Ужасные десять дней — десятая глава из биографии Агаты Кристи, написанной Дженет Морган Жизнь Дамы Агаты, прекрасное дополнение к Автобиографии, читать.
***
Наступил декабрь, приближалось Рождество. Агата посоветовала Карло съездить на денек в Лондон, тем более что поклонник мисс Фишер давно приглашал ее как-нибудь пообедать с ним и потом потанцевать. Карло согласилась, потому что очень устала — с Агатой было нелегко. Она уехала в пятницу третьего декабря. После обеда позвонила в «Стайлз» удостовериться, что с Агатой все в порядке. Голос Агаты показался ей ровным и спокойным, она заверила Карло, что все нормально, что она может пойти потанцевать и вернуться домой попозже.
Приехав вечером в «Стайлз», Карло обнаружила, что двери гаража открыты, а на кухне собралась перепуганная прислуга. Они сказали, что около одиннадцати миссис Кристи спустилась вниз, взяла машину и уехала, не сказав никому ни слова. Карло постаралась скрыть испуг, успокоила служанок, отправила их спать, а сама решила подождать.
В написанном впоследствии письме к Розалинде она вспоминает, что наутро в субботу около десяти часов в доме появился полицейский и сказал, что в Ньюлендс-Корнере, сразу за Гилфордом, нашли брошенную машину. По извилистым дорогам, ночью, в плохую погоду требовалось не меньше часа, чтобы на автомобиле добраться из Санингдейла до Ньюлендс-Корнера. Почему Агата уехала, почему она бросила автомобиль, было тайной.
Теперь, шестьдесят лет спустя, очень сложно судить, как развивалась эта запутанная история. Должно быть, в воспоминаниях Карло есть какие-то неточности, поскольку в рапорте старшего инспектора полиции Суррея записано, что он ничего не слышал про автомобиль до одиннадцати утра. В тот же день позднее один свидетель показал, что помогал леди завести указанную машину в шесть двадцать. Прошло какое-то время, прежде чем сообщение достигло полицейского участка Беркшира, к которому относился «Стайлз». Есть еще одно расхождение. В письме Карло говорится, что полицейский сказал ей, будто машину нашли перевернутой вверх дном. В рапорте старшего инспектора полиции констатируется, что положение найденной машины «указывает на возможность какого-либо необычного происшествия. Автомобиль нашли внизу, на травянистой обочине в кустах, куда он съехал с основной дороги…». Неудивительно, что Карло неправильно поняла полицейского, который принес ей эту пугающую новость.
Карло объяснила ему, что миссис Кристи была не совсем здорова и что ее родные сильно беспокоятся. В прессе появлялись утверждения, что Агата оставила для Карло письмо с просьбой отменить ее бронь на выходные в отеле в Йоркшире и что в субботу после обеда мисс Фишер телеграфировала в отель в Беверли и сняла заказ.
Она сочла своим долгом немедленно сообщить Арчи о случившемся. Тот проводил выходные с мистером и миссис Джеймс в Гартморе; Нэнси тоже была там. Карло позвонила утром, после прихода полицейского. Услышав про машину Агаты, Арчи немедленно выехал в «Стайлз».
К приезду Арчи пресса успела пронюхать об этой истории. Ему и Карло предстояло осмотреть машину, вокруг которой уже собралась толпа зевак и даже подъехали фургончики с горячительными напитками и мороженым. «Начались ужасные десять дней», — позже напишет Карло. Дом осаждали репортеры, и Розалинда ходила в школу в сопровождении полисмена, полицейские дежурили у дверей и возле телефона. Хотя территориально «Стайлз» относился к полицейскому управлению Беркшира, граница с Сурреем проходила совсем рядом — он начинался буквально через дорогу, — поэтому бедной Карло приходилось общаться с полицейскими обоих графств. Каждое утро они снова и снова допрашивали ее. По предложению Арчи Карло послала за своей сестрой Мэри, чтобы та немного пожила у них — для моральной поддержки. Самого Арчи все больше и больше раздражает полиция и пресса, и он не считает нужным это скрывать — что Карло считала большой ошибкой. Сама она каждый день терпеливо давала интервью «Дейли мейл», любимой газете Агаты.
