МАМиста

Терроризм под ультралевыми лозунгами не перестает питать фантазию признанных лидеров детектива. Формула, по которой сочиняются такие романы давно известна и в общем почти не меняется. В них должны присутствовать герои, злодеи и простаки. Злодеи — это банда фанатиков или просто уголовников, выучившихся красной фразеологии. Герои — профессионалы из спецназа, честно делающие свою тяжелую работу. Простаки — чаще всего какие-нибудь близорукие либералы, возмущающиеся в розовых газетах ущемлением демократических свобод. Где бы они со своими свободами очутились без хорошо натасканных немногословных парней, которые лучше кабинетных умников разбираются, что к чему?

Конфликт в принципе исчерпан этими немудреными оппозициями, остается оснащать его занимательными подробностями. Две из них наиболее в ходу: либо тесное переплетение интересов мнимых леваков и наркомафии, либо обнаруживающаяся под конец связь непреклонных марксистов с финансовой элитой, теоретически составляющей оплот власти. У авторов, тяготеющих к изыскам, прибавляется еще какой-нибудь сексуальный выверт главного злодея. Именно эта причина заставляет его уверовать в учение председателя Мао, чтобы при помощи теории в пух и прах разнести ненавистный такому герою в мир.

Читатель с навыком привык не обращать внимания на беллетристические украшательства, дорожа в этих текстах одним: умением автора поддерживать напряжение интриги. Сколько бы ни уверяли, что в детективе виден современный мир, на самом деле видна — и то если автор искусен — лишь изобретательность, природа которой сродни дарованию составителей ребусов, Это естественно: детектив — беллетристика такого рода, что нормы жанра оказываются сильнее любой писательской индивидуальности. Можно лишь усовершенствовать эти нормы, но отступить от них хоть на полшага нельзя. Из всех художественных систем самая органичная ля детектива, несомненно, классицизм. И пусть не смущает, что действие завертывается не в Трианоне, а в современной трущобе, и вместо шпаг персонажи ведут поединки на бесшумных пистолетах, да еще выстреливающих шприцы с ядом.

Лишь соображения ложно понятого престижа заставляют авторов, преуспевших в чистом детективе, камуфлировать его жесткую структуру, затемняя четкость чередования безвыходных ситуаций, убийств, погонь экскурсами в сферу идеологии, психологии, этнографии или социальной антропологии. Лен Дейтон, уже четверть века с лишним по праву считающийся мастером боевиков на злободневные политические сюжеты, в романе МАМиста (MAMista, 1991) решил посоперничать не меньше как с Грэмом Грином, представив собственную вариацию Тихого американца пополам с Почетным консулом. Действие развернуто в стране, называющейся Испанская Гвиана, и с первых же страниц, описывающих атмосферу ее столицы, — очищенные от проституток люмпенов центральные кварталы, непролазная грязь окраин, диктатор-президент, которым манипулируют из Вашингтона, всемогущество тайной полиция — вас преследуют воспоминания о гриновских Комедиантах. Оба главных героя: Анхел Пас, юный американец испанского происхождения, сбежавший из дома в поисках экзистенциальных приключений, и прошедший через Вьетнам врач-австралиец Лукас — слишком опознаваемо гриновские персонажи, в особенности последний. Его направила в Испанскую Гвиану благотворительная лондонская организация, занимающаяся разработкой лекарств от тропических болезней, и в отряде МАМиста он поначалу чужак, наблюдатель, безучастный к политике, зато очень неравнодушный к человеческим страданиям. Ни целей, ни методов повстанцев Лукас так и не примет, но ему логикой событий суждено разделить их судьбу, погибнув вместе с остальными.

Весь этот сюжет — обретение причастности к делу, не внушающему ни сочувствия, ни надежд, попытка следовать кодексу гуманности в чрезмерно политизированном мире — слишком маркирован именем Грина, чтобы заподозрить случайность совпадений. Дейтону хотелось не жертвуя выигрышными эффектами детективного повествования, насытить интригу этической проблематикой, соприкасающейся я с экзистенциализмом, и с христианской доктриной сострадания. Но слишком неорганичны эти интеллектуальные добавки. Интрига остается как бы обособленной от таких коллизий, именно ее перипетиями определяется подлинное действие, сколь бы подробно ни описывались в романе духовные метания Лукаса и, как бы в противовес, нравственное очерствение Паса, сверх всякой меры увлечен мальчишеской игрой в войну.

А эта интрига вполне заурядна. МАМистаМовьмьенто де аксьон марксиста — сверхрадикальная подпольная организация, поставившая целью свержение диктатуры, чтоб заменить ее обществом кубинского типа. Кризис коммунистической идеологии никак не отозвался ни на программе, ни на тактике этой организации, по-прежнему предпочитающей террор и герилью, а конечной задачей объявившей построение эгалитарного социума в духе самых безоглядных утопических мечтаний. Используемая для агитации демагогия, непримиримый антагонизм МАМисты и соперничающей с нею группировки Пекинисты, интриги в верхах, бесправие рядовых — обо всем этом Дейтон пишет со знанием дела, хотя предсказуемость чуть не каждого штриха обедняет впечатление от созданной им картины.

Она становится совсем шаблонной, когда читателю сообщают, что за всеми революционными речами руководителя МАМисты Рамона скрыт всего лишь хорошо просчитанный план обоюдовыгодной сделки с ЦРУ. Среди джунглей обнаружено крупное месторождение нефти. Разработки могут начаться лишь после договоренности с МАМистой — она контролирует эту территорию. И получит от ЦРУ — через подставных лиц, о чем договорился похищенный ею по указанию Рамона агент, — современное оружие. Диктатор тоже не будет позабыт – ему пришлют новейшую технику, а там уж кто кого. Кроме того, в порядке борьбы с наркобизнесом напалмом выжгут территорию, с которой идет сырье для кокаина. Эта территория — пока что оплот Пекинистов.

О сложной политической игре осведомлен даже хозяин Белого дома. А тем временем ничего не знающие о ней партизаны во главе с Пасом совершают тяжелый рейд по джунглям. Воссоздавая их кровавую одиссею, Дейтон старается придать каждому эпизоду аллегорический смысл — и лишний раз доказывает, что законы детектива слишком строги и обязательны: нельзя ими поступаться, преследуя более престижные художественные цели.

Установка на сюжетное напряжение ради него самого очевидна и на страницах, которые должны были, по замыслу автора, воссоздать драму характеров и драму идей. Художественным результатом оказался малоубедительный гибрид.

Оцените статью
Добавить комментарий