Когда я брался за чтение романа «Русский Лекок» меня предупредили, что язык Ивана Николаевича Пономарева беден и невзыскателен, но автор «берет» скорее динамичностью повествования, чем богатым слогом. Но я все же надеялся, что редактор нескольких ведущих журналов своего времени не слишком меня разочарует, но увы… После прочтения нескольких первых глав романа, я отложил роман до лучших времен. Вернулся к чтению лишь из необходимости, когда надо было вычитывать роман перед публикацией.
Прыщ на носу сыщика
Приключения гениального русского сыщика Василия Кобылина, которого за блестящий аналитический ум коллеги по сыскному отделению прозвали Русским Лекоком и тогда показались мне пресными и скучными. Нисколько их не красила даже поездка-погоня в Париж за неуловимым преступником, сильно смахивающим на «Русского Мориарти», а когда в финальных главах схватка между главным героем и его антагонистом была перенесена в деревенскую глушь, я и вовсе поник головой.
Словом прочитал и никакого сильного впечатления этот роман на меня не оставил, а когда спустя пару недель мне в голову пришла замечательная идея-концепция о происхождении Русского уголовного романа от Французского полицейского, я совсем забыл о «провале» Ивана Пономарева, так мне казалось…
Продумывая и проверяя свой концепт, в поисках аргументов «за» и «против», проверяя по хронологии и тематикам, свою концепцию я совсем забыл о «Русском Лекоке».
Повторная встреча состоялась благодаря приезду спустя несколько недель книг из типографии. И тут меня словно обухом по голове. Впервые я взглянул на небольшую книжку не вблизи, а как бы издалека, отстранившись от конкретных приключений, «написанных невзыскательным языком», и у меня словно глаза открылись. Ведь концепция о происхождении Русского уголовного романа от французского коллеги — концепт, который я приписывал себе, на самом деле принадлежал Ивану Пономареву. Да, он изложен не философским или литературоведческим, а «невзыскательным» художественным языком, и прочно вписан в сюжет художественного произведения, но насколько точно и метко это сделано. Я был в восхищении.
Я перескажу лишь одну сюжетную линию, не раскрывая спойлеров, чтобы не испортить впечатления другим читателям.
Итак, Василий Иванович Кобылин раскрывает несколько дел на родине, за что получает прозвище – Русский Лекок. Как вы догадываетесь в честь французского сыщика, введенного в литературу гениальным Эмилем Габорио.
Затем, как я уже упомянул выше, начальство поручает Василию поймать гениального злодея. В погоне за ним Русский Лекок отправляется в Париж, где встречает французского коллегу. Сыщик де Лабурье – старше своего русского коллеги и намного опытнее. Но даже вместе им не удается поймать «Русского Мориарти». Но в ходе поиском и погонь Кобылин многое узнает и открывает для себя новые приемы в детективной работе.
Наконец, Русский Лекок возвращается на родину. И здесь снова сталкивается со своим антагонистом. Неожиданно на помощь молодому сыщику приходит французский детектив и лишь благодаря совместным усилиям им удается обезвредить злодея.
Сюжет банальный, но в нем настолько точно дана характеристика французского детектива, что я просто диву даюсь, как этот роман не стал хрестоматийным для русского и даже мирового детектива. Здесь все от возраста и богатого опыта, до прыща на носу, который выдает детектива в самый неподходящий момент… флирта с русской богачкой, — все сплошные намеке на французские криминальные романы. И насколько точно переданы эти характеристики! Например, совсем неуместное сюжетное ответвление с рассказом о попытках французского сыщика завязать флирт с красивой барышней, которого выдает прыщ на носы, который увы никак не скрыть – отличная характеристика криминальных мелодрам распространенных в французской криминальной литературе. Романы, где большую часть повествования мы думаем, что автор рассказывает о любовных переживаниях между влюбленными, заканчивается на самом деле разоблачением преступника, которого хватает за руку ловкий сыщик.
Таким же удачным образом Ивану Пономареву удается образ Василия Кобылина. Где все: смерть отца, обвиненного в преступлении; клятва сына, данная матери; зависть коллег по сыскному отделению и другие детали, возможно, многие еще не замечены мной, являются прямыми иллюстрациями о положении русского уголовного романа.
Русский Фигаро
Вы скажете, что все надумано, чистое совпадение, но основной тезис о гении Ивана Пономарева подтверждает второй роман в серии о Василии Кобылине.