В 1926-м, как и многие десятилетия спустя, издателю «Дейли мейл» и корреспондентам приходилось буквально биться с конкурирующими газетами за популярность и рекламу. Для прессы история исчезновения Агаты стала просто подарком. «Дейли мейл» и «Ивнинг ньюс», ее главный конкурент, буквально соревновались в освещении дела Агаты и впоследствии немало спекулировали на этой теме. Репортеры из «Ньюс уолд» и «Дейли ньюс» тоже шли по горячему следу. Много говорилось об этом событии не только в газетах. Старший инспектор Годдард, глава Беркширского управления полиции, был осторожен и немногословен в высказываниях, зато Кенуорд из Суррея постоянно делал всевозможные заявления и пространно высказывался по поводу исчезновения Агаты. Казалось, он упивается своим звездным часом и вниманием прессы к своей персоне. Так, через день после обнаружения машины Агаты он заявил «Ивнинг ньюс»: «Я всегда могу воспользоваться аэропланом», а другой газете позже он же скажет: «Полиция не имеет никакого отношения к аэроплану».
Однако кое в чем с Кенуордом не поспоришь. «Нет сомнения, — заявлял он, — большая часть информации, выдаваемой прессой, не имеет под собой оснований». В этом, конечно, была и его доля вины, хотя по большей части газетчики сами раздували историю, перевирая факты, преподнося свое мнение как официальное, связывая исчезновение Агаты с исчезновением других людей и предлагая свои собственные направления расследования и поиска. Достаточно прочитать всего несколько тогдашних публикаций, чтобы понять, как рождались и поддерживались мифы. Сегодня измышления тогдашних корреспондентов, строящих умозаключения, даже не потрудившись поинтересоваться истинным положением дел, выглядят смехотворно, — это большей частью голословные спекуляции наподобие парочки версий, ставших известными Арчи; по одной из них он сам убрал свою жену, а по другой — она сбежала со своим любовником. Прочие «версии» до того абсурдны, что приводить их просто нелепо.
Выяснить, что же случилось с Агатой на самом деле, и по сей день представляется делом непростым. Так, в рапорте старшего инспектора Кенуорда в министерство внутренних дел много неясностей, однако все остальные полицейские записи, которые могли бы пролить дополнительный свет на эту историю, безвозвратно утрачены. Если же оперировать тем, что осталось — смесью спекуляций, вымысла и неподтвержденных фактов, — можно понять, почему не только тогдашняя публика, но и многие, кто интересуется этой проблемой сегодня, могут только развести руками.
Итак, согласно рапорту старшего инспектора полиции Кенуорда, он провел субботний вечер 4 декабря, а также все воскресенье и понедельник вместе с семью или восемью полицейскими из Суррея, «констеблем из спецподразделения и добровольными помощниками из числа местных жителей», обследуя все спуски с холмов в окрестностях седловины Ньюлендс-Корнер. В понедельник газеты сообщили, что сельскохозяйственный рабочий Эрнест Кросс, по его словам, в субботу утром по дороге на работу «наткнулся на женщину, стоявшую в совершенно невменяемом состоянии возле машины в нескольких ярдах от гостиницы «Нью-лендс-Корнер». По свидетельству мистера Кросса, женщина стонала и держалась руками за голову. Ее губы посинели и дрожали от холода, и неудивительно, потому что она была очень легко одета («тоненькое платье и легкие туфли, даже без шляпы»). Фары машины были включены. Едва свидетель подошел, женщина бросилась к нему, умоляя помочь завести машину. Он завел мотор, который «был еще горячий», и, как только женщина села обратно в машину, заметил, что едет она «плавно». В других отчетах этот же свидетель именовался мистером Эдвардом Мак-Алистером, и в своих показаниях он якобы утверждал, будто радиатор был «уже холодный». Однако описал он женщину настолько подробно, что Кенуорд был совершенно уверен, что свидетель видел Агату. На этом основании подразделение Кенуорда запросило дополнительную помощь для расследования, в результате чего «было собрано около трех дюжин полицейских со всего графства… и бесчисленное количество констеблей из спецподразделения…». С помощью добровольных помощников эти люди прочесали все окрестности, однако все, что им удалось обнаружить, были женские черные туфли, покрытые грязью, и коричневая дамская перчатка на меху.
