Эжен Сю

Эжен Сю

При имени Эжена Сю утонченный ценитель литературы поморщится и скажет, что это низкопробная, массовая литература. Хотя вряд ли кто может точно провести грань между литературой массовой и «настоящей», «элитарной». В свое время «бестселлерами» были «Корсар» Байрона, «Руслан и Людмила» Пушкина, «Отец Горио» Бальзака, «Дзяды» Мицкевича, романы Диккенса и Санд, новеллы Мериме и Твена, стихи Леопарди и По. Ныне же их по праву относят к национальной классике. Но есть авторы, на творчество которых как при жизни, так и после смерти смотрят как на развлекательное, несерьезное чтиво, но проходят десятилетия и даже века, а их сочинения живут своей жизнью, составляя особый пласт в истории литературы. Такова судьба произведений Дюма-отца, Майн Рида, Хаггарда, Конан Дойля и многих других. К таким писателям можно отнести и Эжена Сю.

Мари-Жозеф-Эжен Сю

Мари-Жозеф-Эжен Сю родился в Париже 26 января 1804 года в 7 часов вечера в доме номер 160 на улице Нев-де-Люксамбур, что в районе Вандомской площади. Когда через две недели в мэрии Первого района столицы Франции состоялась регистрация младенца, то документы бесстрастно отметили, что свидетелями при этом событии были гражданка Жозефина Бонапарт и ее сын гражданин Эжен Богарне — жена и пасынок всемогущего пожизненного Первого консула Наполеона, который через несколько месяцев станет «императором всех французов».

Новорожденный появился в знаменитой семье. В истории медицины Франции фамилия Сю блистала с 1699 по 1865 год. Четыре поколения хирургов! 14 медиков, оставивших свой след в искусстве врачевания, среди которых пять академиков, пять кавалеров ордена Почетного Легиона!

Отец будущего писателя Жан-Батист Сю, военный хирург, затем профессор анатомии в Школе изящных искусств, а при Наполеоне — главный врач Императорской гвардии, совершивший европейский поход и переживший, правда, не в полном объеме, Русскую кампанию, стал известен еще в годы Великой французской революции, когда опубликовал «Мнение гражданина Сю, преподавателя медицины и ботаники, о казни посредством гильотины». В брошюре он выступал против всех форм смертной казни, но наиболее варварским орудием умерщвления считал гильотину. Более гуманным ему представлялось… удушение. Два столетия назад такие рассуждения считались абсолютно нормальными.

Отец несколько раз был женат. Мари-Жозеф Эжен происходил от второго брака с Марией-Софи Тизон-Дерилли из респектабельной буржуазной семьи. В годы Империи хирург мечтал о титуле барона. В этом его поддерживала императрица Жозефина, однако Наполеон решительно ответил: «Я делаю баронами только князей науки» и присвоил ему менее престижный титул шевалье. Талант медика пригодился и после падения императора — Сю стал личным врачом графа д’Артуа, будущего короля Карла X.

Когда Эжену исполнилось одиннадцать лет, отец определил его в знаменитый коллеж Бурбонов. По словам современников, Эжен Сю в детстве отличался проказами, шутками и неисправимой ленью. Его друзьями были — кузен Фердинан Лангле, который стал известным хирургом, и Адольф Адан — в будущем композитор, автор несравненной «Жизели».

Юного красавца Сю знали как в светских кругах, так и среди дам полусвета. По выходе из коллежа, его определили младшим помощником в госпиталь Королевского военного дома, где под руководством отца он изучал анатомию, физиологию, премудрости медицинской науки. В госпитале собрался круг веселых друзей — кузен Фердинан, Луи Верон, ставший директором Парижской оперы, а затем и газеты «Конститюсьоннель», Пьер-Жозеф Руссо, в дальнейшем прославившийся как автор водевилей. В избранный круг попал и Александр Дюма, оставивший мемуары об этом периоде жизни автора «Парижских тайн». Беспечную, рассеянную жизнь юного наследника знаменитого имени и огромного состояния прервало происшествие с отцовским винным погребом, переполнившим чашу терпения респектабельного доктора.

Во время пребывания войск союзников в Париже в 1814—1815 годы Жан-Батист Сю консультировал австрийского императора, прусского короля, канцлера Меттерниха. Все они дарили доктору в знак благодарности лучшие вина из своих погребов. Веселая компания молодых повес, предводительствуемая младшим Сю, найдя ключ, опустошала коллекционные бутылки, заполняя их дешевым вином. Отец не мог понять, почему гости не приходили в восторг от вин, которые подавались на стол, пока не застал друзей сына за преступлением — распитием вина, подаренного князем Меттернихом. Наказание было естественно и неотвратимо. Жан-Батист Сю сослал сына в Испанию, где шла война против либералов. Как военный медик Эжен участвовал в осаде Кадикса и взятии форта Трокадеро.