Те, кто успел прочитать роман, могут возразить, что жанр этого произведения кардинальным образом отличается от «Русского Лекока». Роман отлично вписывается в жанр уголовных романов, где главным героем является не сыщик, а преступник, и речь идет не о расследовании, а об изобличении преступника. А главный герой серии, Василий Кобылин, появляется буквально в последних главах, словно deux ex machina и достаточно формально помогает главной героине справиться с негодяем.
Это даже не полицейский детектив, а настоящий криминальный триллер, типичный для подобных произведений XIX века. И что же в нем такого гениального?
Первое, что смущает — название. Главная героиня, в честь которой роман назван «Преступная мать» действительно совершает ряд преступлений, которые с точки зрения права были уголовно-наказуемы. Но ближе к финалу раскаивается и искупает свою вину самоотверженным разоблачением злодея. Отчего тогда автор называет главную героиню называет «Преступницей», и не просто преступницей, а «Преступной матерью»?
Ответ можно найти в мировой литературе. В трилогии истории Бомарше о Фигаро. Интересно, что мировую известность и небывалую популярность Пьеру Бомарше принесли первые две пьесы о ловком пройдохе «Севильский цирюльник» и «Женитьба Фигаро». Но автор считал, что эти пьесы лишь подготовка, к третьей «Преступная мать, или Второй Тартюф». Действие этой пьесы происходит спустя двадцать лет после первых двух, а знакомые по первым сочинениям герои находятся, как сказал один из критиков, в возрасте сожалений.
Бомарше также как предыдущие пьесы несколько лет продумывает сюжет и пытается написать пьесу «которая заставит пролить слезы всех чувствительных женщин».
По оценкам современных критиков, «Преступная мать» была первой настоящей мелодрамой, а автору удалось собрать на сцене весь арсенал «душещипательных средств», которые будут использоваться на протяжении всего XIX века. Один из биографов Бомарше отмечает: «Когда героям „Преступной матери“ нужно написать письмо, они, ничтоже сумняшеся, макают перо в собственную кровь. Женщины тут падают в обмороки и приходят в сознание после того, как им дадут понюхать соли или выпить „капли“«.
Но последнюю пьесу о Фигаро с самого начала стали преследовать неудачи. Ее отказались ставить в «Комеди Франсез», поскольку не смогли согласовать с автором гонорар. Бомарше это не просто расстроило, а буквально вывело из себя, и он перенес премьеру в маленький театр Марэ. Владельцы театра поскупились на рекламу и пьеса провалилась, выдержав всего 15 преставлений. Один из самых популярных композиторов Франции XVIII века, Андре Гретри предложил написать оперу по сюжету пьесы, но здесь тоже не срослось. Мы все знаем оперы Моцарта и Россини, но увы кроме специалистов по французской музыке никто не знает Гретри. Спустя пять лет после провальной премьеры, пьесу все же поставили в «Комедии Франсез», и продержалась она на сцене чуть больше пятидесяти лет, но кто сегодня помнит о третьей, завершающей части пьес о Фигаро?..
Если вы читали «Преступную мать» Пономарева, вам не надо говорить, что все эти характеристики удивительным образом подходят и для криминальной мелодрамы с русским характером. Иван Николаевич пытается реабилитировать грандиозный замысел Бомарше, и добавляет к мелодраме, криминальный подтекст. В итоге получилась криминальная мелодрама, каких было много к тому времени не только во французской, но и в русской литературе.
Из трех романов цикла, этот выглядит наиболее шаблонно и вымученно. Никакой интриги или загадки. Преступница совершает преступления, влюбленный до безумия муж любит, преступник совершает злодеяния. И даже появление в самом финале Василия Кобылина не добавляет нового поворота в сюжете. Все предрешено и все закономерно движется к финалу.
Так в чем гений? Если все так плохо. Действительно, роман «Преступная мать» на фоне первого и последнего романа в этом цикле выглядит банальностью, но подумайте какой замах, какая задумка двигала Иваном Николаевичем? Жаль, что «проклятие преступной матери» постигло не только пьесу Бомарше, но и роман Пономарева.
Зато следующий роман, третий роман в цикле о «Русском Лекоке» получился настоящей феерией.
Судьбоносное совпадение
Должен признаться, этот роман долгое время не давался. Все в нем ладно скроено, да и написан он гораздо лучше первых двух. Усердный писательский труд не прошел даром. В нем много героев и красивых героинь, много страшных, действительно страшных злодеев. Вся третья часть романа посвящена расследованию, точнее сказать полицейскому расследованию или выслеживанию и погоне за преступником Василия Кобылина. Его образ весьма ярко представлен, на мой взгляд, даже ярче, чем в первом романе. Но какую цель преследовал Иван Николаевич, рассказывая эту историю? В чем задумка автора? И как это соотносится с названием «Под давлением судьбы»? Но обо всем по порядку.