Когда газеты поместили описание Агаты, появились новые свидетели и очевидцы. Одной из них была миссис Де Силво, соседка Кристи, которая поведала корреспонденту «Мейл» историю «об очаровательной и красивой женщине (о которой можно говорить только возвышенно!) и ее нежном преданном муже и о том, как блистательный ум не вынес непомерного напряжения на потребу ненасытной праздной публике, жаждущей все новых и новых книжных приключений». При всей его цветистости, из интервью миссис Де Силво можно было понять, что Агата заболела совсем недавно, потрясенная смертью матери, но ее состояние не было угрожающим — так, например, она якобы вполне здраво обсуждала возможность снять дом с мебелью в Лондоне, чтобы «проводить больше времени с мужем». В среду первого декабря миссис Де Силво, по ее словам, поехала с Агатой в Лондон за покупками, и они строили планы насчет совместной поездки в Португалию в новом году. Агата намеревалась провести предстоящий вечер в своем клубе в городе, и, после того как они в середине дня расстались, соседка больше ее не видела.
Через три дня после исчезновения Агаты Арчи обратился в Скотленд-Ярд. В ответ ему сказали, что Скотленд-Ярд не намерен вмешиваться без соответствующего запроса местной полиции — Суррея или Беркшира. По официальной версии, Агата разбила свой автомобиль, бросила его и заблудилась в лесу. Видимо, местная полиция все же дала запрос, потому что во вторник седьмого декабря (по сообщению «Ивнинг ньюс») прибыло около пяти сотен человек, чтобы обыскать лес. Была обследована каждая пядь местного озерца под умиротворяющим названием Тихий пруд; не нашли ничего.
В течение недели появились новые свидетели. Миссис Китчингс заявила, будто в субботу в полдень она встретила женщину «в шляпке и костюме», которая близко подошла к ней и пристально посмотрела в лицо: «Сначала я подумала, что она заговорит со мной, поскольку стояла прямо передо мной, но она резко повернулась и направилась в другую сторону». Мистер Фредерик Доре сообщил, что он увидел брошенную машину, когда шел на работу в субботу утром, и заметил «совсем молодую девушку», идущую от машины, которая сказала ему, что слышала, как примерно в полночь машина проезжала по верхней дороге. Мистер Доре работал испытателем в фирме по производству автомобильных моторов, и, осмотрев автомобиль и следы шин, предположил, что машину столкнули с холма и она медленно сползла вниз. Чета, содержащая гостиницу «Ньюлендс-Корнер», сообщила, что Агата провела ночь с пятницы на субботу в одном из их номеров, а мистер Ральф Браун заявил, что встретил ее, когда проезжал недалеко от Ньюлендс-Корнера в субботу около одиннадцати утра. «Казалось, что она была не в себе и не соображала, что происходит, — сказал он. — Я предложил подвезти ее, но она ответила: «Мне вообще никуда не нужно. Спасибо за предложение. Но я бы предпочла остаться там, где я нахожусь». Фермер из Шира заявил, что в субботу в четыре часа утра видел машину, направлявшуюся к Ныолендс-Корнеру, а мистер Ричардс, владелец близлежащего охотничьего угодья, показал, что в субботу после обеда видел женщину, похожую на Агату, в обществе «хорошо одетого мужчины приблизительно тридцати двух лет, в серой шляпе, надвинутой на глаза», в машине на тропинке недалеко от его владений. Согласно мистеру Ричардсу, ту же машину он снова увидел на той же тропинке поздно вечером в пятницу — вместе с машиной, похожей на автомобиль миссис Кристи. Это свидетельство частично совпадало с показаниями мистера Фолдса, сына соседского фермера. Он также заявил, что видел две машины поздно вечером в пятницу и в субботу после обеда, и добавил: «Дважды за день я видел женщину возле машины, но каждый раз, заметив меня, она пряталась в машину и закрывалась, как будто не хотела, чтобы я ее видел. Это показалось мне странным».