По возвращении в Париж беспутная жизнь возобновилась, что вызвало новую вспышку гнева отца и ссылку в военный госпиталь в Тулон. Вместе с Эженом на берега Средиземного моря отправился и его друг Альфред Дефорж.

Провинциальный городок, имевший в то время население в 40 раз меньше, чем в Париже, вызывал смертную скуку. Друзья пытались ее подавить, ведя рассеянный образ жизни: театр, актрисы, живопись. В октябре 1825 года к восшествию на престол графа д’Артуа Дефорж и Сю написали пьесу «На коронацию Карла X», имевшую в Тулоне определенный успех.

Размеренная жизнь в городке, знаменитом во Франции своей каторгой, становилась невыносимой. Нерадивый врач написал письмо военному министру с просьбой об отставке и радостный уехал в Париж, где встретил своих прежних друзей. Сю сотрудничает в газете «Нувоте», основанной кузеном Лангле, постоянно убеждаясь в древней истине, что «безденежье — порок невыносимый». Ему приходится закладывать в ломбарде часы Людовика XVI — подарок Жозефины Богарне, дабы свести концы с концами.

Взбешенный отец предпринимает очередную попытку, посылая сына служить помощником хирурга второго класса на флот в Брест, расположенный в Бретани. Отсюда Э. Сю путешествует по южным морям, посещает Антильские острова, Гваделупу, узнает море, что весьма важно для будущего писателя-мариниста. Затем снова война. На корабле «Бреслау» Сю едет в Грецию, участвует в морской битве при Наварине, где турецко-египетский флот противостоял объединенному флоту Франции, Англии и России. Турки потеряли в этом бою более 6 тысяч, в то время как союзники — меньше двухсот человек.

После недолгого отпуска в Париже, где Сю увлекся живописью под руководством известного художника Теодора Гюдена, он совершил новые путешествия в экзотические страны, в том числе на Мартинику — родину его крестной Жозефины Бонапарт. Интерес к Вест-Индии в дальнейшем найдет отклик в его творчестве, в частности в «Парижских тайнах» появится беспутная, роковая и соблазнительная Сесили, которой придется сыграть не последнюю роль в запутанном сюжете романа.

В конце 20-х годов начинается эпоха его ровесников: входит в моду Гюго, покоряет Париж драма А. Дюма «Генрих III и его двор», недалека слава О. де Бальзака. Во Франции все увлечены литературой, театром, журналистикой. И Эжен Сю после возвращения в 1829 году в столицу занимается театром и литературой.

Эжен Сю

В марте в театре Мадам (бывшем театре «Жимназ») состоялась премьера комедии-водевиля «Господин маркиз» — совместного сочинения Сю и Дефоржа. Ожидаемого триумфа не произошло, но успех все же был. Эжен сотрудничает в газетах и журналах, занимается в мастерской живописца Гюдена, посещает театры, встречается с друзьями.

После смерти отца в апреле 1830 года Сю получает огромное состояние, приносящее ежегодную ренту в 80 тысяч франков. Любитель роскоши, он заводит новую квартиру на улице Ферм-де-Матюрен. Элегантное жилище с великолепной обстановкой, мебелью, инкрустированной слоновой костью, комнатами, оформленными в восточном стиле, — подобные интерьеры он опишет в «Парижских тайнах» и «Агасфере» и в других романах. Про Сю говорили, что он живет под знаком цифры «три» — три лакея, три кареты, три лошади, что означало по тем временам жить на широкую ногу. Злые языки утверждали, что наследник семейства Сю содержал одновременно трех любовниц. Но это не соответствовало истине: его возлюбленной стала роскошная Олимпия Пелисье, куртизанка с весьма бурной биографией. Итак, Эжен молод, богат, свободен, красив, счастлив. Его видят в самых недоступных салонах, престижных кафе и ресторанах, в Опере и других театрах. Среди его знакомых князья и графы, герцоги и шевалье.

К этому следовало добавить успех на поприще литературы, который пришел в конце 1830 года, когда в театре «Нувоте» была поставлена драма «Сын Человека», написанная в содружестве с верным Де-форжем Главный герой пьесы — Орленок, сын Наполеона Великого, герцог Рейхштадтский, томившийся после изгнания и смерти отца при дворе своего деда — австрийского императора. После Июльской революции 1830 года, в результате которой династия Бурбонов была свергнута, — событие, оставившее Эжена Сю вполне безразличным, — бонапартизм стал вновь входить в моду. Через полтора десятилетия в «Агасфере» Сю прозвучит много добрых слов в адрес бонапартистов — славного солдата Дагобера и маршала Симона.

