Разгром банды Профессора — фрагмент книги А. Ю. Шаламова «Московская полиция. 1905-1907». Характеризующий работу сыскного отделения Московской полиции. На фото: Яузский полицейский дом на Садово-Черногрязской улице
***
Недавно назначенный новый руководитель Московской сыскной полиции Александр Иванович Войлошников лично проводил розыски по важнейшим делам. Одним из первых таких дел стал для него разгром шайки профессиональных высококвалифицированных воров-взломщиков, которые весьма добычливо промышляли не только в Москве, но и в других городах империи, а также связанных с ними скупщиков краденного. Это дело показывает широкий спектр оперативных методов, использовавшихся сотрудниками Московской сыскной полиции.
В ночь на 1 мая 1905 года злодеи взломали потолок здания, располагавшегося почти в центре города — на Варварке. Проникнув в помещение склада Соколовской мануфактуры, они вскрыли несгораемый шкаф. По заявлению владельца мануфактуры Асафа Баранова, из хранилища было похищено драгоценностей на сумму двадцать две тысячи рублей и ценных бумаг на сумму около сорока восьми тысяч. По тем временам это очень значительные деньги. Несгораемый шкаф, где хранились ценности, оказался довольно крепким, и взломщики изрядно повозились, вскрывая его. Они даже изломали часть своих инструментов. Сразу после вскрытия сейфа злодеев спугнули, и они покидали место преступления в большой спешке. При этом воры бросили поломанные инструменты, маску и накидку из черной материи, электрический фонарь и финский нож. Но обнаружить преступников по горячим следам не удалось. Позже выяснилось, что вскоре после кражи они на время покинули Москву. Лишь в июле московским сыщикам удалось напасть на их след.
Тайная агентура Московской сыскной полиции сообщила, что в таких роскошных ресторанах, как «Эрмитаж», «Эльдорадо», «Яр», «Омой», «Гурзуф» появился подозрительный завсегдатай. Он вел разгульный образ жизни, соря деньгами направо и налево. В рестораны этот тип являлся всегда с компанией, в которой мелькали одни и те же люди. Приезжали они на роскошном собственном выезде из трех экипажей с отличными лошадями. Обязательно заказывали музыкальный хор и отчаянно кутили. Расплачивались кутилы щедро и постоянно разменивали крупные банкноты в сто и пятьсот рублей.
Заинтересовавший сыщиков человек носил фуражку лейб-гвардии Уланского полка, кольца с крупными бриллиантами, трость с золотыми вензелями, осыпанными алмазами. Одна эта трость стоила несколько сотен рублей. За подозрительным человеком установили секретное наблюдение. Выяснили, что живет он на даче в Петровском парке, определенных занятий не имеет, кроме ресторанов, часто посещает кокоток, с прислугой держит себя надменно, но раздает большие суммы «на чай». Находясь в хорошем настроении, он дал сто рублей садовнику, сажавшему на даче цветы. По документам он числился как херсонский мещанин Андрей Крылов. Но сыщики быстро установили, что это уроженец Варшавы Альфред Радзиковский, вор-рецидивист, лишенный по суду всех прав, профессиональный взломщик по кличке Профессор.
Кроме него, на той же даче проживали братья Яков и Исер Чижик, оба известные воры, а последний еще и подозревался в покушении на убийство.
С ними жили женщины — певица ресторана «Омон» Фредерика Чижик, «кочующая певица» из Варшавы Луиза Венцель и крестьянка Марфа Сорвина.
В качестве прислуги на даче находилась крестьянка Юзефа Райвитис. Ее муж, вор и убийца, отбывал срок на каторге.
По агентурным данным, полученным сыщиками, именно шайка Радзиковского совершила кражу у Баранова. Розыск возглавил сам Войлошников. Он сформировал для этого розыскную группу, в которую включил исполняющего дела делопроизводителя Московской сыскной полиции губернского секретаря В. С. Стефанова, его помощника коллежского регистратора П. А. Кельбедина и полицейского надзирателя Московской сыскной полиции «неимеющего чина» казака Елоева.
В ночь на 13 июля сыщики внезапно задержали всех, живших на даче с Радзиковским, а также находившегося там известного вора Самуила Якубовича. На даче был произведен обыск, но никаких улик, доказывающих участие задержанных в краже со склада Соколовской мануфактуры, найдено не было. Все были отправлены в камеры при Управлении Московской сыскной полиции, а на даче оставлена засада. На второй день в нее попал вор-рецидивист Захар Анисимов, он же — Блохин. Ему было 50 лет, и он носил кличку «Дедушка». У Анисимова обнаружили три тысячи рублей. Видимо, он принес их для компании Радзиковского.