Подобные заявления заставили прессу предположить, что Агата уехала не одна. Предположение подкрепилось тем, что в заброшенной хижине в лесу, недалеко от Ньюлендс-Корнера, были найдены какие-то письма и коробка пудры (а также мертвая сова в очаге). Местный лесничий возбужденно рассказал журналистам, как полиция попросила его осмотреть хижину, причем офицер нарочно рассыпал немного пудры на пороге в надежде обнаружить следы.
Между тем криминальный репортер «Дейли скетч», заполучивший пуховку из пудреницы Агаты, показал ее ясновидцу, и тот сказал, что труп пропавшей женщины лежит в бревенчатой избушке. Ричи Колдер (в ту пору молодой репортер «Дейли ньюс») описал в «Нью стейтсмен» пятьдесят лет спустя, как они с коллегой из «Вестминстер газетт» нашли в лесу эту избушку, закрытую на зиму, но со следами совсем недавнего пребывания людей. Репортеры сообщили, что нашли там пузырек с опиумом. «На самом деле, — признает Колдер, — это была ипекакуана с мизерной добавкой опиума — известное средство от поноса. Прихватив нашу невероятную и казавшуюся тогда страшной находку, мы вернулись в Гилфорд и рассказали коллегам развеселую историю о наших приключениях. Они все тотчас бросились туда. Наш фотограф взял с собой барменшу из отеля в Гилфорде, насыпал на порог избушки пудры и попросил девушку наступить на нее. На следующий день появилась фотография с надписью: «Это нога миссис Кристи?»
В среду 8 декабря, через пять дней после того, как Агата покинула «Стайлз», газеты сообщили, что брат Арчи, Кемпбелл, получил письмо с почтовым штемпелем юго-западного Лондона от 4 декабря, 9.45. Оно было отправлено на адрес Королевской военной академии в Вулвиче, и он нашел его у себя на столе в воскресенье. Прочитав письмо, он куда-то отложил его, а позже, узнав, что Агата исчезла, не смог найти. Однако конверт сохранился, и он немедленно позвонил Арчи и послал ему конверт. Некоторые газеты утверждали, что в письме Агата говорила о своей болезни и о том, что собирается поехать с друзьями на курорт в Йоркшир, подлечиться. Согласно «Таймс», полиция Суррея «связалась со всеми курортами в Йоркшире и не обнаружила там никаких следов миссис Кристи».
«Мейл» предложила и вовсе невероятное объяснение, как Агата умудрилась послать письмо деверю в тот же самый день, когда она, совершенно беспомощная, бродила по лесам и тропинкам Суррея, где и встретила миссис Китчингс в полдень, а миссис Браун — в одиннадцать пятнадцать. Это объяснение газета озаглавила «Наброски к теории подсознательного». Газета писала: «Полиция без достаточного внимания отнеслась к тому факту, что миссис Кристи провела ночь в среду в своем клубе в юго-западном районе Лондона и могла отправить письмо оттуда, датировав его более поздним числом». Далее следует невообразимая мешанина из самых разных версий: Агата-де потеряла память, но ее детективное мастерство осталось при ней и все это как-то связано с исчезновением писательницы. «Некоторые предполагают, — пишет «Мейл», — будто миссис Кристи страдает тем, что психоаналитики называют утратой «я». В такой ситуации, чисто подсознательно контролируя все свои действия, она вполне способна гениально спланировать собственное исчезновение в духе тех, которые она с таким мастерством описывала в своих произведениях». «Ивнинг ньюс» еще больше замутила воду, припомнив некоего портного, мистера Даниэльса, который жил в Пламстеде, в миле от дома Кемпбелла в Вулвиче. Согласно мистеру Даниэльсу, около одиннадцати вечера в понедельник, шестого декабря, с грохотом распахнув входную дверь, к нему в прихожую вбежала взволнованная женщина. Незваная гостья протянула руку с зажатой в ней фунтовой банкнотой и потребовала разменять ее. Поняв, что ошиблась, женщина покинула дом. Правда, как написала «Ивнинг ньюс», капитан Кристи считал совершенно невероятным, чтобы Агата появилась где-нибудь вблизи Вулвича.