В начале 30-х годов в мире благодаря Ф. Куперу, «американскому Вальтеру Скотту», делается популярным морской роман. С него и начинает путь в прозе Эжен Сю. В 1831 году издана книга «Плик и Плок», куда вошли созданные им ранее морские новеллы. Книга имела успех, получила хорошую прессу. Маринистика и романтизм, мистика и ирония составили сплав, который пришелся по душе читателям. К первому «полновесному» роману «Атар-Гулл» он написал вступление. Обращаясь к «американскому чародею» Ф. Куперу, Сю создал своеобразный манифест французского морского романа, оперируя обычными для романтиков именами: Шекспир, Гете, Скотт, Байрон, Шатобриан, Наполеон…

Огромное впечатление на писателя произвела эпидемия холеры 1832 года. За семь месяцев во Франции умерло около 20 тысяч человек. По стране прокатилась волна слухов об отравлении воды в колодцах и фонтанах, вина в кабачках. Начались волнения, демонстрации под лозунгами «Смерть врагам и буржуа», избиения, самосуды. Похороны наполеоновского генерала Ламарка, умершего от холеры, превратились в мощную антиправительственную демонстрацию.

Когда эпидемия пошла на убыль, то общество излечилось от холеры, но не от социальных болезней, что и подметил В. Гюго в небольшой повести «Клод Ге», своеобразном наброске к огромному полотну «Отверженные». Сю пока был далек от социальных потрясений своего времени. Новый морской роман «Саламандра» имел шумный успех, восторженно отозвался о книге Бальзак, хотя в письме к Э. Ганской и писал, что Сю — «молодой человек, слегка потасканный, однако значительно лучше, чем его книги».

В «Саламандре» явственно проявились основные особенности его творческой манеры: сочетание почти театральных диалогов, беглого рассказа, обилия лирических монологов, авторских отступлений на политические, религиозные и философские темы. Эти особенности можно отметить и в вершинных достижениях писателя — романах «Парижские тайны» и «Агасфер».

Море владело мыслями и пером Э. Сю. В 1835—1837 годах он работал в архивах Морского министерства, создавая десятитомную «Историю французского флота» — исследование, в котором причудливо сочетались история и роман, что весьма характерно для романтического восприятия мира, ведь «история — это роман, который был». Многих смутило сочетание жанров, однако морские офицеры по-своему оценили труд Сю: сослуживцы по Тулону преподнесли историку позолоченную серебряную медаль с надписью: «Г-ну Эжену Сю благодарный французский флот за то, что он не написал его историю».

Изменения произошли в личной жизни писателя. Красавица Олимпия Пелисье, отвергнувшая Бальзака (как утверждали, автор «Человеческой комедии» отомстил ей, увековечив в образе Феодоры из «Шагреневой кожи»), предпочла Сю «баловня Европы» Россини.

Автор «Саламандры» давно стал завсегдатаем аристократических салонов Сен-Жерменского предместья. Как утверждал знаменитый английский романист и политический деятель Б. Дизраэли, Сю был «единственным писателем, которого принимали в свете». Но не только высший свет влек бывшего хирурга. Среди его знакомых — художественная элита Европы: Ш. Сент-Бёв, Ф. Шопен, А. Мицкевич, Г. Берлиоз, Ж. Санд, А. Дюма, О. Бальзак…

При жизни автор «Парижских тайн» и «Агасфера» пользовался огромным успехом у публики, получал фантастические гонорары и встречал чуть ли не единодушное осуждение критики, ругавшей его за ходульность сюжетов, небрежность стиля, излишнюю плодовитость, угождение вкусам невзыскательного читателя. Но его упорно читали сотни тысяч и даже миллионы людей как во Франции, так и за ее пределами. Его современник Виктор Гюго, который уже при жизни почитался великим, любил повторять, что писатель не унижает себя, если его читают больше пятисот человек. А Сю любили за замысловатость и непредсказуемость фабулы, за благородных героев, отстаивающих справедливость, за призывы к общественному миру и согласию, за прославление милосердия и терпимости. Может быть, этим и объясняется вновь возникший интерес к его произведениям в нашей стране, когда возродились старые слова: сострадание, милосердие, благотворительность, соборность, терпимость, жалость?

Оцените статью
Добавить комментарий