Как и большинство авторов, специализирующихся в жанре политического триллера, Роберт Ладлэм — писатель неровный. Сегодня, когда значительная часть его произведений доступна отечественному читателю, последний может воочию убедиться, что соотношение произведений удачных и неудачных у Ладлэма примерно одинаково: здесь и вещи, явственно выходящие за пределы среднего уровня массовой беллетристики (Бумага Мэтлока — The Matlock Paper, 1973; Рукопись Чэнселлора — The Chancellor Manuscript, 1977), и книги, в которых тяготение к остросюжетным поворотам создает эффект в известной мере автопародийный (Проект Аквитания — The Aquitaine Progression, 1984). Тем более, что проявившееся на определенном этапе писательской карьеры Ладлэма стремление к воплощению идеи международных заговоров (правда, к чести американского автора следует отметить, что речь идет не о жидо-масонских происках, столь привычных для российского уха, а о кознях транснационального военно-промышленного комплекса) порождало на страницах его произведений некую атмосферу всеобщей паранойи, излучаемой художественным текстом.
Трилогия о Джейсоне Борне
Стоит, впрочем, сказать, что эти недостатки не характерны для созданной во второй половине 80-х трилогии Ладлэма, посвященной фигуре Дэвида Уэбба (он же Джейсон Борн, он же — международный террорист по кличке Каин) — поначалу счастливого семьянина и сотрудника американской дипломатической службы в Индокитае, теряющего в результате устроенного неизвестной стороной авиа-налета семью, становящегося одним из наиболее безжалостных бойцов специальной группы Медуза, а затем, по замыслу ЦРУ, погружающегося в совершенно новый для себя мир международного терроризма с заданием выманить и уничтожить легендарного Ильича Рамиреса Санчеса, более известного под кличкой Карлос. Составившие трилогию романы посвящены становлению героя в Юго-Восточной Азии (Превосходство Борна); драматическим обстоятельствам потери Борном памяти после покушения, организованного Карлосом, и обретению новой любви и семейного счастья, возвращению к образу Дэвида Уэбба (Идентификация Борна, русский перевод в 1992); и, наконец, последней схватке Борна и Карлоса, ставкой в которой вновь оказывается жизнь (Ультиматум Борна).
Ультиматум
Завязка рецензируемого романа предстает достаточно неожиданной. To, что Ладлэм определяет как пролог, в действительности является фрагментом из середины повествования: Джейсон Борн, старательно изгоняющий из себя мирное дэвид-уэббовское начало, вооруженный до зубов всевозможными орудиями убийства, пробирается в особняк с охранниками и собаками, за стенами которого скрывается генерал Норман Суэйн — один из тех, кто принадлежал к первой Медузе.
Действие же как таковое начинается с момента встречи под пулями двух друзей Борна-Уэбба — отставного офицера ЦРУ, отвечавшего за разработку прикрытия героя, Алекса Конклина и психиатра Мориса Панова. Обоим ясно, что произошла утечка информации и Уэбб и его семья вот-вот станут объектом преследования и мести со стороны Карлоса и его банды. Одновременно выясняется, что на территории США и за ее пределами действует новая Медуза, стремящаяся взять под контроль Америку и весь мир (новый вариант излюбленной Ладлэмом темы международного заговора). Последнее есть предмет особого интереса Питера Холланда — вновь назначенного директора ЦРУ, усматривающего в происходящем непосредственную угрозу безопасности и благополучию Соединенных Штатов.
Совершенно иную задачу видит перед собой Дэвид Уэбб. Для него главное — обезопасить свою семью, ставшую объектом охоты безжалостного террориста. Добиться же этого можно одним-единственным способом — уничтожив Карлоса. Чтобы развязать себе руки, герой отправляет Мэри и детей на один из островов Карибского моря, где брат жены Джон Сен-Жак обеспечивает безопасность своих ближайших родственников при помощи вооруженной охраны из персональной гвардии тонтон-макутов.
Впрочем, когда речь идет о Карлосе, никакие охранники с автоматами наперевес не помогут. Полагаться, скорее, следует на счастливый случай, и он, как и подобает политическому триллеру, не заставляет себя ждать. Нужно заметить, что в целом Ладлэм не слишком утруждает себя в Ультиматуме Борна особыми художественными новациями: агентуру Карлоса, по-прежнему носящего сутану католического священника, составляют все те же старички, которым обещана безбедная, благополучная старость, а после смерти — определенная сумма для потомков в обмен на услуги полукриминального и криминального характера. Мэри Сен-Жак Уэбб и ее дети, казалось бы, обречены свое на неминуемую гибель; однако их спасает любопытство еще одного пожилого джентльмена — бывшего судьи (а затем и заключенного) Брендана Префонтена, которому агент Карлоса адвокат Гейтс поручает выяснить, куда Уэбб отправил семью. Забавная путаница с фамилиями наемника Карлоса Жана-Пьера Фонтена и экс-судьи наносит чувствительный удар по планам кровавого террориста и в конечном итоге приводит к тому, что обреченные на смерть чудом ускользают из ее объятий.