В первые дни после происшествия корреспонденты относились с одинаковой симпатией и к Арчи, и к Агате. «И она, и ее муж, — писала «Мейл», — очень популярны во всей округе, и все тревожатся не только за судьбу чудесной женщины, талантливого автора приключенческих романов, но и за полковника Кристи, единственным утешением которого теперь является его маленькая дочь Розалинда». Но к середине недели пресса узнает, что в отношениях четы Кристи не все было ладно. Миссис Хемсли рассказала «Мейл» о депрессии Агаты после смерти матери: «…казалось, что она не соображает, что делает». Она проиллюстрировала «безумное состояние» Агаты, описав ее поведение, когда Питера (собаку Розалинды) сбила машина. Она также рассказала «Мейл», что в пятницу после обеда, прежде чем исчезнуть, Агата навестила ее в Доркинге. «Когда она уходила, — добавила миссис Хемсли, — то казалась веселой, но, сев в машину, на несколько секунд словно отключилась».
Пресса, узнав, что Арчи в ночь исчезновения Агаты был в Гартморе, ринулась туда наводить справки. Кухарка и горничная миссис Джеймс уже были уволены — возможно, за болтливость. Арчи, которого спросили о событиях того вечера, заявил «Ивнинг ньюс», что он не намерен исповедоваться их корреспонденту. Его раздражение усиливалось: «Я уже все рассказал полиции. Я не намерен впутывать в это дело моих друзей. Это мое личное дело. Меня изводят и делают из меня преступника. Единственное, о чем я прошу, это оставить меня в покое». Для Арчи это было действительно тяжелое время: «Телефон у меня звонит не переставая. Все спрашивают о моей жене. Мне звонят даже ясновидцы и предлагают за деньги помочь найти ее». Сам он не собирался никому объяснять, почему она ушла из дому, а просто сказал: «…у нее сдали нервы, и она уехала куда глаза глядят…».
Тем не менее в 10 десятого декабря, неделю спустя после исчезновения Агаты, Арчи дал интервью «Мейл». Оно началось с замечания, которое будет снова и снова цитироваться впоследствии. «Да, действительно, — заявил Арчи, — моя жена обсуждала возможность исчезновения как таковую. Однажды она сказала своей сестре: «Если бы я захотела, то могла бы исчезнуть и проделала бы это легко и просто». По-моему, они обсуждали какой-то случай в газете. Значит, она могла инсценировать свое исчезновение, возможно, это как-то связано с ее творчеством. Лично я думаю, что так оно и случилось. В любом случае это дает мне надежду». Арчи приводит собственное объяснение случившемуся: «Знаете, есть три возможные причины ее исчезновения: сознательное бегство, потеря памяти и самоубийство. Я склоняюсь к первому, хотя, конечно, возможна и потеря памяти, как результат сильного нервного перенапряжения. В самоубийство я не верю. Она никогда не угрожала самоубийством, но если бы она на это решилась, то выбрала бы яд. Я вовсе не хочу сказать, что она когда-либо заявляла, что может отравиться, но в своих книгах яд использовала часто. Мне даже казалось, что в ее произведениях многовато отравлений, и я говорил ей, но она оставалась при своем мнении. Если бы она хотела принять яд, она бы так и сделала. Она всегда добивалась всего, чего хотела». В конце интервью Арчи приводит вполне резонное соображение: «Однако, говоря о самоубийстве, надо иметь в виду, что человек, собравшись покончить с собой, вряд ли поедет за много миль и не станет, сняв шубу, разгуливать по округе. Именно это заставляет меня думать, что моя жена не покончила с собой: она сняла шубу и, прежде чем выйти из машины, аккуратно положила на заднее сиденье, а потом, я думаю, пошла вниз с холма… Бог знает куда. Я считаю, что она спустилась вниз, потому что всегда терпеть не могла ходить в гору».