Войлошников заметил, что Радзиковский в камере ведет себя беспокойно. Задержанный постоянно требовал бумагу для написания прошений. От сыщика не ускользнуло, что часть бумаги Радзиковский утаил. Начальник Московской сыскной полиции сделал вывод, что вор опасается за плохо припрятанные похищенные им вещи и хочет послать кому-то письмо. Александр Иванович решил помочь ему в этом.
Радзиковского перевели из Управления Московской сыскной полиции в Яузский полицейский дом (изолятор временного содержания). Там надзор за арестантами был слабее. Но смотрителя полицейского дома предупредили о необходимости скрытно и тщательно следить за Радзиковским, и о том, что ему надо посодействовать в попытках связаться с соучастниками на воле. В первый же день задержанный договорился с арестантом Мартыновым из другой камеры и передал тому письмо. От полицейских это не укрылось. Затем Мартынов подкупил служителя полицейского дома Иванова, чтобы тот доставил письмо по указанному адресу. Иванов записку и деньги передал начальнику Московской сыскной полиции.
Письмо предназначалось владельцу трех часовых магазинов и известному сыщикам скупщику краденного Семену Душенкову. Радзиковский просил спрятать в самое безопасное место переданные тому на хранение вещи. Душенкова задержали. При обыске у него обнаружили часть похищенных драгоценностей. Баранов эти вещи опознал. Поскольку кража была чрезвычайно крупной, то и наказание за соучастие в ней грозило тяжелое. Пользуясь этим, Войлошников быстро «сломал» Душенкова. Тот согласился оказать содействие сыщикам. На допросе арестованный скупщик рассказал следующее. 1 мая Радзиковский пригласил его в меблированные комнаты, где по подложному документу снимал номер. Там уже находились воры-взломщики Яков Чижик. Александр Вербин и Петр Растоскуев. Они предложили Душенкову, как специалисту по драгоценным камням, оценить украденные ими ювелирные изделия, разломать крупные вещи и разделить все между ними поровну. Добыча была столь большой, что воры не обращали внимания на мелкие бриллиантики, которые при разломе вещей отлетали в стороны, «как брызги». Душенков сразу заметил среди украденного редкий розовый бриллиант чистой воды и сумел незаметно его стащить. После раздела добычи Радзиковский отдал свою часть Душенкову на хранение, и тот ушел.
Войлошников решил использовать Душенкова для «агентурной игры». Он предложил скупщику написать Радзиковскому ответное письмо. В письме говорилось, что вещи спрятаны хорошо, спрашивалось, чем еще можно помочь арестованному взломщику, и сообщалось, что полицейский служитель, передавший письмо, надежно подкуплен.
Радзиковский «клюнул» на это. В следующем письме он просил найти двух лжесвидетелей за плату по 100 рублей каждому. Они должны были подтвердить у судебного следователя, что Радзиковский в их присутствии выиграл и карты у какого-то купца несколько десятков тысяч рублей. Еще он просил связаться с полицейским писарем 1-го участка Мясницкой части Константином Виноградовым. За 300 рублей писарь должен был задним числом вписать в регистрационную книгу, что Радзиковский в ночь на 1 мая находился в этом участке под арестом за пьянство.
Душенков под диктовку сыщиков ответил, что у него нет наличных денег. Тогда Радзиковский сообщил, что деньги можно взять у «Бабушки». Такова была кличка сожительницы арестованного Анисимова. Полицейские установили, что это — мещанка Федосья Сахарова. Она жила в Бутырском районе и владела пакетной мастерской. «Бабушка» и была избрана шайкой в качестве «кассира». Ей передали 17 тысяч рублей, а она и ее сын Михаил спрятали деньги на складе мастерской в кипе бумаги весом около 8 пудов (примерно 130 кг). Девять тысяч рублей она уже успела выдать членам шайки или истратить на свои нужды. Остальные деньги сыщики нашли. Сахарову с сыном арестовали.
Оказалось, что Радзиковский при дележе добычи «надул» своих подельников. Во время вскрытия шкафа и поспешного бегства с места преступления он успел прикарманить больше 30 тысяч, а остальным членам шайки объявил, что похищено лишь 17 тысяч. Уверенный, что теперь ему удастся «вывернуться», Радзиковский мечтал, выйдя на свободу, совершить кражу на 100 тысяч рублей и уехать с одной из любовниц в Америку.