Здесь, на острове, Джейсон Борн и Карлос снова оказываются лицом к лицу. Но последний ускользает из всех расставленных ему ловушек, побуждая противника вслед за собой отправиться в Париж, которому вновь, как и несколько лет назад (любопытствующие могут заглянуть на страницы Идентификации Борна), предстоит стать ареной кровопролитных схваток. Для Ультиматума… характерен повышенный динамизм повествования: автор ухитряется демонстрировать читателю не только основную, но и вспомогательные линии. Так, Морис Панов оказывается в руках сотрудничающих с Карлосом американских мафиози, но ухитряется бежать, что в свою очередь выводит на поверхность еще один след. Мэри Сен-Жак принимает решение покинуть безопасное во всех отношениях убежище, чтобы вслед за мужем отправиться в Париж. Там же Борна встречает и обеспечивает ему прикрытие приятель Конклина — отставной сотрудник французской разведки, пользующийся достаточным весом и располагающий необходимыми связями, чтобы содействовать охоте на Карлоса. Еще одна чрезвычайно выразительная фигура — исполненный цинизма и забот о собственном материальном процветании резидент КГБ в Париже Дмитрий Крупкин; ему тоже предстоит сыграть немаловажную роль в дальнейшем развитии событий.
Встреча Борна и Карлоса в Париже вновь не приводит к столь долгожданной для обоих развязке. Поставленная Карлосу ловушка так и не сработала. Впрочем, не увенчались успехом и операции, какие замышлял он сам против своего врага. Счет по-прежнему остается ничейным, и итогом парижских приключений становится определение места последней битвы. Это… Россия.
Подоплека включения в роман русской линии вполне очевидна. На фабульном уровне она кажется вполне обоснованной: Карлос — выходец из специального учебного центра КГБ в Новгороде; отставленный своими учителями за слишком большую кровожадность, он жаждет реванша (тем более что у него есть своя довольно разветвленная агентурная сеть в Москве — от мелких чиновников столичных министерств до всесильного генерала KГБ Григория Родченко; с помощью этой сети он рассчитывает держать под своим контролем действия властей). Для американского читателя, активно интересующегося русской проблематикой. Описанное Ладлэмом вполне съедобно — и, во всяком случае, ничуть не хуже русских романов Мартина Круза Смита. Но в глазах читателя отечественного московская часть, приходится признать, почти полностью уничтожает шарм, которым обладает роман в целом. Слишком уж не похоже все это на правду…
В России Карлосу предстоит потерпеть фиаско: при помощи конкурирующего крыла в КГБ Крупкин вычисляет Родченко, и Карлосу, обнаружившему хвост, приходится ликвидировать своего ценнейшего соратника. Дальше — хуже: на проводимом Карлосом в заброшенном складе общем собрании его агентура категорически отказывается поддержать руководителя, тем самым подписав себе смертный приговор. Терпит провал и попытка уничтожить остановившихся в лучших номерах Метрополя Борна и Конклина. Раненому Карлосу чудом удается уйти от многочисленных преследователей и скрыться.
Борн знает, где состоится их с Карлосом последняя встреча. Террорист движется в Новгород к месту своего рождения, дабы уничтожить там своего врага, а с ним и весь лагерь. Джейсон Борн несколько опережает его; в Новгороде главному герою оказывает содействие нежданный помощник по имени Бенджамен — офицер КГБ, мать которого томится в американской тюрьме за шпионаж. Если Крупкина Борн в свое время просто подкупает немалой суммой в долларах, то своему молодому товарищу по оружию он дает обещание помочь с освобождением матери. Что позднее спасет жизнь самому Борну. Молодой офицер откажется выполнить приказ и уничтожить американца, побывавшего в святая святых советской разведки.
Несмотря на все меры предосторожности, предпринятые охраной, Карлос, располагающий в Новгороде надежнейшим агентом, сея кровь и разрушение, проникает на территорию спеццентра, оказывающегося совершенно не готовым к подобному повороту событий. Взрывы, пожары, пулеметная стрельба нарушают спокойствие огороженного колючей проволокой городка. Борну конец удается загнать Карлоса в ловушку. В ожесточенной перестрелке американец едва не погибает, но победа остается за ним: Карлос заперт в подводном бункере за пятидюймовой толщины стеклами, куда стремительно врываются мутные потоки Волхова. Под водой он и находит свой конец.
Уцелевших героев ждет долгий путь на Карибы, где и встречаются участники кровавых событий: судья Пррефонтен, Конклин, Морис Панов, решивший уйти на покой Крупкин и чета Уэббов. Эпилог романа разворачивается по классической схеме традиционного хэппи-энда. Отчаянно борясь с приступами шпиономании, герой наконец обретает свое изначальное уэббовское лицо. Все венчают спокойные и взвешенные слова Мориса Панова: Две жизни в мозгу одного человека. Никто из нас не знает, как жить с таким грузом. Но теперь все кончено. Правда. Раз и навсегда.
Подобный финал можно рассматривать как некую гарантию того, что трилогия Ладлэма не перерастет в тетралогию. В целом же можно констатировать, что три романа о Борне демонстрируют не худшую из ипостасей Ладлэма-романиста. Остается задаться одним-единственным вопросом: найдется ли в сегодняшней России издательство, которое возьмет на себя смелость и труд представить в качественных переводах (наличествующее издание второй части не в счет: оно кишит стилевыми и типографскими погрешностями) три весьма любопытные книги?
О. Осовский
