический и философский — то есть детективный: По-моему, люди любят детективы не потому, что в них убивают, и не потому, что в них всегда в конце концов торжествует норма — интеллектуальная, социальная, юридическая и моральная, — а зло, то есть ненормальность, уничтожается. Нет, детектив любят за другое. За то, что его сюжет — всегда история догадки. В чистом виде. Однако и медицинский диагноз, научный поиск, метафизическое исследование — тоже догадки. В сущности, основной вопрос философии (и психоанализа) — это и основной вопрос детектива: кто виноват? Чтобы узнать, это (точнее, уверить себя, что знаем), надо начать с догадки, будто все вещи объединены определенной логикой, той логикой, которую предписал им виноватый. Любая история следствия и догадки открывает нам что-то такое, что мы и раньше «как бы знали»…

В сложной художественной ткани книги Умберто Эко хитроумно переплелись эрудиция профессора-медиевиста и занимательность, ирония и многочисленные аллюзии. Повествование ведется от лица монаха Адсона, сопутствовавшего в юности высокоученому англичанину-францисканцу Вильгельму Баскервильскому во время посещения некоего аббатства в Италии, где им обоим довелось пережить немало приключений. Избранными именами для своих персонажей автор недвусмысленно намекает читателю на определенное родство этой пары со знаменитыми героями Собаки Баскервилей. Мудрый, сверхпроницательный Вильгельм и восхищающийся им Адсон оказываются на поверку не просто Шерлоком Холмсом и Уотсоном, перенесенными в обстановку монастыря XIV века, но весьма примечательно, что, создавая эти образы и придавая своему многослойному роману черты детектива, Умберто Эко счел необходимым использовать в качестве строительного материала наряду с трудами историков и трактатами философов также произведения Конан Дойла (пусть даже в пародийном плане).

Из рассказов в мифы

Когда доктор Артур Конан Дойл опубликовал в 1887 году Этюд в багровых тонах, вряд ли он мог предполагать, что выводит на арену героя, чье имя станет нарицательным и чья слава будет соперничать со славой героев шекспировских трагедий. Ведь если каждый пылкий влюбленный – настоящий Ромео, то каждый великий сыщик — настоящий Шерлок Холмс. За минувшие сто с лишним лет Шерлок Холмс приобрел поистине всемирную известность. В Лондон, в дом 221-Б по Бейкер-стрит, где Конан Дойл пожелал прописать своего персонажа, до сих пор еженедельно приходит добрая сотня писем из разных стран, и компании Эбби Нэшнл билдинг сосайети, размещающейся ныне по этому адресу, пришлось учредить специальную должность секретаря, отвечающего поклонникам знаменитости, в реальность и бессмертие которой уверовали многие.

Литературная родословная Шерлока Холмса восходит, конечно, к шевалье Огюсту Дюпену Эдгара По, но эта родословная представляет интерес только для специалистов-филологов. Приключения же Шерлока Холмса и олицетворяемый им тип личности заинтриговал буквально всех. Из отрывочных сведений (иногда противоречивых), разбросанных в рассказах и повестях о нем, тщательно реконструирована его биография. Родился он, как принято считать, в 1854 году (ибо в Его прощальном поклоне, где действие происходит в 1914 году, сказано, что ему лет шестьдесят); частным сыском начал заниматься примерно в 1878 году, в 1882 году приобрел себе верного оруженосца в лице Уотсона; 4 мая 1891 года Шерлок Холмс исчезает (известно, что Конан Дойл намеревался навсегда распрощаться с ним, но под давлением читающей публики и издателей вынужден был воскресить его) и возвращается к деятельности через три года; однако спустя еще десять лет отходит от дел и предается любимому занятию — разведению пчел — вплоть до кануна первой мировой войны, когда патриотический долг потребовал от него вступить в единоборство с немецким супершпионом фон Борком (и, разумеется, победить в этом единоборстве).

Еще при жизни Конан Дойла Шерлок Холмс (быть может, к удивлению своего создателя) превратился в мифологического героя, который зажил самостоятельной жизнью. Потому-то оказалась безуспешной даже авторская попытка умертвить его: нельзя убить миф. Тень Шерлока Холмса витает над страницами многих десятков, если не сотен произведений, написанных в нашем столетии на различных языках, а если иной раз эту неприкаянную тень вызывают в целях пародирования, то ведь пародия — одна из форм бытования мифа.

Детектив для вечности

Автор Трех мушкетеров любил повторять, что история для него гвоздь, на который он вешает свои картины. В детективе таким гвоздем является раскрытие тайны, расследование преступления. Иное дело — картина, в которую это воплощается: тут все зависит от того, создана она мастером или пусть ловким, но все-таки ремесленником. К сожалению, приходится признать, что в области детективной литературы ремесленников подвизается несравненно больше. Чем подлинных художников. Огромное количество стереотипной макулатуры, живописующей похождения профессиональных и доморощенных сыщиков, дерзких грабителей-джентльменов, а также секретных агентов с правом убивать и без права быть убитыми, привело к тому, что подорванной оказалась репутация жанра в целом. Но это не вина, а беда жанра, ибо — как и любой другой — он нейтрален, подобно кольту, который сочинитель волен вложить в руку шерифа или главаря гангстеров. И нет сомнения, что в лучших образцах детектив — настоящая литература.

От искусства для вечности остается только метафора, — утверждал Юрий Олеша. Что же остается для вечности от детектива? В подавляющем большинстве случаев — только сюжет. Ведь и само выделение детектива в особый жанр производится в первую очередь по признаку специфики сюжета.  Не так давно энтузиастами была составлена таблица всех возможных детективных ситуаций; число их ограничено, и потому они повторяются из произведения в произведение, — как выяснилось, осталось лишь написать книгу, в которой убийцей будет читатель.

Итак, герои этой книги уже с нетерпением ждут своей очереди выйти на авансцену. За кулисами все давным-давно готово: погрузился в свое любимое кресло Ниро Вульф, положил на каминную полку револьвер комиссар Мегрэ. Доставлен мобильный камень с неточной цитатой из Сэндберга, налит яд в термос заместительницы главного редактора Стиля. Занавес поднимается. Завеса тайны опускается.

Святослав БЭЛЗА

  1. Задиг — персонаж философской повести Вольтера. — Ред.
Оцените статью
Добавить комментарий