Альфред Радзиковский был чем-то похож на появившийся позже литературный персонаж — на Остапа Бендера. Он также изображал из себя того, кем не являлся. Не служа нигде, носил форменную фуражку. Гонялся за «золотым тельцом» и мечтал уехать в Новый Свет. Только, в отличие от Остапа, Альфред мечтал не о миллионе «на тарелочке с голубой каемочкой», а всего-то о 100 тысячах рублей. Он не стремился, чтобы его методы отъема денег были хотя бы «сравнительно честными», и совсем не чтил Уголовный кодекс. Да и «охвостье» Радиковского было куда страшней и отвратительней, чем у Бендера.
Также из переписки сыщикам удалось выяснить, что инструменты взломщиком закопаны в Петровском парке у Соломенной сторожки. Сыщики обнаружили схрон. Инструменты эти были специально изготовлены для взлома сейфов, они оказались заграничного производства и такого высокого качества, какого в Московской сыскной полиции до тех пор не видели. В ходе розыска установили, что их для шайки доставил мещанин Тимофей Соколов. После ареста он сразу сознался.
На даче, где жили члены шайки, сыщики провели повторный обыск, тщательно обследован стены, фундамент и другие части дома. При этом был обнаружены подложные паспорта, залоговые квитанции, накладная на багаж, отправленный из Варшавы, и даже адреса других преступников.
Затем полицейские установили и задержали Вербина, которого Душенков назвал среди членов шайки и непосредственных участников кражи на складе Соколовской мануфактуры. Оказалось, что под этим именем скрывался профессиональный громила крестьянин Покровского уезда Александр Федин. Он происходил из известной преступной семьи. Его отец и два брата отбывали каторгу за ограбление церквей и убийство. Федин жил на даче в селе Пушкине с любовницей — певицей ресторана «Гурзуф» крестьянкой Анной Мухиной. Когда Войлошников доказал Федину, что Радзиковский обманул его и других подельников, тайно присвоив себе почти половину добычи, громила обозлился на бывшего главаря и начал давать признательные показания. Он подробно рассказал об обстоятельствах совершения кражи, в частности, о том, что в черных маске и накидке был сам Радзиковский. Еще Федин показал, что членами шайки и соучастниками того преступления были уже арестованный Анисимов и не упоминавшийся пока в деле Даниил Шорин. Сыщики уже знали его как преступника. Ранее он был артельщиком и совершил растрату. Теперь они выяснили, что он снабжал членов шайки подложными паспортами и занимался обналичиванием ценных бумаг. Большую часть бумаг, похищенных у Баранова, он обналичил в Петербурге, в меняльной лавке Каменева на Невском проспекте. По фотографии его опознали сотрудники этой лавки.
Теперь члены шайки начали наперебой давать показания, выгораживая себя и «закладывая» остальных. Оказалось, что часть похищенных драгоценностей у них купил содержатель часового магазина на Садовой улице Иван Николаев. Ранее он не был известен сыщикам как скупщик краденного. Вещи эти у Николаева нашли.
Выяснилось, что эта шайка совершила кражи со взломом не только в Москве, но еще в Варшаве, Вильно, Самаре, и собиралась выехать в Нижний Новгород и Казань. Судебный следователь 3-го участка Самары сообщил, что члены этой шайки подозреваются в ограблении в марте 1905 года часового магазина с убийством двух человек из семьи владельца магазина.
В составе шайки оказались колоритные личности. Многие из них были поклонниками эстрадного пения и певиц. Радзиковский, отправляясь «на дело», надевал черные маску и накидку, будто собирался сниматься в кинофильме. Анисимов поражал окружающих своей религиозностью. Перед каждым совершением преступления он заказывал молебны в Иверской часовне, а после успешной кражи он ставил к иконам рублевые свечи. Даже в камере при Управлении Московской сыскной полиции Анисимов простаивал на молитве по несколько часов. А после соучастия в убийстве он, наверное, постился?
Все материалы дознания, арестованные злодеи и доказательства их вины были переданы судебным властям. Судебный следователь 1-го участка города Москвы начал по этому делу предварительное следствие. Сумевших скрыться из Москвы Шорина и Растоскуева объявили в циркулярный (то есть всероссийский) розыск. Банда была разгромлена.