Это интервью, вероятно, встретили с недоумением. Вполне разумные соображения насчет шубы и хождения в гору подаются в нем на патетической ноте выспренними, нарочито сложными фразами. Арчи явно волновался, беседуя с корреспондентом, был, что называется, не в своей тарелке: ситуация в самом деле щекотливая, а к тому же он и вправду чувствовал себя виноватым, что уехал из дому, когда Агата была серьезно больна. Опытный журналист «Мейл» знал, что делает, он сумел заставить Арчи оправдываться. Но был ли Арчи подозреваемым? Корреспондент «Мейл» «обратил внимание полковника Кристи на определенные слухи, появившиеся в Санингдейле и кое-где еще». Арчи ответил: «Это абсолютная ложь, что в пятницу утром между женой и мною была ссора или размолвка. С ней все было в порядке, то есть я хочу сказать, что она была такой же, как несколько последних месяцев. Она знала, что я уехал на уикэнд; она знала, кто еще, кроме меня, будет в доме моих друзей; она ни раньше, ни тогда не возражала. В таком деле не стоит принимать во внимание нелепые сплетни. Они не помогут найти мою жену, а это единственное, чего я хочу. Моя жена не имела ни малейших возражений против моих друзей. Всех их она хорошо знала». Тогда корреспондент огорошил Арчи вопросом о том, на что же Агата живет все эти дни. Арчи признал, что с обоих ее банковских счетов (в Санингдейле и Доркинге) не было снято ни пенни. Действительно, обе чековые книжки остались в «Стайлзе». По словам Арчи, когда она уезжала из Санингдейла, с собой у нее было не больше пяти — десяти фунтов. Ее одежда и шубка остались в машине. Корреспондент «Мейл» заключил статью многозначительно: «Друзья миссис Кристи сказали мне сегодня, что последнее время она была очень подавлена и как-то заметила: «Если я не брошу Санингдейл, то Санингдейл меня прикончит». В контексте всей публикации это замечание звучит зловеще. Однако, зная отношение Агаты к Санингдейлу, мы можем поверить, что она вполне могла сказать что-то в этом роде, не вкладывая в эти слова ничего фатального.
Исчезновение Агаты и ее судьба вызвали у публики колоссальный интерес. 12 декабря большое количество народу (включая другую детективную писательницу, Дороти Сойерс) отправилось на мероприятие, названное «Ивнинг ньюс» «большими поисками миссис Кристи». Полиция посоветовала своим добровольным помощникам из числа гражданских лиц «надеть старые вещи и быть готовыми к нелегкой работе»; «Ньюс» порекомендовала «всем, у кого есть собаки-ищейки, взять их с собой». Мужчинам надлежало надеть сапоги повыше, женщинам — ботинки на крепкой подошве и теплые шерстяные юбки. Фермеры приехали на своих тракторах, над головами кружил аэроплан. С драгой прошли дно Тихого пруда, а окрестности обследовали с собаками. Тела не нашли, и тут офицер Кенуорд предложил еще один план. Всю территорию поделили на секторы: пустошь, карьеры, пруды и ручьи. Свои услуги предложили водолазы и члены мотоклуба.
Газеты предлагали вознаграждение каждому, кто сможет найти «пропавшую писательницу». На это предложение откликались люди со всех концов страны. Работа полиции осложнялась еще и тем, что пресса то и дело привлекала внимание к другим исчезнувшим. Письма и сообщения в газеты поступали в больших количествах, но чаще касались не Агаты, а совершенно других лиц.
В прессе уже появились собственные эксперты и теоретики. Один из них, некто Коф, бывший инспектор полиции, рассуждает на страницах «Мейл» на темы психологии: «Проблема еще и в том, что искать женщину намного сложнее. Женщина вообще талантливее, изобретательнее мужчины. Естественно, она не пойдет стандартным путем — сознательно или подсознательно она устроит что-нибудь из ряда вон выходящее». Другой, Эдгар Уоллес, делает свои выводы. «Исчезновение, — пишет он, — стало своего рода спонтанной реакцией на некие события. Можно допустить, что это попытка в каком-то смысле перестать существовать или стать невидимой». Он предположил, что Агата «была на грани самоубийства и в какой-то момент решила уйти… Но после всех своих ночных приключений она, скорее всего, решила отдохнуть, пришла в какой-нибудь отель и до воскресенья не подозревала обо всей этой шумихе, поднявшейся в связи с ее исчезновением». Его высказывания подытоживал вывод, выделенный жирным шрифтом: «Если Агата Кристи не умерла от потрясения и нервного перенапряжения, то она наверняка жива и полностью вменяема и, возможно, находится в Лондоне. Потеряв память, никуда дороги не найдешь». Последняя фраза попала во все отчеты и статьи, став неким символом надежды.