Начинается роман как классический детектив: загадочная смерть и минимум подозреваемых. Но разгадку автор выдает довольно быстро. Никакого желания затягивать расследование и томить читателя неизвестностью.
После этого на сцене появляется злодей. Преступник с садистскими наклонностями. Одним словом, тем кто сетует, что в русской литературе не было маньяков, прошу обратить внимание на этот роман. Иван Пономарев блестяще представляет мотивы и поступки настоящего маньяка конца XIX века.
Во всех подробностях представив злодея, автор переходит к созданию неразрешимой с точки зрения криминальной психологии ситуации. Когда читатель понимает, что ситуация сама собой не разрешится на сцене появляется постаревший Василий Кобылин, который находит выход из неразрешимой ситуации, а потом отправляется за преступником в погоню. В Америку! И как вы догадываетесь, зло наказано, а сыщик и Правосудие торжествуют победу.
Этот роман имеет удивительного двойника в мировом детективе! «Кровавая жатва» Дэшила Хэммета начинается с расследования убийства Дональда Элихью, а о результатах своего расследования безымянный сыщик докладывает уже в седьмой главе «Вы связаны по рукам и ногам». Весь остальной роман посвящен «чистке Берсвилла». А заканчивается массовой, кровавой бойней. Точно также построен и роман «Под давлением судьбы». В самом начале есть убийство и расследование, которое быстро заканчивается. После чего на протяжении всего романа автор рассказывает о Звереве и его садистских злодеяниях, а завершается роман массовым арестом, в ходе которого погибают сотрудники полиции и бандиты, да и Василий Кобылин чудом остается жив. Да еще и тот факт, что финальная бойня проходит не где-нибудь, а в Америке, придает этим параллелям дополнительную смысловую нагрузку.
Только не подумайте, что я пытаюсь вывести свой рассказ на вторичность «Кровавой жатвы», написанной несколькими десятилетиями позже. Подозреваю, что Хэммет не был знаком с романом Пономарева, а подобное совпадение было обусловлено знакомством русского писателя, который по совместительству много лет прослужил в полиции, с опытом заокеанских коллег. Возможно, во время написания романа Иван Николаевич прочитал или другим образом познакомился с дикими нравами, царящими на американском континенте и трудностях, с которыми приходится сталкиваться американским полицейским. Результатом этого знакомства стал роман, провозвестник крутых детективов.
Но вернемся к вопросам, поставленным в начале рецензии. В чем задумка автора? И как роман соотносится с названием «Под давлением судьбы»?
Если предположить, что главными героинями романа были: баронесса Вера Антоновна, Антонина Михайловна Воронова и Мария Лаперузо, ведь Иван Пономарев предпочитал главные роли отдавать женским персонажам, а не мужским. Может потому «Русский Лекок», где главным героем выступает Василий Кобылин, почти вдвое короче его продолжений. Да и в этом романе Василий Кобылин появляется только в последней третьей части. Тогда становится понятен авторский замысел и главное, жизни баронессы, школьной учительницы и испанской аристократки является точными характеристиками заголовка «Под давлением судьбы».
Итоги
Трилогия Ивана Николаевича Пономарева о Василии Ивановиче Кобылине, которого прозвали Русским Лекоком является ярким представителем сильных и слабых сторон Русского уголовного романа. Во-первых, «русские детективы» больше похожи на «криминальные мелодрамы» широко распространенные во французской литературе, и имеют мало сходства с британским детективом. Французская криминальная литература после Вольтера и Видока, развивалась на протяжении всего XIX века. Тогда как американские и британские писатели приступили к освоению этого жанра только в конце XIX века. В России к этому времени существовала уже устойчивая традиция.
Поскольку после русский уголовный роман создавался под влиянием Достоевского, русским авторам личность и мотивы преступника интересны не в меньшей степени, чем личность сыщика, а может быть и в большей. Здесь же и главное отличие: загадка лежит в области мотивов и причин, русским авторам больше интересен ответ на вопрос «почему?», а не «кто?». Именно поэтому в русском уголовном романе расследование доверяют автору / читателю, а сыщик выходит случайным персонажем. Авторы гораздо больше внимания и времени посвящают исследованию психологии преступника. А значит, Русский уголовный роман сложился без влияния популярного английского детектива и имеет собственные законы и традиции.
Заказать все книги трилогии вы можете в Библиотеке ДМ.