Следователи были обескуражены. Полиция Беркшира в лице старшего инспектора Годдарда запросила разрешение на поиски в других районах Англии, удаленных от Санингдейла. Сам Годдард выразился четко и ясно: «Я не думаю, что миссис Кристи совершила самоубийство в Ньюлендс-Корнере. Я бы поддержал эту теорию, будь у меня хоть какие-то основания считать, что она мертва». Арчи разделял его мнение. Однако старший инспектор Кенуорд «придерживался точки зрения, что миссис Кристи мертва и ее тело находится где-то недалеко от Ньюлендс-Корнера». Его мнение основывалось на «документах, которыми он располагает» (имелось в виду письмо, которое Карло передала в полицию).
Прав оказался Годдард, а не его экспансивный коллега. Во вторник 14 декабря вечером Арчи встретился с Агатой в отеле «Гидропатик» в Харрогете, что в Северном Йоркшире. На следующий день новость облетела всю страну, газеты печатали все подробности этой истории от начала и до конца, в местной «Харрогет геральд» не умолкал телефон.
Все полторы недели, которые Агата провела в «Гидро» под вымышленным именем «миссис Тереза Нил», которое в результате репортерских ошибок превратилось в некоторых газетах в «миссис Терезенил», она выглядела «довольной и счастливой… Танцевала, играла в бильярд, читала газетные статьи о своем исчезновении, болтала с другими постояльцами и ходила гулять». Все это живо описал специальный корреспондент «Мейл», приехавший скорым поездом из Санингдейла, чтобы взять интервью у постояльцев отеля и его владельцев, мистера и миссис Тейлор. В день вселения Агаты, 4 декабря, никто из Тейлоров ее не видел, но мистер Тейлор понял, что она «не стеснена в средствах», поскольку выбрала «хорошую комнату со всеми удобствами на втором этаже» по цене семь гиней в неделю. Миссис Тейлор подумала, что их постоялица чем-то внешне напоминает Агату (ее фотографии были в газетах), и позже рассказывала «Мейл»: «Я приказала прислуге ничего никому не говорить — в полицию донес кто-то из посторонних».
Офицер Макдауэлл из полиции Йоркшира поставил в известность полицию Суррея, а оттуда позвонили Карло в Санингдейл. Поскольку она не могла оставить Розалинду, то позвонила в контору Арчи, и тот немедленно выехал в Харрогет. Если верить прессе, Арчи, Макдауэлл и, возможно, другие полицейские стали в холле у лифта так, чтобы Арчи смог опознать Агату, когда та спустится к ужину. Как только она взяла в руки газету, в которой была история ее исчезновения и фотография, Арчи направился к ней. «Она посмотрела на него так, словно его лицо ей напоминало кого-то, — сказал мистер Тейлор, — но, кажется, не узнала. Однако, видимо, и этого было вполне достаточно, чтобы позволить собственному мужу проводить ее в столовую».
В заявлении для прессы Арчи сказал: «Нет никаких сомнений: это моя жена. У нее случилась полная потеря памяти, и я не уверен, что она сознает, кто она такая. Она не узнает меня и не понимает, где находится. Я надеюсь, что она отдохнет и поправится. Завтра я намерен показать ее специалистам в Лондоне». Потом Арчи, по утверждению прессы, выразил благодарность полиции.
На следующий день, 15 декабря, Агата и Арчи покинули отель и уехали, но направились не в Лондон, как могла предположить публика, а в Чидл. Это короткое путешествие оказалось мучительным. На вокзале в Харрогете их осаждали толпы журналистов, а в Манчестере, где им предстояло пересесть на другой поезд, за ними буквально гнались по перрону, пока они не укрылись в своем купе. В конце путешествия Агату и Арчи встретили Джеймс и Медж и на машине отвезли в «Эбни». Ворота захлопнулись.